Тогда Вирас открыл шкатулку и достал оттуда прекрасную сияющую диадему, изготовленную полностью из неизвестных доселе драгоценных камней, искрящихся светом. В ней не было каркаса. Двенадцать крупных самоцветов, в виде капель росы, были словно вплавлены в спрессованную в форме крыла птицы изумрудную крошку.

Император закрепил диадему в волосах принцессы, и украшение засияло божественным светом, окружив голову Милантри золотисто-белой аурой.

Все присутствующие ахнули и замерли в восхищении.

– Это же легендарная Диадема Синей Птицы! – послышался взволнованный голос придворного летописца.

– Вот так чудо! – прошептал придворный астролог.

Изумленная толпа зашумела, не отрывая взгляда от сияющей диадемы.

Император поднял руку, гул утих.

– Долгие годы мои верноподданные по крупицам восстанавливали историю тысячелетней давности. Некогда жила в этих землях прекрасная принцесса, которой не было равных ни в красоте, ни в отваге. Она искренне полюбила белого мага, будучи уже обручена с принцем соседнего государства. Когда принц узнал, что невеста собирается расторгнуть брачный договор, он обманом заманил девушку в свои владения и запер в башне замка. Либо она покинет башню, став его женой, либо навек останется узницей замка. Такое жестокое условие поставил принц. Но девушка была непреклонна.

Шли годы. Темная сторона души все больше овладевала принцем. Когда же он стал королем и получил полную власть в государстве, то этого ему уже было мало. Он заключил союз с самим дьяволом. Идя на поводу своих необузданных порочных страстей, он в конце концов поверг весь мир в хаос. Он уничтожил всех людей на свете. А потом явился в башню, где до сих пор томилась его узница, и заявил, что намерен вместе с ней возродить человечество.

Принцесса же, за долгие годы заточения обретшая магические способности, превратилась в синюю птицу, проскользнула в распахнутую дверь и устремилась прочь. Она отыскала своего возлюбленного, которого дьявол по указанию принца превратил в камень. Расколдовала его, потратив всю свою волшебную силу. Белый маг сразил правителя-тирана и изгнал дьявола в преисподнюю.

В древних свитках говорится, что принцессу и белого мага обвенчали боги, спустившиеся с небес. Они подарили принцессе этот бесценный артефакт – символ воли, любви и созидания. Возможно, это всего лишь красивая сказка. Никто уже не ведает, так все было или нет. Но сие украшение поистине бесценно. Носи диадему с гордостью, дочка, она защитит тебя от сил тьмы.

Император умолк. Несколько мгновений в зале царила тишина. Понадобилось время, чтобы вернуться из тех давних времен, в которые присутствующих погрузил рассказ владыки.

А затем молчание взорвалось громкими рукоплесканиями, которые слились с приветственными криками. Император взял нежную руку дочери и вложил ее в руки Кришатры, пристально и мягко посмотрев ему в глаза.

Священнослужитель в длинном желтом одеянии призвал жениха и невесту произнести семь священных клятв. После этого совершил обряд бракосочетания.

Наконец торжественная церемония была завершена, гости расположились в огромной зале. Свадебный пир выплеснулся за стены дворца и продолжался во всей стране три ночи и три дня. На рыночных площадях Арназии тоже были организованы пиршества, куда могли прийти все желающие от мала до велика, от князя до бездомного.

Все вокруг славили молодых и желали им долгой счастливой жизни.

Спустя год Милантри родила первенца. Малыша назвали Ириганом. Он стал символом, надеждой всей страны на стабильность и процветание.

Император, чувствуя приближение старости, все больше государственных дел стал перекладывать на плечи зятя. Тот безукоризненно точно выполнял императорские поручения. В стране царили мир и покой.

В свое время правление Вираса было отмечено чередой битв и завоеваний. Благодаря доблести, острому уму и твердости характера император добился ошеломительных успехов. Под его тяжелым мечом оказался почти весь континент. Великая Арназия вобрала в себя тринадцать некогда разрозненных княжеств и множество завоеванных племен. С соседними государствами она поддерживала дружественные отношения. Исключение, пожалуй, составляли Веридания и Фильверия. Однако они располагались за естественными барьерами – морем и высокими горами.

Обрести власть императору помог его верный друг и соратник Астилирон. Он словно тень следовал за правителем во всех его походах, был невероятно силен и обладал сокровенными знаниями.

Именно по его совету Вирас установил боевой порядок пехоты в виде «Волшебного квадрата», каждая сторона которого имела шестнадцать тяжеловооруженных воинов-«квадров», выстроенных, соответственно, шеренгой или колонной. Первые пять шеренг держали горизонтально очень длинные копья – тирурбаты, остальные одиннадцать рядов были все время наготове, держа тирурбаты слегка наклоненными. Каждый «квадр» имел невиданный нигде ранее чешуйчатый доспех и защищался необычным длинным щитом, который в верхней части загибался назад, дополнительно защищая, таким образом, голову воина.

Это именно Астилирон предложил дополнить и усилить конницу боевыми колесницами, к спицам колес которых хитроумно прикреплялись тяжелые шипастые кистени, на полном скаку превращавшие вражескую пехоту в фарш.

После десяти лет непрерывных сражений Астилирон внезапно отошел от ратных подвигов и государственных забот. Он бежал от почестей, славы и богатства и уединился в скромной лесной хижине.

Каждый месяц в его убогое жилище наведывался император. Никакие дожди и ураганы, никакие хвори и недуги не могли помешать государю посетить старого друга и соратника. Астилирон же более никогда не переступал порога дворца.

На следующий день после рождения внука Вирас поспешил сообщить своему другу радостную весть, но не застал его дома. Император прождал до поздней ночи.

Астилирон, не ожидая визита императора, шел домой не спеша. Но, завидев издалека несколько дюжин горящих факелов, понял, что его ожидает важный гость.

– Что-то ты ко мне зачастил в последнее время, – улыбнулся хозяин. – Неужто скука одолела?

– Где уж там, мой друг, я, скорее, пришел искать покоя.

Астилирон громко расхохотался, потрясая пышной бородой с проседью.

– Говорил я тебе: не в золоте счастье, не в богатстве, а в покое, – воздев указательный палец, изрек он.

– Я пришел еще затем, чтобы поделиться радостью: у меня наконец-то появился внук. Он унаследует трон, и теперь я могу быть спокоен за судьбу империи.

Астилирон задумчиво покачал головой.

– Твой внук только родился, а ты уже ему прочишь корону. А если он окажется недостоин ее?

Император нахмурился.

– Он мой внук. Как он может быть недостойным?

– Судьба человека, будь он простой крестьянин или принц, зависит не только от происхождения. Нельзя заранее предугадать, что уготовано твоему внуку.

Император, теребя бороду, погрузился в думы. И вдруг рванулся к другу, словно вспомнив молодость. Глаза его властно сверкнули.

– Ты абсолютно прав. И ты должен взять моего внука в ученики!

Астилирон поднялся с табурета и подступил вплотную к государю.

– Старый ты лис! – задрав подбородок, воскликнул он. – Решил меня «завербовать»?

– А если и так? – выпятив грудь и заложив руки за спину, тихо произнес Вирас, лукаво глядя на отшельника. – Я же твой император. Неужели не подчинишься?

– Вот что я сделаю. Поищу-ка более тихое местечко… в соседнем государстве, – съехидничал Астилирон.

– Изменник, предатель, как смеешь мне в лицо такое говорить? – всерьез возмутился император.

– Не пыли, – положив руку на царственное плечо, печально улыбнулся отшельник, – ты же знаешь, я давно уже не брал учеников. Я и раньше-то был не сахар, а теперь и вовсе остервенел с годами.

– Друг, я знаю, что очень давно ты разочаровался в учениках, но ведь есть на свете достойные люди. Не ты ли говорил, что твои знания и опыт не должны быть похоронены вместе с тобой? Ты хотел, чтобы они послужили миру и благополучию народа.

– Я ошибался, – отрезал отшельник. – В этом мире нет никого, кто был бы достоин этих знаний.

– Возможно, мой внук Ириган и есть тот единственный достойный человек.

Астилирон кинул взгляд исподлобья и отвернулся.

Император терпеливо обошел его кругом. Вновь заглянул в глубокие, черные как ночь глаза отшельника.

– Во имя нашей дружбы обещай, что обучишь наследника Арназийской империи своему искусству.

– Только если он будет того достоин.

– Спасибо, мой друг! Арназийская империя обязательно взрастит достойного наследника, который сможет стать твоим учеником. Да, кстати, завтра я устраиваю пиршество в честь его рождения. Приходи, хватит тебе прятаться в этом дремучем лесу.

– Вирас, я уже говорил тебе много раз, что больше никогда не переступлю порог дворца.

– Но дворец уже не тот, что раньше. В нем царят покой, любовь и благополучие.

– Роскошь возбуждает желание иметь еще больше, и хоть сейчас в твоем дворце покой, это продлится недолго. Привыкая жить в богатстве, человек забывает свою природу, перестает ценить мир и его живую красоту. Нет, друг, такое место не для меня. Твой дворец давно заволокли туманы безнадежности. Они становятся гуще день ото дня. Они вскоре поглотят тебя и всю твою семью.

– О чем это ты? Я не понимаю. Уже долгие годы народ процветает, а моя дочь получила в мужья лучшего из лучших. Я доверяю ему как самому себе.

– Проблема не в Кришатре, его разум чист. Проблема в твоей дочери.

– Милантри?!

– Да, друг.

– Не может такого быть! Моя дочь хоть и была своевольна и непокорна, но замужество пошло ей на пользу. Она нежная, любящая жена и мать. Как ты можешь такое говорить!

– Ее разум поглощен лишь мыслями о любви и о собственном счастье. У нее нет стремления приносить благо народу. А ведь она императрица, это ее долг. Она беспечна, живет в искусственном мире, созданном тобою и твоим зятем для того, чтобы оградить ее от любого дурного взгляда.

– Друг, ты преувеличиваешь. И вот что я тебе скажу: заботы о государстве – не ее дело. На то есть император.

– Пойми, невозможно прожить всю жизнь в полной безопасности, а слабый человек, столкнувшись с бедой, способен с легкостью поддаться злу, сулящему покой и неуязвимость.

– Не хочу больше это слышать! – воскликнул Вирас. – Моя дочь самая добрая и справедливая женщина на земле. Не говори больше ничего подобного. Мне пора возвращаться, друг. Если ты все же пожелаешь меня навестить, двери моего дворца всегда открыты для тебя.

Астилирон не изменил своему обету. Не переступил порог дворца даже тогда, когда родились еще две императорских внучки и даже когда сам император скончался на восьмидесятом году жизни.

Со всех уголков Арназии собрались тысячи людей, чтобы проводить в последний путь императора.

– Да, не сыскать на всем белом свете такого могущественного и справедливого правителя, – сказал торговец пряностями.

– Ты прав, – поддержал его пожилой крестьянин, – он нам всем был как родной батюшка. За сотни верст от столицы мы все чувствовали его надежную защиту. Он всегда заботился о народе.

– А ведь когда-то эту землю заливала кровь. Постоянные междоусобицы не давали народу вздохнуть спокойно, – включился в разговор молодой солдат.

– Да, благодаря ему наша страна процветает. И вы слышали, сограждане, что последним указом император повелел построить тринадцать школ для смышленой ребятни из народа, по одной на каждую провинцию?

– Надо же, и перед смертью наш батюшка о нас не забыл. Воистину, великий был правитель.

– Воистину. И великий полководец, – заметил молодой солдат.

– Кто знает, что нас теперь ждет, – пробормотал крестьянин. – Власть меняется. И порядки могут измениться.

– Генерал Кришатра – смелый воин, и он добр к народу, – сказал солдат. – Я верю, что нас и в будущем ждет процветание.

– Но все знают, что политик он неважный, – заметил стоящий рядом купец. – Он же все свое время на границе проводит.

– Возможно, императрица займется порядком в стране, – предположил молодой солдат.

– Да ведь все знают, что наша императрица, дай боги ей здоровья, поглощена лишь семейными заботами и красотой. Не до народа ей, – вздохнул купец.

Вот уже и похоронная процессия прошла, а люди все не расходились, и даже приближающиеся сумерки не сделали улицы пустыми.

Милантри сидела у склепа на мраморном полу и не отрывала глаз от стены из белого камня, словно пытаясь разглядеть на ней какой-то рисунок. Она, хоть и чувствовала себя очень одиноко, велела всем уйти. Так она наказывала себя за все хлопоты и огорчения, что причиняла отцу. За то, что была упряма и неучтива. За то, что вынуждала старика извиняться перед высокими гостями за ее дурной нрав. Но теперь уже ничего не исправишь.

Кришатра решился побеспокоить императрицу и вошел в склеп.

Он приблизился и обхватил ее ладони своими.

– Дорогая, мы оба давали клятву пред ликом бога – быть всегда вместе и поддерживать друг друга несмотря ни на что.

На щеках императрицы вспыхнул румянец. Она прижалась к груди мужа и зарыдала.

– Я подвела отца… принимала как должное его заботу и любовь… а теперь его не стало… и теперь я никогда не смогу поблагодарить…

– Нет, дорогая, ты была хорошей дочерью, и наш покойный батюшка, пусть он упокоится с миром, гордился тобой.

– Но что обо мне говорит народ? Что я недостойна своего отца. Что ничего не сделала для нашей империи. Наверное, смеются надо мной и думают, откуда у такого великого правителя такая слабовольная дочь.

– Нет, никто так не думает. Ты – символ красоты, доброты и будущего нашей страны. Ты – мать наследника престола. Все почитают тебя.

– Наш сын станет великим императором, ведь правда? – она взглянула на мужа полными слез, покрасневшими глазами, в которых все же засветилась надежда.

– Конечно. Ты подаришь ему тепло материнской любви, а я сделаю его мужчиной и воином.

Императрица благодарно посмотрела в глаза супругу. На душе стало легче.

Между тем настал новый день. Первый день новой эпохи. Эпохи правления императора Кришатры и императрицы Милантри.

Коронация прошла без всякой помпезности. Ведь вся страна скорбела. Но трон не мог пустовать ни дня. Дела государства – превыше всего.

Наутро прибыл гонец с важным донесением.

– Гонец из Рихантской провинции просит аудиенции, – сообщил камергер. – Говорит, что прибыл со срочными вестями.

– Что ж, проси, – император поцеловал сына в румяную щечку и поспешил в тронную залу.

Перед ним предстал невысокий мужчина лет сорока. Он стоял, не поднимая головы, старался скрыть волнение.

– Благодарю, ваше величество, что смогли уделить мне время.

– Говори, с чем пришел.

– Жители нашей провинции напуганы до полусмерти, боятся детей выпускать из домов. Они утверждают, что стоит ребенка потерять из виду на миг, как он бесследно пропадает. Ни звука, ни следов, никаких вестей.

– Кто же может стоять за этими похищениями? Есть догадки?

– Нет, государь. Совсем ничего. Но дети стали пропадать все чаще, от новорожденных до шестилеток. Мы уже обыскали каждый клочок земли, заглянули во все овраги, не исследовали лишь дно… ну, вы понимаете. Матери рыдают, сутки напролет ищут детей. Помогите нам, только на вас надежда, – в отчаянии взмолился гонец.

– Я немедленно отправлю отряд на поиски пропавших детей. Мы найдем их, не переживай. А сейчас ступай, отдохни с дороги.

– Благодарю, ваше величество, – поклонившись до земли, гонец удалился.

Вошла императрица. Она была взволнована и напугана.

– Я все слышала. Неужели это правда?

– Если верить донесению, да.

– Но в Рихантске живет моя двоюродная сестра Душана. У нее двое детей. Как же они там? Что с моими племянниками?

– Я отправлю людей для выяснения обстоятельств.

– Нет, я должна отправиться туда и сама все узнать.

– Дорогая, это слишком опасно. Ты не сможешь им помочь, только навлечешь на себя беду.

– Но я не могу просто сидеть здесь и ждать вестей.

– Я обязательно извещу тебя сразу же, как только все выясню.

– Да, только тебе я доверяю полностью. Прошу, сделай все возможное. Вчера я лишилась отца. Я не могу потерять еще сестру и племянников.