Вторая глава

На следующий день Ира рано утром поехала в Москву. Ей назначили на одиннадцать часов. Первая встреча, опаздывать нельзя.

Всю дорогу, пока ехала, вспоминался первый в жизни разговор с отцом. «Но ведь это не последний наш разговор? – думала она. Я столько времени мечтала с ним поговорить, а получилось так неожиданно. Вот бы с мамой так пообщаться хоть один разок». Конечно, она не сердилась на родителей, но о том, что ушла, не жалела ни капли. И просить у них ничего не собиралась ни при каких обстоятельствах.

Войдя в медицинский центр, Ира сразу поняла, что в ее жизни наступают перемены, которых она так долго ждала. Девушка видела такие центры только в заграничных сериалах и не думала, что такие есть на самом деле и тем более что ее туда на собеседование пригласят.

На ресепшн все администраторы – улыбчивые и доброжелательные. Ирине дали пропуск и сказали, что ей надо в 201 кабинет, на второй этаж. Охранник показал, как пройти турникет. Зашла в лифт, едет, ощущение, будто все это сон. Вышла на втором этаже. Чтобы пройти, к каждой двери надо пропуск прикладывать, а чтобы выйти – кнопочку нажимать. Никогда раньше девушка не была в таких светлых во всех отношениях помещениях: стены белые, потолок белый, все работники в форменной одежде, и у многих она белого цвета, в белой обуви. На втором этаже – тоже ресепшн. Там – две работницы Ириных лет. Одна из них и проводила ее в 201 кабинет.

На двери – табличка: «Заведующая отделением травматологии Пирогова Роза Евгеньевна». Ира постучалась.

– Заходите.

Перед ней сидела деловая женщина в белом костюме. Рыжие волосы, стильная стрижка, черные брови, зеленые глаза. Спина прямая, как у всех врачей-травматологов, а когда женщина держит осанку, то у нее все линии становятся четче, овал лица, шея, плечи и руки. Роза Евгеньевна сидела за столом спиной к окну, лицом к входящим, что характеризовало ее как открытого человека, готового к решениям и уважающего людей, приходящих к ней в кабинет. Лицо ее располагало к общению.

– Здравствуйте, Роза Евгеньевна.

– Здравствуйте, милочка.

– Извините, но я Ирочка.

Заведующая улыбнулась. Сразу ей стало ясно, что эту девушку она непременно зачислит в штат.

– Ирина Васильевна, милочка – это просто обращение такое. Но мне нравится ваша наивность и непосредственность. Садитесь, пожалуйста. Вы из N-ской области? А учились где?

– В районном медучилище. В резюме я подробно написала, даже отметки приложила.

– Да, я ознакомилась, – Роза Евгеньевна опять чуть было не сказала «милочка», но удержалась, – и отметки, и рекомендации видела. Ваше резюме отличается от многих пустых и составленных формально. Хирургическая медсестра, а крови не боитесь? Не думаю, что в вашем возрасте вы много ассистировали.

– Ассистировала много, крови не боюсь, и работы тоже. Медицина меня с детства влекла, собираюсь стать врачом. Роза Евгеньевна, можно вопрос задать?

– Задавайте.

– Скажите, Пирогов Николай Иванович родственник вам?

– Однофамилец. Но отчасти поэтому я и в медицину подалась. Ну ладно. А где будете жить? Рабочий день у медсестер в восемь начинается. Из вашего города не наездишься, далеко и утомительно. Медработник должен быть здоровым, бодрым, всегда опрятным и в нормальном настроении. Тогда пациенты будут уверены, что обратились не зря и помощь им оказывается профессиональная и качественная.

– Разве у медицинского центра нет общежития?

– К сожалению, пока нет. Но в особых случаях больница, на базе которой образовался центр, нам выделяет места в своем общежитии. Вы нам подходите. Испытательный срок три месяца, с общежитием пока вопрос оставим открытым. Через две-три недели можете выходить. Как раз закончите свои дела и найдете, где жить, пока с общежитием решим.

Поблагодарив, сказав, что рада знакомству и постарается оправдать оказанное доверие, Ира вышла из кабинета заведующей. Зашла в отдел кадров, как говорила Роза Евгеньевна, отметилась. Выйдя на улицу, поняла, что вопрос с жильем повис в воздухе. И только она подумала об этом, как зазвонил мобильник, это была Зина.

– Сколько можно ждать? Мы с мамой волнуемся, как ты там?

– Приняли с испытательным сроком в три месяца, даже с общежитием потом обещали помочь, пока где-то надо жить… А где, не знаю.

– Слушай, мама, оказывается, договорилась со своей институтской подругой, она в Москве живет на Валовой улице. Дочь ее в Голландию уехала, сказала, что можешь вполне у нее пожить, за дочку сойдешь. Что Зоина подруга – ее подруга. Представляешь?

– А за сколько?

– Представь себе, за просто так.

– Не может быть.

– Еще как может. Сколько ты натерпелась со своими предками. Мы ведь – оптимистки! Да?

– Ну спасибо. Мама твоя и правда Волшебная училка. Сейчас позвоню ей.

На работе ее отпустили сразу, даже не потребовали две недели отрабатывать, еще и премию дали за терпение и целеустремленность. Главный врач пожелал девушке всего самого лучшего, работать, выучиться на хирурга и быть счастливой. Девушка слушала его, а думала о папе, как он там и не распилит ли его мать совсем, пока она, Ирина, будет становиться счастливым врачом.

Третья глава

Перед тем как выйти на работу, Ира поехала на несколько дней отдохнуть в Крым. Плавать Ира научилась в школе, у них была учительница по физическому воспитанию, бывшая пловчиха, оставившая большой спорт по причине травмы. И в связи со своим нежным отношением к плаванию она договаривалась с администрацией городского бассейна и там частенько проводила уроки по физкультуре. В итоге все ее ученики плавали очень хорошо.

На море Ирина была всего один раз, в возрасте шести лет, и в памяти сохранились смешанные воспоминания: чарующий воздух, мягкий песок – и как мама ругалась, что дочь такая грязнуля, вся в песке с ног до головы.

Приехав, Ира первым делом сразу на пляж и отправилась.

В воду забежала и поплыла. Ощущение чудесное. Стала выходить, а у самого берега – закручивающаяся волна. Ира не устояла на ногах и… попала в эту волну. Входила в воду, ни о чем не подозревая, но у берега, когда девушка выходила, волны оказались коварными закручивающимися ловушками, которые ее будто поджидали. И волна-то небольшая, а захватила тело и закрутила. И ведь буквально у самой суши. Встать не получалось, а выйти из воды – и подавно.

Уже побежали мысли о прожитой жизни, как ее подхватили чьи-то руки, вынесли и положили на берег.

Над Ирой стоял молоденький парень. Он был высок, по-юношески статен. Все, что произошло, длилось совсем недолго, девушка даже испугаться не успела, но если задуматься, то могла задохнуться, потому что природная ловушка крутила, а Ирина была внутри волны.

– Ты ангел?

– Похож?

– Есть немного. Спасибо.

– Не за что. Я тебя увидел, когда ты в воду входила. И подумал, вот бы спасти такую красавицу; как только ты упала, сразу побежал к тебе. Испугалась, наверное?

Он присел рядом. Такого открытого взгляда Ира никогда не видела раньше. Интересно, думала она, останется ли такой взгляд, когда он вырастет, ведь взгляд, говорят, не меняется. Первый раз в жизни кто-то сказал ей, что она красивая. Она заметила, что у парня глаза почти черные, а волосы прямые до плеч и золотые. Брови будто нарисованные, губы красивые. Смотрит, будто в душу заглядывает. Голос вроде бы низкий, но еще не совсем сформировавшийся. Мальчик-отрок, еще даже не юноша. Щечки гладкие, скулы только намечаются. Что-то в этом мальчике было необъяснимо притягательное и трогательное. И мелькнула мысль: вот бы ей такого мужа, только взрослого. А вслух сказала:

– Испугаться не успела. Пыталась выбраться, но никак не получалось. Бывает же такое, вся жизнь перед глазами пробежала, и тут – ты… Как зовут тебя, спаситель?

– Федор Филатов. А тебя?

– Ира. Сколько тебе лет?

– Пятнадцать ровно через месяц будет, а тебе?

– Девятнадцать.

Зачем-то хотела сказать, что исполнилось месяц назад, но промолчала. Неужели в свои девятнадцать она хочет казаться моложе? Или это из-за него?

– Ты из Москвы?

– А может, я местная?

– Нет, местные на пляж не ходят в будни, они вообще не ходят на пляж, в других местах купаются. Я тут с одним местным парнем познакомился, он меня просветил. Хочешь, пойдем куда-нибудь с ними купаться? Они все места знают.

– Давай. Но только завтра.

– Так откуда ты?

– Из Москвы. А ты?

– Из Питера.

– Ни разу там не была.

– Приезжай, я тебе город покажу.

– В каком же ты классе, Федя?

– В девятом.

– Чем собираешься заниматься, когда вырастешь?

– Вообгце-то я уже вырос. Хочу стать врачом. А ты где учишься?

– Я работаю хирургической медсестрой. Ты с родителями здесь?

– С папой.

– А мама? Отпуск не дали?

– Мама погибла в автокатастрофе, когда мне было шесть лет. Только голос ее помню, она колыбельные мне пела. На фотографию смотрю и голос слышу. Так подпитываюсь, когда грустно или трудно.

– Прости, прости.

– Ничего. Все нормально.

– Папа твой чем занимается?

– Геолог, уезжает надолго, когда возвращается, мы куда-нибудь вместе ездим.

– Когда он надолго уезжает, ты что, один, что ли, живешь?

– С папиной сестрой. У нее – свои трое детей. Когда собираемся, нам, детям, очень весело, а тете – только успевай. Муж ее – мировой мужик, юрист, тетя – учительница музыки.

– И ты музыкой занимаешься?

– А как же. Конечно, в музыкалку ходил семь лет, как все.

«Ничего себе, как все, – подумала Ирина, – у нас только избранные музыкой занимаются».

– И что, прямо играешь на пианино?

– Да, только музыкантом не хочу, хотя говорят, способности у меня, но я решил, врачом-хирургом буду. Смотри, у меня руки, как у врача или пианиста, так моя тетя говорит, ногти растут так, что, когда их очень коротко стрижешь, ноготь как лицо, а кожа над ним как лоб. Видишь? На каждой руке по пять пальцев-человечков.

Ира думала, какой классный парень, только маленький, даже пятнадцати нет, и почему так несправедливо: если хороший, то младше ее. Потом спохватилась, стала корить себя за то, что размышляет о всякой ерунде, он же ее спас, и как повезло, что Федя рядом оказался.

– А я от родителей ушла. Не хочу с ними даже знаться, – сказала она, глядя на Федю.

– Почему? – искренне удивился мальчик-юноша.

Ира отвела взгляд и, немного помолчав, сказала,

глядя туда, где море соединялось с небом:

– Не от хорошей жизни, поверь.

Так просидели они на берегу, больше не купались. Затем Ира засобиралась, объяснив новому знакомому, что пора идти, ведь она только приехала и даже сумку не разобрала, побежала в море купаться. И вот случай, если бы не Федя, могла утонуть. Он спросил, придет ли Ира завтра, она ответила, что придет, договорились поплавать вместе.

Она шла в отель и думала о том, что если бы взрослым был, то и проводил бы, и номер телефона взял бы…

Больше Федя не появился.

Ира каждый день ходила на то же место, где они познакомились, но его не видела.

Периодически Ирина звонила Зине. Подруга рассказала, что мать Ирины приходила еще несколько раз, ругалась, спрашивала, где ее дочь неблагодарная, но Зоя Анисимовна ничего маме не рассказала и просила больше их не беспокоить.

Когда Ира летела в самолете в Москву, смотрела в иллюминатор, и мысли ее были о том, что, может, удастся увидеть мальчика-отрока Федю. Получается, что увидеть ангела можно только тогда, когда он появляется и тебя спасает. Он и похож своим поведением на ангела, иначе бы точно пришел ну хоть еще разок. Ира понимала, что глупо, думать о четырнадцатилетием мальчике, однако запомнила, как Федор говорил, что через месяц ему будет пятнадцать. Злилась на себя, что не хватало еще ей влюбиться в ангела… Запомнила число, когда он ее из воды вынес. Пятнадцатое июля, значит, пятнадцатого августа Феде исполнится пятнадцать. Стало Ире интересно, каким он станет, например, через восемь лет, ей двадцать семь, а ему… И все-таки было интересно.