Цитаты из книги «Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть первая»

– Только ты, в отличие от дядюшки, ни кошки не любил. И кошку тоже не любил. Ты не знаешь, как твоя любовь чихает, как сопит во сне, как смеется. Она ни разу не влепила тебе пощечину, не велела надеть теплый набрюшник, не уселась, когда ты прокладывал курс, на карту, чтобы услышать, как ей идет новая ленточка… Ты умозрителен, а потому твои страданья – дым. В отличие от моих. Я-то дядюшку от сапог до пробора знал, а теперь его больше не будет. И для меня, и, что куда паршивей, для Юлианы… А, к Леворукому! Не сходить ли нам прогуляться, не зря же я бусы нашел.

Лионель как-то угадывал направление прежде, чем Придд поворачивал.

– Я был рад услужить госпоже графине, и я продолжаю надеяться на возвращение виконта Сэ. – Он вернулся. – Слава Создателю! Сосулька с хрустом разлетелась и тут же смерзлась обратно, но вырвавшийся возглас и враз изменившееся лицо свое дело сделали: Лионель увидел мальчишку, еще не повстречавшегося с братом-выходцем. Или самого себя, которому лишь предстояло вести за отцовским гробом мать… Савиньяк отпустил поводья, доверив Грато подать пример спутникам и эскорту. – В первую очередь за возвращение моего брата следует благодарить короля Гаунау, во вторую – вас, ведь это вы просили генерала Рейфера найти виконта Сэ. – Я счел правильным использовать представившуюся мне возможность. – Желаю вам не раскаяться в своем поступке. – У Арно теперь есть больше, чем просто друг, а ведь герои едва не перегрызлись насмерть. – Теньент Савиньяк просится в строй, и я склонен определить его под ваше начало, но чуть позже. Что вы оставили в Южной Марагоне? Ваш доклад от девятнадцатого

Много троп за твоей спиною, долог путь от любви к покою, но следы огня травы скроют и растает вдали былое. Не свивай веревку из пепла, месяц умер, и ночь ослепла. Осень тянет к рябинам руки в журавлиной тоске разлуки, подари свое горе ветру, отпусти с уходящим летом…

рассказывает о чужом доме, и тот снится и снится… Меня заперли в чужом сне, но разве это предательство первое? Так ты не любишь моего брата?

Не всякий презренья достоин, – Руппи, рассердившись, прижал костлявую руку посильней, и Понси замолк, – как и любви, и насмешки. Ненависть, грусть, сожаленье трогают разные струны…

уверены, что начала Агария? – Да. Но не уверен, что алаты рубили агарийцев. – Простите? – У меня создалось впечатление, что Карои и его люди не сводят старые счеты, им было важно, что происходит сегодня. Иными словами, они истребляли не агарийцев, а бесноватых. – Это Карои так сказал? – Он объявил, что идет на помощь Эпинэ. На обоснованный вопрос Глауберозе, как уважаемый коллега думает отыскать Проэмперадора в сошедшем с ума городе, алат ответил, что это не составит большого труда. Замечу, что выглядел Карои уверенным, будто взявшая след собака.

Если что-то можно сделать, Ойген это сделает, да и сам Лионель не ягненок и не дурак. Он будет драться за свою жизнь, потому что она слишком нужна.

Сейчас очень скверные времена, сударыня, было бы обидно потерять то красивое, что нам еще доступно, и унести в никуда память о боли.

– Прежнее имя Вальков – Кипара, они были кровными вассалами Дома Ветра.