Благодарности

Выражаю благодарность за содействие в подготовке публикации сотрудникам ГКБУ «Государственный архив Пермского края» и его директору И. В. Кирееву, сотрудникам ГКУСО «Государственный архив Свердловской области» и БУОО «Государственный архив Орловской области».

Выражаю благодарность за критику, помощь и предоставленную информацию действительным членам Уральского историко-родословного и членам Уральского церковно-исторического обществ Юрию Михайловичу Сухареву, Александру Владиславовичу Колесову и Людмиле Викторовне Рябухо, а также старшему преподавателю кафедры латинского языка и фармацевтической терминологии ФГБОУВО «Пермская государственная фармацевтическая академия» Галине Васильевне Филимоновой.

Выражаю благодарность за помощь в подготовке примечаний преподавателю регентского отделения Пермской православной духовной семинарии, кандидату искусствоведения Ольге Вильевне Ануфриевой, автору книги «50 бесед о русском церковном пении и духовной музыке» (Пермь, 2009).

Выражаю благодарность за предоставленные фотографии председателю Уральского церковно-археологического общества протоиерею Екатеринбургской епархии Валерию Вениаминовичу Лавринову, краеведам Татьяне Леонидовне Морозовой, Сергею Геннадьевичу Мехоношину, администратору сайта «Наследие Слуцкого края» (http://nasledie-sluck.by/) Владимиру Анатольевичу Хворову.

Выражаю благодарность за предоставленную информацию и фотографии заведующей Русско-Теченской сельской библиотекой Красноармейского района Челябинской области, организатору проекта «Игнатьевское движение» Ирине Викторовне Курбатовой.

14.01.2019

В. Г. Бояршинов

Предисловие к Части I

Целью настоящего издания является показать исследователям, по возможности, наиболее полный содержательный мемуарный исторический источник.

«Семейная хроника Игнатьевых» – является первой частью полной публикаций воспоминаний В. А. Игнатьева. Это сборник его очерков о родителях, братьях, сёстрах и родной тётушке, основанный на «Семейной хронике Игнатьевых» в «пермской» и «свердловской коллекциях», а также на биографических очерках о родственниках.

Родителями его были: Игнатьев Алексей Иванович (1848–1916) и Игнатьева (Тетюева) Александра Ивановна (1850–1926). Отец по послужному списку был причетнический сын, по увольнении из высшего отделения Пермского уездного духовного училища 13 марта 1867 г. был определён послушником в Пермский Архиерейский дом; 30 октября 1868 г. определён к градо-Пермской Рождество-Богородицкой церкви на пономарское место; 19 февраля 1869 г. посвящён в стихарь; 19 декабря 1869 г. переведён к градо-Пермской Воскресенской церкви.^[69] Затем А. И. Игнатьев был посвящён в сан диакона и служил в г. Перми при Николаевской церкви пересыльного замка вместе со священником Иоанном Алексеевичем Никитиным. 25 мая 1879 г. был переведён к Спасской церкви села Теченского Шадринского уезда, поменявшись местами со своим тестем – диаконом Иоанном Васильевичем Тетюевым^[70], где и служил, состоя на псаломщической вакансии, почти до самой своей смерти. В «Екатеринбургских епархиальных ведомостях» за 1916 год имеется некролог диакона Алексея Иоанновича Игнатьева, составленный его сыном Алексеем: «Всегда аккуратный, скромный, приветливый, покойный о[тец] диакон пользовался глубоким уважением и любовью как среди сослуживцев, так и прихожан. Покойный воспитал большую семью – пять сыновей и две дочери. Четыре сына о[тца] диакона окончили Пермскую семинарию со званием студентов, а потом учились и учатся ещё в Казанской духовной академии. Двое из сыновей академию уже окончили, один из них ныне удостоен степени магистра богословия, а двое ещё учатся – один на 4 курсе, а второй – на первом. Пятый сын состоит священником в Тобольской епархии. Дочери о[тца] диакона, получив образование в Екатеринбургском епархиальном училище, служат народными учительницами в Шадринском уезде. Стремление о[тца] диакона дать хорошее образование и воспитание всем своим детям достойно глубокого внимания. Спи спокойно, незабвенный наш отец и друг! Ты честно совершил свой жизненный путь: в воспитании своих детей ты был подвижником. Благослови нас и помолись у Престола Всевышнего. Твои дети являются твоими неоплатными должниками. Вечная тебе память. Сын Алексей».^[71]

Позднее, сам В. А. Игнатьев о своём отце оставил такой отзыв: «Из семи детей сельского дьячка три сына с высшим образованием работали учителями и две дочери со средним образованием работали сельскими учительницами, одна из них пятьдесят лет. Российское государство и в старой своей форме и в новой в балансе своих культурных деятелей получило такую силу, за которую оно не может быть в обиде на сельского дьячка А. И. Игнатьева».^[72]

Отдельное место занимают детские воспоминания автора под псевдонимом «Петя Иконников» и его рассказы о детстве и бытовой обстановке семьи, о друзьях детства – домашних животных, составленные им как педагогические поэмы.

В первой части представлены: рисунки планов дома и усадьбы, составленные автором; фотографии автора за чтением мемуаров; фотографии его сестры Александры, брата Алексея и племянника Сергея.

Часть I. Семейная хроника Игнатьевых

26 августа-2 декабря 1960 г.

Patres nostri^[73]

Отец, его родословная

Отец наш – Алексей Иванович Игнатьев – родился в 1848 г. в селе Харловском, Ирбитского уезда, Пермской губернии (по настоящему административному делению – в Ирбитском районе Свердловской области)^[74] и происходил из духовного сословия. Ни отец, ни мать ничего не рассказывали нам о своих родителях, и мы ничего не знали о своих дедушках и бабушках ни по отцовской, ни по материнской линии. Мы не знали ни того, кем был наш дед по линии отца – священником, диаконом или псаломщиком; ни того, какие отношения в детстве или позднее были у отца с родителями; не знали, наконец, полного имени деда, как, например, он именовался, по отчеству, а у бабушки не знали ни имени, ни отчества.^[75] Да и в том, что отец родился в селе Харловском, я, например, узнал уже в возрасте 17 лет, когда удалось побывать в этом селе.^[76] В семейном альбоме была у нас старинная карточка с родителей отца, но она мало что говорила нашему уму и сердцу о наших дедах.^[77] Сохранилась также карточка с брата отца – Петра Ивановича, священника, но опять-таки мы ничего не знали об этом своём дяде: ни того, где он служил, ни того, был ли он моложе или старше отца, ни того, какие же отношения между ними были в детские годы и позднее.^[78] Наконец, совершенно, можно сказать, случайно я узнал о том, что в Харловой жила и здравствовала родная сестра отца [Агриппина Ивановна], о существовании которой я узнал лишь при поездке в это село, о чём мною упомянуто выше. Почему между братьями и сестрой не было переписки – это осталось для нас тайной – но было ясно одно, что это не было в результате ссоры или вообще каких-либо неприятностей в отношениях, что так или иначе, как говорят, всплыло бы наверх, но этого никогда нами не было замечено.^[79]

Вспоминая детские годы, отец из числа своих друзей этого возраста выделял брата и сестру Досмановых, очевидно, потому, что обращала на себя дальнейшая судьба, а именно: девочка Досманова впоследствии была игуменьей Екатеринбургского женского монастыря с именем монахини Магдалины^[80], а мальчик – пермским видным купцом.^[81] Отец рассказывал и о своей встрече с игуменьей Магдалиной в то время, когда в Екатеринбургском епархиальном училище, которое было при указанном монастыре, училась наша старшая сестра – Александра Алексеевна. Как отмечал отец, игуменья узнала его.^[82] С купцом Досмановым и его семьей семейная встреча была в Перми в 1903 или 1904 г., когда все мы – дети и родители – направлены были в Пермь на пастеровские прививки по поводу пользования молоком от бешеной коровы. Друзья детства были уже в возрасте за пятьдесят лет и при столь различной судьбе – один дьячок, а другой – купец, – тем не менее встреча была исключительно сердечной. Такова сила детской дружбы.^[83]

Отец учился в Далматовском духовном училище, но он никогда не вспоминал об этом периоде своей жизни. Единственным напоминанием об его учёбе в духовном училище было то, что когда я учился в старших классах духовного училища, он мне иногда писал по-латински: «Ora et labora» (молись и работай), причем при устном произношении он делал ударение lábora, а не labóra, как правильно нужно было бы сказать. Это было, очевидно, то немногое, что осталось у него в памяти от изучения латыни.

Учился ли отец в Пермской духовной семинарии или нет; если учился, то сколько времени и почему выбыл из семинарии – осталось не известным, потому что он никогда не вспоминал об этом. Что он какое-то время учился в семинарии, об этом мне рассказывал хозяин квартиры, на которой я жил в 1908 г., бывший семинарист примерно одного возраста с отцом – Удинцев Константин Антонович, но он утверждал это не категорически, очевидно, не надеясь вполне на свою память.^[84] От этого времени, т. е. от того, которое следовало бы отнести на учение в семинарии, у отца сохранились другие яркие воспоминания о том, как он был келейником у пермского епископа Нафанаила.^[85] Келейник – это слово лучше бы было переименовать в слово лакейник, мальчик-служка. Из рассказов отца было видно, что келейников у архиерея было двое.^[86] Как какой-то анекдот отец рассказывал о мелочах своей жизни в роли келейника. Архиерей, по его рассказам, был вспыльчивый, что, очевидно, не раз испытывали на себе его келейники. В числе странностей, которые у него были, была одна чисто детская: он любил котят, этим и пользовались келейники как противоядием от его гнева, а именно: всякий раз, как гнев архиерея дойдёт до точки кипения, они подсовывали в его опочивальню котёнка, и «громовержец» превращался в мягкий воск. Фантастика, анекдот, но чего только в жизни не бывает у людей с неограниченной властью да ещё по существу оторванных от жизни в нормальных условиях. Рассказывал ещё отец о том, как он в качестве келейника участвовал в поездке архиерея Нафанаила в Верхотурье, как архиерей в дороге умер, и какой от этого получился в «поезде» переполох. На этом рассказы отца о периоде его жизни холостяком оканчиваются, и дальше уже относятся к периоду семейной жизни.