Оборона Рогачева

Действующие лица

Рогачево было оставлено нашими войсками 26 ноября 1941 г. и освобождено к вечеру 8 декабря 1941 г. Оккупация продолжалась меньше двух недель. Поэтому село брали и обороняли с обеих сторон одни и те же соединения. Со стороны немцев это была 14-я моторизованная дивизия. Со стороны Красной Армии – группа войск 30-й армии, получившая в исторической литературе наименование по фамилии ее командира «группа Хетагурова». Однако в документах самой группы такого названия нет. В них используется либо более полное наименование «левофланговая группа 30-й армии», либо просто «группа».

Случай, когда противники как бы меняются местами, на войне не редок. Обычно чем ближе по времени наступательные бои отстоят от оборонительных, тем более вероятно такое повторное столкновение. Именно оно имело место и здесь. Надо отметить, что термин «меняются местами» не совсем точен. Чтобы это произошло, наши части должны были атаковать немцев с запада, чего, конечно, не могло случиться.

Здесь мы обратимся к событиям нескольких дней ноября 1941 г. и рассмотрим их более подробно, чем в других работах, посвященных данной теме. Но прежде чем приступить к описанию боев мы остановимся на составе и численности войск противников.

В момент, когда немецкие войска вышли на границы Коммунистического района, их наступлению противостояла довольно пестрая смесь из кавалерийских дивизий (18-й и 24-й), танковой дивизии (58-й), танковых бригад (8-й и 21-й), мотострелковой дивизии (107-й) и пехоты (923-й стрелковый полк). Это и была левофланговая группа 30-й армии.

23 ноября 21-я танковая бригада «… (без матчасти) в составе 100 человек сосредотачивалась в Воронино»^[13]. Но уже 25 ноября командиром бригады из штаба 30-й армии был получен следующий приказ: «Вверенный Вам штаб передислоцировать за ВОЛГУ в район ДМИТРОВ – ИВАНЬКОВО»^[14]. В соответствии с поставленной задачей бригада двинулась к Дмитрову. Туда же был направлен 923-й стрелковый полк 251-й стрелковой дивизии. Эти части предназначались для непосредственной обороны города. Впоследствии они переместились к северу, где обороняли Иваньковский гидроузел. Там их пути разошлись. 21-я танковая бригада получила танки и приняла участие в контрнаступлении в составе центральной ударной группы войск 30-й армии, поэтому описание ее действий выходит за рамки нашей книги.

Отсутствие же в документах группы сведений по 18-й кавалерийской дивизии несколько загадочно. По воспоминаниям Г. И. Хетагурова, 24 ноября она находилась в боевых порядках группы^[15]. Тем не менее, в плане обороны Рогачева ее нет. По сравнению с 24-й она остается «темной лошадкой». В архиве Министерства обороны документы по этой дивизии сохранились только по сентябрь 1941 г. включительно. Все, что мы знаем о ней из документов, оказавшихся в делах других соединений, относится, в основном, к моменту начала контрнаступления. Судя по ним, участие дивизии в боях при обороне Рогачева оказалось чисто символическим. В мемуарах Г. И. Хетагурова есть существенная неточность. В действительности 24 ноября соединение находилось в двух десятках километров севернее шоссе Клин – Дмитров.

Только в полдень 25 ноября дивизия получила боевой приказ № 35, в котором ставились задачи по обороне Рогачева.

«…Командиру 18 кд с одной батарей 12 гвардейского минометного дивизиона, одним 50 мм самоходным ПТО орудием 21 танковой бригады, прикрыв ныне занимаемый фронт обороны сильным боевым охранением, с остальными силами выступить по маршруту ПОЛШУКИНА, МАРЬИНО, ТАРЛАКОВО, ТРЕХСВЯТСКОЕ, РОГАЧЕВО и к 8 час. 26.11.41 сосредоточиться в районе РОГАЧЕВО. По выходе в район РОГАЧЕВО немедленно занять рубеж: БОГДАНОВО, МИХАЛЕВО, ЗУЕВО, АРЕВСКОЕ, НОВОСЕЛКИ, ЧАЙНИКОВО.

При организации обороны обратить особое внимание на создание прочной противотанковой обороны в районах БОГДАНОВО, МИХАЛЕВО, ПОПОВСКОЕ, АРЕВСКОЕ, НОВОСЕЛКИ, ЧАЙНИКОВО»^[16].

В момент отдачи этого приказа бои уже шли на дальних подступах к селу, а дивизии, чтобы оказаться на новых оборонительных позициях, предстояло выйти из боя и совершить переход на несколько десятков километров.

Потом, при описании боев, мы вернемся к роли, которую сыграло это соединение, а пока посмотрим, какими еще силами располагало наше командование перед началом боев за Рогачево непосредственно в районе села.

Все соединения и части 30-й армии, волей судьбы оказавшиеся в составе левофланговой группы войск, были значительно ослаблены. 24-я кавалерийская дивизия только что вышла из боев за г. Клин, в которых один из ее полков (70-й) был окружен, частично уничтожен, а его остатки рассеяны. Только часть его состава смогла присоединиться к дивизии до 25 ноября. Отдельные бойцы из этого полка в течение многих дней продолжали возвращаться в дивизию.

Д. Д. Лелюшенко, командующий 30-й А.

107-я мотострелковая дивизия вела бои с самого начала ноябрьского наступления немцев, сдерживая противника на направлении его главного удара. В ходе этого сражения части дивизии также оказывались в окружении и понесли значительные потери. Тем не менее, командование дивизии действовало энергично и присутствия духа не теряло.

58-я танковая дивизия в середине ноября по приказу командования Западным фронтом действовала в составе частей 16-й армии при нанесении контрудара, который был предпринят с целью сорвать ожидавшееся наступление немецких войск. В ходе развернувшихся боев были захвачены несколько деревень, но потеряно много танков. Однако вследствие неблагоприятного развития событий в полосе 30-й армии контрудар был прекращен, 58-я танковая дивизия выведена из боя и переброшена севернее Клина. В последовавших боях ее танковые части раздергивались на мелкие подразделения с целью затыкания дыр, то и дело возникавших во фронте. Дивизия продолжала терять танки и личный состав. Из-за непрерывных неудач падал моральный дух, что выразилось, в частности, в самоубийстве командира дивизии.

Г. И. Хетагуров, начальник штаба 30-й А, командир левофланговой группы.

8-я танковая бригада, напротив, никаких упаднических настроений не имела. До переброски на Дмитровское направление она вела удачные бои под г. Калинин, но к моменту описываемых событий тоже понесла потери и имела в составе только половину из положенных по штату танков.

Кроме этих соединений в распоряжении командования оказались части и подразделения, которые не входили в состав 30-й армии. В первую очередь, Рогачевский отряд Московской зоны обороны. Он был создан 21 ноября приказом командующего этим объединением № 0219. В него вошли отдельный батальон охраны Военного совета Московской зоны обороны, 308-й отдельный пулеметный батальон, батарея 76-ти мм орудий ПТО западной группы зоны. Батальон был направлен непосредственно в Рогачево. В состав отряда влился Рогачевский истребительный батальон и остатки Клинского отряда МЗО.

После отхода в район Рогачева левофланговой группы 30-й армии командир группы Г. И. Хетагуров подчинил все эти части себе.

Для оценки возможностей противников необходимо знать не только номера соединений, но и количество людей и вооружения. Вопрос определения численности войск противостоящих сторон рассматривается в приложении. Результаты этого исследования показывают, что противник превосходил наши войска по численности и практически по всем видам вооружения, кроме танков.

Однако все отечественные источники (начиная с донесений частей, поданных спустя несколько часов после боя, и заканчивая мемуарами, написанными через многие годы после войны) постоянно о них упоминают. О танках пишут все: и те, кто воевал с немецкими танковыми дивизиями (где и были сосредоточены все танки вермахта), и те, кто воевал с пехотой простой и пехотой моторизованной (где этих танков не было вовсе). В нашем конкретном случае мы имеем дело с дивизией, в которую входили 8 батальонов мотопехоты (по три в двух полках, один разведывательный и один мотоциклетный). Имелись разные вспомогательные части, но ни одного танка. Поэтому надо найти какое-то рациональное объяснение их наличию в донесениях и других источниках, исходивших от наших частей.

Первая кандидатура на роль танков – это самоходные штурмовые орудия. В принципе это те же танки. Отсутствие вращающейся башни ограничивает маневр огнем, но более низкий силуэт машины делает ее менее уязвимой для огня противотанковых средств и вражеских танков. 14-й моторизованной дивизии были приданы 1-я батарея 210-го дивизиона самоходных штурмовых орудий и 660-я отдельная батарея.

Батарея состояла из двух взводов (по два штурмовых орудия в каждом) и одного командирского. Таким образом, у дивизии могло быть одновременно около десятка самоходных орудий, но не больше 14 (численность двух батарей). Мы осторожно называем цифру 10, так как несколько орудий после четырех месяцев боев наверняка были потеряны или находились в ремонте. Кроме того, мы можем опереться на показания пленного, который был захвачен несколько позднее (1 декабря) разведчиками 55-й стрелковой бригады. Он также говорил о 10 машинах^[17]. Это довольно мало и не похоже на десятки танков, о которых можно прочитать в мемуарах и донесениях.

П. Г. Чанчибадзе, командир 107-й мсд, командовавший левофланговой группой 30-й А до 25.11.41 г.

Кроме самоходных штурмовых орудий на роль танков могут претендовать еще два вида бронетехники. В вермахте имелись противотанковые и зенитные орудия на самоходных лафетах. При их производстве использовалось шасси танка Т-I, на которое устанавливалась, например, противотанковая пушка, защищенная со всех сторон броневыми листами. Верх при этом оставался открытым. По силуэту это был настоящий танк. И хотя его броня могла защитить только от пуль, для пехотинца он представлял серьезную опасность. В декабрьских боях немцы использовали такие орудия против нашей атакующей пехоты. Естественно, эта техника применялась и по прямому назначению: для борьбы с танками. В период немецкого наступления на Рогачево ей было с чем бороться. Эти орудия находились в боевых порядках пехоты, чтобы отражать контратаки наших танков. Мы не можем сказать, сколько насчитывалось самоходных противотанковых пушек или таких же самоходных зениток, но то, что они были, не подлежит сомнению.

В начале войны для наших войск была характерна такая болезнь, как танкобоязнь. Складывается впечатление, что за танки принималось все немецкое железо, которое могло самостоятельно перемещаться по полю боя. В донесениях наших частей встречаются фразы: «20 танков и бронетранспортеров», т. е. различия между этими машинами делается, но они тут же смешиваются в одну кучу. Остается неизвестным, сколько было тех и других, и были ли танки вообще.

Помимо уже названной бронетехники, в 14-й моторизованной дивизии были и бронетранспортеры, а в батареях самоходных штурмовых орудий на каждую пару самоходок приходился бронированный транспортер для подвоза боеприпасов. На дальнем расстоянии все перемещения подобной техники легко можно было принять за движение танков. По таким целям стреляли, что-то подбивали или сжигали, после чего в донесениях и отчетах появлялись десятки уничтоженных танков. Конечно, уничтожались и настоящие танки, поэтому их число в немецких войсках неуклонно снижалось, но это происходило на другом участке фронта, южнее, где наступала 7-я танковая дивизия.

Разграничительная линия между двумя соседними дивизиями немецкого 56-го армейского корпуса^[18] была проведена в нескольких километрах южнее дороги Воронино – Рогачево – Синьково. Части 7-й танковой дивизии находились в отведенной ей полосе, и в сферу действий левого соседа не вторгались. В день боя за Рогачево ее танковые подразделения осуществляли обход нашей обороны с южного фланга, оказывая тем самым существенное влияние на решения командования левофланговой группы войск 30-й армии, большей частью даже не входя в боевое соприкосновение с частями группы.

Такое столкновение случилось днем раньше, 25 ноября. В начале дня группа войск 7-й танковой дивизии, находясь на правом фланге 14-й моторизованной дивизии в районе Ширяево, атаковала левое крыло группы войск 30-й армии. Превосходство немцев в личном составе и стрелковом вооружении было не столь значительным, чтобы дать особые преимущества наступающим. При таком соотношении сил обороняющийся должен был удержать свои позиции. Гораздо важнее почти пятикратное превосходство противника в артиллерии. Помимо большего числа орудий немцы имели на вооружении артиллерию большего калибра (гаубицы) и десятки противотанковых пушек. Последнее обстоятельство нивелировало преимущество наших войск в танках, которое существовало даже при учете немецкой роты, принявшей участие в боях только утром 25 ноября. Поэтому, хотя по танкам противник и не имел превосходства, наши командиры не смогли этим воспользоваться. Видимо, дело было и в нехватке пехоты, которую пришлось замещать использованием танков на широком фронте, раздергивая танковые соединения, а не собирая их в кулак.

Необходимо отметить, что действия обоих противников поддерживала авиация. Об эффективности ее работы у противоборствующих сторон имелись прямо противоположные мнения, которые кому-то могут показаться неожиданными. И наши, и немцы пишут об активной работе чужой авиации и практически ничего не говорят о достижениях своей. Упоминают только об отсутствии авиационной поддержки.

Возвращаясь к общему соотношению сил, надо помнить также, что оно существенно менялись в течение двух дней. Не было столкновения «стенка на стенку». В реальности наши войска были эшелонированы в глубину, а некоторые части (полки 18-й кавалерийской дивизии) подошли уже к «шапочному разбору». Но и немецкое командование не смогло ввести в бой одновременно все свои силы.

Фердинанд Шааль, в ноябре-декабре 1941 г. – генерал танковых войск, командир 56-го армейского корпуса.

Преимущество немецких войск в артиллерии не удалось полностью преодолеть и во время декабрьских боев. Это отчасти объясняет, почему наши войска, перейдя в наступление, потратили в несколько раз больше времени, чтобы овладеть тем же пространством, которое противник захватил в ноябре. При этом по другим позициям советские части в декабре имели преимущество, которое, как и у вермахта в ноябре, было не очень большим. Тем не менее, в декабре обороняющаяся сторона также оставила свои позиции. Здесь еще раз надо упомянуть о факторе, который оказывал серьезное влияние на общую обстановку.

Боевые действия на Рогачевском направлении протекали как бы изолированно от соседних участков фронта. Как было отмечено выше, в течение нескольких дней друг другу противостояли одни и те же части. С одной стороны – немецкая 14-я моторизованная дивизия, с другой – группа Хетагурова. Но при этом командир нашей группы войск должен был все время опасаться обхода своих частей, как с севера, так и с юга, где после потери Клина образовался разрыв между 30-й и 16-й армиями, и куда устремилась 7-я танковая дивизия вермахта.

Эта виртуальная угроза так и не реализовалась. Никто ни с севера, ни с юга не пришел и не ударил в открытый фланг. Но само наличие угрозы оказывало серьезное воздействие на процесс принятия решений командованием группы, войска которой 24 ноября 1941 г. заняли оборону в 16 км к западу от Рогачева.

Фронт вплотную придвинулся к границам Коммунистического района. Чувствуя угрозу, многие жители Рогачева и его окрестностей стремились перебраться в более глухие места или, двигаясь вперемежку с тыловыми частями отступавших войск, уходили на восток. Но были и другие.

Один из еще живых свидетелей тех дней, Михаил Сурин^[19], спешил домой в Василево. Он вспоминает, что день 24 ноября выдался для него очень тяжелым. Он начался на вокзале Дмитрова, куда прибыл Михаил, так как лесопромышленный техникум, где он учился, прекратил работу. Предстояло пешком преодолеть последние 25 км до Рогачева. Молодой парень, почему-то двигавшийся на запад, навстречу беженцам, вызывал подозрения у охраны мостов, а также у военных в деревнях, через которые надо было проходить. Бдительность часовых и комендантов возросла, когда начало смеркаться. Иногда проверки продолжались часами. Поэтому М. И. Сурин добрался до своего дома только поздней ночью.

В то время, когда он преодолевал дорожные преграды, наступавшими частями вермахта были захвачены плацдармы на р. Лутосня у населенных пунктов Воронино (14-я моторизованная дивизия) и Ширяево (7-я танковая дивизия). Ночь прошла для противников относительно спокойно. Немцами было отмечено только несколько артналетов на плацдарм, а в районе д. Русино слышался сильный шум моторов. Что он означает, они поняли утром.