Александров Георгий Федорович

Рождение:22 марта 1908, Санкт-Петербург, Российская Империя. Смерть:21 июля 1961 (53 года), Москва, СССР.

– Министр культуры СССР

9 марта 1954 года – 10 марта 1955 года

Глава правительства: Георгий Максимилианович Маленков, Николай Александрович Булганин

Предшественник: Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко

Преемник: Николай Александрович Михайлов

Родился в семье рабочих. В начале 1920-х годов был беспризорником, затем воспитывался в Борисоглебском детдоме (Тамбовская губерния).

С 1939 до 1940 годы работал заместителем заведующего Отделом агитации и пропаганды ЦК ВКП (б) и одновременно с 1939 по 1946 годы – директором ВПШ при ЦК. В 1940–1947 годах начальник Управления агитации и пропаганды ЦК ВКП (б).

Александров – один из составителей книги «Иосиф Виссарионович Сталин. Краткая биография» (1939). Первое издание вышло к 60-летию Сталина, затем многократно переиздавалось без каких-либо изменений. Его общий тираж, по данным Всесоюзной книжной палаты, составил более 4 миллионов экземпляров. Второе издание (исправленное и дополненное) было подготовлено к 70-летию Сталина и вышло в 1947 г.

В 1939 г. в Москве проходило Всесоюзное совещание руководителей кафедр марксизма-ленинизма. Выступивший на нем Г. Александров сказал: «Будущие поколения в нашей стране станут с восторгом изучать тот период, в котором мы сейчас живем… Они будут завидовать нам потому, что этим обществом руководит и это общество объединяет такой величайший человек современности, как товарищ Сталин»

С 9 марта 1954 года работал министром культуры СССР. В 1955 году, наряду с несколькими партийными идеологами, стал фигурантом сексуального скандала. Григорий Александров в 1955 году пал жертвой борьбы внутри политбюро между Хрущевым и Маленковым, вследствие чего лишился должности и был отправлен в Минск. С 1955 до 1961 года работал заведующим сектором диалектического и исторического материализма Института философии и права АН БССР.

Дело гладиаторов.

Узнав о подпольном борделе для номенклатуры, Никита Сергеевич Хрущев был вне себя от гнева. Особенно досталось одному из «отцов-основателей», престарелому Александру Еголину.

Первый секретарь кричал в побледневшее от страха лицо: «Ты-то в твои годы зачем туда полез?!» Престарелый сластолюбец нашел слабую отговорку: «Я только гладил…» После чего всех фигурантов скандала так и прозвали – «гладиаторами».

В любом обществе, при любой формации секс остается востребованным товаром. Именно товаром. Конечно, проституция в СССР была под запретом, но был спрос – было и предложение. Правящая верхушка чувствовала себя элитой во всех отношениях, была развращена вседозволенностью не меньше римских императоров и, следовательно, жаждала все новых наслаждений. Передовые доярки и ткачихи редко удовлетворяли вкусам советских партийных эстетов. Предпочтение отдавали утонченным барышням – балеринам, актрисам, студенткам творческих вузов… Хотя студентки философского направления при условии миленькой внешности тоже, как оказалось, были востребованы в качестве пролетарских гейш.

Участники знаменитого дела гладиаторов были исключительно учеными мужьями с изысканным вкусом. Не какими-то мелкими завкафедрами, а полноценными академиками, членкорами и профессорами. Имена в 50-е годы прошлого века громкие и широко известные. «Верховным главнокомандующим» засекреченного борделя являлся сам министр культуры академик Георгий Федорович Александров. Об руку с ним шли компаньоны – член-корреспондент АН СССР Александр Михайлович Еголин и замдиректора Института мировой литературы профессор Сергей Митрофанович Петров. Идеологическую основу подпольного дома наслаждений защищал советский философ, завотделом пропаганды и агитации ЦК КПСС Владимир Семенович Кружков. Ну а главным организатором и воплотителем самой идеи был не последний в те годы литературный деятель, драматург Константин Кириллович Кривошеин. Именно его деловая энергия, творческая фантазия, умение заводить нужные знакомства и обольщать глупых барышень вкупе с криминальным прошлым позволили родиться на свет тайному ВИП-борделю.

Как рассказывала одна очень известная в литературной среде дама, бордель для верхушки руководства советской идеологии и культуры функционировал в квартире на улице Воровского (ныне Поварской), и в нем трудились студентки младших курсов и школьницы, обслуживая мэтров литературы и искусства и руководителей идеологического фронта. Работал он не один год, но все кончилось после того, как одна десятиклассница выбросилась из окна и погибла. Возникший скандал замять не удалось.

На стол первого секретаря ЦК КПСС Никиты Сергеевича Хрущева попало письмо некоей матери. В послании очень эмоционально и с красочными подробностями расписывалась шикарная московская квартира литератора Кривошеина. Как бы невзначай на богатом интерьере делался акцент с вопросом: а на какие, собственно, доходы? Далее упоминались имена Александрова, Еголина и Петрова – всех участников постоянных пьяных вечеринок с последующим совращением приглашенных юных девушек. По словам матери, она запретила дочери посещать бордель, но молчать о творящемся безобразии не в силах. Кстати, загородная дача тоже упоминалась в письме.

Так что в посещениях подпольного борделя Александрова в 1947 году не обвиняли и действительно назначили директором Института философии АН СССР. О том, что та история имела политическую подоплеку, свидетельствовал и тот факт, что Маленков, став во главе правительства, вскоре назначил Александрова министром культуры.

Не обнаружилось в архивах и никаких следов смерти некоей десятиклассницы, выбросившейся из окна борделя, якобы существовавшего на улице Воровского. Следы такого происшествия обязательно должны были остаться в сводках МВД, отправлявшихся руководству страны. Но никаких упоминаний о подобном инциденте в них не было.

Специализировался по истории западной философии. Главные труды – «История западноевропейской философии» (1946), «История социологии как науки» (1958). Первая из этих книг была раскритикована Сталиным и Ждановым, что повлекло увольнение Александрова из аппарата ЦК КПСС в систему АН СССР. Главным обвинением было причисление К. Маркса к западным философам. По воспоминаниям Н. С. Патоличева, на одном из совещаний И. В. Сталин попросил его остаться. Когда все вышли, спросил: «Скажите, Александров сам пишет?» Н. С. Патоличев хорошо знал Г. Ф. Александрова и уверенно ответил: «Александров пишет сам». И. В. Сталин внимательно посмотрел на него, помолчал и сказал: «Ладно, можете идти».

Умер 21 июля 1961 года в Москве. Похоронен на Новодевичьем кладбище.

Абакумов Виктор Семёнович

Рождение:11 апреля 1908 Москва, Российская империя Смерть:19 декабря 1954 (46 лет) Ленинград, РСФСР, СССР.

– 2-й Министр государственной безопасности СССР

7 мая 1946 – 14 июля 1951

Глава правительства: Иосиф Виссарионович Сталин

Предшественник: Всеволод Николаевич Меркулов

Преемник: Семён Денисович Игнатьев

Родился 11 (24) апреля 1908 года в Москве в семье чернорабочего Семёна Абакумова (?—1922) и швеи.

Помимо мощной фигуры, у Абакумова было правильное рабочее происхождение, которое вкупе со сначала комсомольским, а потом партийным билетом помогло ему выбиться в начальники.

В Москву Абакумова привёл Кобулов. Как и следовало ожидать, в условиях Большого террора Абакумов специализировался на следственной работе. Здесь и пригодилась его спортивная подготовка и сила. Он активно ведет допросы и не щадит арестованных.

С января 1932 года работал в органах ОГПУ—НКВД практикантом экономического отдела полномочного представителя ОГПУ по Московской области и уполномоченным экономического отдела полномочного представителя ОГПУ по Московской области. В 1933 году был переведён из членов в кандидаты ВКП (б) за нежелание устранять свою политическую безграмотность. С 1933 года работал уполномоченным экономического управления ОГПУ, затем экономического отдела ГУГБ НКВД, однако в 1934 году было выявлено, что Абакумов на конспиративных квартирах встречался с различными женщинами, в связи с чем он был переведен на работу в систему ГУЛАГ: оперативным уполномоченным 3-го отделения Оперативного отдела ГУЛАГ (1934–1937 гг.). Это отделение занималось вербовкой агентуры из числа заключенных.

С назначением 25 ноября 1938 года Л. П. Берии на должность народного комиссара внутренних дел СССР В. С. Абакумов с декабря 1938 года исполнял обязанности начальника, а 27 апреля 1939 года был утверждён в должности начальника управления НКВД по Ростовской области. Во время допросов применял свою физическую силу для получения признательных показаний от подследственных.

3 февраля 1941 года указом Президиума Верховного совета СССР Народный комиссариат внутренних дел был разделён на непосредственно НКВД (нарком – Л. П. Берия), и НКГБ (нарком – В. Н. Меркулов). В это же время Абакумов был назначен на должность заместителя народного комиссара внутренних дел СССР и начальника Управления Особых отделов НКВД СССР, которое в июле 1943 года было преобразовано в СМЕРШ. В апреле 1943 года Виктор Семёнович Абакумов был назначен на должность начальника Главного управления контрразведки «СМЕРШ» и заместителя народного комиссара обороны. «СМЕРШ» оказался наиболее эффективной контрразведывательной структурой Второй мировой войны. Деятельность немецкой агентуры в советском тылу была практически парализована. За годы войны были нейтрализованы более 3500 диверсантов и 6000 террористов. На освобожденных территориях выявлялись и задерживались нацистские пособники, уничтожались отряды националистов. В первые месяцы после Победы была проведена поистине титаническая работа по проверке бывших военнопленных и гражданских лиц, угнанных в Германию.

Осенью 1945-го Сталин, будучи недовольным работой НКГБ, инициировал разработку новой структуры наркомата и всерьез хотел перетряхнуть всю руководящую верхушку. С начала 1946-го на рассмотрение Сталину были представлены несколько вариантов оргструктуры НКГБ—МГБ. Планировалось включить ГУКР СМЕРШ в состав МГБ, а Абакумова назначить заместителем министра по общим вопросам. Сталину показалось этого мало. Решением Политбюро ЦК ВКП (б) 4 мая 1946-го была утверждена новая структура МГБ и вместо Меркулова министром был назначен Абакумов. В ходе приема-передачи дел в МГБ Абакумов приложил все усилия, чтобы опорочить работу своего предшественника. Внезапное возвышение вскружило ему голову, и среди своего ближайшего окружения Абакумов заявлял: «Хотя Меркулов и был министром, но ЦК боялся и дорогу туда не знал», тогда как сам он, «еще работая начальником контрразведки СМЕРШ, уже знал себе цену и уже тогда, не в пример Меркулову, сумел завоевать себе прочный авторитет».

В 1946 г., по инициативе Абакумова был осужден ряд руководителей авиационной промышленности и ВВС: нарком авиапромышленности А.И.Шахурин, Главный маршал авиации, главком ВВС А.А.Новиков, главный инженер ВВС А.К.Репин, и другие. Выяснилось, что они виновны в поставках в армию некачественных самолетов (в ходе испытаний и эксплуатации гибли и машины, и летчики), что ради перевыполнения плана они запускали в производство заведомо «сырые» машины, подделывали отчетность, и совершали другие должностные преступления. Впоследствии их реабилитировали – только потому, что они были осуждены Абакумовым, хотя большинство из предъявленных им обвинений А.И.Шахурин в своих мемуарах признает.

Назначая Абакумова министром госбезопасности, Сталин хотел видеть во главе этой организации благодарного за высокий пост и полностью преданного ему, и только ему, служаку. Сталину нужен был министр, наводящий страх на всё его окружение, включая и членов Политбюро. Своим сотрудникам Абакумов так и заявил: «Меня все должны бояться, в ЦК мне об этом прямо сказали. Иначе, какой же я руководитель ЧК». Авторство этого наказа вполне очевидно. «ЧК» – именно так Сталин обычно называл госбезопасность, независимо от того, какая аббревиатура на тот момент была в ходу: НКВД, МГБ или любая иная. И Абакумов воспринял это напутствие как руководство к действию. Ему нравилось его новое положение и его особая значимость. Он любил со злорадством говорить, как по компрометирующим материалам, добытым МГБ, «погорел тот или иной руководитель». Став министром, Абакумов продолжает все свои смершевские дела: на маршала Жукова, на заместителя министра внутренних дел Серова и на всё их окружение.

С Серовым они когда-то вместе в мае-июне 1941-го проводили депортации населения из Прибалтики, и Абакумов почему-то еще с тех времен его люто невзлюбил. А приемы работы МГБ при Абакумове приобретают поистине гангстерский характер. Тут и тайные убийства, осуществленные отделом «ДР» МГБ во главе с Судоплатовым и Эйтингоном, и похищения, и нападения на граждан. Дошло до того, что сотрудники МГБ, выдавая себя за американцев, средь бела дня 15 апреля 1948-го напали на министра морского флота А.А. Афанасьева и «склоняли» его к работе на американскую разведку. На следующий день возмущенный министр написал заявление на имя Берии и Абакумова. В итоге его через 10 дней арестовали, и через год решением ОСО МГБ он получил 20 лет.

Абакумов не останавливался перед выполнением любого сталинского приказа, даже самого преступного. Одной из таких акций стало убийство народного артиста СССР Михоэлса. Как показал на следствии Абакумов: «Насколько я помню, в 1948 году глава Советского правительства И.В. Сталин дал мне срочное задание – быстро организовать работниками МГБ СССР ликвидацию Михоэлса, поручив это специальным лицам». При этом Сталин лично указал Абакумову, кому из работников МГБ поручить это убийство, и пожелал, чтобы всё выглядело как несчастный случай. Абакумов и его работники без тени сомнения выполнили «срочное задание» вождя и учителя. В МГБ при Абакумове по-прежнему практикуются пытки. В направленном Сталину в июле 1947-го пространном пояснении о принятых в МГБ методах следствия Абакумов указывал: «В отношении изобличенных следствием шпионов, диверсантов, террористов и других активных врагов советского народа, которые нагло отказываются выдать своих сообщников и не дают показаний о своей преступной деятельности, органы МГБ, в соответствии с указанием ЦК ВКП (б) от 10 января 1939 года, применяют меры физического воздействия».

Били и пытали заключенных и подчиненные Абакумова, и он сам, подавая им пример. Как иронично замечает Солженицын: «…сам министр госбезопасности Абакумов отнюдь не гнушался этой черновой работы (Суворов на передовой!), он не прочь иногда взять резиновую палку в руки».

В ноябре 1950 года был арестован врач Яков Этингер. До 1949 года он работал в Лечсанупре, которое лечило самых высокопоставленных номенклатурных деятелей. В МГБ стало известно, что Этингер был недоволен увольнением и резко высказывался в адрес власти.

Дело вёл следователь по особо важным делам Михаил Рюмин. Ему пришла в голову идея сплести из него целый гигантский заговор и таким образом сделать карьеру. Всё просто: Этингер работал в Лечсанупре, а за последние годы умерло несколько крупных деятелей партии. Наверняка их неправильно лечили врачи-вредители (такие обвинительные приговоры уже были обкатаны ещё до войны). Нужно только надавить на Этингера, чтобы он выдал сообщников. Рюмин выяснил, что арестованный консультировал врачей по вопросу лечения Щербакова – одного из любимцев товарища Сталина, умершего в 1945 году.

Рюмин поделился идеей с Абакумовым. Тот лично несколько раз допросил Этингера и посоветовал Рюмину отступиться от этой нелепой идеи и добиться от врача показаний по антисоветской агитации, что гораздо более перспективно. Однако Рюмин никаких показаний не добился, а во время допросов так усердствовал, что Этингер умер прямо в тюрьме.

Но копавшийся в архивах Рюмин внезапно набрёл на настоящее сокровище – письмо врача Лидии Тимашук, несколько лет назад писавшей в Лечсанупр (он подчинялся МГБ), что его врачи неверно поставили диагноз Жданову, который вскоре умер. Тогда на письмо не обратили особого внимания. Теперь это была бомба, которая при правильном использовании вознесла бы Рюмина на самый верх карьерной лестницы.

Но для этого следовало подсидеть Абакумова, иначе все лавры достались бы ему. Рюмину надо было найти влиятельных союзников, чтобы выйти с письмом на Сталина. Таким союзником оказался Маленков, видевший у этого дела перспективу, поскольку оно могло поколебать в том числе позиции Берии, и без того непрочные в последние годы. Потому как Лечсанупр был под контролем МГБ, а там всё ещё командовали его выдвиженцы и Абакумов.

Под руководством Абакумова было проведено «Ленинградское дело» и положено начало Делу Еврейского антифашистского комитета. 11 июля 1951 года принято постановление ЦК «О неблагополучном положении дел в МГБ», а 12 июля 1951 года Виктор Семёнович Абакумов был арестован, и ему были выдвинуты обвинения в государственной измене, сионистском заговоре в МГБ, в попытках воспрепятствовать разработке дела врачей.

Тучи над головой Абакумова начали сгущаться уже в 1950-м. Сталин решительно потребовал организовать Коллегию МГБ и ввести в ее состав опытных партработников. Это уже само по себе означало политическое недоверие чекистской верхушке. В том же году Абакумов, по сути, игнорировал предложение Сталина об аресте Судоплатова и Эйтингона. Вместо того чтобы действовать, он пошел советоваться об этом с Берией. После приезда из отпуска в декабре 1950-го Сталин и вовсе отдалил Абакумова. В качестве министра он принял его в Кремле лишь единственный раз – 6 апреля 1951-го. И это притом что в 1949-м таких встреч было 12, а в 1950-м – 6. Последний раз Абакумов переступил порог кабинета Сталина 5 июля 1951 г., но теперь это было приглашение на казнь. От должности министра его отстранили днем раньше, и впереди маячил неминуемый арест.

В тюрьме оказался не только сам министр, но и его жена вместе с сыном, которому едва исполнилось 4 месяца.

По утверждению Леонида Млечина, «Абакумова пытали, держали на морозе и в конце концов превратили в инвалида».

Когда суд предоставил слово Абакумову, отказавшемуся от адвоката, он заявил: «Виновным себя не признаю. Это дело провокационное, оно сфабриковано Берией, Кобуловым, Рюминым… Я заявляю, что настоящее дело против меня сфабриковано. Я заключен под стражу в результате происков Берии и ложного доноса Рюмина. Все недостатки в органах ЧК, скопившиеся за длительный период, вменяются мне как преступления… я ничего не делал сам. В ЦК давались указания, а я их выполнял. Государственный обвинитель ругает меня, с одной стороны, за допущенные перегибы, а с другой – за промахи, смазывания. Где же тут логика? Дело «СДР» расследовано правильно. Мне же в течение трех с половиной лет и пытались доказать, что я «смазал» террористические намерения у 15–16-летних юношей и девушек… Недостатки у меня были, я их не скрывал. Утверждать, что я использовал такой орган, как Особое совещание, для расправы, – значит забывать о том, что я никогда не председательствовал в Особом совещании… Я считаю, что суд должен справедливо разобраться в моем деле».

Было совершенно ясно, в том числе и судьям, что уж к «группе Берии» Абакумов не причастен. Наоборот, Берия посодействовал аресту Абакумова. В любом случае дело Абакумова должно было объективно расследоваться дальше. Но к тому времени уже сложилась «добрая» традиция расстреливать бывших руководителей госбезопасности.

Живой Абакумов был не нужен никому из высшего руководства. Ни Первому секретарю ЦК КПСС Никите Сергеевичу Хрущеву, ни председателю Совета Министров Георгию Максимилиановичу Маленкову.