– Да кто будет писать про таких, как мы? – возразила Лена. – Ой, знаю: доярка Марфа полюбила кузнеца Петра и отдалась ему на сеновале. Утром она узнала, что в кузнице Пётр отчихвостил ещё и Марусю. Горько плакала Марфа и сбежала куда? В соседнее королевство? А фиг вам – денег бы у неё не хватило!

– В соседнее село, – уже через смех подсказала Вера.

– Ну ладно – в соседнее село. Узнала Марфа, что понесла от Петра! Ждала, когда он приедет на телеге, найдёт её в коровнике и бухнется на колени, со слезами вымаливая прощение. Но нет. Пётр, узнав о пропаже Марфы, почесал репу, да и продолжил дальше любиться с Маруськой. А Марфа каждое утро при дойке коров заливалась слезами. Вот вам про обычных людей сказочка, – выпалила Лена.

– Ну, ты даешь! – сквозь смех пробормотала Аня. – Ладно, не о коровниках, а допустим об обычных женщинах, таких как мы, есть у тебя книги?

Лена, перестав улыбаться, грустно усмехнулась:

– А что писать о таких, как мы? Нет у нас сказки в жизни.

– Это точно, – поддакнула, потухнув глазами, Вера, на что Надя хмуро её упрекнула:

– Ой, да ладно – ты вообще бы молчала. Это я вон – ни семьи, ни детей, ни даже задохлика жениха. А ты замужем, детки растут.

– Ну да, ну да, – покачала головой Вера. – Сказка, а не жизнь! После работы бегу в детсад за младшим, несусь с ним в магазин за продуктами. Дома – уборка, готовка, со старшей уроки сделать, капризы младшего выслушать. Муж пришёл – всех накорми, потом купание, глажка, и самой искупаться. Вышла из ванной и единственное желание – доползти до кровати. Всё! И так дни летят, месяцы, годы.

– Ну, а муж? – спросила хмуро Надя.

– А что муж? – вступила в разговор Лена. – Мой такой же был – он же работает! Он же устаёт, а домашние дела – это бабское. Он мамонта в дом приволок, обеспечил, а ты крутись, вертись. У Верки хоть не пьёт! Мой же, скотина, как зарплату получал, так всё – половину денег пропивал. Поэтому и не выдержала, развелась.

А Аня вспомнила свою жизнь. И ведь Слава также считал, что все домашние дела – это женская работа. И хоть у них не было детей, но Аня тоже частенько уставала и множество раз просила мужа помочь в том или ином домашнем деле. Он не отказывал, но делал это с таким лицом, словно совершал барскую милость, а потом и припоминал Ане, что, мол, помогает ей, а она неблагодарная не восхваляет его! Со временем Аня просто перестала его просить. Ей было проще сделать самой, нежели выслушивать от мужа и смотреть на его кислое выражение лица.

– Да нет, – вздохнула Вера, – Мой-то помогает, но приходит поздно, да и постоянно на смены заступает. Единственная радость – отпуск.

– Вот так вот, Анюта – быт наш никому не интересен. Что писать о таких, как мы? – Лена встала, подошла к окну и мотнула головой: – Пишут вот, о таких, как Эллочка.

Аня встала и тоже подошла к окну. На крыльце стояла девушка и прикуривала сигарету. Рядом с ней вились трое их сотрудников, и насколько Аня знала – все были женаты.

– Если и есть холостяк состоятельный, да и на внешность мало-мальски симпатичный, посмотрит он на такую как я? Разведёнку да с прицепом? Нет, конечно! Кому нужна вечно взмыленная баба, бегущая в детсад после работы. Им подавай вот такие конфетки в яркой упаковке. И пусть не врут и, извините девочки – не пиздят, что им нужна душа! Посмотрите на мужских форумах в интернете – все бабы суки и нужен им только кошелёк! А мужикам, видите ли, наша душа нужна, но она у современных женщин гнилая. Ну-ну, – покивала головой Лена. – Вот будет идти такая как Эллочка и такая же девушка, один в один, но без макияжа и без новомодных тряпок, да в дешёвенькой курточке и джинсиках. Кому будут вслед смотреть? Вот и вся проза жизни, – вздохнув, закончила Лена.

А Анна, не отрываясь, рассматривала Эллу, что сейчас откинув голову, рассмеялась какой-то шутке окружающих её мужчин. Вспомнила, как смотрел на неё Илья, и стало на душе очень горько и обидно.

– Да, девочки, – тихо проговорила Аня, с грустной улыбкой вспомнив свои эротические сны, – В нашей жизни сказок не бывает.

А Илья в это время, откинувшись на спинку стула, с улыбкой наблюдал за дочерью.

Маришка старательно работала ложкой. Знала – отец терпеть не мог разговоров во время еды, а новостей у неё было много, обеденный перерыв у папы короткий и хотелось побыстрее поделиться с ним случившимся в школе.

Выслушав дочь, когда уже пили чай, Илья, взглянув на часы, вздохнул:

– Время истекло, муха – мне пора.

– Не называй меня так! – возмутилась девочка, вскакивая и подбегая к отцу, чтобы обнять и звонко чмокнуть в колючую щёку.

– Ты же жужжишь постоянно, – возразил Илья, обнимая дочь.

– Тогда пчёлка, – лукаво улыбнулась Маришка.

– Пчёлки трудолюбивые, а ты по английскому тройку схлопотала. Так, мне пора, – Илья поднялся. – А ты за уроки! И прошу тебя – не нервируй Марию Борисовну! Пожалей бедную женщину пока не нашёл присматривающую за тобой.

– Я не маленькая, – буркнула Марина, следуя за отцом в коридор и замирая, пока он одевался. – Мне не нужна нянька.

– Это не няньки, а скорее гувернантки. Раньше были такие – почитай. А соседка уже старенькая, так что… – Илья присел на корточки: – Не куксись. Мне тоже нелегко и я бы хотел, чтобы ты, наконец, нашла общий язык хоть с одной из женщин, присматривающих за тобой. Мне так спокойнее, когда рядом есть взрослый человек.

– Па-а-а-п, – протянула Маришка, но Илья, взглянув на часы, встал:

– Вечером договорим.

Уже в своём кабинете, Илья побеседовал с новой кандидаткой на должность присматривающей наставницы для дочери, молясь, чтобы в этот раз повезло, и Маришка не устраивала скандалы. Женщина ему понравилась – в кои-то веки не строила глазки, не пыталась соблазнить, а отнеслась к нему как к работодателю.

Проводив посетительницу, посмотрел на часы и, улыбнувшись, покинул кабинет. Сегодня он вновь столкнулся с мастерицей пирогов и опять его не хило так штормануло от её взгляда. Понял – не выкинет теперь её из головы, да и задался вопросом: «Почему бы и нет? В конце концов, свободна и откровенно хочет меня. Она же меня едва не облизала взглядом!».

Сглотнул от вспыхнувшего желания. Нет в ней ничего особенного, но с другой стороны вся такая ладненькая, грудь, бёдра, попа – есть за что ухватиться и пощупать. А пощупать он бы хотел и не только. Но больше всего не давали покоя Илье именно глаза Анны. Насыщенно серого цвета, глубокие и то, что в них читались все её эмоции. А там был ураган – непонятное, но безумно заводящее любование им, восхищение. Как будто он не обычный мужик, а секс символ миллионов озабоченных дамочек.

Он бы продолжил сегодня знакомство, но не вовремя появившаяся Эллочка испортила всю малину. Девочка давно уже жаждала запустить свои ручки сначала ему в штаны, а потом и в карманы, но Илья к такой категории женщин относился неприязненно. Когда попытался отделаться от Эллы, то Аня успела сбежать. Пришлось выслушивать просьбы жеманно надувающей губы девицы, причём до того наивные, наигранные:

– Посоветуй мне хорошего стоматолога. У тебя же клиника, всех своих врачей знаешь, а у меня последние дни зуб побаливает.

– Элла, у меня работают отличные специалисты. Ты можешь прийти и на ресепшене сказать, что от меня. Обслужат по высшему разряду, – тщетно пытался освободиться мужчина, но девушка не сдавалась:

– Но лучше будет, если ты сам…

Договорить она не успела, Илью спас появившийся из кабинета брат, отправивший Эллочку на рабочее место, за что Илья пообещал ему бутылку хорошего коньяка.

«В эту красавицу, как в помойную яму уже столько мужиков спустило!» – брезгливо передёрнулся он, в конце дня паркуясь на стоянке, рядом с офисом строительной фирмы.

В связях Илья всегда был разборчив и предпочитал долгоиграющие отношения. После развода зарёкся от женитьбы, считал, что одного приключения с ЗАГСом ему хватило на всю оставшуюся жизнь, но если начинал встречаться с женщиной, то это было не на один раз и не на неделю. Хотя после развода он всё же сорвался в период острого кобелизма, о чём по прошествии лет предпочитал не вспоминать.

Ну, а от таких меркантильных давалок как Эллочка, старался держаться на расстоянии. Улыбнуться, пофлиртовать – запросто, а дальше – противно даже думать.

Вышел, прикурил, посматривая на часы, и когда стрелка подползла к пяти тридцати, направился к крыльцу. Илья не был уверен, что Анна опять не сбежит, а потому решил перехватить её сразу на выходе.

Окликнул, когда она вышла и, заметив его, опять распахнула в удивлении глаза.

– Добрый вечер, – Илья улыбнулся, заметив, как взгляд женщины сразу метнулся к его губам, в буквальном смысле прилипая к ним, рассматривая. Для Ильи это был аут. Теперь он хотел её поцеловать. Попробовать и если понравится, а он почему-то в этом не сомневался – смять её губы, жёстко ворваться в её рот, подчиняя, потому что в её глазах он читал те же самые чувства.

– Добрый, – пробормотала Аня, когда вышла из оцепенения и сразу почему-то нахмурилась: – Вы что-то хотели?

– Да, – кивнул Илья, отходя немного в сторону, отчего Анна вынужденно последовала за ним: – так как в прошлый раз я посягнул на ваш обед, то просто обязан принести свои извинения и пригласить вас на ужин.

Проговорив, Илья, заложив руки в карманы, уже ожидал согласия или хотя бы ответной сияющей улыбки, но был озадачен тем, что Аня только растерянно начала озираться по сторонам.

– Сегодня вы так быстро убежали, что моё приглашение на обед решил перенести на ужин, – уточнил и наклонил немного голову, с улыбкой выжидая её реакцию.

– Вас было кому развлечь, – резковато ответила Аня, потом одумалась, изогнув губы в подобие улыбки: – Не стоит. Я очень рада, что вы в тот раз не остались голодным и вам понравились пироги. Это мелочи. Извините, я спешу. До свидания, – протараторила и банально сбежала.

«Опять?», – возмутился мысленно Илья, но догонять не стал. Женщина уже схватила за локоток свою знакомую, направляясь к стоянке. К ним присоединилась ещё одна и четвёртая. Так что Илья стоял и наблюдал, как женская компания дошла до той самой нелепо разукрашенной Тойоты и усаживается в неё.

«Значит, не понравилось то, что меня пыталась окрутить Эллочка, повисла на мне!» – догадался Илья и прищурился, когда Анна, прежде чем вырулить со стоянки, нашла его взглядом. Всего лишь на мгновение их глаза встретились, но и этого хватило, чтобы подстегнуть тлеющий азарт самца в Илье.