– А серьезно, что ты придумал? – Клод сделал стойку. Техника, приспособления – все это интересовало его гораздо больше, чем обустройство дома. Больше ему хотелось только Софью и музыку. Ну а перестановка мебели, цвет гардин, так волновавшие жену, ему были куда более безразличны. Ему просто хотелось, чтобы у Софи была достойная ее красоты оправа. И он не оспаривал любые ее траты на дом, даже не интересовался их размером.

– Я остановил свой выбор не на лестнице, даже пологой, а на подъемнике, какие делают в горах для горнолыжников.

Клод загорелся идеей.

– Ты – огурец! – по-русски сказал Клод, перепутав слова. Все рассмеялись. И его весело поправила Соня:

– Огурец – зеленый и в пупырышках. «Молодец» – это вылитый Миха, а если продолжать сравнение Михаила с овощем, тогда он, скорее…

– Нет вообще таких больших овощей! – перебил ее Миша решительно. И, обращаясь к Клоду, сказал:

– Не вздумай никого назвать овощем. Так называют на сленге только тех, кто либо сильно глупый, либо парализован с головы до ног.

– Ты, Миха, – не огурец, – поддержал друга Клод.

Соня потянулась, хрустнув косточками, и сняла с Фредика слюнявчик.

– Будем считать, что урок русского языка на сегодня закончен. Потому что я хочу найти здесь какую-нибудь набережную или просто центральную улицу, где расположены бутики. Нам ведь скоро ехать в Москву на премьеру. И мое декольте уже никуда не помещается из-за беременности.

– Классно, – завопил Фредик.

– Миха, обучи младенца слову «файн», «ку-ул», «клево», а то он повторяется.

– Из этого я делаю вывод, что еду с тобой и малышом искать улицу, где опустошают кредитки.

– Не думаю, что такая тут есть, – она, скорее, в Париже или Лондоне.

– Я тоже поеду с вами – отправлю маме диск с УЗИ Софи. А потом мы с тобой можем, Миша, попытаться на машине разыскать какой-то завод или мастерскую, где можно заказать мотор для подъемника, тросы, сиденья. Их можно сделать из диванчиков на двоих.

– Хорошо, сейчас зайду в интернет и проложу маршрут. Явно нужна вторая машина.

– Можем купить. Ведь джип нам подарили.

– Тебе подарили, – подчеркнул Клод. – А нам с Мишей понадобится что-то с открытым кузовом и мощным мотором.

– А, так вам нужен КамАЗ.

– Хм. Элегантно, – пошутил Миша. – Мне будет удобно в кузове.

Все опять засмеялись. Но Клод явно не мог понять шутки, поскольку не знал названий советских грузовиков.

Соня отправилась в спальню переодеваться, Миша поднялся в кабинет супругов в башню и набросал приблизительный проект будущего подъемника от руки. А Клод углубился в поиски и выписывал, что заложить в память джи-пи-эс для предстоящей поездки.

Фредик гибко слез с дивана, где его оставили, взял в руки несколько кусков колбасы и пошел в сад – угостить котов, про которых в своих радужных мечтах остальные обитатели дома позабыли. В такую экспедицию в одиночку он отправился впервые. Поэтому его особенно поразили в саду переливы радуги на росе. Это было так… красиво. Первоцветы словно чуть-чуть приоткрыли глаза, трава пригнулась, даже самая высокая, – видимо, ночью был ветер и небольшой дождь. И весь этот ослепительный мир был таким странным в своей непонятности и огромности, и малыш обрадовался, что недалеко спустился с крыльца.

Коты сами вышли ему навстречу. Они ведь умеют читать мысли. Все пятеро виляли рядом с ним, отираясь. Так что когда он вернулся домой – довольный и грязный, потому что и сам гладил самого маленького серого котенка, – Соня, вздохнув, вымыла ему руки под краном в кухне и сменила курточку.

Ругать за любовь к животным она его не собиралась. Ей было немного стыдно, что она сама забыла накормить «меховую семью». И спохватилась, лишь увидев в стеклянную дверь, как это делает мальчик-солнышко.

Как только он исхитрился дотянуться до тарелки с нарезанной колбасой! Встал на стул?

Наконец, все тронулись в «экспедицию». Первой высадили Соню с Мишей и Фредиком. Пока Клод отправляет почту, Миха присмотрит за малышом, развязав Соне руки при выборе супер-платья. А потом снова влезет джип и они «помчат по делам».

Это выражение Клод тоже произнес на русском языке. Соня им гордилась. Впрочем, как и всегда. Заметив это выражение у любимой на лице, Клод смущенно чмокнул воздух, и его губы задрожали, пытаясь удержать самодовольную улыбку.

– Сегодня ты – павлин, готовый распустить хвост на доселе неведомую ширину.

– А ты, значит, павлиниха, решившая обновить перышки.

– Само собой, воробьишку или курицу рядом с тобой заклюют.

Соня подумала, что теперь их с мужем любимые всегда сравнения с животными полностью стали после брака сравнениями с разными птицами. И захлопнула дверцу их небесного цвета джипа.

Миша с Фредиком на руках уже шли по набережной. Малыш прилежно помахал маме ручкой.

– Пока-пока! – крикнула она ему вслед и наугад вошла в первый же магазин.

Он оказался похож на все остальные. Поистине роскошные ткани, чудесные вышивки в национальном стиле, унизанные стеклярусом и страусом, – это все, что можно было отнести к вечерней группе.

Выйдя из третьей лавки разочарованной старомодностью фасонов нарядной одежды, Соня поискала глазами Мишу. Этот гигант хохотал вдали на лавочке, показывая Фредику куда-то на море. Соня подошла к ним и увидела, что какая-то большая рыба выскакивает из воды все выше и выше раз за разом, пытаясь отобрать у нахальной чайки рыбешку, которую та провокационно несла к берегу прямо над водой, ехидно наблюдая за полетами кого-то вроде щуки. А еще говорят, что «братья наши меньшие» не способны на интриги и «подкалывания». Может, в них и впрямь могут переселяться наши души? Тогда ее, судя по фамилиям – Воробьева, Орлова, Тауб (голубь), – отправят в кого-то из птиц, чтобы она пожила с крыльями. Конечно, упоение полета тогда сопровождалось бы тем, что жить пришлось впроголодь, часто в холоде, иногда мчать навстречу ветру. Словом, все как у людей. Только сама она тогда была бы еще более маленькой и беззащитной.

Фредик увидел, что мама смотрит на них с Михой, и потянул к ней ручки.

Миша тоже обернулся и помахал рукой.

Соня подошла к ним, взяла Фреда на руки и начала его подкидывать:

– Хочешь летать, голубенок мой.

– Хочу. Только Миха кидает меня выше.

Михаил смущенно втянул голову в плечи: в его представлении мамаши должны одергивать зарвавшихся нянь, рискующих безопасностью их чада.

Но Соня просто передала мальчика Мише. Раз он кидает выше.

– Давайте найдем здесь лавку с тканями и мастерскую по пошиву. Я не думаю теперь, что найду что-то готовое. Уж очень все традиционно.

И они пошли быстрее в поисках нужного магазина.

Фредик возмутился: ему обещали полет. Поэтому Миша легко поднял мальчика в воздух и так и нес его над головой, все ускоряя шаг. Малыш верещал от счастья. Соне вдруг тоже захотелось визжать и прыгать. Но на набережной было много туристов, которые все обернулись на аттракцион мальчик-птица.

– Боюсь, когда я вернусь, вы оба положите бейсболку на асфальт и будете собирать в нее деньги за показ цирковых номеров. Уже вижу, как малыш крутит над твоей головой кульбиты.

– Весь в папу, – похвалил Миха, перевернув малыша в воздухе и обняв. Ножки Фреда не доходили до ширины груди весьма объемного Михаила.

– Ладно, я увидела магазин, где в витрине штабелями сложены ткани. Пошла выбирать. А вы дышите воздухом. И пусть этот маленький гимнаст хоть изредка ходит по земле, а не порхает в воздухе.

– Он еще находится, когда мы с Клодом уедем. Крепче держи его за руку. Сегодня у него настроение – прятаться. И каждый раз, как я его не вижу, у меня сердце екает и холодеет. А что уж о тебе говорить.

– Фред, не будешь прятаться от мамы? – спросила Соня. – Мама без тебя и минуты не проживет.

– Буду, – честно ответил маленький упрямец.

Ангелы переглянулись. Они все втроем увидели эту картинку, как Соня, плача, бегает по магазинам. А Фредик спрятался и уснул в кладовке, а не в торговом зале бутика.

Они обменялись взглядами. И Ангел Софьи стал внушать ей мысль, что малыш должен отправиться с мужчинами. Тогда он заснет в машине.

– Раз грозишь прятаться – поедешь с Михой и папой, – серьезно сказала Соня. – Там будут машинки. И прочие железяки.

– Ку-у-л! – завопил малыш. Соня благодарно улыбнулась Мише: он выполнил ее просьбу расширять словарный запас ребенка в сторону пусть и сленга, но английского. Их жизнь так непредсказуема, что ребенку лучше бы стать полиглотом.

Клод вернулся за Михаилом и получил в руки мальчика. Миша сел за руль.

– Я, пожалуй, отдохну за рулем. А то так крыльями намахался, пока был двигателем самолета.

Клод расцеловал мальчика, прижал к себе.

– Своя ноша не тяпнет, – в очередной раз преобразовал он на новый лад русскую поговорку.

Соня кокетливо развернулась и вплыла в магазин. К ней с порога бросился продавец.

– Леди хочут шифон? Вот он, – буквально пропел продавец на корявом русском.

– Поэт! – сделала комплимент Соня. – Но мадам хочет тафту. Такую, с металлическим отсветом. Нескольких цветов.

Мужчина лет пятидесяти с насквозь прокуренными зубами был явно удивлен таким выбором.

– Вы будет шить камзол? Зачем такой тяжелый материал?

Соня даже подпрыгнула от радости.

– И камзол тоже!

Она видела на подиумах мужчин в камзолах без рукавов и вышивки – сохранялась только форма. Такая вещь сделала бы Клода похожим на пирата. Или маркиза. Маркиза Ангелов!

Провозившись некоторое время, выбирая между отливающим коричневым с отблеском золота и черным с отсветом синего, она решила взять оба варианта. Выбрала коричневый для мужа вкупе с красивыми и крупными ювелирными пуговицами. А себе – светло-голубой с отливом в серебро отрез тафты и тонкий шелк чуть более глубокого голубого цвета. Ну и несколько метров золотого кружева. Чудесные ювелирные пуговицы – крупные и красивые – сами просились на их камзол.

Но к такому наряду супруга нужна была рубашка с воланом, расходящаяся на груди. И она купила черный и белый шелк на пару таких изделий.

– Вы, наверное, знаете, кто в городе шьет лучше всех? – поинтересовалась она у продавца. – Мне нужен наряд на кинофестиваль, поэтому просто хорошая портниха не годится.

– У нас, в основном, портные мужчины, а не девушки, – объяснил продавец. Живет тут один немец – он шьет на мужчин. А кто шьет платья, как надо? У него лучше спроси.

Продавец полистал тетрадку и написал Соне телефон и имя этого потного: Карл.