Когда песня закончилась, медленно зазвучало только одно пианино. Включили «медляк». Основная масса танцующих освободила танцпол, многие потянулись к выходу – отдохнуть и перекурить. Дима и Рая тоже хотели выйти. Но вдруг красивым голосом с необычным тембром очень чувственно и пронзительно Таня Буланова запела одну из самых слезливых своих песен о том, что она просит не плакать, что осталась ещё одна, последняя, ночь, которую влюблённые проведут вместе, а потом расстанутся.

– О! Это «Летний сад», что ли? – удивлённо воскликнула Рая.

– Да я даже не знаю, – задумался Пономарь. – Новая, наверное, песня. Не слышал ещё.

Они, словно бы почувствовав желание друг друга остаться на танцполе, обнялись и начали медленно переминаться под приятную мелодию.

– Красивая, правда? – печально спросила Рыжая Соня, положив свою голову на грудь парня. – Только, капец, какая грустная.

– Угу, – покивал Дима.

Они простояли, покачиваясь и медленно переступая с ноги на ногу, до окончания песни.

– Как в наш первый раз, да? – успела ещё тихо спросить Рая, пока не началась следующая быстрая композиция, из-за грохота которой снова стало трудно общаться.

Пономарёв показал в сторону выхода, и они пошли подышать свежим воздухом.

– А когда брейк танцевать будут? – спросила Раиса, уже на крыльце.

– Не знаю, – ответил Дима. – Сейчас спрошу.

Он потеребил за рукав Спиридона:

– Олег, а когда брейк будет?

– Да хер его знает, – задумался Спиридонов. – А-а-а-а! Сегодня же суббота! Брейк по пятницам бывает.

– Понятно, – покивал Пономарёв и посмотрел на свою подругу, головой указывая на Спиридона, чтобы убедиться, всё ли она поняла.

Девушка тоже покивала.

– А по четвергам тут «депешисты» собираются, – добавил усатый Спиридон.

– А это чё за «депешисты»? – не понял Пономарь.

– Это фанаты «Депеш Мод», – пояснил Олег, почесав усы.

– А это чё такое? – опять не понял Дима.

– Ну… группа такая. – Олег задумался, как объяснить этому несмышлёнышу, что такое «Depeche Mode». – Они, типа, рок там какой-то поют: «Нау. Ди ди-ди нау. Ди-ди-ди наус, ёу-ёу хэу, ёу ёу хэу…», – попытался он напеть мелодию.

– А-а-а, – понял наконец-то Пономарь, почему не знает, о чём ему толкуют. – Ясно теперь.

– Ну, он так – попсовый рок-то, – продолжал Спиридон. – Можно послушать, короче. На самом деле прикольные песенки у них есть.

– А кассета есть у тебя? – спросил Дима.

– У меня есть! – воскликнула Рыжая, опередив с ответом Спиридона. – Я тебе дам, потом.

Девушка потянула Пономарёва в сторонку от его друзей.

– И не только это ещё тебе дам… – вожделенно прошептала она Диме в самое ухо, а потом, закусив нижнюю губу, посмотрела на него глазами хищной кошки. – А этот усатый, он кто? – вдруг спросила она.

– Это Спиридон.

– А сколько ему лет-то? Он вон седой весь.

– Да ему восемнадцать всего! – усмехнувшись, сказал Дима. – У него просто болезнь какая-то. То-сё. Вот и седой. Он всегда, по-моему, такой был.

– Капец, блин! Он ведь прям старый! Прикинь, если бы у меня такая болезнь была? Ты на меня и не взглянул бы вообще, да?

Пономарёв, ухмыльнувшись, промолчал.

– А вообще расскажи мне про своих друзей, – попросила Рая. – Чего они все такие взрослые-то?

– Да чего тут рассказывать-то? – вздохнув, ответил Дмитрий. – Это всё «старшаки» наши, кроме вон того, дерзкого, – сказал он, мотнув головой в сторону Славика Антонова. – Мы с ним в одном классе учились раньше. Он у нас по фене бо́тает – профессионал прям. Всё про тюремные порядки знает, – сказал Пономарёв и стал рассказывать про каждого из своих товарищей, по очереди указывая на них: – Вон тот, тёмненький, – Серёга Кислый, он, как и эти все, тоже постарше нас с Антохой, не вырос просто. Зато накаченный чуток. Подтягивается раз двадцать. Вон тот, в жилетке, – это Кран – Илюха Автократов. Ему лет двадцать, если не больше. Он на второй год в школе оставался раза три или четыре. Самый старший из наших. Все его одногодки уже или служат, или уже отслужили, или ещё где: кто женился, кто сидит. Вон братан мой уже с армейки вернулся! И ещё: он главный у нас в «Птицах».

– А что это за «Птицы» такие? – спросила Рыжая Соня.

– Ну, это мафия такая наша, – ответил Пономарь. – Мы самые уважаемые в городе.

– Фига́?! – удивилась Раиса. – Я даже и не думала, что ты у меня мафиозник.

– Угу… – усмехнувшись, покивал Дима. – Мафиозо!

– А вон тот – высокий светленький, кто? – спросила девушка. – Большой такой! Рука, блин, как сковородка, а лицо, как у мальчика.

– Ну да, – хохотнул Дмитрий. – Это Мельник, он бывший одноклассник Крана и Спиридона. Сейчас уже год почти, как школу закончил, ходит хером груши околачивает.

– Это как? – удивилась девушка.

– Да как? Никак! – усмехнулся Пономарь. – Батрачит где-то, пока в армию не забрали. Грузчиком или кем там… в магазинах разных ходит подрабатывает. Вагоны иногда ездит разгружать.

– М-м-м. Понятно, – сказала Рая. – Может, в зал пойдём?

– Ну-ка, погоди… – Пономарёв устремил куда-то свой взгляд. – Ща я.

Дмитрий подошёл к своим, одновременно кого-то выглядывая у входа в зал. Потом поманил рукой Рыжую и, пока она подходила, сказал:

– Кран, помнишь я про чуваков из Люберец рассказывал, которые мне руку порезали?

– Ну… что-то припоминаю.

– Вон они! – Пономарёв показал пальцем на двоих куривших возле входа в клуб.

– Чего, прессануть хочешь? – пытаясь получше разглядеть их, Илья сделал последнюю затяжку и пульнул окурок в темноту.

– Ну хрен знает? – пожал плечами Пономарёв.

– Ща! – Автократов соображал, как быть. – Они из Люберец, да? Значит, поддержки у них тут не должно быть много. Надо им сказать, что мы местные, чтобы они очконули. Ну-ка, Славян, ты про руку Пономаря знаешь?

Тот покивал.

– Ага. Позови-ка вон тех двоих, вон туда, – показал Кран сначала на тех у входа, а потом в тёмный уголок, на окраине площади перед клубом. – И сам с ними к нам подходи.

Потом он стал говорить Мельнику и Спиридону:

– Вы же знаете историю, как Пономарю руку порезали?

Ребята закивали.

– Короче, вы тут пока, на месте, оставайтесь, наблюдайте. Я как шею потру, вот так, – он нагнул голову влево, а правой ладонью пару раз прошёлся по шее сзади, – тогда ты, Пономарь, подходи к нам. Скажи им там, чё-нить грозное. А вы, – обратился он опять к Мельнику и Спиридону, – по обстановке смотрите. Если что – сразу подскакивайте.

– Дим, чего происходит? – испуганно спросила Раиса.

– Да ничего, – отмахнулся тот. – Накажем ща вон тех двоих, и всё, – он показал на неприятелей. – Ты внутрь иди пока, – он аккуратно подтолкнул девушку в сторону клуба. – Я потом к тебе приду.

– Кислый, пойдём со мной, – позвал Сергея Автократов, уже удаляясь в указанное ранее место. – Ща, там, тоси-боси, скажем им, короче, что мы местные фарцовщики. Предложим чё-нить, шмот какой-нить купить, а потом Пономарь подойдёт, и мы их на «бабки» нагреем. Ну, или прессанём.

У Автократова всегда с собой был кастет. Однажды Илья смотрел многосерийный фильм «Жизнь Клима Самгина». Там показали драку с применением кастета. Он сразу решил, что сделает себе такой же. Кастет, что показали в кино, взял за образец. В фильме кастет был с шипами на ударной части. Но это ему показалось излишним.

Он ещё на втором курсе в ПТУ учился, когда во время практических занятий сделал кастет из куска толстого стального листа. Нарисовал эскиз в натуральную величину. Разметил заготовку. Всё как учили. На сверлильном станке просверлил отверстия для пальцев. И в середине высверлил и выпилил лишнее, чтобы облегчить конструкцию. Очень хорошо обточил всё и зашкурил. Стенки и перемычки вышли тонкими, но сталь есть сталь. Он был тонким и лёгким и в руку ложился как влитой. Изделие получилось что надо – суперское. Учёба прошла не зря.

Кран нащупал в кармане своё оружие, когда неприятели подходили к ним с Кислицыным.

– Чё такое, парни? – спросил «высокий», который был с ножиком во время истории с Пономарёвым.

– Да щё, пасаны, – по-босяцки коверкая и растягивая слова, гнусаво начал Кран, почёсывая большим пальцем щёку. – Мы тут, короче, местные. Кооператив свой держим. Решили спросить у вас: мож, вам щё из шмота нада, а? Можем достать, недорого. Вы откуда сами-то?

Илья, устало наклонил голову и потёр шею, а потом сразу, как только вернул руку обратно в карман, продел пальцы в колечки кастета.

У Пономарёва бешено заколотилось сердце, когда он увидел условный сигнал, и он быстро зашагал в сторону разговаривающих.

– Да не, пасаны, мы из Люберец. Просто приехали сюда. Отдыхаем. Нам ничё не нада, – подняв свои руки, словно он сдаётся, так же по-босяцки ответил тот, что был пониже ростом – Казак.

Подошёл Пономарёв. Люберецкие удивлённо и испуганно уставились на него.

– Ну! Чё вылупились?! – грозно спросил тот.

Славян Антонов так же, как и Автократов, не вытаскивая руку из кармана, нацепил на пальцы большой водопроводный вентиль, который всегда использовал в качестве кастета.

– Пацаны, мы просто отдыхаем, – залепетал «низкий», нелепо улыбаясь. – Мы просто отдохнуть приехали. Под музон там, подёргаться. И всё, нич…

– Ну чё, фраерочки, теперь вы на «бабки» попали? – оживился Славян, перебив оправдания Казака и вытащив руку с вентилем из кармана, запугивая оппонентов.

– Да вы чё, пацаны? – испуганно заулыбался «низкий». – Нам проблемы не нужны. Мы просто отдыхаем.

– Да мы ж не знали, что этот обосрыш – московский фраер, – вдруг смело высказался «высокий».

– Ты кого обосрышем назвал, а?! – разозлился Пономарь.

– У него же на лбу-то не написано, – не обратив внимания на реплику Пономаря, продолжил «высокий». – Да и чего мы ему сделали-то?

– На «бабки» чуть меня не нагрели! – снова эмоционально ответил Пономарёв. – И руку мне пропорол! Ножом своим! Без ножа-то очково теперь, да?

«Низкий» испуганно смотрел то на одного говорившего, то на другого, то на Антонова с вентилем на кулаке.

– Да чё, это нож, что ли? – усмехнулся «высокий» и достал из заднего кармана своих брюк блестящий предмет.

Кислицын резко схватил его за кисть с предполагаемым ножом и заломил руку. Закряхтев от боли, тот согнулся и присел на одно колено.

– Дарэ́н! Сюда! Быстро! – вдруг закричал «низкий», отступая, и помахал кому-то рукой.

Четыре человека сразу же отделились от толпящихся у входа и спешно двинулись в их сторону.

Спиридон и Мельник тоже бросились к своим.

Казак попытался ударить Кислицына, пока тот возился с «высоким», но Кислый вовремя отскочил, и кулак пролетел мимо его головы. Правда, для этого пришлось выпустить руку «высокого».

Остальные трое жуковских ребят были уже не в состоянии помочь Кислому. Четверо прибежавших на подмогу люберецким сходу набросились на этих троих. Жуковчане приняли боевые стойки. Илья сразу же выбросил руку с кастетом в голову одному из прибежавших. Но тот, к сожалению, успел уклониться от удара. Противник Автократова ответил несколькими ударами, которые, конечно, не сокрушили лидера «Птиц», но как минимум обескуражили. Любер был гораздо ловчее в драке, чем Илья, поэтому Автократов не мог ему ничего противопоставить, даже со своим оружием. У люберецких было численное превосходство, и они оказались гораздо крупнее троих худеньких жуковчан, которых смяли всего несколькими ударами. Вентиль Антонова тоже не возымел нужного эффекта.

«Низкий» с Кислицыным, отдалившись от остальных в сторону, устроили нечто похожее на кулачный бой. Тем временем «высокий» поднялся на ноги и распрямился, потирая недавно выкрученную руку. Кислый был в более лучшей форме, чем Казак и даже, чем второй соперник. И один на один, вероятно, вышел бы победителем с любым из них. Он занимался борьбой в КВСК и был достаточно силён в драке. Сергей выкинул чётко отработанную «двоечку» в голову «низкого», что резко остудило его пыл. Но тут «высокий», придя в себя, направился на подмогу своему товарищу. Приняв боевую стойку, он медленно шёл вперёд, а Кислый по-боксёрски в «челночке» петляя из стороны в сторону, отступал, оставаясь на дистанции и не позволяя гораздо более крупному сопернику приблизиться. «Низкий», немного оправившись от пропущенной «двоечки», вместе с товарищем, но чуть позади него, стал также наступать на Кислицына.

Тут подоспело подкрепление и к жуковским ребятам. Мельник и Спиридон сразу же включились в потасовку. Количество бойцов сравнялось и можно было бы подумать, что и шансы на победу жуковских выросли. К тому же Кислый, хотя и недолго, но всё же сдерживал сразу двоих, пусть и отступая, но пока не сдаваясь. Однако преимущество в физической силе всё-таки было на стороне люберецких. Все они, за исключением «низкого», были рослые и крепкие. Но Пономарь помнил, что и руки «низкого», которыми тот его обхватил в прошлую их встречу, тоже были очень сильными. А это был всё-таки самый низкорослый их боец.

Жуковские оказались на грани поражения, и продолжать биться был не самый лучший вариант.

– Пацаны! Пацаны! – закричал Автократов. – Постойте!

– Чего «постойте»?! – воскликнул один из прибывших на помощь люберецким. – Вы вообще-то первые начали: толпой на двоих!

Реплики этих «переговорщиков» возымели действие на остальных, и драка, едва начавшись, остановилась.

– Да мне показалось, что он нож достал! – выкрикнул Серёга Кислый, приблизившись поближе к своим.

– Ну и чего? – смело ответил «высокий». – Я нож и достал. Вот! – он снова достал блестящий предмет и разложил маленькое лезвие, демонстрируя величину ножика. – Чтобы показать, что этим ножом, только ногти стричь. Не нож, а так – херня.

– Мне-то откуда знать, на хера ты его достал?! – тяжело дыша, нервно выкрикнул Кислый.

– Ну, а чего остановились-то? – с надменной ухмылкой спросил «высокий». – Чего вы зассали-то? Давайте продолжим!

– А чего тут происходит-то вообще? – перебил его один из подошедших на подмогу, что был самым крупным из люберецких.

– Да это… Дарэн! – начал объяснять «высокий», – Вон тот обосрыш в прошлый раз, в Томилино, сам на мой ножик напоролся. Ещё и пальцы мне порезал, урод! – он указал на Пономарёва. – Я, правда, подумал, что сильнее его почикал тогда. Ну и ушёл, не стал ему предъявлять. А он вон целёхонек. Да ещё, как сейчас выяснилось, – московский. Они тут, оказывается, с района – местные барыги.

– А почему «обосрыш»-то? – усмехнулся Дарэн.

– Да он штаны нёс, сам сказал, что грязные на жопе. Что ещё-то подумать можно? – засмеялся «высокий».

Накал страстей немного угас.

Жуковские ребята тихонько шептались между собой.

– Ну что, парни, – продолжил Дарэн, – чего решать-то будем? У вас какие-то претензии к нам ещё есть? У тебя, может быть? – он пристально посмотрел на Пономарёва.

Тот в недоумении молча хлопал глазами. Под носом у него стекала капля крови, и он её растёр по лицу.

– Или у тебя? – Дарэн посмотрел теперь на растрёпанного Автократова, которого несколько секунд назад хорошенько приложил пару раз. – Нам так-то с местными проблемы-то не нужны. Мы сюда отдыхать приехали. Были бы вы не местные, мы бы вас загасили бы вообще тут. И примочки эти ваши не помогут.

Он хохотнул, указав глазами на кастет Автократова.

– Ладно, – хмуро ответил Кран, ощупывая разбитую губу. – Расходимся миром.

– Ну вот и ладненько, – сказал Дарэн, покивав жуковчанам, и добавил своим: – Пошли, пацаны.

Этот Дарэн, видимо, был у люберецких главарём. Он стал что-то говорить своим друзьям, когда обе компании расходились в разные стороны. Враждующие группы ещё долго курили и что-то обсуждали, поглядывая друг на друга.

– Да блин! Херово чё-то вышло как-то! Не получилось с наскока рубануть этих двоих, – сокрушался Кран. – Если бы первых двух вырубили бы сразу, то, может, и остальных четверых тоже уработали. Кто ж знал, что они тут такой толпой.

– Ещё и здоровые все такие! – расстроено сказал Спиридон.

– Хорошо, что хоть они думают, будто мы местные, – продолжил Илья. – Так-то с ними сейчас шутки плохи. Херово, что Миха Пономарь не поехал с нами! Его тут не хватало. Охерачили бы сейчас этих ушлёпков! Чего он не поехал-то? Или у него в армии «дискачи» кажный день, шо ль, были?

– Да не знаю я, – хмуро ответил Дмитрий. – Со своей тёлкой, наверное, тусит.

– Ну ладно, хоть легко отделались, – добавил Автократов.

– Пацаны, Райку не видали?! – вдруг спохватился Пономарёв.

– В зал, по-моему, побежала, – заметил Денис Мельниченко, осматривая себя и отряхиваясь.

Пономарёв собрался уже было рвануть туда, но Автократов его задержал, схватив за рукав.

– Один не ходи! – строго сказал он. – Эти, если тебя увидят одного, как бы не кокнули вообще. У тебя, кстати, вон кровь на щеке, – показал он это место на своей щеке. – Олег, подстрахуй, сходи с ним. Найдите его подругу.

Пономарь и Спиридон поспешили ко входу в клуб.