– У обоих предки из Уэльса, – заливался Алекс, сидя на нарах и приобняв Фреда за плечо левой рукой, – мы ещё в Лондоне столкнулись, ну и… по запаху друг друга узнали, что ли.
– Ага, – подтвердил Фред, шмыгнув носом, – в ночлежке познакомились. И знаете… сразу как-то понятно стало – свой это. Тот, кому можно не только спину в драке доверить, но и кошелёк.
Ирландцы из рабочего барака жадно слушали, такие полу мистические истории кельты любили.
– Эт да, – протянул один из работяг с испещрённым оспинами лицом, – кельты всё ж таки порядочней англосаксов. Сволоты среди наших куда как поменьше.
– Кто? Врать не буду, не знаю, – продолжил Алекс, – Что у меня деда совсем мальцом в Лондон привезли, что у него. Сами знаете, как это бывает.
Сидящий напротив Шимус яростно закивал, подобные похищения детей для англичан фактически норма. Повод? Да какой угодно… чаще всего неправильная семья, то есть не англикане и не протестанты, не англосаксы, недостаточно набожны или состоятельны.
У таких семей дети изымались ради их собственного блага[21], чаще всего оказываясь потом на фабриках, в шахтах или на фермах, причём по кабальным контрактам – чем больше они работали, тем больше оказывались должны. Получалось фактическое рабство, причём наследственное – долги родителей переходили детям.
Для ирландцев эта тема всегда являлась особенно болезненной, потому как они не первый век являлись объектом купли-продажи, причём вполне официально. Дошло даже до того, что ирландцев объявили потомками негров, только что осветлившихся в условиях Севера. И рачительные рабовладельцы сводили дешёвых ирландских рабынь с дорогими мужчинами-неграми, ради получения дорогого цветного потомства[22]. Практика эта прекратилась сравнительно недавно, несмотря на почти вековой официальный запрет, да и то… бывали случаи.
Сидели в бараках до глубокой ночи, пели песни и травили байки. Алекс старался вовсю, вспоминая КВНовское прошлое. Пусть это и нищета, пусть голь перекатная… но работяги тут свои, Пять Точек район преимущественно ирландский, мигрантский. Последнее скорее преимущество, всё-таки и сами…
А стать тут своими крайне важно, район оказался настолько криминальным, что даже лондонские трущобы, пожалуй, спасовали бы. Немалая часть эмигрантов так или иначе проходила через этот район, в большинстве своём ненадолго, как их новые приятели из рабочих бараков.
Остальные же… такой концентрации алкоголиков, наркоманов, воров, проституток и убийц не встречал даже Фред!
– Страшно ходить по улицам, – честно сказал англичанин, когда они в компании подвыпивших работяг пришли к дому, где снимали комнатушку, – если бы не эти парни, мы бы даже не дошли…
Неделю спустя, после ежевечерних посиделок в рабочих бараках, до большинства обитателей Пяти Точек донесли постепенно мысль, что Алекс с Фредом свои. Это не значило, что их теперь в принципе не ограбят и не изобьют, отморозков здесь многовато. Но хотя бы основная часть коренных не станет их трогать, а при некотором везении могут и заступиться.
– Давай, Ржавый!
– По сопатке ему, Томми, по сопатке!
Двое подростков лет четырнадцати ожесточённо дрались в кругу из собравшихся зевак, активно поддерживающих бойцов. Дрались не слишком умело, на взгляд попаданца, но крайне ожесточённо, у обоих парнишек кастеты.
– Да! – Ржавый дал, свалив Томми ударом кастета под дых, и теперь ожесточённо пинал ногами, норовя попасть в голову. Том крутился на земле, закрываясь руками и пытаясь вскочить. Ржавый, рыжеватый паренёк, достаточно грамотно пресекал такие попытки и бил, бил…
Наконец противник затих и толпа разразилась воплями. Самодеятельные букмекеры, на скорую руку организовавший ставки, раздали выигрыши, причём не обошлось без криков и хватаний за грудки. Кому-то даже сунули в морду, но в новую драку этот инцидент не перерос.
Победителя с окровавленным лицом повели в ближайший бар поить пивом, одобрительно похлопывая по плечам и спине.
Проигравшего весьма небрежно потащили под мышки по улице. В жирной липкой грязи протянулись две борозды от каблуков. Тот слабо стонал, пытался что-то говорить и наконец проблевался себе на окровавленную рубашку, под смех окружающих.
Алекс закрыл окно, прикусив до боли губу. В районе он ведёт себя весьма осторожно, не заглядывая в проулки и обходя подозрительных прохожих, но и то… Больше двадцати драк видел! И это если учитывать только драки серьёзные, до потери сознания или до смерти, здесь и такое редкостью не являлось. Три раза видел, как человека до смерти забивали… к чему обитатели Пяти Точек отнеслись предельно равнодушно, как к чему-то обыденному.
На кулаки бывший студент не полагался. Бойцом он себя не считал, несмотря на посещение секции. Впрочем… именно посещение, если бы занимался всерьёз… Но даже если бы и занимался, попаданец не стал бы ввязываться в кулачные бои – какое-то подобие школы хулиганы Пяти Точек демонстрировали. Плюс колоссальный опыт… редко здесь можно встретить мужчину от пяти до пятидесяти, который не дрался хотя бы раз в неделю. Из доступных развлечений только драки и алкоголь. Ещё танцы и посещение здешних низкопробных театров, которые почти неизбежно закачивались дракой.
Вдобавок, местные использовали кулаки в достаточно редких случаях, при официальных поединках, да и то чаще всего в ход шли кастеты. В обычных же драках использовались дубинки, ножи и булыжники… Словом, любой подручный инструмент.
– Ржавый? – Спросил Фред, не вставая с койки, сколоченной из горбылей.
– Он самый.
– Шустрый парнишка, – неопределённым тоном сказал Фред, повернувшись набок и оперевшись головой на руку, – далеко пойдёт, если не убьют.
Англичанин тоже не слишком одобрял драки, но скорее из-за некоторой субтильности. Потому старался полагаться на мозги и пронырливость, а не кулаки. Кто что имеет…
– Ну что сегодня?
Вместо ответа Алекс кинул ему кошелёк в котором россыпью лежало почти два доллара.
– Ого! Да ты с уловом! – Восхитился приятель, открыв оный. Попаданец несколько мрачновато кивнул, заработки в основном за счёт картёжных способностей. Правда, в несколько неожиданном ключе… опасаясь обвинений в шулерстве, он… учил шулерскому мастерству других.
Ничего серьёзного работяги и спившиеся воры не могли изучить, но под руководством профессора, как они окрестили Алексея, уроки проходили успешно. Совесть? Нет, не мучила, обыгрывать они собирались таких же воров, бандитов и хулиганов, в приличные места публика из Пяти Точек практически не попадала. А что Вор у вора дубинку украл, так пусть.
Мрачный же потому, что несмотря на некоторую защиту, обеспечиваемую учениками, отдельные личности начали принюхиваться к богатенькому. В трущобах и за пару центов могли убить, а тут – каждый день по доллару-другому… Нешуточное состояние по меркам большинства аборигенов!
Пятнадцать долларов считались достаточно приличной суммой, но только по меркам нищих эмигрантов. Пытаться с такими деньгами в более приличном месте… можно, разумеется. Но толку-то, нормальной работы у них пока нет. Деньги протрынькать легко, а что потом? На фабрику? Спасибо, но нет – Алекс заглянул на парочку, после чего поклялся себе, что никогда не пойдёт работать туда.
Сочетание весьма скромной оплата труда, четырнадцатичасового рабочего дня, отсутствия элементарной техники безопасности и полного произвола начальства не вдохновлял. Попаданец просто не потянул бы такое чисто физически: в студенческие времена он устраивался разнорабочим на стройку, но хватало его буквально на пару месяцев. Потом накапливалась дикая усталость, болезни…
Увы и ах, но выносливость у попаданца не самая высокая, причём натренировать не факт что получится – здоровье, чтоб его. Месяцок-другой можно, если прихватит – кочегаром там или как… а на постоянку просто не выйдет. Там-то не вышло, в куда более щадящих условиях, здесь и думать нечего.
Вот и приходилось ловчить – он с картами, Фред карманы прохожих исследовал и подворовывал по мелочи – хреново получалось, если честно. Красиво, некрасиво… жрать хотелось, вот и вертелись.
Другое дело, что жить таким вот образом долго не получится: копы заметут или такое же ворьё прищучит. Срочно нужна какая-то идея, но в голове у попаданца…
– Патенты!
– Чего? – Удивился приятель экспрессии, но бывший студент отмахнулся от него и начал на обрывках газет начерно набрасывать интересные идеи свинцовым карандашом.
Денег на адвоката нет, так что Алекс отловил курьера из адвокатской фирмы. Значительная часть американских юристов не имела за плечами университетов или колледжей[23], начиная карьеру с мальчика на побегушках.
Очень скромное жалование, но вдобавок такие вот курьеры получали возможность читать юридическую литературу, слушать разговоры юристов и задавать им (не докучая!) вопросы. Через годы он мог сдать экзамен на полноправного юриста. Говорят, неплохие спецы выходят.
– Патенты? – Крепкий юнец лет шестнадцати снисходительно смотрел на Алекса, потягивая за счёт попаданца пиво в приличном баре, – забудь! У меня отец фабрику небольшую держит. Не лично его… на паях… но знаю ситуацию. В общем, патенты ты просто не потянешь.
– Не понял, – осторожно сказал Алексей, наклоняя голову.
– Дорого. Оформлять патент нужно в каждом штате отдельно, вот и представь, сколько ты должен заплатить юристам за такое оформление.
Попаданец аж перекосился, на что курьер сочувственно развёл руками.
– И это ещё не всё, – добил он парня, – даже если денег хватит на оформление, то на суды уже вряд ли. Захочет кто-то патент нарушить, так ты сам должен отслеживать такого нарушителя, подавать на него в суд. Годами могут тяжбы длиться, все издержки на тебе. А выиграешь, так тот может в другой штат переехать и перевезти производство, и начинай всё сначала.
– Совсем никак с патентами? – Голос попаданца, уже настроившегося на пусть тоненький, но стабильный денежный поток, звучал жалко, но сам он этого не замечал.
– Ну… если повезёт, может быть удастся выйти на какого-то богача и получить за своё изобретение деньжат. Если очень повезёт, то даже долю от прибыли, очень небольшую.
– Угу… ведь твой отец фабрикант, а ты меня не хочешь с ним свести? – Попаданец снова включил паранойю. Юнец скривился и вытащил из-за полы шляпы окурок сигары, прикурил неторопливо.
– Знаешь… не хотелось говорить, всё-таки отец… но он скотина та ещё.
Алекс вытаращил глаза на него, в патриархальной Америке такое признание звучало дико.
– Да весь город знает, – с горечью сказал курьер, – он меня фактически из дома выкинул, наследства лишил. Я и эту-то работу получил благодаря знакомым матери. Да… померла она у меня, это на её деньжата он долю в фабрике имеет. А как померла, так и… оказалось, у него и любовница есть. Тело жены остыть не успело, женился старый козёл… Ну а я, оказывается, ненужный… Вроде старший, наследник… а от нелюбимой женщины… Гнида… и обставил всё так, что и опротестовать не получится. Все всё понимают, а вот… курьером работаю. Благо, учат меня всерьёз, не только по адресам бегаю.
– Алекс, – протянул ему руку попаданец, – ныне Алекс Смит.
– О…, – понимающе хмыкнул курьер, отвечая на рукопожатие, – схожая история?
– В точку, приятель, – в глаза врал ему бывший студент, – только погрязнее, так что откровенничать не тянет, уж извини.
Расстались почти приятелями. Зачем Алекс врал ему? Да бог весть… он вообще после попадания врал легко, не задумываясь над последствиями. Правду… а зачем? Понадобится, и Алекс Смит раствориться, появится какой-нибудь Кшиштоф или Вольфганг. А такой вот знакомец из кругов, близких к юридическим, может и пригодиться.
Домой парень шёл в самом скверном настроении…
– Деньжата гони, парень! – Опёршись на металлическую трость сказал крепкий мужчина лет тридцати, обдав его ароматом сивухи. Оценивающий взгляд исподлобья на стоящего в начале переулка бандита… Нет, это не гофер и не мёртвый кролик[24], обычный одиночка. Рука в кармане как-то сама скользнула в трофейный, ещё лондонский кастет…
Н-на! Удар нанесён по всем правилам бокса, лицевая кость отчётливо хрустнула, и самоуверенный громила тяжело рухнул лицом вниз.
Быстро оглядевшись и не увидев поблизости благонамеренной публики, Алекс шагнул в вонючий переулок, подобрав на ходу трость. Никого… оттащив незадачливого грабителя на несколько шагов вглубь, попаданец неумело, но без лишней брезгливости обыскал его. Как и ожидалось, денег почти нет. Ну да… такие вот типы всё сразу спускают…
Пнув от злости лежащего без сознания, бывший студент принялся быстро раздевать его. В конце концов, одежда и сапоги вполне добротные, продав их даже за полцены, можно заплатить Старой Мэгги не меньше чем за месяц вперёд. Трость оставил – приметная, одежду же свернул в узелок, вроде как у старьёвщика купил или из прачечной несёт.
В Пяти Точках привычная уже мешанина грязи, свиней, свински пьяных людей и мусора.
– Алекс, – промычал Патрик О'Доннел, пытаясь привалиться на него, вроде как приветствуя объятиями. Короткий удар по печени заставил старого алкаша оставить попытки залезть в карман к попаданцу. Совершенно привычная ситуация…
И это пугала попаданца до чёртиков. Обстановка затягивала, становилась почти нормальной… ужасно, если задуматься – такого врастания в реальность Алексей от себя не ожидал. С одной стороны неплохо, психика пытается приспособиться. С другой… болото, оно затягивает.
Пять Точек стали пусть и не домом… но ещё пара недель, и попытки покинуть это место станут вялыми, и он может постепенно превратиться в одного из местных, с опухшей от постоянного пьянства рожей и мыслями, крутящимися вокруг выпивки и кокаина[25].
Пара слов со Старой Мэгги, потом с миссис Рут… от него не убудет с любезностей, а хорошее отношение может помочь. В комнатушке привычно сварил овсянку, закинув туда под конец горсть изюма. Фред сперва кривился от такой еды, но признал всё-таки – сытная. Дёшево и сердито, как раз по их скромному бюджету.
– Руки мой, – сказал Алекс вернувшемуся приятелю, на что тот привычно скривился, но послушно умылся – в таких вещах Фред доверял попаданцу. Особенно после лекции о ЗОЖ[26], крепко впечатлившей англичанина.
– Откуда? – Спросил он Алекса, доев свою порцию, показывая на узел.
– А… ограбить хотел, – скривился тот, – тихо! Нечего соседям знать! Пусть считают меня безобидным малым, мне репутация кулачного бойца не нужна.
Фред схватывал всё на лету.
– Это да… одних она отпугнёт, а другие как пчёлы на мёд слетятся – проверить силушку. Стратег.
Развернули одежду, дабы оценить её как следует. Алексу она заметно широка, но в длину в самый раз. Учитывая, что одежда незадачливого грабителя качеством повыше собственной, он решил оставить её себе после стирки. Не бог весть что, но в такой можно уже появляться в приличных районах.
– У меня тоже хорошая новость, – похвастался приятель, сияя как начищенная медная сковорода, – в театр Виндзорский нас пригласили. О'Нил билеты достал, просил только за ним зайти, он малость вчера перебрал, боится не встать вовремя.
Алекс дёрнул щекой: по вполне понятным причинам, к качеству местного театра он относился с сомнением. Всего-то лет тридцать назад Виндзорский театр блистал, а ныне… Да чего говорить, близость к трущобам сделала своё дело.
Отказываться всё же не стал – какое-никакое, но развлечение.
Жил О'Нил по соседству, но публика там обитала куда как попроще. Четырёхэтажное здание с заминированными подходами и трупиками крыс со стороны выглядело ветхим, внутри ещё хуже.
Переступив через спящего в подобии вестибюля негра, лежащего в луже мочи, приятели начали подниматься по скрипучей деревянной лестнице. Места нужно выбирать осторожно, потому как слой всевозможных органических отбросов на ступеньках превышал все мыслимые нормы.
– Ходят тут! – Вылетевшую навстречу из какого-то тёмного угла немолодую женщину с доской наперевес, встретил молодецкий удар Фреда. С чего та взбесилась… да какая разница? Может, под наркотой или белочка, а может, давным-давно уже спятила. Обычная история для здешних мест.
На лестничной площадке варили что-то в чугунной печурке молодая, вполне привлекательная черноволосая женщина и крепкий негр. Тоже… ячейка общества, вполне привычная для Пяти Точек. Судя по матрасу из тряпок, они и жили здесь же.
О'Нил жил на четвёртом этаже, под самой крышей, снимая комнату с четырьмя приятелями.
– А, парни! – Обрадовался разбуженный ирландец, – уже?
Потерев заспанное лицо руками, он быстро облачился в довольно приличный сюртук, дико смотрящийся при его заплатанных брюках и дырявых ботинках, которые давно пора выбросить, и молодецки крутанулся.
– Красавчик, – польстил ему попаданец, – все бабы твои.
Довольно улыбнувшись щербатой улыбкой, О'Нил приосанился и они начали торжественно спускаться вниз. Всем желающим и нежелающим ирландец громогласно объяснял, что вот он …с дружками в театру идёт…
– Практически светский выход, – с мрачной иронией сказал попаданец.
О проекте
О подписке