Глава 3

– Милья?! – неверяще вскрикнул Динер, мигом узнав безвольно обмякшую в руках Инквара женщину, и, роняя стул, бросился к ней, разом забыв про все предостережения искусника. – Миль! Что с ней?

– Пока просто спит, – не выпуская Тамилью из рук, стремительно уклонился от командира Инквар. – Подожди! Ее нужно осмотреть… она привела сюда Канза.

– Где эта гадина?! – мгновенно свирепея, ринулся Динер к дверям убежища. – Разорву своими руками на клочки!..

– Дайг! – повелительно крикнул искусник.

Но наемники уже и сами догадались, бросились к командиру, вцепились в него с двух сторон, пытаясь достучаться до разума, поглощенного одним-единственным стремлением – уничтожить того, кто осмелился обидеть его солнышко, его душу.

Понемногу тесня Динера к столу, Гарвель бормотал ему что-то успокаивающее своим чарующим голосом, а Дайг торопливо копался в карманах, ища какое-то зелье. Инквар, положив Тамилью на одну из кушеток, опустился рядом с ней на колени, поднял рукав, проверяя артефактом надетые на женщину амулеты.

И только Лил сидела бесчувственной куклой, сжимая пальцы на загривке сладко спящего щенка. Однако Инк отметил про себя плеснувший в него теплый комок магии и довольно усмехнулся: не такая уж она злая и бесчувственная, какой хочет сейчас казаться. И значит, о девчонке пока можно не беспокоиться и решать остальные, внезапно навалившиеся тяжкой кучей проблемы.

– Динер! – окликнул он негромко, тем самым «значимым» голосом, каким говорил только с бандитами и тяжелобольными. – Иди сюда, мне срочно нужна твоя помощь.

Тот на миг замер, выдирая разум из затопившей его ненависти, очень быстро осознал смысл сказанного искусником и ринулся к нему, увлекая висящих на локтях наемников.

– Силен, – отпустив командира, с уважительной усмешкой бросил Дайг. – Инк, а что делать с тем…

– Ничего. Он уже спит. Пригляди лишь, чтобы не сгорел дотла. Попозже принесем сюда, я обыщу, там полно сюрпризов. Динер! Не тронь ее руками! Просто посмотри, все амулеты тебе знакомы?

– Да, – еще неуверенно пробормотал командир. – Этот от огня, этот от ядов… а вот это чужое!

Он возмущенно взревел и попытался вцепиться в широкое кольцо с изумрудным кастом. И тут же, зло зашипев, отдернул палец, украшенный быстро набухающей капелькой крови.

– Динер! – сердито прикрикнул искусник, крепко перехватывая руку, которую тот по-детски потянул к губам. – Я тебя не узнаю! Или ты перепил сегодня меду?

– Прости, – стиснув зубы, мрачно повинился тот, следя, как искусник ловко выдавливает кровь из его пальца, мажет ранку мазью и торопливо капает в кружку какое-то зелье. – Всегда дурею, если с ней что-нибудь… А вина я сегодня не пил. Да и вообще никогда не пью при всех. Изредка, дома, в праздник, под грибочки… Но такого кольца у нее никогда не было, точно знаю. Милья не любит украшений, носит лишь защитные, и я сам их ей покупаю.

– Выпей, это противоядие, – сунул ему в руку кружку Инквар и принялся торопливо копаться в карманах, собирая все необходимое и стараясь пока не доверять робко подавшей голос надежде.

Достав перчатки и инструменты, вначале он склонился над рукой своей пленницы, внимательно изучая странную драгоценность. Работа искусника, без всяких сомнений, и особые отметки для посвященных оставлены. А еще хитрый замочек, не дающий снять кольцо, если неизвестен его секрет. Маленькие шипы мгновенно вылезают и на внутренней, и на наружной поверхности ободка, доставляя острую боль окольцованному и чувствительно раня того, кому пришло в голову покуситься на чужое украшение. И пока непонятно, только ли раной отделается простак или получит смертельный яд.

«Проще отрезать вместе с пальцем», – мрачнея, пояснил сам себе Инквар и осторожно просунул под кольцо тонкую, скругленную лопаточкой пластинку. И тотчас с досадой поморщился, рассмотрев выступившую из-под ободка свежую кровь. Выходит, все неверно он сначала понял… Тамилья вовсе не была Канзу просто соучастницей.

И хотя искуснику пока непонятно, зачем она встречалась с самозванцем глубокой ночью и вообще впустила его в дом, когда нет мужа, но уже не грызло душу разочарование в собственном умении разбираться в людях.

– Тьма, – громко скрипнул зубами Динер, тоже рассмотревший эту кровь. – Я его все равно убью.

– Ты лучше думай о хорошем, – буркнул Инк, опасливо поворачивая камни согласно тайным намекам, оставленным, судя по все крепнущим подозрениям, темным собратом. – Возможно, твоя жена всего лишь жертва.

– Ну разумеется, – уверенно кивнул командир, всмотрелся в угрюмую ухмылку искусника, помрачнел и убежденно проговорил: – Запомни, я никогда не поверю в предательство Мильи, даже если на нее покажет сотня свидетелей. Слишком хорошо ее знаю, мы многое перенесли вместе. И уверен, она шла сюда вовсе не от страха или боли… но ты же ее разбудишь? Пусть расскажет сама.

– Разбужу, – хмуро пообещал Инквар и виновато предупредил наемника: – Хотя после этого ей придется пару дней полежать в постели и пить зелье, я свое оставлю.

Не любил он принудительные пробуждения с помощью магических снадобий, не шли они на пользу здоровью. Но сейчас для всех важнее всего выяснить истину, и если угроза так велика, как начинает подозревать искусник, то нужно непременно попытаться ее предотвратить.

Неслышно щелкнул, вставая на место, последний штырек, и кольцо раскрылось, как раз под кастом, искусно прикрывавшим секретный запор. Инквар бережно освободил распухший, вымазанный кровью палец, смазал целебной мазью маленькие ранки и ловко обвязал полоской полотна. Потом капнул на губы женщины бодрящее зелье и принялся рассматривать выгравированные на внутренней стороне украшения знаки. И всего через минуту был абсолютно уверен в самых худших своих предположениях.

– Это кольцо, – показал он маленькую шкатулку, куда аккуратно спрятал доказательство своих слов, – сделано искусником, живущим в плену. Я не имею права показывать вам приметы, по каким я это понял, да это и не главное. Важнее другое. Хозяева, на которых вынуждены работать сильные мастера, никому не продают их поделок. Никогда. Слишком они неповторимы и дороги. Их могут лишь дать на время надежным слугам или наемникам, и только ради очень важного дела. Дайг, возьми одеяло, поможешь принести вашего самозванца. Гарвель, убери со стола, мне нужен свет, он умеет прятать в своей одежде разные сюрпризы.

Друзья молча исполнили его просьбы, а Динер, присевший рядом с женой, казалось, забыл обо всем на свете. Но когда Инквар с лучником принесли на одеяле пахнущего гарью самоучку и искусник принялся неторопливо раздевать его, педантично проверяя каждую вещицу и каждый узелок, командир как-то невпопад поинтересовался:

– Ты считаешь, Миль должна всем рассказать, как привела его сюда?

– Посоветуемся, – не отрываясь от работы, буркнул Инквар. – Но теперь могу уверенно сказать: это кольцо было у Канза не единственной из таких вещиц. Я еще не считаю того заклятия, которое меня чуть не задушило, и необычайно сильных боевых амулетов. Ведь у него их была целая горсть, да и сейчас тоже предостаточно. Сам знаешь, даже те, которые можно иногда найти в лавках редкостей, стоят огромных денег. У вашего самозванца столько просто не могло быть, вы же экономите и никому не платите больше, чем ходящим с обозами.

– Ему выдавали на покупку драгоценных камней, – угрюмо припомнил Динер и яростно скрипнул зубами. – Но ты совершенно прав. Я упустил его… считал слишком молодым, думал, скоро повзрослеет, возьмется за ум. Ведь поначалу казался неплохим парнишкой.

– Он с самого первого дня был чрезмерно гонорист, – не согласился Дайг. – Просто ты слишком радовался, что у нас появился свой мастер. Да и мы тоже, чего уж там говорить.

– Я закончил, можете взглянуть, только не прикасайтесь, – объявил Инквар, заматывая валяющегося в одном исподнем Канза в одеяло. – А этого пока можно положить в уголке.

– Не проснется? – подхватывая негодяя, деловито осведомился Гарвель.

– Руки и лодыжки я ему связал, сна добавил, – успокоил искусник, беззлобно усмехаясь.

На их месте он сейчас и сам никому бы не доверял. Ведь всегда сильнее всего задевает предательство тех, на кого раньше полагался, как на себя, и кому долг велит быть добрыми и честными, заботливыми и великодушными.

– Ну и где его амулеты? – Динер осматривал усыпанные камнями золотые перстни, браслеты, ожерелья и медальоны дотошливо, как в лавке, и видно было, как хочется ему подержать их в пальцах, взвесить на ладони тяжесть камней и металла, и, может, даже попробовать на зуб. – Все от черных искусников?

– Нет, только два, не считая кольца. Вон тот браслет, в нем отвод глаз и щит, и ожерелье. Это вообще редкая вещица, камни можно снимать и добавлять в другие амулеты. Судя по знакам, их было шестнадцать, но четыре он уже снял. И теперь мне интересно… у вас не бывало случаев, чтобы Канз попал в засаду и разметал бандитов собственноручно усиленным амулетом?

– Было, – кивнул Дайг и оглянулся на побелевшего командира. – Три раза и было. А четвертый он не мог вчера добавить?

– Вполне, – вздохнул Инквар. – Но утверждать не стану. Только одно заклинание было мне неизвестным и очень гадким, самое первое. А потом он кучей бросил все оставшиеся амулеты, и теперь только от него самого можно узнать, что там было намешано. А пустышки он наверняка потребовал собрать и отдать ему. Но сейчас важно вовсе не это, меня больше волнует другое… Вы ведь всем говорили, будто он признанный искусник, и пытались всеми силами поддерживать его авторитет. Даже подлогом. Я не хочу вас обвинять, вы хотели как лучше. Но теперь, когда станете его судить, вам придется признаться в собственной лжи. Иначе ваши воины так и будут всех искусников мерить по Канзу, а вот этого я допустить не могу. Мы не зря много лет учимся не столько ювелирному делу и разным видам борьбы, сколько чистоте помыслов, справедливости и состраданию. Я знаю, многие назовут мои слова высокопарными, а некоторые сочтут смешными, но это их мнение. Мне учитель убедительно доказал правоту и важность наших правил, и отступать от них я не намерен. И буду защищать честь своих собратьев по ремеслу, даже если вы будете против.

– Но, Инк… – помолчав, испытующе глянул на него Гарвель. – Динер ведь хороший командир. А если пострадает его авторитет…

– Почему он должен пострадать? Я как раз уверен в обратном. Если все объяснить людям правильно, они станут уважать его еще больше. Поэтому и собираюсь остаться на суд… под чужим обликом. Якобы приехал искусник из крепости главы гильдии, думаю, никто из ваших воинов не знает их в лицо. И постараюсь направить разговор по нужному пути. А после суда заберу Канза. Какое выбрать ему наказание, будут решать старшие мастера. А сейчас помолчите, Тамилья просыпается. Динер, надеюсь на твое благоразумие.

Командир наемников мрачно засопел – давненько никто из соратников не осмеливался разговаривать с ним подобным тоном, но смолчал. Куда деваться, сам во всем виноват. Слишком много воли дал заносчивому мальчишке, смотрел сквозь пальцы на его гулянки и кобелиные проделки. Считал, со временем это пройдет, кому по молодости лет не била в голову шалая кровь? И как-то прозевал тот момент, когда мелкий пакостник превратился в крупного негодяя, готового, как выяснилось, ради своих прихотей и на убийство и на подлость.

– Где он? – Едва приоткрыв глаза, Тамилья оглядела всех вокруг обеспокоенным взором. – Дин, останови его! Ему нужна та девушка, травница… мы шли сюда за ней.

Женщина схватилась рукой за горло и закашлялась, и Инквар сильнее стиснул зубы, заметив на ее запястьях наливающиеся чернотой свежие следы от чьих-то грубых пальцев.

– Милья, – хрипло простонал Динер, рассмотревший синяки ничуть не хуже искусника, – как ты оказалась с ним?

– Точнее, зачем пустила в дом? – перебил командира Инк.

– Так мы же сегодня ночуем в большом доме, – слегка растерялась Тамилья. – А у Канза там тоже есть комнатка. Вот и начал стучать среди ночи, звать Дина. Ему же никто не может запретить.

– Но ведь можно было не открывать, – строго заявил искусник, поглядывая на амулет истины. До сих пор жена командира не сказала ни слова неправды.

– Я говорила ему, что Дин уже спит, но он велел немедленно разбудить, – пояснила Тамилья и виновато глянула на мужа. – Якобы Дин сам велел срочно принести какой-то амулет. Я отперла двери и велела положить шкатулку на стол, а он достал кольцо и приказал при нем отнести мужу. Пришлось сказать, что Дин ушел проверить посты.

Женщина вдруг всхлипнула, и Динер отозвался на этот звук звериным рыком. Бесцеремонно отодвинул Инквара, стиснул жену в объятиях, пряча ее лицо у себя на груди, принялся шептать какие-то слова утешения.

Искусник ушел к столу, тяжело опустился на стул и задумался. Дело оказалось проще и сквернее, чем он предполагал.

– Никуда не отпущу подлеца, лично буду резать на мелкие клочки… – расслышал он обрывки кровожадных посулов командира и невесело усмехнулся.

Спору нет, Динер имеет на это полное право, жены и дети воинов в таких поселениях – это самое святое, многие именно ради них каждый день бросают на кон судьбы свою жизнь и здоровье. Но вот сам Инквар теперь не может позволить командиру ничего подобного и с этой минуты будет носиться с гаденышем, как с драгоценным артефактом, выкопанным в заброшенном городе. Самозванец слишком много и многих знает, чтобы не попытаться вытянуть из него эти сведения.

– Дин… – еле слышно успокаивала мужа Тамилья, и искусник четко слышал каждое слово, но вовсе не собирался в этом признаваться. – Ничего он мне не сделал, времени у него было мало. Вот языком гадости болтал и лапать попытался, но я дала по морде. Тогда он вывернул мне руку и надел свое кольцо. И все сразу стало каким-то тусклым, неинтересным. Я все понимала, но спорить не могла, исполняла все приказы. Помнишь, я однажды назвала его пакостником? Я ошибалась, он страшный гад. Но самому тебе убивать его нельзя, ты же командир. Нужно судить, и я сама встану перед судом, все расскажу.

– Спасибо, – тихо произнес искусник, с признательностью глядя на женщину, и она вдруг застеснялась, плотнее запахнула на груди темный плащ.

Инк расстроенно выдохнул и отвел взгляд, лишь теперь сообразив, почему звук ее шагов был шаркающим. Канз даже не догадался переобуть свою пленницу, так и вел по убежищу в растоптанных домашних туфлях. Да и под этим плащом на ней ничего не было, кроме ночной сорочки и второпях накинутой шали, просто Инквар сразу не придал этому значения.

Следовательно, Канз и в самом деле вначале хотел захватить не ее, а Динера, потому и кольцо заранее сделано раздвижным… Темная сила! Значит, им с Лил нужно уходить немедленно, и, разумеется, сначала объяснить все друзьям. Никто не должен сомневаться в серьезности причин, вынудивших его пойти на такой шаг.