Цитаты из книги «Исторические портреты»

случайно, путем дворцового переворота или придворной интриги.

отменил оба порядка престолонаследия, действовавшие прежде, и завещание, и соборное избрание, заменив то и другое личным назначением

«Отдайте все…», а кому – ослабевшая рука не дописала явственно.

деятельность преобразователя так захватывала общее внимание, ее побуждения были так открыты и так нравственно убедительны

Эта школа способна была воспитывать не один страх грозной власти, но и обаяние нравственного величия.

Он понимал, что донельзя, до боли напрягает народные силы, но раздумье не замедляло дела.

царевич признался, что готов был стать к заговору против отца.

Все вокруг него роптало на него, и этот ропот, начинаясь во дворце, в семье царя, широко расходился оттуда по всей Руси, по всем классам общества, проникая в глубь народной массы.

говорил, что Господь дал царям власть над народами, но над совестью людей властен один Христос, – и он первый на Руси стал это писать и говорить, – а его считали жестоким тираном, азиатским деспотом.

Стало быть, он не европейский государь, а азиатский деспот, повелевающий рабами, а не гражданами. Такой взгляд оскорбляет его, как незаслуженная обида. Он столько сделал, чтобы придать своей власти характер долга, а не произвола; думал, что на его деятельность иначе и нельзя смотреть, как на служение общему благу народа, а не как на тиранию. Он так старательно устранял все унизительное для человеческого достоинства в отношениях подданного к государю, еще в самом начале столетия запретил писаться уменьшительными именами, падать перед царем на колени, зимою снимать шапки перед дворцом, рассуждая так об этом: «К чему унижать звание, безобразить достоинство человеческое? Менее низости, больше усердия к службе и верности ко мне и государству – таков почет, подобающий царю».