– Так из твоего описания все равно ничего не вырисовывается, ты даже лица его не разглядела. И возраст назвать не можешь. Такой разбег – от сорока до шестидесяти.

– Если бы знала, что он убийца, пригляделась бы повнимательнее. Я ведь его за своего соседа приняла.

– И дала ему понять, что живешь рядом?

– Конечно! Открытым текстом.

– И что мне теперь с тобой делать?! – сокрушенно проговорил Тимур.

– Радоваться, что у тебя есть такая помощница, – съязвила Танзиля.

Но Тимуру было совсем не до шуток.

Приехали хозяева дома, вызванные полицейскими. Наконец Танзиля смогла с ними познакомиться. Говорить им о бурьяне она, конечно же, не стала. Не время сейчас вести подобные беседы. Хозяева были ошарашены. Кто мог оставить труп в их доме? И зачем? И как убийца туда попал? И почему именно в их дом? Ну, положим, на последний вопрос ответ был очевиден, именно своей внешней запущенностью дом и привлек преступника. Но все остальное было совершенно непонятно.

К вечеру полицейские уехали, опечатав место преступления. Тимур остался ночевать у матери, не мог он оставить ее одну. Танзиля еще раз пересказала сыну все, что видела и слышала за этот день. Он дотошно переспрашивал ее, уточняя детали.

– Какой у него был голос? Глухой? Звонкий? Низкий или высокий? Может, с хрипотцой?

– Да не поняла я ничего! – в который раз повторяла Танзиля. – Он буркнул себе под нос что-то, разве поймешь!?

– Тогда давай про тот нос, под который он буркнул. Какой он? Длинный? Вздернутый? Картошкой?

– Из-под бейсболки торчал только кончик. Как по нему понять про весь нос?

– Но губы-то ты видела? Какие у него губы?

– Я ведь уже говорила, что не помню! – начинала злиться Танзиля от очередного переливания из пустого в порожнее. – Губы как губы.

– Вот ты в первый раз сказала, что растительности на лице не было, то есть ни усов, ни бороды ты не заметила. Тогда какой формы подбородок? Его-то ты видела?

– Видела. Но не помню. Не круглый точно. Лицо слегка вытянутое, продолговатое, – задумчиво проговорила она, пытаясь воспроизвести картинку.

– Заостренный? Квадратный?

– Я же говорю, что ничего не успела разглядеть! Все так размыто, словно он… Точно! Он был небрит. Щетина на лице. Это сейчас модно.

– Во-о-от! Хорошо! – воодушевился Тимур. – Какая щетина? Темная? Светлая? Седая?

– Темная, но не черная. Хотя светлой ее тоже не назовешь. Что-то среднее. Может, с проседью, но не уверена.

– Вот, уже что-то, – почти довольно проговорил Тимур. – Завтра поедем с тобой в город, попробуем фоторобот составить.

– И что это будет? Козырек и щетинистый подбородок? – усмехнулась Танзиля.

– Хотя бы это.

Только они улеглись спать, как во дворе залился лаем Грей. Пес был хоть и молодой, но на чужаков реагировал отлично. Значит, что-то там неладно.

– Я сейчас осторожно выйду во двор, а ты включи пугалку, когда я дверь закрою. Может, сумею разглядеть, где движение будет, – сказал Тимур.

Танзиля так и сделала. Как только сын выскользнул на крыльцо, она нажала кнопку, тут же вспыхнул прожектор, закрепленный на крыше дома, и в динамике громко прозвучало:

– Руки вверх! Стреляю без предупреждения!

Такую защиту от недобрых людей придумал для матери Тимур, но воспользовалась она ею всего лишь раз еще по весне. С появлением во дворе Грея никто больше не посягал на ее территорию.

Сын долго не возвращался, и Танзиля уже начала волноваться. Вглядывалась в освещенный прожектором огород, но никого там не видела. Наконец не выдержала и вышла на крыльцо. Тимур как раз появился во дворе. Он сообщил, что кто-то пытался проникнуть в опечатанный соседский дом. Скорее всего, любопытная ребятня. Разбежались в разные стороны, только топоток стоял. Не каждый ведь день в деревне криминальные трупы находят. Для них это настоящее приключение. Ужастик в чистом виде.

3

Утром Тимур привез мать в город составлять фоторобот. Как и ожидалось, картинка получилась такая, что по ней можно принять за преступника половину мужского населения страны. И как по такому портрету человека искать? Но самое невероятное, что, закончив работу и выйдя из кабинета сына, Танзиля в коридоре увидела того самого мужчину, портрет которого только что воссоздавала. Она ахнула и остановилась. Предполагаемый преступник явился сам, он как раз искал, к кому бы обратиться. Узнал остолбеневшую женщину и понял, что и она его узнала. Значит, не зря пришел, иначе пришли бы за ним. Тимур пригласил мужчину в кабинет и внимательно выслушал.

Оказалось, что это Семен Казанцев, сорока двух лет от роду, проживающий в соседней деревне под забавным названием Медовуха. Он забрел в заброшенный дом с конкретной целью. С металлоискателем. Мужчина давно увлекается поиском старинных монет и различных металлических предметов, которые можно найти в заброшенных деревнях. И даже блог ведет, в котором показывает, что он откопал. Дом этот заприметил давно, решил, что он ничейный, вот и отправился туда. Пробрался к нему со стороны леса, через заросший огород. Но, увидев замок на двери, понял, что у дома, скорее всего, есть хозяева, поэтому ни искать, ни снимать не стал. На улицу вышел, чтобы посмотреть, не валяется ли чего перед домом, а тут как раз соседка и проходила мимо. Чтобы избежать долгих расспросов, пришлось прикинуться хозяином, за которого она его приняла. Что было в доме, он сказать не может, не видел, хотя в окно заглядывал, чтобы понять, жилой дом или нет. Но стекло оказалось очень грязное, и разглядеть что-то было весьма сложно. Встретив назойливую женщину, Семен поспешил удалиться, опять же через огород и лесок. А когда у них в селе прошел слух, что в соседней Сосновке найден труп в заброшенном доме, он испугался, что могут выйти на него. Почему-то сразу именно на этот дом подумал. Утром пришел туда, увидел натянутую ленту возле дома и понял, что надо срочно идти в полицию, пока за ним не приехали. И сразу отправился в город.

Вот так у полицейских оборвалась единственная ниточка, за которую можно было ухватиться. Мужчину отпустили под подписку о невыезде. Было уже установлено что жертва скончалась задолго до того, как Семен встретил Танзилю возле дома, то есть, убийство произошло ночью. Правда, и он мог оказаться убийцей, никто ведь не знает, когда копатель явился туда. Но отпечатки пальцев, оставленные на двери и ноже, не совпадали с его отпечатками. А вот на окне, в которое Семен заглядывал, нашлись и его пальчики.

Домой Танзиля возвращалась на автобусе. Тимур довез мать до автовокзала, извинился, что не может сам отвезти ее в деревню, у него совсем нет времени. Тем более теперь, когда рухнула основная версия и надо все начинать с самого начала. Танзиля в задумчивости смотрела через окно автобуса на стайку голубей, клевавших брошенные чьей-то щедрой рукой крошки, и размышляла, чем бы помочь сыну. Перед самым отправлением в автобус вошла ее соседка, что жила в доме напротив. Увидев Танзилю, женщина протиснулась к ней и плюхнулась на сиденье рядом. Припечатала ее к самому окну своим грузным телом, поелозила широким задом, устраиваясь поудобнее, и принялась выспрашивать, зачем Танзиля приехала в город и чего купила. Танзиля даже имени ее не знала, все в деревне звали женщину исключительно по отчеству – Акимовна. Бесцеремонная тетка обладала безграничной тягой к разного рода сплетням, говорила всегда громко и любила задавать в лоб самые неожиданные вопросы, не отличаясь при этом особой деликатностью.

– Чего-то твой кавалер давно не приезжает, поругались что ли? – громогласно спросила она.

– Какой кавалер? – растерялась Танзиля. – У меня нет кавалеров.

– Дак Киря! Кто же еще-то? Али он на Аньку уже переключился? Видала я, как он к ее дому подкатывал на своей богатой машине. Конечно, та помоложе тебя будет!

– Он мне не кавалер! – отрезала Танзиля.

– Да ладно, че ты злишься-то?! Пусть все думают, что кавалер, – подмигнув, сказала Акимовна и тут же переключилась на события вчерашнего дня. – Говорят, ты вчера убийцу видела? И чего там, схватили его уже?

Пришлось объяснять, что мужчина, которого она видела, вовсе не убийца, просто случайно оказался не в том месте и не в то время.

– А я тут припомнила, что накануне ночью в доме свет горел. Не то чтобы прям ярко, а как будто свечка мерцала. Я бессонницей маялась и к окошку подошла, вот и увидала. Правда, он тут же погас, и я решила, что мне просто поблазнилось. А как девку-то убитую нашли, я и подумала, что не привиделось мне все это вовсе, там и в самом деле кто-то был!

– А полиции вы рассказали? – заинтересовалась Танзиля.

– Не-а, пущай сами ищут. Вдруг никого там и не было?

Помолчав с минуту, Акимовна продолжила:

– А ты, я смотрю, везучая на трупы. Только приехала сюда, сразу и началось.

– Что началось? – удивилась Танзиля.

– Так убиенные возле тебя находятся. То у одних соседей, то у других. Видать, карма у тебя такая – притягиваешь к себе всякую жуть. Надо тебе к ведунье сходить, карму почистить, а то так и будешь вечно беды притягивать.

– А сидеть рядом со мной вы не боитесь? – усмехнулась Танзиля. – Карма все-таки…

Акимовна тут же перекрестилась и умолкла, а Танзиля задумалась. Неужели с ней и в самом деле что-то не так? Живя в городе, она ни разу не столкнулась ни с одним убийством, а, переехав в деревню, сразу попала в круговерть самых невероятных событий. Казалось бы, должно быть наоборот, в глубинке обычно жизнь тихая и спокойная, а в городе она бьет ключом и часто сопряжена с массой самых разных противозаконных действий.

Мысль ее вернулась к человеку, которого благодаря Танзиле успели определить в преступники. Хорошо, что он невиновен – облегченно вздохнула женщина и погрузилась в размышления. Семёна она встретила вчера утром, когда возвращалась из магазина. Это было примерно часов в десять. Ребята приехали на пикник часа через два, то есть, около полудня. А жертва, как выяснилось, появилась в доме еще ночью. Интересно, она сама туда пришла или перетащили уже труп? Но как? Грей реагирует на любое движение в зоне слышимости. Вон как разлаялся, когда ребятню почуял! А прошлой ночью он молчал. Или не молчал, она просто не слышала? Крепко спала? Сейчас и не припомнит, как оно было.

– А твой-то, говорят, сильно богатый? – донесся до Танзили голос Акимовны, которая с завидным натиском продолжила свою словесную бомбардировку. – Поди, подарочки дорогие привозит? Он, конечно, кобель тот еще, по молодости, помнится, ни одной юбки не пропускал. Красавец был. Да и сейчас хорош. Бабы-то, поди, сами до сих пор вешаются ему на шею. И с женой наверняка из-за гулянок развелся. А тебе-то какая разница, из-за чего! Пусть поухаживает! Чего бы не попользоваться, коли есть такая возможность, правда?! Подарочки дорогие и все такое.

Танзиля удрученно посмотрела на соседку, поддерживать этот нелепый разговор совсем не хотелось. Притиснутая Акимовной к стеклу, женщина почувствовала, что ей не хватает воздуха. Она приоткрыла окно, но легче дышать не стало, казалось, что не только пышущее жаром тело соседки, но и ее словесный натиск действовали на Танзилю удушающе. Скорее бы доехать. Дался ей этот Кирилл! Ничего между ними нет, но поскольку он приезжал к ней несколько раз, стало быть, непременно роман. Да, Кирилл был ей симпатичен, но не более того. После истории с пропажей соседской девчонки, Танзиля его даже зауважала, так ей понравилось, что он принял участие в судьбе бедолаги. Лена по-прежнему жила в той квартире, где он оборудовал ей мастерскую, и готовилась поступать в художественное училище. Теперь она занималась с репетитором почти каждый день. Иногда мать ее, Анна, гостила в городе у дочери, баловала девчонку домашней едой. Но чаще Лена сама приезжала в деревню.

– А ты у него дома-то бывала? – снова подступила с вопросами неугомонная Акимовна. – И как там? Богато? А мать-то его, Марьстепанна, жива еще? Как ей там в городе живется?

– Не знаю я ничего, – ответила сухо Танзиля. – Не бывала я у него.

Соседка ей уже изрядно надоела, но как прекратить этот допрос, женщина не знала. Не грубить же ей в конце концов! А так хочется послать нахалку подальше.

– А куда ж тогда он тебя на машине возил, если не к себе? – продолжала та как ни в чем не бывало.

У Танзили появилось стойкое желание ударить несносную тетку чем-нибудь тяжелым, чтобы та наконец замолчала. Выручил неожиданно пробудившийся телефон. Звонила Наталья.

– Ты куда пропала? – спросила она. – Второй раз прихожу к тебе, а калитка на замке. Типа, поцелуй пробой да иди домой.