Бег с препятствиями

 
Моя жизнь – с препятствиями бег.
Гладкий был бы малоинтересным,
Как без слез неинтересен смех,
И без грусти песни, как не песни.
 
 
В радости хвалить Творца – одно,
А в беде – совсем другое дело.
Я души нащупывала дно,
Когда в лапах горя было тело.
 
 
Я ценю вернувшийся покой
Лишь за то, что был он мной потерян.
Дорожу Спасителя рукой,
Вырвавшей меня из пасти зверя.
 
 
Все беру усилием, в поту.
Ничего легко не достигаю.
За преграду рвуся, за черту,
Падаю, встаю, изнемогаю…
 
 
Смотрит память на препятствий ряд,
На преодоленные барьеры.
А вдали огни манят, горят
И зовут на испытанья веры.
 
 
И когда последний перевал
Позади останется пройденным,
Я по праву сделаю привал,
Богом данный от Него рожденным.
 

Ноябрь 1983

Новое и старое

 
Мне новый день, как дар нежданный,
Как первый вздох,
Как мир Адама первозданный,
Как в яслях Бог.
 
 
Все поражает новизною,
Когда вперед
Иду дорогою земною
За годом год…
 
 
Гляжу на небо, как впервые,
Который раз!
Мне переливы голубые
Ласкают глаз.
 
 
Мне облаков пушистых клочья,
Как первый снег,
Как первый зуб во рту молочный,
И первый смех.
 
 
И смерть мне будет чем-то новым,
Но не чужим,
Как гость, что приходил к знакомым,
К родным моим.
 
 
Когда же там за жизни гранью,
Где смерти нет,
Приду на вечное свиданье
В небесный свет,
 
 
Там даже тело будет новым,
Но только вдруг
Там голос Пастыря знакомый
Уловит слух.
 
 
Я руки там к рукам Христовым
Тогда простру,
И для меня не будет новым
Мой старый Друг.
 

Тире

 
Сойдут на нет житейские дороги.
Закончим жизнь когда-то я и ты.
В газетах и журналах некрологи,
А на могилах свежие цветы.
 
 
Цветок прильнет к холодному надгробью,
Где высечены раз и навсегда
Две даты и, как мостика подобье,
ТИРЕ, соединившее года.
 
 
Тире, черта, штришок едва заметный –
Земной наш путь с начала до конца,
Вся наша жизнь, весь бег наш эстафетный
В одном коротком росчерке резца.
 
 
Что кроется за этим знаком малым?
Пустое прозябанье, суета?
Погоня за обманным капиталом?
Безделье, бесполезность, маета?
 
 
Что шепчет, глядя на тире, потомок?
Зачем ты умер иль зачем ты жил?
Штришок короток, неглубок и тонок.
Каким был тот, кто здесь под ним почил?
 
 
Весь год читая чьи-то некрологи,
Задумалась невольно над собой.
Проходит жизнь, но как? Всецело в Боге,
Иль как попало, с Богом вразнобой?
 
 
Божественный нектар или снадобье
Давала близким и далеким пить?
Меж датами тире… Мое надгробье
О чем потомкам будет говорить?
 
 
Была ли жизнь моя теплом и светом,
И идеалы были ль высоки?
Возьмут ли дети их, как эстафету,
Из тихо опустившейся руки?
 

Весной

 
Повсюду веянье весны,
Теплом все дышит влажным,
И кофты больше не нужны,
Забыл пальто? – не важно!
 
 
Верба пушистит на дворе
Свои кошачьи лапки,
Стоит мимоза в январе
В пуховой, желтой шапке.
 
 
Прошли дожди, пал даже снег,
Хоть, правда, только где-то
Там на горах, где пасть не грех
Ему и среди лета!
 
 
А тут внизу совсем весна:
Журчит вода в речонке…
Седая я, а чувств волна
Совсем, как у девчонки.
 
 
Какой-то трепет и тоска,
Какое-то волненье…
Глядеть не в силах свысока
На это пробужденье.
 
 
Быть может, час придет, что я
К весне остыну вовсе,
И стану равнодушная,
Всего увидев вдосталь.
 
 
Но признаюсь, что я молюсь,
Чтоб этого не сталось.
С весной в душе встречать стремлюсь
Все, что еще осталось.
 
 
Пусть будет веянье весны
До смерти ощутимо.
Простите мне такие сны!
Ведь это же простимо!
 

Он знал…
Матф. 26:30

 
Накрытый стол… Христос, ученики,
Хлеб и вино… Вечерняя прохлада…
Вдали мелькают в окнах огоньки,
А тут предатель с преданными рядом.
 
 
Так близок час предательства, суда,
Оставленности всеми, отреченья…
Христос призвал учеников сюда,
Чтоб суть окрыть им Своего ученья.
 
 
Он им открыл, что плоти предстоит
Ломимой быть, а крови быть пролитой.
Он знал, что на Голгофу путь лежит,
Знал, что пойдет туда Один, избитый…
 
 
Пойдет туда оплеванный, босой,
Под крик толпы насмешливой, жестокой,
И крест проклятья тяжкий и большой
Сам понесет на лобный холм высокий.
 
 
Он знал про Гефсиманскую борьбу,
И называл все это горькой чашей,
Но Сам избрал кровавую судьбу,
В виду имея Искупленье наше.
 
 
И зная все, душою ликовал.
«Ученики, воспев, пошли на гору…»
Я думаю, что Он им подпевал
В ту страшную, решающую пору.
 
 
Я думаю, Он вместе с ними пел
В сознании, что вот еще немного,
И СОВЕРШИТСЯ все, что Он хотел:
СПАСЕНЬЕ ЧЕЛОВЕКУ! СЛАВА БОГУ!
 

Он жив!
Лк. 24:13

 
Бежали двое пыльною дорогой,
Волнуясь, задыхаясь, в Еммаус.
Душа болела, думая о многом,
Но центром дум был Друг их Иисус.
 
 
Событий потрясающих картины
Кружились в утомленной голове.
Но ярче всех. Распятье Божья Сына
И мертвый взгляд полузакрытых век.
 
 
«Он умер. Нет Его. Он был изгнанник.
Куда пойдем? Как будем дальше жить?»
Вдруг к ним приблизился какой-то странник
И тихо начал с ними говорить.
 
 
«О чем, волнуясь, громко говорите?» –
Спросил спокойно, обращаясь к ним.
«Ты разве не слыхал о тех событьях,
Какие видел наш Иерусалим?»
 
 
И повторили, но еще с задышкой,
Все то, что пережили только вот.
Был близок вечер, и достигнув крыши,
Спросили, может, Странник к ним зайдет.
 
 
И Он зашел. За ужин вместе сели.
Вино и хлеб, еще другая снедь…
Он поднял хлеб и преломил, чтоб ели,
И подал им, но так, как будут впредь…
 
 
И вдруг они Спасителя узнали
В движенье рук, в Вечере и в Лице…
Он жив! И в один голос закричали:
«Он жив! Он здесь в бессмертия венце!»
 
 
Да, Он воскрес, и смерть не удержала
Того, Кто Путь и Истина и Жизнь.
О смерть, скажи, где ныне твое жало?
Ад, от победы лучше откажись.
 
 
Он жив! Он жив! И мы Его узнали.
Мы приняли Его в свои сердца.
Хвала Ему! Нет места для печали.
Мы вечно живы. Жизни нет конца!
 

Пасха 1984

Прозрение

Тогда отверз им ум

к уразумению Писаний

Луки 24:45

 
Можно слушать и не слышать,
Посмотреть и не увидеть,
Прикоснувшись, не поверить,
Сути дела не понять.
Вместе ели, пили, спали,
Вместе плакали и пели,
Вместе страны Палестины
Обошли за пядью пядь.
 
 
Иисус с учениками
Говорил неоднократно.
Говорил, напоминая
Все пророчества о Нем.
Говорил, что Он – Мессия,
Он – Спаситель, Он от Бога,
Что отныне загорится
Мир Божественным огнем.
 
 
«Я есмь Путь и Жизнь и Правда,
Я есмь Свет и Божье Слово.
Я умру и вновь восстану,
Чтобы грешных искупить…
Я пришел, чтобы разрушить
Сатанинский план лукавый,
Чтоб ногой на череп змея
Со всей силы наступить».
 
 
Все слыхали, все видали:
Исцеленья, воскрешенья,
Наставленья, насыщенья
И прощение грехов!
Все слыхали и видали,
А когда Его поймали
Злые люди и распяли,
Всяк бежал и был таков…
 
 
Все уныли, все забыли
Утешительное слово
О счастливом третьем утре,
О победе над грехом.
О победе над могилой,
Над врагом последним – смертью,
Над губителем Едемским,
Лютым душ людских врагом.
 
 
Сам Христос открыл им очи,
Исцелил глухие уши,
Ум отверз для разуменья
И огнем зажег сердца.
Мироносицы в восторге
Возвестили, задыхаясь:
ОН ВОСКРЕС! ВОСКРЕС ИЗ ГРОБА
СИЛОЙ ВЕЧНОГО ОТЦА!
 

Пасха 1979

Явление при море
от Иоанна 21:12

Пасхальный акростих

 
Хорошо рыбачить на рассвете.
Рыбаки закинули их сети
И глядят во тьму из-под руки
С верою на сеть и поплавки.
Так всю ночь прождали терпеливо.
О, как было на душе тоскливо!
Сколько было пережито ими
 
 
В эти дни в святом Иерусалиме!
Он, Иисус, повешен был позорно,
Сам отдался в руки злых покорно…
Как они Его терзали, били!
Руки, ноги ко кресту прибили…
Еле-еле удалось им бедным
Скрыться от гонителей зловредных.
 
 
Вот они теперь опять рыбачат.
Он же мертв… и сердце плачет, плачет…
И глядят с тоской на побережье.
Свет зари едва заметно брезжит.
Там костер разведен. Светлый Кто-то
Им на завтрак приготовил что-то…
Невод полный вынесли на берег.
Уж не Он ли? И глазам не верят…
 
 
Верно, Он! Да, как же, неужели?
Он воскрес! Он жив! А мы робели.
Сколько раз Он говорил об этом!
Как могли забыть Его обеты!
Радости их не было предела.
Ели рыбу, хлеб… а сердце пело
Славу вечносущему Творцу!
 

Пасхальная декламация

1 (Иоанна 12:1–7)
Приготовление к смерти

 
До Пасхи оставалося шесть дней.
Иисус пришел в Вифанию к друзьям.
Чтоб будущее сделалось видней,
Учеников туда с Собою взял.
Вечеря приготовлена была
Руками Марфы, дельной, как всегда,
А Лазарь лег поближе у стола,
Где гости разместились кто куда.
Мария же, взяв мира целый фунт,
Помазала Иисуса ноги им
И волосами вытерла… и бунт
В душе Иуды поднялся, как дым:
«Какая трата!» – прошипел злодей.
Христос заметил: «Не мешайте ей»…
 

2 (Иоанна 12:12–15)
Въезд в Иерусалим

 
На утро шел Иисус в Иерусалим.
Повсюду раскатилась весть, как гром.
Народ толпою повалил за Ним
Кто как горазд: верхом или пешком…
Иисус же, водрузившись на осла,
Во исполненье древних слов о Нем,
В священный город въехал, где ждала
Его Голгофа с гибельным крестом…
Пока ж восторг толпы и веток хруст,
Одежд и листьев ласковый настил,
И крик: «Осанна! Царь наш Иисус!
Давидов Сын, благословен еси!»
Иисус глядел на город и людей,
И слышал звук вбиваемых гвоздей…
 

3 (Иоанна 12:1-15)
Урок служения

 
Под праздник Пасхи, зная, что пора
Пришла Ему оставить этот мир,
И отойти к Отцу, Иисус собрал
Учеников на тайный скромный пир.
И в час вечери, когда диавол мысль
Уже вложил Иуде, чтоб предать
Христа врагам, Иисусу Высший Смысл
Внушил урок служенья преподать.
Он снял одежду верхнюю Свою,
Взяв полотенце, бедра повязал,
Влил в таз воды и по обычаю
Гостям подряд всем ноги омывал…
«Я, ваш Учитель, ноги вам омыл.
Хочу, чтоб каждый так другим служил».
 

4 (Иоанна 13:21–30)
Тайная вечеря

 
«Один из вас предаст Меня» –
«Не я ли, Господи, не я ли?»
Ученики, семья, друзья
В тот час самих себя не знали.
 
 
И даже кроткий Иоанн,
Прильнув к груди Христа щекою,
Искал в своей душе изъян
И не имел в ту ночь покоя.
 
 
А тот, кто в темноте ковал
Убийства заговор за плату,
«Не я ли?» – тоже прошептал,
В вопросе том лукавство спрятав.
 
 
Дай верность сохранить, Христос,
Средь испытаний и печали,
Чтоб о предательстве вопрос
Не вызвал: «Господи, не я ли?»
 

5 (Луки 22:39–44)
Гефсимания

 
Иисус пошел с друзьями за Кедрон,
Где сад был Гефсиманский на холме.
Там отошел от них в сторонку Он
И преклонил колени в полутьме.
В борении душевном находясь,
Прилежнее молился пред Отцом
И вместо пота кровь с чела лилась,
И капала на брови и лицо…
«О, если б, Отче, Ты благоволил
Мучений чашу мимо пронести»…
Но Ангел Сына Божья укрепил,
И Он другое смог произнести:
«Пусть, Отче, воля будет не Моя,
А только лишь всегда Твоя, Твоя…»