Глава третья

– Чёрт бы тебя побрал, Градов! – выплюнула в сердцах. Третий час ночи, а я сижу на кухне, укутавшись в халат, и опрокидываю в себя стаканы с водой – один за другим, один за другим… Будто вода вымоет из моего организма даже малейший намёк на эту адвокатскую морду.

Будь у родителей до сих пор садовый участок, не размышляя, рванула бы туда – на свежий воздух. Но увы, вместо садовых участков на окраине города уже котлованы: скоро там вырастут очередные многоэтажки-человейники, и никто не вспомнит, что когда-то вместо серых безликих высоток стояли небольшие деревянные домишки. Благо хоть застройщик не поскупился с выкупной ценой. Потерю памятного для нас, оставшегося от бабушки и дедушки, наследия она не компенсировала, но хотя бы позволила родителям подобрать себе более-менее сносный вариант квартирки. М-да, надо было тогда стоять на своём и не дать маме сделать эту ошибку – купить вместо нового участка с домиком «угол» в пятиэтажке…

Потёрла веки. Зевнула. Всё-таки усталость брала своё, оставляя мне надежду на продолжение сна без сновидений.

И всё же на утро я чувствовала себя разбитой телегой, несмотря на то, что меня сморило сразу же, едва голова коснулась подушки. Заливая в себя кофе, пыталась хоть как-то очухаться. Синяки под глазами и общее состояние одутловатости скрыла косметика, но вот замаскировать внутреннюю несобранность ей, увы, не по силам.

Сегодняшнее расписание дня щедро пестрило судебными заседаниями – в основном, небольшими, так называемыми, «процедурными» вопросами. Правда едва я вошла в офис, как Маргарита огорошила, прямо с порога:

– У меня накладка, Кристина. Мы с Иваном не успеваем вернуться в город до двенадцати, а полпервого – оспаривание сделки по «Трубтеху». Сходишь вместо нас?

– Конечно, – пожала плечами. Одним заседанием – больше, одним – меньше, какая разница? Тем более что заявление, которое будет рассматриваться сегодня, я писала самолично, хоть и подано оно было от имени Горбылёва как конкурсного управляющего «Трубтеха».

– Ты прелесть, – подняла большие пальцы вверх Маргарита.

Собрала все необходимые на сегодня документы в и так тяжеленную папку – перерывы между процессами совсем небольшие, а ходить туда-сюда между офисом и судом так себе затея.

Как и ожидалось, первые два заседания пролетели в пару минут – формальность, не более. Третье немного сыграло на моих нервах – разрешая моё ходатайство о повторной экспертизе давности проставления оттиска печати, судья отсутствовала в совещательной целые десять минут, что для таких вопросов неслыханно. Выдохнула только, когда помощник позвал нас в зал на оглашение. Удовлетворить! Что ж, я была очень рада, что судья решила руководствоваться здравым смыслом, не боясь затягивания процессуальных сроков. Наши шансы были практически нулевые – ну не любят в нашем правосудии повторные экспертизы, не любят. Теперь же дело в шляпе – на «повторку» материалы уйдут к предложенной нами экспертной организации. Я мысленно поставила галочку этому делу – зуб даю, теперь истцу точно ничего не светит.

К обеду я более-менее ожила, перестав клевать носом. Закинув ногу на ногу, листала новостную ленту соцсети, пытаясь хоть как-то убить время. Увесистый красный скоросшиватель с документами покоился рядом на сиденье диванчика – на удивление в этот раз третий этаж суда оказался полупустой, и я могла позволить себе вольность уединения, без соседей рядом.

– Позволите, Кристина Владимировна?

Серьёзно?! Какого чёрта?

Оторвалась от телефона – Градов глядел на меня сверху вниз с фирменной кривоватой ухмылкой, чуть приподняв левую бровь. Будто действительно нуждался в моём разрешении, тьфу!

– Пожалуйста, – едва сдержалась от язвительного фыркания, перекладывая папку на колени. – Меня не предупреждали, что вы посетите процесс.

– Я решил сделать вам сюрприз, – он сел рядом, придвинувшись практически вплотную.

Закатила глаза, не удостоив его ответом. Сюрприз он решил сделать, надо же! Я стоически боролась с раздражением – пусть я предполагала, что приглашения для Градова не требуется, но внутри всё равно поднялась тошнотворно-кислая волна.

От Градова исходил едва уловимый аромат парфюма – что-то непонятное, хотя и приятное. Вовремя одёрнула себя от того, чтобы принюхаться – мне должно быть безразлично, чем он брызгается.

– Вы очень напряжены, Кристина, – он сказал это так обыденно, будто говорил о погоде. – Вы недовольны моим присутствием?

Со стороны мы были похоже на враждующих в жизни оппонентов, но никак не на борцов на одной стороне.

– Давайте договоримся, Евгений Александрович… – я резко повернулась к нему, опалив ледяным взглядом. – Согласовывать участие и позицию до заседания. Во избежание вот таких, – чуть скривилась, – сюрпризов.

– Ах, вот в чём дело, – он спокойно встретил мой взгляд, отразив его атаку щитом. Улыбнулся – так понимающе, примирительно, даже, я бы сказала, сочувственно – Не беспокойтесь. Сегодня я буду исключительно слушателем. Право слова – за вами.

– Мне нужно благодарить? – мои нападки на него отражались от него, нисколько не задевая. И это злило – я начинала чувствовать свою беспомощность. Градов держался с достоинством, как и прежде – у него не было ко мне ни ненависти, ни злости, ни отвращения. Мне же отчего-то хотелось поддеть его побольнее. Зачем? Чёрт его знает. Но то, как он обращался ко мне, бесило до зубовного скрежета.

Он усмехнулся и не ответил.

– Стороны, есть кто к судье Шангину в триста шестой на двенадцать тридцать, двенадцать сорок? – из кабинета вышла миловидная помощница судьи.

– Да, – я кивнула, поймав её взгляд.

– Судью вызвали на срочное совещание к Председателю. Заседания продолжатся после обеда, с четырнадцати часов. Пожалуйста, ожидайте, – огласила она, закрывая дверь судебного зала на ключ.

Чёрт. Это полтора часа задержки!

– Я даже не удивлён, – отстранённо хмыкнул Градов.

Написала сообщение Маргарите: кажется, всё складывалось таким образом, чтобы именно она посетила процесс. Оставаться на этаже не было смысла – лучше потратить время с пользой и пообедать.

Не говоря ни слова, я поднялась с места и, держа спину неестественно-прямо, направилась к лифту.

– Кристина Владимировна, окажете мне честь? – донеслось в спину. Обернулась. – Отобедайте со мной. Вы же хотели согласовать позицию. Я уверен, мои мысли будут вам полезны.

Скрипнула зубами. Ещё чего не хватало! Пикнул телефон. Опустила глаза на смартфон, зажатый в руке – сообщение от Маргариты было развёрнутым: «На процесс всё равно идешь ты. Если появятся наши коллеги, обсуди с ними позицию, работайте вместе. Распоряжение Кротова».

Кажется, Градов всё понял по тому, как я закрыла глаза и сделала глубокий вдох.

– Хорошо.

– Отлично. Идёмте в «Вильям».

Он подошёл ко мне и путь до лифтов мы продолжили вместе. Я старалась идти чуть впереди, чтобы он не видел, как во мне борются чувства. Хуже всего было то, что я понимала: он до сих пор волнует меня. Перерасти я свои чувства, выжги в себе любые эмоции к этому человеку – сейчас он был бы мне совершенно безразличен.

Ресторан и английский паб «Вильям» обосновался в небольшом одноэтажном здании с огромной верандой в паре сотен метров от арбитражного суда. Излюбленное место для бизнес-ланчей и обедов владельцев огромных «Мерседесов», белоснежных «Порше» и отполированных до кристального блеска «Ауди». Небольшая парковка вдоль проезжей части всегда была заставлена дорогими автомобилями, чьи водители не стеснялись загромождать тротуары, мешая проходу.

– Я рад, что вы нашли своё место, Кристина, – Градов предпринял попытку начать разговор, едва мы оказались за дверьми суда. – Я всегда говорил, что в вас есть потенциал.

– Спасибо, – мне удалось немного приструнить свои чувства. Всё же мне стоило проявить больше вежливости – как бы я ни думала обратное, но Градов не заслужил скотского отношения. Тем более, соблюдение субординации – лучшее, что я могу предпринять.

– Правда не думал, что подадитесь к этим стервятникам.

В кругах юристов «банкротчиков» и действительно считали стервятниками, слетающимися на падаль – практически умершее предприятие в целях раздербанить его тушку-активы, насколько это возможно.

– Почему бы и нет? Мы – последний шанс для некоторых кредиторов получить свои миллионы. И за это они готовы щедро платить.

– Ты стала увереннее в себе, – он внезапно перешёл на «ты», но недовольства от этого я не испытала. – Повзрослела, заматерела, создала себе определённую репутацию… – в его словах было неподдельное уважение, тешащее моё тщеславие и самолюбие. – Интересно посмотреть на тебя в деле.

– Сегодня вам предоставится такой шанс, – хмыкнула. – О, вы уже наслышаны о «цепных сучках» Горбылёва? – на губах появилась улыбка.

Я действительно заматерела именно в деле «Трубтеха» – отрастила когти и клыки профессионализма, чем заслужила не очень лестные эпитеты в свой адрес. Действуя от имени «Тяжмаша», мы с Маргаритой совали нос во все обособленные спора этого дела, уверенно продвигая свою позицию и не позволяя руководителям «Трубтеха» кинуть практически градообразующее предприятие на три сотни миллионов.

Мы разрушили их планы в труху: не позволили ни одному фиктивному кредитору включить свои требования в реестр; будучи мажоритарным кредитором «поставили» своего управляющего, фактически управляя процедурой банкротства; с остервенением дербанили их сделки, возвращая имущество, кропотливо выводимое на левые конторы, в распоряжение «Трубтеха». Мы действовали жёстко и бескомпромиссно – наступали танком, ударяя в самые больные места, не оставляя юристам должника шанса на ошибку.

Впервые я услышала мнение о себе зимой – совершенно случайно фраза «Опять эти твари идут» донеслась до наших с Маргаритой ушей, когда мы выходили из лифта. И это было только началом. Весной мы заслужили «повышение», став цепными суками Горбылёва. Все они думали, что он давал отмашку – и мы выполняли. Они ошибались. Мы действовали вместе, продумывая каждый шаг, и в этом была наша сила – когда думает сплочённая команда, это куда страшнее и монументальнее, чем решения одного.

– Наслышан, – Евгений Александрович не сдержал смешок. – В моих кругах общения есть и знакомые с бенифициарами «Трубтеха». Так что до меня периодически доходят всякие… слухи.

– А, так значит благодаря этим кругам общения вы заполучили этот контракт? – шпилька вырвалась сама собой.

– Не без этого, – спокойно отреагировал Градов. – Мы все заинтересованы в получении прибыли. Будь вы на моём месте, вы бы отказались от предложения?

– Вопрос цены, – честно ответила я.

– Я не делаю из этого тайны. Пятьсот тысяч в месяц – вполне адекватный размер вознаграждения моих усилий.

– И сколько остаётся лично вам? – сказала и прикусила язык. Вот уж точно Градов не будет распространяться о суммах «откатов» за возможность заполучить столь лакомый кусочек.

– Достаточно.

Нам повезло – в «Вильяме» оказался свободный столик, который нам тут же вежливо предложили занять. Я ограничила себя стандартным бизнес-ланчем, в то время как Градов, даже не глядя в меню, продиктовал официанту свой заказ. Судя по всему, он отлично знал местные блюда, практически завсегдатай.

Забавно, насколько непредсказуема жизнь. В девятнадцать я даже не могла допустить мысль о том, что разделю с Градовым обед, но прошли годы – и вуаля, мы на равных беседуем в «Вильяме», пока на кухне готовятся наши блюда.

– Я рад, что ты последовала моему совету.

Я с удивлением посмотрела на Евгения Александровича, выдавшего фразу, никак не вписывающуюся в контекст нашего оживлённого диалога про судей, практику и интересные дела. Впрочем, осознание причины его слов пришло мгновением позже.

– А я нет, – хмыкнула. – Вы меня недооценили, а я сдуру прислушалась к вам. Иногда я жалею, что дожидалась окончания учёбы прежде чем устроиться по профессии. Будь у меня ещё несколько лет практики, я бы достигла большего.

– У тебя всё впереди, – только и сказал он. – Ты не знаешь, как бы всё сложилось, пойди ты другим путём. В истории нет сослагательного наклонения.

Официант выставил на столик глубокие суповые тарелки и удалился. Градов освободил приборы из плена коричневой тканевой салфетки, и я невольно проследила за движениями его рук.

– Вы перестали носить кольцо? – насмешливо сорвалось с губ само собой.

Мой интерес будто бы пришёлся Евгению Александровичу по вкусу – он скрыл насмешку и, выдержав интригующую паузу, ответил:

– Я развёлся, Кристина.

– Вот как, – моё удивление было искренним и я даже не попыталась его обуздать. – Даже не думала, что такое возможно.

– Ты тоже времени зря не теряешь, – констатировал он, явно намекая про нашу случайную встречу в «Панораме».

Разговор замялся сам собой, предоставив место размеренному обеду. Мне не понравилось то, к чему мы пришли, хотя я сама подняла тему личной жизни своим неуместным вопросом про кольцо, за что и поплатилась.

– Я оплачу, – Градов пресёк мои действия, едва я потянулась к книжице со вложенным счётом.

Если честно, я не ожидала другого – как-то быстро я привыкла к тому, что в круге моего общения в большинстве случаев оплата осталась за мужчиной. У них был такой образ мышления – отказ и попытка «самостоятельности» удостоились бы саркастичной усмешки и обиды за неуважение. Таким был мир моих коллег и клиентов.

В первые разы я чувствовала себя дико неуютно – почти также, как тогда с Андреем. Горбылёыв периодически приглашал нас в один уютный паб, где мы отмечали то его день рождения, то удачно заключённый контракт, то просто выигранное дело, и все расходы брал на себя. Деловые встречи с обеспеченными клиентами или коллегами также способствовали привыканию. Постепенно я приучила себя к тому, что это абсолютно нормально, и дискомфорт ушёл.

С чего начинали, к тому и пришли – именно так я могла охарактеризовать вновь зависшее между мной и Градовым напряжение, пока мы возвращались в суд. Впрочем, с его-то стороны всё было ровно. Накручивала я себя сама.

Мы успели вовремя. Возле зала заседаний уже крутились оппоненты, будто живое воплощение «Толстого и тонкого» Чехова. Один – представитель должника «Трубтеха», второй – от «Никотех», когда-то дочерней организации «Трубтеха», на которую выведены все активы.

На удивление именно с этими представителями мы держали здоровый нейтралитет – только уважительные приветствия, без напыщенной вражды за залами суда. Впрочем, только вспомнишь, как оно и всплывёт… вот она – невысокая, с кучерявой копной тёмных волос, с вечно недовольной миной на довольно симпатичном лице с восточными чертами… и с голосом, хуже Иерихонских труб. Юрист-представитель «Монтажного управления», которое мы в своё время пропустили в реестр требований кредиторов, но впоследствии выяснилось, что мы совершили ошибку – это самое «Монтажное управление» оказалось конторкой приятеля собственников «Трубтеха» и подыгрывало им по всем фронтам.

– Здравствуйте, Лолита, – я елейне улыбнулась. О, это именно ей, устроившейся в группе с бывшим «ручным» временным управляющим и его помощницей, принадлежала фраза, охарактеризовавшая нас с Маргаритой.

– Добрый день, – ответила она мне тон в тон.

– Опять будете возражать против оспаривания сделки? – задала невинный вопрос, совершенно не смущаясь устраивать шоу перед Градовым.

– А то вы не знаете, – фыркнула она и отвернулась.

Я еле-еле поборола брезгливость. Обычно мы не враждовали с другими юристами – это было глупо. Ведь нахождение на противоположных сторонах прежде всего обусловлено работой и только работой и не может стать причиной личных конфликтов. Наоборот, поддержание лояльных отношений с коллегами помогало в практике. Но на взаимоотношения с представителями «Монтажного управления» обыкновение не распространялось. С самой первой встречи они – частенько Лолиту заменял мужчина, такой же крикливый и спесивый, как и она – отнесли нас в раздел «личных врагов», не разделяя суд и отношения вне зала. Для меня это было в новинку: странно и необоснованно. Будто лично я отобрала у этой самой Лолиты еду и кров и теперь кичилась этим. Они сделали из нас и нашего доверителя – завода «Тяжмаш» – вселенское зло, только и жаждущее обобрать до нитки «честных граждан» и пытались доказать это суду.

Стоит ли говорить, что я только и мечтала о том, чтобы найти способ выкинуть «Монтажное управление» из реестра требований кредиторов и навсегда забывать об этих мерзких юристах, пытающихся вставлять палки в колёса правосудию. Увы, это было невозможно – мы исчерпали попытки признать поставку между должником и управлением недействительной, мнимой. Да, частично мы отбили их требования, но небольшая часть всё же продолжала числиться в реестре, вызывая зубную боль.

Благо ожидать не потребовалось – по громкой связи объявили номер нашего дела, и я первой прошла в зал заседания, отметив, что Градов, как настоящий джентельмен, пропускает перед собой Лолиту.