Юсупов был с детства записан в армию, в 16 лет начал действительную службу и нес ее 3 года, затем 9 лет путешествовал по Европе, где учился, расширял и повышал свой культурно-образовательный кругозор. Дидро, Бомарше, Вольтер были высокого мнения о нем. В 28 лет он вернулся в Россию с репутацией любителя и знатока искусств. В 32 года он стал русским посланником в Турции, затем выполнял дипломатические поручения в Венеции, Неаполе, Риме. Там он вел переговоры об управлении католической церковью в России, покупал по заданию императрицы Екатерины II произведения искусства, прежде всего – картины и статуи. Вернувшись в Россию, он управлял императорским театром, стеклянным и фарфоровым заводами. Юсупов нашел общий язык с императором Павлом I, получил командорство орденом св. Иоанна Иерусалимского (т. е. был влиятельным масоном), стал действительным тайным советником, президентом Мануфактур-коллегии, с 1800 г. заведовал уделами. Затем он уехал за границу, после 1812 г. был назначен главнокомандующим Кремлевской экспедицией Московской Окружной палаты, с 1823 г. стал членом Государственного совета, позже исполнял обязанности Верховного маршала. Будучи воспитанным и образованным человеком, он был востребован при 4 первых лицах в России: императрице Екатерине II, императорах Павле I, Александре I, Николае I. Все отмечали его большой природный ум и блестящее образование.

Юсупов при его татарских корнях имел склонность к пышной, поистине азиатской роскоши, любил блеснуть своими богатствами и разящей, сказочной, по-восточному масштабной роскошью. При этом в жизни он был крайне расчетливым, трезвым, а нередко и просто скупым человеком. Он существенно умножил громадное отцовское наследство. К концу жизни у Юсупова было более 20 тыс. душ крепостных (мужчин), и он точно не помнил, где и сколько у него имений. До самых последних лет он оставался любителем искусств, всю жизнь собирал картины, а также книги.

Юсупов был очень богат и любознателен, при этом рано понял, что он фактически все, что желает, может купить: имения, крепостных, произведения искусства, внимание женщин. Имея чрезвычайно многое, он особенно и не стремился к чему-либо. С молодости став масоном, он лишил себя православной Благодати Господней, был увлечен иными стремлениями, чем чистыми идеалами, подражать которым учит Православие. Он жил главным образом ради себя и своих удовольствий, слабость к женщинам была его преобладающей страстью. Юсупов был более чем не равнодушен к актрисам. Балерина-красавица, на 32 года моложе его Е.И. Колосова (1782–1869 гг.) была одной из его самых любимых пассий, хотя она была замужем за музыкантом М. Колосовым и имела дочь. Юсупов покровительствовал Колосовой, от него она имела сына, который после смерти отца воспитывался в одном из немецких пансионов. Юсупов страдал от чувства зависти. Он рассорился со своим другом графом Н.П. Шереметевым, также масоном и любителем театра и актрис, поскольку шереметевский театр в Останкине был самым совершенным и изящным в России того времени, в нем играли самые красивые и талантливые актрисы. Объекты внимания Юсупова менялись, он сам не помнил всех женщин, сердца которых покорил. Юсупов особо не стремился иметь семью и наследников. Он в 42 года женился на вдове своего родственника Т.В. Потемкиной, на 18 лет моложе его, урожденной Энгельгардт – племяннице князя Г.А. Потемкина (см. с. 408–409). Но брачным союзом с ней не дорожил, хотя у них родился сын Борис. По-прежнему Юсупов расточал свое внимание разным женщинам, жил раздельно с женой, вскоре разошелся с ней без оформления развода. Его друзья и приятели постепенно уходили из жизни, со многими земными радостями из-за возраста ему пришлось расстаться. Он не мог смириться со скорым окончанием его грешной земной жизни и неизбежным неприобретением вечных благ на небе. Особой душевной близости у него с сыном Борисом не было, тем более с внуком Николаем (1827–1891 гг., на нем прямая линия их рода пресеклась). Подчинив свою жизнь в большей мере удовлетворению только своих интересов, страстей, желаний, он не научился серьезно думать и стабильно заботиться о других. Эгоистическое начало, приверженность масонским целям лишили его простого человеческого счастья, превратили (особенно на старости лет) часы бодрствования в ожидание вечных мучений, прерываемых краткими периодами развлечений и забвений в балах, кутежах и пирах. С возрастом Юсупов сполна осознал, что внешняя мишура светских побед, блеск вельможной жизни, карьерные успехи, богатства и сопутствующие им грехи заслонили в его жизни главное – стремление к духовному совершенствованию и истинно христианскому служению Богу, людям, привели к непредсказуемости его судьбы. Он стал чаще приезжать в свою относительно скромную усадьбу Спасское, осознал, что большинство его соотечественников живут в нужде и с большими проблемами, стал подолгу молиться в Спасской церкви, стремился делиться с единственным сыном Борисом истинными богатствами православной жизненной мудрости. Он пожалел, что в его жизни удовольствия отняли слишком много сил и времени, на благие богоугодные дела он даже средств выделял мало. Страх перед неизбежностью мучительной смерти, ожидание кары за земные грехи, боязнь пресечения его рода, участившиеся физические недомогания и душевные травмы усилили слабость его духа и хрупкость здоровья, ускорили конец его земной жизни. В глубокой старости, брошенный в душевном плане всеми (ведь он сам мало о ком думал и заботился, все мысли были – о его личном удовольствии), физически немощный он умер в мучительных страданиях в Москве и был похоронен по его завещанию в его подмосковном владении Спасское (в часовне-усыпальнице у северного предела Спасской церкви).

Марфино. Усадебный дом

Юсупов понял, что знатность и богатства не дают счастье и радость человеку, если он озадачен главным образом достижением собственных радостей, уверен в продажности земных благ, не умеет заботиться, помогать другим, тем более – стоящим ниже на социальной лестнице, а также более старым и немощным, неимущим и не сохраняет верность идеалам Православия. Главным сожалением Юсупова до смерти оставалось воспоминание о его чрезмерно беззаботной, в большой мере безнравственной жизни, а также осознание отсутствия надежных продолжателей рода (остался только один законный сын, воспитанный матерью, а не им).

Все поколения Юсуповых знали о семейном предании, которое гласило, что над их родом тяготеет кара за то, что их предки изменили мусульманству и приняли православие, погрязли в многочисленных грехах. Главная суть этого проклятия заключалась в том, что в каждом поколении Юсуповых из всех родившихся сыновей-наследников только один проживет более 26 лет, а остальные – умрут естественной смертью, будут убиты или погибнут от природных несчастий, а потом – по прямой линии мужской род пресечется совсем, и это проклятие очень долго подтверждалось, но род не пресекался. Род князей Юсуповых пресекся в 1891 г., титул князей Юсуповых перешел к графам Сумароковым-Эльстон. Феликс Феликсович Юсупов (Сумароков-Эльстон, род. в 1856 г.) был генерал-лейтенантом (1915 г.), начальником Московского Военного округа в 1915 г., в 1917 г. – эмигрировал. Другой, младший Феликс Феликсович Юсупов (Сумароков-Эльстон, 1887–1957 гг.), женатый на племяннице императора Николая II, стал организатором и активным участником убийства Г.Е. Распутина (Григорий Ефимович Новых, 1864 или 1872–1916 гг.), в 1917 г. эмигрировал.

Марфино. Грифоны на пристани

Когда Юсуповы создали свою роскошную усадьбу Архангельское, они почти забыли о своей скромной усадьбе Котово-Спасское. Оно было ими заброшено.

В 4 км от железнодорожной станции Катуар, недалеко от пристани «Степаньково» на Пяловском водохранилище, находится старая и хорошо сохранившаяся бывшая подмосковная усадьба Марфино. Современное название усадьба получила в конце XVII в., когда принадлежала воспитателю Петра I, князю Б.А. Голицыну, в честь его жены Марфы. При нем была построена и сохранилась до наших дней церковь Рождества Богородицы (1701–1707 гг.), созданная крепостным архитектором В.И. Белозеровым; она является выдающимся памятником архитектуры начала XVIII в. Судьба талантливого зодчего оказалась трагической. Князь Голицын заметил недюжинные дарования Белозерова к черчению и рисованию и послал за границу для обучения разным наукам, где он их осваивал 5 лет. Знания и опыт, приобретенные в Париже, Белозеров хотел использовать у себя на Родине. Князь приказал ему построить в Марфине вместо деревянной церкви каменную. Утвердив созданный архитектором проект, князь уехал. Проверив расчеты, Белозеров решил изнутри укрепить тяжелый купол церкви пилонами и получил на то разрешение барыни. Когда князь узнал, что без его личного разрешения несколько изменили проект, он велел высечь Белозерова розгами за самовольство. Ошеломленного мастера отвели под руки на конюшню, где после первых ударов в страшном душевном потрясении он умер от разрыва сердца (1707 г.). Позже новые хозяева этой усадьбы – ими стали с 1728 г. графы Салтыковы – оформили могилу Белозерова, распорядились поставить на ней надгробный камень и высечь надпись.

Марфино. Готическая арка

При новом владельце усадьбы – главнокомандующем в Москве (1764–1771 гг.), московском генерал-губернаторе, победителе, казалось, непобедимого Фридриха II под Кунерсдорфом, фельдмаршале П.С. Салтыкове был создан фактически дворцовый ансамбль, в котором устраивались блестящие празднества с роскошными пирами и грандиозные охоты. В Марфине особо славилась псовая охота, П.С. Салтыков был страстным охотником (в штате усадьбы состояло 60 псарей во главе с ловчим). Здесь при нем и его сыне И.П. Салтыкове ставились любительские спектакли, в которых принимали участие В.Л. Пушкин (сам поэт и дядя великого русского поэта), Н.М. Карамзин (он даже написал водевиль «Только для Марфино»), баснописец И.И. Дмитриев, княгиня Н.Ю. Гагарина, хозяин усадьбы, его дети и др. Домашний театр Марфино славился, на его постановки стремились попасть знатные москвичи. Во многие нелучшие моменты жизни П.С. Салтыков для восстановления душевных и физических сил ехал именно в Марфино. Так произошло в 1771 г., когда в Москве началась эпидемия чумы и произошел «чумной бунт». После того как императрица Екатерина II отправила его в отставку, Салтыков поселился в Марфино, где жил до своей смерти в 1772 г.

П.С. Салтыков

Внучка знаменитого фельдмаршала – графиня А.И. Салтыкова – в 1805 г. вышла замуж за Г.В. Орлова (сына одного из 5 знаменитых братьев, любимцев императрицы Екатерины II), в качестве ее приданого Марфино перешло к графам Орловым. Но новый владелец усадьбы Г.В. Орлов вскоре проигрался и продал ее своему отцу – В.Г. Орлову, который со временем подарил эту усадьбу своей любимой замужней дочери С.В. Паниной. Владением графов Паниных усадьба оставалась до 1917 г.

В 1812 г. французы сожгли и разрушили великолепную усадьбу Марфино. В 1820-х гг., при владельце усадьбы генерал-поручике, директоре Академии наук В.Г. Орлове, под руководством его крепостного архитектора Ф. Тугарова главный дом и флигели были восстановлены в прежнем виде. В 1837–1839 гг. при графах Паниных произвели капитальную реконструкцию усадьбы. При графине С.В. Паниной к работам в усадьбе был привлечен архитектор М.Д. Быковский – ученик Д.И. Жилярди. Быковский создал единственный в своем роде ансамбль в формах псевдоготики николаевского времени, которым мы сейчас можем любоваться. Сохранились усадебный дом и два флигеля, в комплексе имеющие облик таинственного средневекового замка (флигели в 1940 г. разобрали из-за ветхости, а затем в точности восстановили), въездные ворота в формах псевдоготики (1837–1839), два жилых здания для псарей (псарни в стиле классицизма, вторая половина XVIII в.), конный двор (XVIII в.), каретный сарай (в стиле классицизма XVIII в.), церковь Рождества Богородицы (1701–1707 гг., арх. В.И. Белозеров), Петропавловская церковь в стиле классицизма (1770-е гг.), парк с регулярной и пейзажной частями, с двумя живописными прудами. В парке сохранились две беседки – одна полуротонда (раньше – музыкальный павильон), другая двухъярусная, двухарочный кирпичный мост (1770-е гг., 1837–1839 гг.) в стиле поздней псевдоготики, красивые лестницы, фонтан, у пруда белокаменная пристань с уникальными парными фигурами великолепных грифонов (фантастическое животное с туловищем льва, орлиными крыльями и головой орла или льва). И.И. Левитан запечатлел окрестности Марфина на картине «Вечер».

Марфино. Церковь во имя Рождества Богородицы

Особый интерес представляют в усадьбе ее храмы. Исключительную архитектурно-художественную ценность, не говоря уже о главной духовной ценности, представляет церковь во имя Рождества Богородицы. Это кирпичное с белокаменными деталями, центрическое, крестчатое в плане здание, увенчанное высоким световым барабаном, который покоится на четырех пилонах. Фасады обработаны пилястрами коринфского ордера с резными белокаменными капителями. Выступы-притворы завершены фронтонами. В интерьере сохранилась орнаментальная роспись сводов и арок 1840-х гг. Петровская церковь (1770-е гг.) – это центрический ротондальный храм, принадлежащий к редкому для конца ХVIII в. типу церкви «под звоном». Над внутренней колоннадой двухсветной ротонды возвышается восьмигранный, перекрытый куполом барабан, служивший колокольней. Декор фасадов этого храма в основном выполнен из белого камня. Интерьер храма сохранил обработку в стиле классицизма.

В наши дни в Марфине находится Центральный военно-клинический госпиталь, поэтому трудно попасть на территорию бывшей усадьбы и познакомиться с ее сохранившимися достопримечательностями.

Марфино. Петровская церковь (1770-е гг.)

На берегу Пяловского водохранилища расположено село Витенево с возведенной в нем в 1990-е гг. красивой небольшой деревянной церковью. С 1861 до 1877 г. здесь, в своей скромной усадьбе Витенево, в летние месяцы жил и работал Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин. В те годы он был вначале сотрудником, а затем фактически редактором некрасовского «Современника». Историю своего владения Витеневым он рассказал в сатирическом произведении «Убежище Монрепо». М.Е. Салтыков-Щедрин любил свою усадьбу в Витенево и сожалел, что жизненные обстоятельства заставили его продать ее. В Витеневе Салтыков-Щедрин писал «Историю одного города», «Письма из провинции», предпоследнюю главу «Господ Головлевых», сатирический цикл «Помпадуры и помпадурши», хронику «Наша общественная жизнь», «Благонамеренные речи», «Экскурсии в область умеренности и аккуратности» и другие произведения. Писатель очень любил природу средней полосы России. «Перенесите меня в Швейцарию, в Индию, в Бразилию, окружите какою хотите роскошною природой, накиньте на эту природу какое угодно прозрачное и синее небо, я все-таки везде найду милые мне серенькие тоны моей родины, потому что я всюду и всегда ношу их в моем сердце, потому что душа моя хранит их, как лучшее свое достояние», – так описал он свои ощущения словами одного из героев «Губернских очерков». Хотя Салтыков-Щедрин происходил из помещичьей семьи, он жил на средства, которые зарабатывал на государственной службе или литературным трудом. Он одно время увлекался сельским хозяйством и даже деятельно пытался наладить его в Витенево, но в этом не преуспел. В конце концов он смирился и стал смотреть на Витенево только как на место отдыха в летние месяцы. В Витеневе в гостях у писателя бывали Н.А. Некрасов, И.С. Тургенев, А.Н. Плещеев. Покупка Витенево и связанные с этим расходы (деньги требовалось внести сразу) омрачили жизнь писателя. Салтыков-Щедрин обратился к матери, от которой и получил требуемую сумму под заемное письмо; однако из-за натянутых отношений между ними мать предъявила письмо к оплате раньше оговоренного срока, и в результате судебного процесса писатель весной 1877 г. вынужден был продать Витенево. Главный дом усадьбы Салтыкова-Щедрина не сохранился; он находился в парке, который теперь оказался на другом берегу канала. В советский период в Витеневе долгие годы жил известный физикохимик академик И.А. Каблуков.

Марфино. Двухъярусная беседка конца XVIII в.