– Нет, – Махарадж отставил пустой сосуд и поднялся. – В цело́мнище Ашурук. У Цишузина исходит срок правления срединным цело́мнищем и собирается совет по подведению итогов его правления. Тебе разве не сообщили о сборе?

– Забыл. Но как ты понимаешь – прибыть я не смогу.

– Я передавать о причине задержки не стану.

– Естественно – сам извещу. Не стоит кому-либо знать, что ты был здесь.

* * *

Срединное цело́мнище Ашурук, как и множество других срединных подземных поселений на этом материке никому не принадлежало. Оно находилось в центре секторов личных владений шести предводящих, в число которых входил Махарадж. Раз в десять шахазов управляющий поселением сменялся, но Махарадж ещё не мог быть допущен до управления поселением в связи с незрелостью.

Всего-то сто двенадцать шахазов исполнилось ему, в то время как к управлению допускались лишь предводящие достигнувшие возраста в двести пятьдесят шахазов. В связи с этим Махарадж лишь был наблюдателем смены управляющего ещё без права голоса, что его естественно раздражало.

Уже три ночи длился совет. Пять ночей, которые он провёл в отдалении от Элиссы, и это обстоятельство также вызывало дискомфорт и досаду.

– Как вы знаете: Владеющей были повышены пошлины на древесину. Сей возмутительный факт привёл к тому, что…

Махарадж, далее не слушая речь пока ещё нынешнего управляющего Ашуруком – Цишузина, с демонстративно скучающим видом отвернулся, в то же время цепко следя за каждым собравшимся в гостевом цело́ме. Пять предводящих, поскольку отсутствовал Фуихоран, три наблюдателя от канцелярии Владеющего и каждый ведёт свою игру. Только двоим присутствующим здесь, Махарадж мог доверять, но как ему теперь казалось – не полностью.

Мысли его опять вернулись к Элииссавет. В конце прошлой ночи, когда он никак не мог уснуть, ему пришло в голову отправить ей кристалл связи. И Махарадж, вскочив, даже распорядился его доставить, а взяв в руки, понял, что не знает, как ей сказать о своих мыслях, переживаниях.

О том, что не может уснуть вдали от неё, о том, что хочет прижать к себе и вдыхать её запах, слышать смех и заглянуть в изумрудные глаза. Но разве он мог признаться в этом? В своей зависимости, в своей слабости? Даже если он признал эти чувства для самого себя, мужчина не мог их облечь в слова. В итоге Махарадж так и не отправил Элиссе послание.

– В связи с этим укрепление южной зоны было приостановлено. – Закончил свою речь Цишузин.

При этом он ни словом не упомянул о том, что именно Владеющий первым поднял пошлины на молодняк сахедов, которые не размножались на женском материке, а закупались цисанками. Что взвинтил пошлины на кристаллы цинхи, которые тоже можно было добыть только на мужском материке. Владеющий решил пощипать финансово и материально молодую, по его мнению, неопытную в правлении Владеющую, но та быстро дала отпор, плоды которого цисаны вынуждены были пожинать.

– Так как подходит время моего правления, – взял слово заан-аншиасс Сжифцарац, – в свете случившихся событий, пока Владеющая не подняла пошлины на остальные товары, у совета прошу незамедлительное разрешение на закупку для срединного цело́мнища: хынскайской ткани, физулийских блоков…

Махарадж мысленно усмехнулся, вот для этого он здесь и присутствовал: смиренно выделить свою часть реберников для закупки необходимого срединному цело́мнищу. Перевёл взгляд на некровного брата, который был с ним одного возраста и сидел с таким же скучающе-обречённым видом.

Несколько утомительных дыханий шёл совет, но Махарадж в этот раз был спокоен, так как знал, что именно сегодня он завершится. Далее подписание соглашения на выделение каждым предводящим необходимой суммы реберников, соглашение с результатами проведённой проверки срединного цело́мнища и заключительным этапом пиршество.

С последнего Махарадж бы с радостью убыл, но именно в расслабленной обстановке, когда разум присутствующих будет затуманен спиртным, а у некоторых так вообще наркотической дымкой – можно будет аккуратно прощупать каждого. Естественно он не ждал того, что замешанный в использовании иномирной информации наберётся до того, что у него развяжется язык, но по считыванию невербальных эмоций тоже можно многое понять.

Пиршество шло полным ходом: фактически обнажённые саанцишиссы разносили постоянно пустеющие на столах кувшины с кошуном, курилось испарение маршаны, то тут, то там довольно взвизгивали и хохотали саанцишиссы, которых хватали за телеса, давно расслабленные цисаны.

Чтобы не выделятся на общем фоне, Махарадж постоянно поднимал чару с кошуном и изображал хмельную развязность. Перед пиршеством он принял созданную его целителем настойку, которая фактически блокировала всасывание в кровь этанола, что позволяло ему сейчас держать рассудок ясным.

Повалив к себе на колени проходившую мимо саанцишиссу, наигранно оскалившись, ущипнул её за торчащий тугой сосок обнажённой груди и, выражая довольство, сжал тощую ягодицу. Женщина змеёй вывернулась, чтобы оказаться перед ним на коленях с угодливо прогнутой спинкой и разведёнными ногами демонстрируя голые, без малейшей растительности половые губы.

Размашисто хлопнув по ним ладонью, Махарадж ногой оттолкнул её тело в сторону, и чуть завалившись на бок, потянулся за кувшином с алкоголем. Впрочем, саанцишисса ничуть не обиделась на его жест, а плавно поднявшись, с улыбкой направилась к поманившему её представителю канцелярии Владеющего.

– Хорошая самка, не понравилась? – пьяно икнув, поинтересовался у него Цишузин. – Сейчас ещё доставят. Кстати! – Он, опять икнув, поднял палец вверх. – В этой партии будет экзотика: с хладного континента цисанка. Но, уважаемые! Прошу не мучить её и не шлёпать сверх меры.

– Бережёшь? – Встрял с вопросом Исдажин – некровный брат Махараджа.

– Э-э-э… ик, да. Я её потом того, контракт заключу, – подтвердил Цишузин.

– Махарадж, а как там поживает твоя контрактная аншиасса? Как её там? Не помню. – К их троице подошли два цисана: Хазасцан и Хзурандж, плюхнувшись на огромные подушки.

Услышав вопрос, Махарадж пьяно моргнул и перевёл взгляд на Хазасцана, делая вид, что пытается сконцентрироваться на нём. Этот шканех выбешивал его. Именно он вздумал заключить контракт с Элиссой ещё у Ведающей.

Тогда он по стечению обстоятельств, прибыл в её обиталище для решения своих вопросов и столкнулся с Лиссой на балконе. Только Ведающая отчего-то отдала предпочтение Махараджу. Почему? Махарадж и сам до сих пор этого не знал, но был уверен, что Хазасцан затаил обиду.

Возможно, именно он и был замешен в истории с использованием иномирной информации, только вот ни один след, ни одна ниточка к нему ни вела.

– Поживает? Эм, нормально поживает, наверное. – Махарадж одним глотком проглотив напиток, некоординированно поставил чашу на стоявший рядом стол. – Тебе зачем?

– Ну как же, иномирная женщина – интерес, Махарадж. Лютый интерес. Рассказывай – какова она при слиянии? Лоно какое, да там сверху грудь такая, что руки должно быть так и тянутся пообжимать? – хохотнул Хазасцан, а Махарадж, с трудом сдерживая злость, что раскрылась огненным цветком в груди, пьяно растянул губы, в улыбке прикрыв глаза.

– Э-э-э… не знаю, я не об… зажимал я. И ты с ума сошёл? Касаться груди!

– Ну, саанцишисс ты не обходишь вниманием же, – возразил брат и Махарадж с удивлением на него посмотрел – тот ни разу не высказывал любопытства по отношению к Элиссе, а сейчас проговорился?

– Так то – саанцишиссы, брат! Их сами предки завещали щупать, да пользовать, – Махарадж, ответив, отвернулся в сторону танцующих женщин, которые, уже полностью обнажившись, тёрлись о тела друг друга.

Если раньше он относился спокойно к таким пиршествам и даже с удовольствием взирал на такие представления, то сейчас всё происходящее было противно.

– Кстати о пользовании, – Махарадж тяжело встал, качнулся и расставил ноги якобы в попытке удержать равновесие. За время пира, он успел задать нужные, наводящие вопросы всем присутствующим, сделать выводы и сейчас единственное желание, было поскорее покинуть гостеприимный цело́мин управляющего Ашуруком. – Эй, ты, – поманил он к себе саанцишиссу, на которую упал взгляд. – Иди сюда, то есть со мной пошли.

– Махарадж, ты куда? – удивился Цишузин. – Сейчас вторую партию саанцишисс доставят.

– Мне надо бы… пользовать пойду её. – Обхватив за плечи подошедшую женщину, предводящий покачиваясь, направился на выход.

– Так куда идёшь? Пользуй здесь! – крикнул ему вдогонку пока ещё управляющий срединным цело́мнищем.

Это было нормально для подобных мероприятий: отойти в сторону, не всегда скрытно, разложить саанцишиссу и взять её тело, чтобы потом быстро вернуться обратно за стол, но Махараджу всегда было противно выставлять на обозрение слияние и даже смотреть на такие забавы, считающиеся нормой, было отвратительно.

– Оставь его, – одёрнули Цишузина. – Махарадж у нас правильный до тошноты.

Идти далеко не пришлось – всем прибывшим гостям выделили цело́мы рядом с залом, где проходило пиршество. Не оттягивая момента, предводящий протащил саанцишуссу в спальню, и та сразу устроившись на матрасе на коленях, прогнула спину, при этом широко разведя ноги в стороны.

– Предводящий желает меня так или может мне лечь боком, а может…

– Заткнись! – резко оборвал женщину Махарадж, спуская шальвары и пристроившись сзади, сразу вошёл в женское лоно.

Саанцишисса начала крутить бёдрами, при этом по её мнению возбуждающе повизгивая на высокой ноте, что резало слух мужчины. С силой сжав узкие, тощие бёдра, он опять её прервал:

– Я же сказал – заткнись! Молча стой, не дёргайся!

Саанцишисса выполнила его приказ, но всё равно временами вздёргивала бёдрами в желании скорее получить его семя.

Раньше Махарадж не задумывался над словосочетанием: сладкий иниле. Сладкое удовольствие. Считал его лишь красивым оборотом речи для скрытия грубого контекста – совокупление, сброс напряжения и семени. Но для саанцишисс иниле действительно было сладким – перед слиянием они пили специально разработанную настойку, которая впитываясь в их организм, заставляла желать слияние, а при попадании в лоно мужского семени взаимодействовала с ним, отчего они испытывали дикое наслаждение. Таким образом, саанцишиссы находясь под дурманом зелья, были готовы на всё, чтобы мужчина как можно скорее сбросил семя.

И для него-то раньше это было нормально. Вполне понятно и привычно было осознавать сей факт, сейчас же Махарадж вбиваясь в женское тело, с силой сжимая костлявые бёдра, никак не мог достигнуть пика иниле. Просто хотя бы сбросить семя, чтобы саанцишиссу вынесли отсюда, чтобы не вызвать подозрений. Закрыв глаза и сцепив зубы, предводящему вспомнились мягкие, округлые женские бёдра, тихие и громкие стоны, срывающиеся со столь влекущих губ и просьбы, её просьбы, её протяжное: – «Рааадж» – Махарадж, рыкнув, излился в тело саанцишиссы и быстро отстранившись, вызвал здрада для того, чтобы тот с помощью прислуги унёс закатившую глаза и бившуюся в судорогах иниле саанцишиссу.

Отдав распоряжение – направился в купальню. Мужчине хотелось как можно скорее смыть с себя все эмоции этой ночи, запах, ощущения, и как можно скорее покинуть Ашурук.