– Они ваши, забирайте. Мы сегодня уйдём дальше в город. Приказывать я вам не могу, но рекомендую объединиться с болотными, а то дождётесь очередных муров, которые вас сразу распилят.

– Мы так и сделаем. Но я не вижу главного истязателя, того, который позавчера вытащил мне глаз.

– Доктора? Он на допросе. Скоро будет.

Рекс держал, а Череп приматывал доктора к массивному стулу, закреплённому в полу. Они оттащили его в лабораторию для разговора. Всё, что нужно, здесь было под рукой. Хороший свет, острые инструменты, превосходная звукоизоляция. Что ещё надо для задушевной беседы? Ну конечно опытные слушатели. Доктору повезло – сегодня их было двое, каждый специалист международного класса.

– Доктор, доктор. А как тебя зовут? – спросил Рекс и для начала разговора откусил ножницами по металлу фалангу мизинца. – Некультурно так обращаться к такому заслуженному человеку.

– Зачем этот спектакль? Я труп. Зовите меня трупом. – Доктор, стиснув зубы, терпел боль.

– Ок, мистер труп. Давно ты здесь?

– Год. Мы все вместе с Прохором попали сюда.

– В прошлом мире чем занимались?

– Тем же.

Рекс откусил другой мизинец целиком.

– Как здесь оказались?

– Нолды переправили, – ответил доктор после того, как пришёл в себя.

– Как всё скучно. Неинтересно с тобой, труп. Давай немного добавим в нашу беседу огонька. Ты не против?

– Я ничего больше не скажу.

– Скажешь, – пообещал Череп, полоснув доктора скальпелем по щеке. – Сам-то откуда в Улей попал?

– Из Берлина, – сплюнув кровь, ответил доктор.

– Зиг хайль, сучонок! Оп-па, Рекс, у нас здесь фашист. По-русски хорошо говоришь.

– Я поволжский немец. Уехал к родственникам в Берлин. Мой дед служил в абвере.

– Ты просто подарок. А знаешь, кто мы? – Два передних зуба доктора вылетели на пол после удара чем-то железным.

– Стронги? Нет, это и так понятно. Вояки? Спецслужбы? Ты точно, лысый. Майор? Подполковник? Ок, а ты Рекс, да? Ты просто тупой солдафон. – Доктор улыбался без передних зубов, весь в крови.

– Почти угадал. Я генерал КГБ, попал сюда прямо из Афганистана. А он полковник ВДВ, и за солдафона тебе придётся раскаяться. – Рекс точно выверенным ударом разорвал доктору печень.

– А за тупого? Я же труп! – харкая кровью, прохрипел мур.

– Есть нюансы. Вариант раз – мы тебя прикончим быстро. Пуля в лоб. Вариант два – отдадим бабам. Выбирай.

– Первый.

– Тогда говори, как держите связь с нолдами. – Череп, сидя перед доктором, с силой ударил того ладонями по ушам.

– Поспешили вы, господа хорошие, с Прохором. Он держал связь. Записей нет, – через минуту ответил доктор.

– Поищем.

– Бесполезно. Так или иначе, то, что мы добывали, переправляли в город. Нолды забирали уже оттуда. Они здесь не появлялись уже полгода после того, как их сварили в кипятке. Троих.

– В городе кому отдавали органы?

– Викингам.

Тут же последовал новый удар по ушам.

– Это ещё кто?

– Викинги, самые натуральные. Родом из Дании восемьсот сорок пятого года. Прямиком из Парижа, когда они его грабили, – сползая со стула, прошептал доктор.

– Разве такое возможно?

– Как видишь. Попав в Улей, они быстро научились говорить на местных наречиях, а с остальным у них всё в порядке. Кроме одного… – Доктор плюнул кровавой слюной в Черепа.

– Чего?

– Они любят человечину, – не моргнув глазом сказал доктор-труп и лишился большого пальца на правой руке.

– Всего-то. Подумаешь. Я тоже как-то попробовал. Свинина та же самая, – сказал Рекс. – Высадили нас как-то в Заполярье…

– Ну, тогда вы найдёте с ними общий язык, – перебил его доктор-труп, падая на пол.

– Что ты знаешь о Мембране? – Череп поднял его и посмотрел в глаза.

– Я там не был, но слышал байку, что через неё можно попасть домой. Не верю.

– Кто-то доходил туда?

– Прохор. Но он не смог пройти. Она вытолкнула его назад, поэтому и зовётся Мембраной. Пускает далеко не каждого. Зря прогуляетесь. Таких образин она точно выплюнет обратно. Ха-ха-ха. Вам там точно пиздец придёт, уроды.

– Хорошо. Ты вот что скажи, что знаешь о нолдах? – Рекс прошёлся своим кулачищем по почкам медика.

– Уже спрашивал.

– А ты ещё раз расскажи.

– Мы для них заготавливаем мясо. Передаём в город. Всё. Они нам оружие, технику и прочее оборудование. Прохору и мне обещали переправить дальше.

– Куда дальше?

– Выше уровнем.

– Зачем?

– Там нас никто не тронет. Мы там будем полубогами. С их слов. Улей, он не только накрыл кластерами всю планету, но и существует одновременно во многих реальностях. Как бы слои или этажи в небоскрёбе. Вы сами-то как сюда попали?

– Нас провёл один человек. Правда, обещал он немного другое. Но мы попали в блуждающий кластер.

– Бывает, пусть и редко. Отсюда тоже можно попасть в Мембрану, только труднее. Здесь нет городов и дружных иммунных, как вы привыкли видеть. Тут каждый за себя. Выживают, но не живут.

– Мы привыкли. Так что про нолдов?

– А всё. Они переправили нас через свой портал и поселили здесь. Встречать таких лохов, как вы. Хотя вы оказались хитрее.

Доктор снова получил по ушам.

– Кого из агентов нолдов знаешь?

– Никого. Я врач. Кто мне будет такое говорить?

Ещё один палец.

– И то верно.

– Но я слышал, что скоро прибывает очень крупный эмиссар нолдов, – задыхаясь от боли, крикнул доктор.

– Кто?

– Прохор знал. Он говорил, что мы получим то, чего так долго ждали. Только если поможем ему закончить, что он должен сделать.

– Помогли?

– Не дождались. Не знаю, может, он здесь или ещё не прибыл.

– Координаты порталов нолдов?

– Смешные вы. Если б попросили отрезать вам яйца, то я бы помог, а эти темы не ко мне.

Рекс с размаху разбил колено доктору той же железякой, которой выбил ему зубы.

– Немного же ты знаешь.

– Я врач, – прошептал доктор, пуская кровавые пузыри.

– Ты труп, доктор Менгеле. Пойдём, тебя заждались.

– Но вы же обещали! – заорал человечек в белом халате.

– Ты же мур. Какие договорённости?

Они вытащили его на крыльцо. На площади творился бардак. Всё пространство было заполнено разгневанными пленниками, преимущественно женщинами. От охранников осталось пятеро, остальных разорвали в прямом смысле.

Я специально кидала их по одному в толпу, чтобы другие видели, что вскоре будет с ними, и страдали. Что толку от быстрой смерти для них? Конечно же, каждый предполагал, что его жизнь вот так кончится когда-то, но втайне надеялся избежать такого конца.

И вот этот момент настал. С появлением на крыльце доктора над площадью пронёсся многоголосый рёв благодарных пациентов. Я показала Черепу с Рексом, чтобы его пока попридержали. Поднявшись к ним, я подняла руку, требуя внимания.

– Теперь этот посёлок ваш. Муров больше нет, и ваша задача, чтобы их здесь больше никогда не было. Я проверю, – строго пообещала им. Большинство всегда терпит меньшинство, что, по-моему, неестественно. Ещё понимаю, когда это происходит с обычной страной, где кучка говнососов сидит на ресурсах и вешает остальным лапшу на уши. Там свои трудности, чтобы добраться до них, но всё равно все эти насосы лопаются в огне революций, доведя свой народ до черты. Но здесь, где нет законов вообще? Какого хрена они всё это время ждали? Болотных оказалось больше, и они могли вполне вести войну с мурами. В итоге же у муров полный лагерь пленных… Нет, по-хорошему болотным тоже надо было дать по ушам. Но некогда. Пусть сами разбираются. – Череп, скинь им это говно.

Толчок в спину, и доктор в белом халате с крыльца отправился в заботливые руки своей паствы. Он не успел даже закричать, когда его белый халат разлетелся в ночи на тысячи лоскутков. Через несколько минут толпа раздалась, как морская волна, оставив в центре площади кровавое месиво от своих мучителей. Ко мне подошла одноглазая девушка и тихо сказала:

– Это ещё не всё. – Я удивилась. – В центре нашего загона есть клетка с элитником. Его кормили нами, вернее, тем, что не шло на продажу. Надо прикончить.

– Сами уже не в состоянии? Он же в клетке.

– Убьёшь ты и заберёшь себе жемчуг. Как благодарность.

– Чего же ты молчала-то? Господа, у нас ещё один клиент на посошок.

Пройдя за железную дверь, мы оказались в большом дворе, уставленном вдоль стен клетками из толстых прутьев. Квадрат со стороной в сотню метров. Клетки шли практически непрерывно, разделённые между собой толстыми прутьями. В них умещались все пленники, коих было здесь почти три сотни. Кормили их отбросами, просто кидая через прутья. Через весь периметр были прокопаны две канавы. По одной из них текла вода, смывающая фекалии, во второй была питьевая. Вода подавалась насосами, которые включались два раза в сутки.

В центре всего этого ужаса на постаменте находилась большая клетка с элитой внутри. Экземпляр был небольшого роста и походил на гибрид гориллы и крокодила. Кто он был изначально, я не поняла, но явно не человек. От крокодила он унаследовал пасть. Она была кошмарной, с зубами по десять сантиметров. Туловище и свободу движений он получил от обезьяны. Весь покрытый матовыми чёрными многоугольными пластинами с прорастающими между ними жёсткими короткими волосами, он тускло поблёскивал в свете прожекторов.

Завидев нас, монстр открыл пасть и протрубил воинственный клич, одновременно стуча себя по грудной клетке кулаком. Стало понятно, что он родился гориллой. Затем схватился лапами за прутья клетки и стал их трясти.

Всё-таки до Конга он не дотягивал. Йорик приплясывал в нетерпении.

– Ма?! – Он осторожно коснулся моей руки. Ну как ему тут откажешь?

– Давай, Йорик, задай этому уроду перца.

– Две горошины, что он завалит мартышку с двух ударов! – крикнула Немезида.

– Три, что с одного! – подняла вверх палец Диана.

– Ставлю обойму от калаша, что он его просто разорвёт, а не забьёт! – утвердительно сказал Рекс.

– Вы так уверены в своём квазе? – спросила меня одноглазая.

– Он не кваз. Он Йорик. Мой сын, – не спуская глаз с клетки, ответила я. – Смотри, что сейчас будет.

Йорик с места телепортировался в клетку, оказавшись за спиной у гориллы, и без размаха врезал ей кулаком по почкам. Элитник заткнулся и удивлённо обернулся, желая познакомиться ближе с боксёром. Но Йорика там уже не было. Теперь он стоял сбоку от мартышки.

Обезьяна извернулась и раскрыла свою метровую пасть с целью откусить от обидчика кусочек. Йорик, стоя на месте, пригнулся, и укус не удался. Захлопнув пасть, горилла пошла на второй заход, но Йорик сжал крокодильи челюсти одной рукой, а второй нанёс удар кулаком в корпус.

Как известно, крокодил может сомкнуть свою пасть со страшным давлением, а вот разжать нет. И сейчас он оказался без главного своего оружия, отгребая от Йорика. Боксёр из сыночка вышел великолепный. Он обладал феноменальной скоростью и отшлёпал обезьянку на славу. Один удар – несколько переломов. Ещё удар – внутренние разрывы органов. За несколько минут Йорик сделал из мартышки отбивную, а потом брезгливо бросил на пол клетки.

За моей спиной взревели сотни глоток. Меня так захватил процесс, что я и не заметила, как все заключённые пришли посмотреть на зрелищный бой.

Йорик перевернул обезьяну и одним движением вскрыл ей бронированный споровый мешок, вытащив оттуда трофеи. На этот раз он не стал телепортироваться, а просто раздвинул прутья клетки и подошёл ко мне, положив добычу на расстеленную Немезидой тряпку.

– Две чёрненьких и одна красная, Марго, – сказала Диана.

– Берите себе, мне и так хорошо, – улыбнулась я.