Золушка собирается на бал

Ровно через двенадцать часов сомнения вернулись вновь.

– Я никуда не пойду! – сказала я, и это было окончательное решение.

– Почему?

– Сама не видишь? – Я кивнула на зеркало, перед которым стояла.

Оттуда большими серыми глазами на меня смотрел невысокий длинноволосый мальчик. Нос у него был длинноват, уши оттопырены, как у эльфа, руки и ноги – худые и кривоватые… Идти с такой внешностью на бал и притворяться Золушкой – смешно. Мальчик был годен разве что на роль пажа… Ну почему я так медленно расту? В классе только я одна все еще оставалась типажом «унисекс».

– Ну и что? Ты как будто в первый раз себя увидела, – хмыкнула Танюсик, пристраиваясь рядом. Это только ухудшило дело – Танюсик у нас, в отличие от меня, выделялась яркой женственностью: высокая шатенка с зелеными глазами и прекрасной фигурой, на которой любой наряд смотрится, как на модели. – Забей! Через годик вырастешь, станешь человеком…

– Вот через годик и пойду на бал! – огрызнулась я. – К тому же все равно не в чем! У меня из приличной одежды – только кедики! Да и вообще, не хочу я ни в какой Сингапур.

– Почему?

– Да ну его! В самолете четырнадцать часов париться, а потом еще и там, при 100 процентах влажности и температуре 50 градусов в тени! Это как будто ты все время в парилке сидишь, представляешь! Ничего нормального не наденешь… Даже на пляже в такую жару не поваляешься! Тропики! 120 км от экватора!

– Как ты много про Сингапур знаешь! – восхитилась Танюсик. – Тебе Смыш рассказал?

– В Интернете посмотрела! – огрызнулась я.

– Ну ладно, не хочешь, и Бог с ним, с Сингапуром. Но зачем же от приза отказываться? Можно и деньгами взять, в конце концов!

– Деньгами? – Это была хорошая мысль! Странно, что я сама не догадалась. – Интересно, а сколько это будет?

– Наверное, не меньше пяти тысяч, – подсчитав что-то в уме, предположила Танюсик.

– Евро или долларов? – деловито осведомилась я, чувствуя, что готова признать Сингапур лучшим местом на свете – даже лучше моей комнаты! – Я бы лучше взяла в евро.

– Я бы тоже, – согласилась Танюсик. – У них картинки красивее. Особенно на сотнях, такой лапочка нарисован! А может, там и не пять тысяч будет, а даже больше…

– Больше? – Я спрыгнула с дивана и снова полезла в шкаф. – Ладно, уговорила. Попробую что-нибудь поискать. А ты пока бери бумагу, ручку и пиши.

– А что писать? – удивленно посмотрела на меня Танюсик.

– Что мы накупим на эти пять тысяч! – объяснила я.

Список и куча вещей на диване стремительно росли, а подходящего наряда так и не находилось.

– Знаешь, – сказала я, когда выгребла из шкафа все до последнего носка. – За пять тысяч евро я могу пойти на бал и в джинсах.

– И я смогла бы, – согласилась Танюсик. – Главное, что у тебя есть кедики!

– Тогда, может, и ну его? – кивнула я на кучу.

– Вот уж нет! – Танюсик сердито вскочила и засверкала большими зелеными глазами. – Как можно быть такой бесхарактерной? Как можно останавливаться на полпути? И что из тебя в жизни получится, прямо не представляю!

Легко ей было говорить! Когда она переворошила всю кучу моей одежды и не нашла ни одного парного носка, ее энтузиазм иссяк.

– Да, это конец. Придется тебе точно в джинсах идти. – Танюсик без сил плюхнулась на диван рядом со мной. – И в кедах на босу ногу.

И тут меня осенило:

– А вот и нет, а вот и нет! – воскликнула я и выудила из кучи одежды невесть как завалявшуюся там вещицу. – Смотри, что я нашла!

– Ну да… миленькое платьице… Только маленькое совсем. Это у тебя от Барби завалялось?

– Ну вот еще! – обиделась я. – Я сама его носила!

– В старшей группе детского сада?

– В первом классе! Когда меня Петрушкой назначили, помнишь?

– Ой, помню! – воскликнула Танюсик. – Ты еще так смешно хрюкала, я смеялась не переставая!

– Да, подруга, ты явно заучилась. Я была Петрушкой, а не Пятачком, понимаешь? Это, вообще-то, разные вещи. Петрушка – это не поросенок, а клоун такой, понимаешь?

– А кто же тогда хрюкал? – растерянно переспросила Танюсик. – Я была точно уверена, что это ты! Ну да, ты была в этом платьице в зелено-розовых ромбах и все время хрюкала! Может, ты просто роль перепутала?

Переубедить подругу было невозможно – да я и не пыталась. Если ей что в голову втемяшится, этого уже оттуда никакими клещами не вытянешь, только нервы себе испортишь.

Когда я с трудом втиснулась в платье, то обнаружила, что, как ни странно, с первого класса я здорово выросла.

– Удивительно, – бормотала Танюсик, силясь застегнуть на моей спине молнию. – А я думала, ты с тех пор не изменилась, – она намекала на то, что я такая маленькая.

Наконец она сдалась:

– Застегнуть это невозможно! Ну ничего. Мы тебе сзади какую-нибудь шнуровочку наладим.

Мне не терпелось посмотреться в зеркало, поэтому, едва только Танюсик оставила меня в покое, я ринулась к трельяжу.

Увиденное совсем меня не воодушевило – из зеркала на меня смотрел все тот же длинноволосый мальчик, но на этот раз в платьице, которое едва прикрывало трусики. И почему меня угораздило родиться такой худой и угловатой! Да еще и имя мужское – Саша… Сколько бы я ни красилась, какие бы косы ни отращивала, это ни капли не прибавляло мне женственности.

– Нет, так идти нельзя. Это не мини-юбка, а минус юбка! – в сердцах бросила Танюсик. – А ты уверена, что у тебя ничего больше нет?

– Ты же сама проверяла! – Глаза мальчика в зеркале сердито сверкнули. – Я же говорю – не пойду на бал, и все!

– А в мамином шкафу смотрела? – настаивала Танюсик.

– Спрашиваешь. Еще вчера!

– Ох… Не знаю, что и делать… Я бы тебе что-нибудь свое дала, но ты же утонешь… Да у меня сейчас и нет ничего подходящего… Старое все пораздавала, новое еще не прикупила… межсезонье! Так что смирись…

Она была абсолютно права – мой выигрыш и этот бал никак не вписывались в нормальное расписание московских развлечений. После летних каникул публика очнется и разогреется только к концу первой четверти – именно тогда, с началом осенних каникул, снова заполнятся залы дискотек, начнутся вечеринки и балы. А пока что ни к чему прикупать наряды – да и распродаж в это время нет. Так что пришлось мне довольствоваться платьем Петрушки-Пятачка.

Но еще бо́льшие проблемы ждали меня с прической. Мы с Танюсиком никак не могли прийти к соглашению, что именно должно быть у меня на голове.

– Спереди гладко, сзади кудряшки, а потом все начесать и залить лаком, – настаивала Танюсик. – И сбоку – две прядки, длинные.

Я сделала так, как она говорила, но Танюсик осталась недовольна:

– Ты похожа на глупую куклу! У моей прабабушки была такая. Я ей все волосы отодрала. Распрямляй! Попробуем наоборот: спереди кудряшки, а сзади гладко…

Этот вариант тоже не подошел, поэтому кудряшки продолжили путешествие по моей голове. Они переместились с правого виска на левый, взобрались на макушку, спрыгнули на плечи и в довершение обхватили всю голову пышным сиянием.

– Все не то, – вздыхала подруга, критически оглядывая восстание кудряшек у меня на голове. – Абсолютно не твой стиль! Так ты и вправду похожа на Петрушку. Или на Пятачка? В общем, так. Там, где любители бессильны, за дело должны браться профессионалы. У меня тут записан один телефончик…

Она плюхнулась на диван и достала из кармана мобильник. А я отправилась в комнату к родителям – вдруг у мамы в гардеробе завалялось что-нибудь, не замеченное мною? Идея оказалась удачной: в глубине, на верхней полке, я нашла пару совершенно новых лосин – белых в нежно-зеленый цветочек, все той же моей любимой «Зары-кидз». Странно… Может, маму на подростковую моду переклинило? Но в любом случае мне это только на руку.

С криком «Посмотри, что я нашла!» я ворвалась в комнату и бросила лосины на диван.

– Ух ты! Супер! – восхитилась подруга. – Это твоя мама такие носит?

– Сама не знаю, – пожала я плечами. – Но вообще-то мне тоже интересно. Не думала, что у нее от меня есть тайны… А что у тебя?

– Парикмахерша говорит, что работает только с напарником. Поэтому мне тоже придется сделать прическу, за компанию. Иначе – никак! Они через час приедут. Ох, подруга, на что только я не иду ради тебя! Не знаю, как ты будешь расплачиваться…

Если бы я встретила эту парочку на улице, то испугалась бы – две бандитского вида особы были один в один похожи на атаманшу и разбойника из «Бременских музыкантов». Небритому детине не хватало только черной повязки через глаз, а его напарнице – колоды карт. Честно говоря, я и в квартиру-то их впустила с большой неохотой – только когда Танюсик, глянув в глазок, подтвердила, что это действительно ее знакомая эксклюзивная парикмахерша.

Пришлось открывать. А потом сидеть два часа в кресле и терпеть издевательства над своими волосами. На что только не пойдешь ради красоты!

Наконец парочка лихих разбойников ушла, предварительно начисто опустошив наши карманы. Мы с Танюсиком стояли у зеркала и с ужасом разглядывали то, что они натворили. На моей голове вырос отличный урожай нарощенных косичек – светлых, длинных, почти до пояса – вернее, почти до кромки юбки моего бального платья. В таком виде меня смело можно было выставлять в музее достижений сельского хозяйства. Танюсик выглядела не лучше – десятки коротеньких темных дреддов топорщились вокруг ее лица, делая подругу похожей на сбежавший экспонат из музея быта австралийских аборигенов.

– Хорошо, что сегодня суббота, – вынесла вердикт Танюсик.

– И? – спросила я.

– Будет еще день, чтобы привыкнуть, – объяснила подруга.

– Зато в понедельник все равно в школу, – уныло вздохнула я.

О том, что уже через час придется идти на бал, я старалась не думать. Хорошо, что пришло время заняться макияжем и маникюром! Мы с Танюсиком вывалили на диван обе наши и мамину косметички, обложились журналами и всласть отвели душу. Тем более что на этот раз можно было не сдерживаться – все-таки софиты, телевидение и все такое.

Нет, что ни говорите, поход на бал – великая вещь! Когда еще можно так всласть разукраситься! Ну и ногти, конечно. С ними тоже пришлось повозиться, зато результат превзошел все ожидания: длиннющие розовые накладные ногти сделали меня неузнаваемой – как будто у меня отросли руки кинозвезды или модели.

Я немного побаивалась появления родителей – все-таки прическа у меня стала слишком уж неординарной, – но все прошло на удивление гладко. Мама сказала, что и сама мечтала о таких косичках и что с ними я наконец-то стала похожей на девочку. А папа все время говорил по мобильнику и вообще меня не заметил. Наше с Танюсиком сообщение о том, что мы идем на школьную дискотеку, было воспринято им совершенно спокойно.

– Только чтобы в десять быть дома! – строго сказала мама. И я, чтобы не разрушать родительских иллюзий насчет моего послушания, кротко кивнула. Главное – не спорить. Раз велено в десять, значит, можно и в одиннадцать – точного хронометража моих опозданий никто не вел.

Напоследок подруга решила отправить со мной на бал пингвиненка – Пигошу. Она принялась засовывать игрушку в сумочку, которую, несмотря на недавние жизненные передряги, успела-таки довязать. Но для пингвиненка сумочка оказалась маловата, поэтому Танюсик сняла с шеи бусы:

– Возьмешь? Они так хотят побывать на балу!

– Ну, раз они хотят, – пожала я плечами с деланным безразличием. Но душа моя возликовала: Танюсикины бусы были и моими любимыми тоже. Раньше подружка тряслась над этим сокровищем и никогда не давала их мне. И вот теперь я их получила напрокат без всяких усилий. Что значит – стать знаменитостью!

– Только береги их как зеницу ока! Мне Клементина Федякина сказала, что в них – все мое везение.

Клементина Федякина – это наша классная гадалка и ясновидящая. Мы свято верим в ее предсказания, несмотря на то что они никогда не сбываются. Она гадает на картах, кофейной гуще, узорах на морозном стекле и монетках.

– Там ровно тридцать девять бусин: тринадцать хрусталин, тринадцать жемчужин и тринадцать гранатин, – загробным голосом произнесла Танюсик. И я кивнула, хотя в душе была уверена, что это простые стекляшки. Да и число «тринадцать» мне не очень-то нравилось… Но раз подругу это не смущает, то и ладно. Хочется ей верить, что это подлинные драгоценности, пусть верит! В любом случае бусы у меня на шее смотрелись отлично – хрусталины, жемчужины и гранатины блестели и переливались, как настоящие.

Но вот наконец Золушка была полностью экипирована и могла смело отправляться на первый в ее (моей!) жизни бал. Я надела клетчатый плащик, взяла на всякий случай зонт, и ровно в шесть мы с Танюсиком вышли из квартиры.

Эсэмэска Смыша застала нас в лифте. «Я на месте», – сообщал мой верный хоббит.

– С пунктуальностью у него тоже все в порядке, – удовлетворенно вздохнула я.

Было ужасно интересно, как Смыш отреагирует на наши прически – это стало бы своего рода репетицией перед нашим появлением в школе. Реакция полурослика превзошла все мои ожидания. Все произошло, как в кино: мы выходим из подъезда, Смыш поворачивается к нам… А дальше – немая сцена. Первый зритель наших причесок замирает с открытым ртом и не реагирует, даже когда я киваю ему, показывая, чтобы он следовал за нами.

– Так это вы?! – наконец «отмирает» Смыш.

– Да или нет? – коротко спрашиваю я на бегу – времени на долгие разбирательства нет.

– Да, да, да, конечно, да! – быстро выдыхает Смыш, едва поспевая за нами. – Не ожидал, что вы способны на такие смелые эксперименты.

– Мы и сами не ожидали, – ответила Танюсик.

Надо сказать, выглядел Миша гораздо лучше, чем можно было предположить. И где только он раздобыл такой шикарный черный костюм и белую бабочку? И темно-серый длинный плащ – вопреки последним канонам моды, он в нем казался выше, и мы почти сравнялись в росте. Вот только туфли на высоком каблуке меня рассмешили, но я сдержалась. Волосы Смыш стильно зачесал назад, и вообще он стал похож на одного из громил из «Бригады». На самого маленького громилу, конечно.

– Я бальными танцами пять лет занимался, – ответил на мои невысказанные мысли Миша. – С тех пор все это и осталось.

– Так ты танцуешь? – Танюсик взглянула на хоббита с новым интересом: в свое время она бросила бальные, потому что быстро выросла и не смогла найти нового партнера.

– Ну да, – коротко ответил тот. – Д-класс.

– Стандарт или латина? – хищно осведомилась Танюсик. Неужели примеривает Мишаню к себе? Ну уж нет! Я поспешила занять позицию между ними.

– И то, и то, – ответил Миша. – Во втором классе я был чемпионом Западного округа.

Это звучало солидно, и рейтинг моего нового соседа по парте снова полез вверх. Теперь, пожалуй, он мог бы считаться если и не совсем принцем, то как минимум кандидатом в принцы. «Но уж, во всяком случае, не полным уродом!» – приободрилась я. Все-таки для моего сегодняшнего события это гораздо более подходящая компания!

А потом… Потом Миша вытащил правую руку из кармана, и мы с Танюсиком дружно ахнули. На его указательном пальце сверкнула самая настоящая печатка! В свете фонарей массивное золото тускло блестело и переливалось.

– Откуда?! – хором завопили мы.

– Пра-прадедушкино, – гордо сказал Смыш. Он подышал на кольцо, протер его о рукав пиджака. – Старик был графом. Фамильная печатка, с семейной печатью.

– Ну ты жжешь!

Танюсик действительно явно переменила свое отношение к Смышу. Полдороги они премило болтали, обсуждая бальные танцы. Не могу сказать, что я была этим довольна, поэтому во вторую половину пути переключила их внимание на себя, благо и повод был – надо было повторить мою ответную речь. Так что, потянувшись к большой медной ручке на высокой резной деревянной двери огромного красивого дворца под названием «Дом Дружбы», я чувствовала себя во всеоружии.