Быстро добравшись до избушки дядюшки Лешего, мы обнаруживаем, что его нет дома. На двери висит огромный замок. Наверное, хозяин, как всегда, бродит по лесу.
– Разве ты не предупредил деда, что приезжаешь? – удивляюсь я.
– Не-а, – улыбается Лёха, – не хотел отвлекать его. Он из-за меня весь день просидел бы в избушке, а так занимается любимым делом, на свежем воздухе гуляет. Если хочешь, откроем дверь, я знаю, где ключ лежит.
– Нет, не стоит, – отказываюсь я. – Что нам там делать? Мы ведь гулять собирались.
– А пойдём на то место, где мы с тобой познакомились! – предлагает Лёха.
Я с радостью соглашаюсь, ведь с той поры, как мы впервые встретились, я там больше никогда не бывала.
Мы неспешно бредём по лесу и обсуждаем последние новости. Например, победу школьной футбольной команды в чемпионате города. Теперь наши парни поедут на областные соревнования. Жаль, что у нас так и не получилось создать девчачью футбольную команду. Кроме меня да ещё пары семиклассниц, не нашлось желающих. Ещё я от Лёхи неожиданно узнаю, что Стелла Заковыркина в следующем учебном году возвращается в свою прежнюю школу. Вот это новость! Ему по секрету сообщил Петька Курносов. А причину она ему не сказала. Стелла делится с Петькой своими тайнами?! Это что-то новенькое!
– Ой, смотри, опять тот смешной парень с зелёным хохолком пришёл! – раздаётся откуда-то сверху. – Давно его не было!
Мы, не сговариваясь, запрокидываем головы. Высоко в ветвях сосны видны две белочки, они внимательно разглядывают нас. Лёха улыбается, а я вспоминаю, как в день нашей первой встречи эти белки так же обсуждали Лёхин цвет волос, и рассказываю ему об этом. Он не помнит.
– Так ты их не слышал! – объясняю я. – Ты же тогда ещё не понимал их речь.
– Точно! – соглашается Лёха. – Это появилось позднее, осенью. Был один из первых походов нашей туристической секции. Мы выбрали поляну и готовились разбить палаточный лагерь. И вдруг я слышу:
– Вот глупые, ставят свои хилые домики под старым сухим деревом. Ночью будет сильный ветер, я это чувствую, он может вырвать дерево с корнем.
Огляделся я – из травы уши заячьи торчат. Никак не мог поверить, что это заяц сказал, но тут раздался другой голос:
– Бежим! Он нас заметил!
Уши дёрнулись, исчезая в траве, тихонько зашелестела сухая листва, и тут же всё стихло. Я предложил руководителю поставить палатки подальше от деревьев, чтобы избежать опасности. А ночью и в самом деле подул сильный ветер и повалил то сухое дерево. Одну палатку немного зацепило вершиной упавшей берёзы, но никто не пострадал. Наш инструктор похвалил меня тогда за внимательный и вдумчивый подход к разбивке лагеря, а я-то тут и вовсе ни при чём. Но не мог же я сознаться, что меня предостерёг болтливый заяц. С той поры я в походах всегда прислушиваюсь к голосам живой природы.
Я в ответ делюсь с Лёхой, как сильно была удивлена, впервые услыхав непонятные голоса в живом уголке торгового центра. До меня тоже не сразу дошло, что это зверьки разговаривают. Кстати, тогда я и Льва Мартышкина впервые увидела, они с мамашей обувь примеряли. Лёха смеётся, слушая рассказ про мою дерзкую выходку и гнев Лёвиной мамаши.
Немного поплутав, мы с Лёхой всё-таки находим то место, где впервые увидели друг друга. Из ямы, в которую хулиганы столкнули его когда-то, торчат всё те же ветки, и она почти до краёв наполнена талой водой.
– Ух, ты! Настоящий природный бассейн! – веселится Лёха.
– Не хотелось бы мне сейчас в нём оказаться, – улыбаюсь я.
– Как же я тогда перепугался! – признаётся мой друг, глядя на тёмную воду. – Не знаю, что бы со мной было, не появись вдруг ты, моя спасительница. Я смотрел, как худенькая девчонка легко раскидывает трёх здоровых парней, и глазам своим не верил. Лишь когда узнал, что ты внучка Агнессы Дорофеевны, понял, откуда в тебе столько силы.
– Дааа, лицо у тебя было перепуганное! – улыбаюсь я.
– А твои глаза так гневно горели, что мне даже жаль стало тех хулиганов, – смеётся Лёха. – И знаешь, я вдруг понял, что никогда ещё не видел такого красивого лица, мне сразу захотелось его нарисовать, – тут он смущённо замолкает, и я замираю от неожиданного заявления. Впервые слышу, что у меня красивое лицо. Наверное, ему просто от страха так показалось. И я с недоверием качаю головой.
– Ты мне не веришь, что ли? Клянусь еловой шишкой! – восклицает друг.
Надо же, он действительно так считает! А почему бы и нет? Говорил же мне папа, что красота – понятие относительное. То, что красиво для одного, другому может совсем не нравиться.
– Зря ты мне не веришь! – вдруг возникает в моей голове Лёхин голос.
– Придётся поверить! – так же мысленно отвечаю я другу, и его губы расползаются в широкой улыбке.
Права была бабуля! Мы можем мысленно общаться, если оба хотим этого!
– С того дня жизнь моя сильно изменилась, – продолжает Лёха и слегка отводит взгляд. – Я это сразу почувствовал.
И я понимаю, о чём он говорит. Моя жизнь тоже стала другой. Всё-таки дружба многое в ней меняет. Ощущение, что рядом есть кто-то, кому можно во всём доверять, делает нас увереннее в себе. И счастливее.
Вдруг ветви, торчащие из воды, начинают слегка шевелиться. Мы замираем и смотрим на них. Вот одна из веток медленно поднимается вверх. Мне становится немного не по себе, лёгкий холодок пробегает вдоль спины. Я хватаюсь за Лёху. А когда из воды появляется костлявая рука, крепко сжимающая ветку, всё становится понятным. Вскоре на поверхности возникает и голова Кикиморы. Вечно всклокоченные волосы сейчас прилипли к голове, по сморщенному лицу стекают струйки грязной воды, синие губы растягиваются в ехидной улыбке.
– Гуляете? – скрежещет знакомый голос. – Болтаете? А дома вас большой сюрприз дожидается! Поспешите, пока не поздно!
Мы не успеваем ничего сказать, а старуха, разразившись своим противным смехом, уже скрывается под водой.
– Я не поняла: она хотела нас о чём-то предупредить или очередную подлянку приготовила? – сам собой вырывается у меня вопрос.
– И я не понял, – кивает Лёха. – Но лучше нам вернуться.
И мы поспешно направляемся к бабулиному хутору.
Приблизившись к нашему подворью, мы видим знакомый УАЗик. Водитель дремлет на сиденье, а вокруг машины размеренным шагом прогуливается майор Иванов. Ать-два! Ать-два! – мысленно командую я в такт его шагам. И чего это его нелёгкая принесла? Опять меня в чём-то подозревает? Ать-два! Ать-два! Густые чёрные брови майора то приподнимаются, то опускаются. Ать-два! Вверх! Ать-два! Вниз!
– О! Лихоманкина! Наконец-то! – восклицает майор, заметив меня. – Где тебя носит? Битый час дожидаюсь!
– А разве мы договаривались о встрече? – начинаю я привычно дерзить. – Или у меня подписка о невыезде?
– Какие все умные стали! – всплёскивает руками полицейский, при этом брови его взлетают и опускаются вслед за руками.
– А это кто? – указывает он на Лёху.
– Друг мой, Лёха, – отвечаю я без лишних комментариев.
– Лешаков, – добавляет друг, – я Йошкин одноклассник.
– То-то, я смотрю, лицо знакомое, – задумчиво говорит майор Иванов.
В это время из ворот выходит бабуля и жестом приглашает нас в избушку, которая служит ей кабинетом. Я уже рассказывала, что избушка эта стоит на нашем подворье, вписавшись в частокол наружной стеной, и вход в неё находится за пределами двора, чтобы чужой глаз не мог проникнуть на нашу территорию.
– Итак, Лихоманкина, когда ты видела Льва Мартышкина в последний раз? – спрашивает майор, усаживаясь на стул.
Мы с Лёхой устраиваемся на кушетке напротив него, бабуля садится на табурет.
– Я уже говорила: неделю назад, в прошлую субботу, возле рынка, – смиренно отвечаю я.
– Тогда у меня вопрос к вам, Агнесса Дорофеевна, – поворачивается следователь к бабуле. – На основании чего вы заявили гражданке Мартышкиной, что её сын вернулся домой?
Берега кисельные! Как теперь выкручиваться? Не скажешь ведь ему, что мы увидели Лёву на золотом блюдечке!
– Видите ли, господин майор, – отвечает бабуля, спокойно глядя в глаза полицейскому, – я всего лишь лечу людей травами. Но некоторые считают меня колдуньей, ведьмой. О знахарках у народа всегда такое мнение. Я бы сказала, предвзятое. Ну, какая же я ведьма?
Бабуля держится с достоинством. Говорит чётко и внятно, слегка приподняв подбородок и откинув назад голову. Я с восхищением наблюдаю за её поведением. Да что там! Я любуюсь ею! Седые волосы уложены замысловатым валиком, светло-серый шерстяной свитер красиво оттеняет их. Слегка потёртые джинсы и стёганая фиолетовая жилетка с капюшоном довершают образ. Перед нами стильная пожилая женщина, знающая себе цену. Вот бы мне научиться её спокойствию и выдержке!
– Да, на ведьму вы совсем не похожи, – соглашается майор, окидывая бабулю цепким взглядом. – Но почему всё-таки вы сказали, что Лев Мартышкин уже дома? Откуда вы это узнали? Может, видели его? Или внучка ваша видела? – он переводит взгляд на меня, и брови его слегка подпрыгивают.
Вот ведь вляпались мы в историю с этим Львом! Похоже, майор опять нас в чём-то подозревает.
– А может, всё это время он был спрятан у вас? – продолжает следователь, подтверждая мои мысли, – Может, вы его держали в плену за нападение на вашу внучку, а теперь отпустили?
– Так вы у него и спросите, где он был! – спокойно отвечает бабуля.
– А нет его дома! – разводит руками майор Иванов. – Нет! Но следы пребывания имеются. То есть, домой он заходил. И мне очень хотелось бы услышать ваш ответ: откуда вы узнали, что он дома, и куда он опять пропал?
– Вы знаете, господин полицейский, меня многие просят погадать, предсказать судьбу, – встряхнув головой, говорит бабуля. – Вот и вы, похоже, того же добиваетесь. Но я не гадалка! Откуда я могу знать, где этот ваш Лев Мартышкин?
– Хорошо! – заметно нервничая, говорит майор. – Я повторю свой вопрос: почему вы заявили гражданке Мартышкиной, что её сын уже дома?
– Просто так сказала, чтобы отвязаться от назойливой женщины. Она умоляла меня помочь ей и даже деньги предлагала. Но я ведь не провидица, чем я могла ей помочь? Разве что отваром успокоительных травок.
– Да. Мы с Йошкой свидетели, – встревает в разговор Лёха. – Она на наших глазах деньги достала из кошелька, но Агнесса Дорофеевна не взяла, велела ей домой ехать.
– Выискался свидетель на мою голову! – слышу я голос майора. – Стоит ли им верить, этим свидетелям? Тут явно что-то нечисто!
Я в недоумении: голос майора звучит, а рта он не раскрывает. Неужели? Неужели это его мысли? Значит, у меня получилось? Права была Васька, что это возможно только в момент сильного нервного напряжения. А у меня сейчас именно такое состояние. Я продолжаю прислушиваться к мыслям майора.
– Ой, чую, темнят они! Не могу я им верить. Гражданка Мартышкина утверждает, что старуха убедила её срочно ехать домой, пока сын там. А почему? Чтобы отвязаться? Слабый довод!
– А ты поверь и уезжай! Поверь и уезжай!
О проекте
О подписке