– Было. Давно, но было. А потом… Потом все изменилось. Вы знаете, что такое самосуд? Наверное, нет. Ну, так я расскажу! Первый случай самосуда на Окраине зарегистрировали у меня, на Квидли. На двадцать первый день после вашего Ухода: посетители ночного клуба «Фантасмагория» втоптали в пол журналиста, вякнувшего нечто подобное… Втоптали не в переносном, а в буквальном смысле этого слова.

– Через сутки с небольшим толпа жителей города Стейнборо убила ведущего новостного канала «D-4» и сожгла его дом, – продолжила Фогель. – Потом какой-то умник покопался в Галанете и обнародовал список тех, кто публично высказывал свое недовольство проектом «Демон». С фамилиями, адресами и голографиями.

– Погибло почти полторы тысячи человек. Еще одиннадцать с половиной мы успели эвакуировать и отправить на Кальтор, – уточнил О’Хара и почему-то посмотрел на меня: – Кстати, тех, кто нес эту чушь, было сравнительно немного. А все остальные вам искренне благодарны. Если не верите на слово, могу показать вам головидео, на котором снят ваш дом на Дабоге. Он в целости и сохранности, а его крыша всегда усыпана свежими цветами.

– Мы никогда не забывали того, что вы для нас сделали! Просто у нас не было другого выхода, – еле слышно пробормотала Агния Фогель и… заплакала!

Мне стало не по себе. И остальным мужчинам, видимо, тоже: на лицах Роммеля и Харитонова заиграли желваки, Фарелл закусил губу, а О’Хара и Веллингтон угрюмо сдвинули брови.

– Агния… – примирительно начал Харитонов.

– Что Агния? Вы вообще слышите то, что мы вам говорим? Вот здесь, – Фогель сорвала с руки и кинула на стол собственный комм, – мольбы о помощи нескольких сотен миллионов человек! Тех, которые уже восемь месяцев с ужасом смотрят на небо и живут в постоянном страхе перед Циклопами! Посмотрите хотя бы одно голописьмо – и вы поймете, как вы им нужны!! И как к вам относятся простые люди!!!

– Население Окраины выставило нам ультиматум… – прикоснувшись к ее плечу и дождавшись, пока она успокоится, негромко сказал О’Хара. – Народу надоели политические игры. Он требует действий. Вернее, одного-единственного – любым способом убедить вас вернуться.

– А что в альтернативе? – зачем-то спросил Роммель.

– В вашей системе всплывут семнадцать тысяч кораблей, битком набитых женщинами и детьми. Это не акция, господа: народ потерял веру в государственные структуры и хочет попробовать сделать то, что не удалось нам.

Следующие несколько минут я толком не слышал и слова из того, что говорилось присутствующими: перед глазами мелькало то заплаканное лицо Агнии Фогель, то затравленный взгляд Андрэ О’Хары, то побелевшие костяшки пальцев Николаса Веллингтона. А еще я периодически представлял себе, каково жить в бесконечном ожидании смерти, и сходил с ума от угрызений совести.

«Пауки в банке? – звенели в голове сказанные когда-то^[56] слова. – А как же простые люди?»

«Зато теперь президенты и весь их аппарат будет делать, а не говорить…» – пытался вякать внутренний голос, но сознание, подавленное десятком просмотренных голописем, напрочь отказывалось что-либо понимать.

«Чем мы лучше Мак-Грегора? – спрашивал себя я. И тут же отвечал: – Да, собственно, ничем! Он манипулировал общественным мнением – и мы им тоже манипулируем! Он…»

Впрыснутый в кровь «коктейль» заставил меня вздрогнуть и перейти в состояние замедленного времени, а раздавшийся в ПКМе рев Харитонова – изо всех сил сжать зубы от бешенства: мое состояние не только мониторили! В него еще и вмешивались!

– Вик? У тебя что, проблемы с памятью? Вспомни Ниппон и Форт-Лейк, Бирмингем и Вайттаун! Вспомни Парк-Сити, наконец! Если бы не продажные политики, делающие деньги на войне, то миллиарды людей остались бы живы!!!

– Мы ничуть не лучше их, сэр! – возразил я. – Мы манипулируем общественным мнением точно так же, как и эти твари! И добиваемся своих целей любыми доступными нам способами.

– Любыми? Ты в этом уверен? – перебил меня генерал и замолчал.

Я подумал… и вынужден был признать, что не прав:

– Н-нет…

– Давай-ка сравним результаты их действий и наших! Они послали вас в систему Пронина, чтобы заработать денег, и развязали очередную войну, а мы не дали Циклопам захватить ни одну из систем Окраины! Видишь разницу?

– Да, сэр!

– Политические игры Мак-Грегора и Блохина чуть не уничтожили лучших пилотов подразделения «Демон», а мы создали и подготовили уже более тысячи бойцов, способных на равных сражаться с Циклопами! Есть разница?

– Да, сэр.

– В результате нашего ухода большинство продажных политиков КПС потеряли свои кресла. Мы – сохранили. И, не побоюсь этого слова, заслужили любовь народа. Как насчет этого?

– Да, сэр, но население Арлина, Кви…

– Население этих трех планет тоже знает, что такое война, – перебил меня генерал. – А теперь еще и научилось ценить поступки, а не слова. Обрати внимание: два из трех президентов этих систем тоже сохранили свои кресла! Как думаешь почему?

– Мне было не до анализа, сэр.

– Потому что и Фогель, и О’Хара искренне старались сделать все, чтобы население их планет ВЫЖИЛО!

– Да, но эти восемь месяцев…

– Эти восемь месяцев они пахали как проклятые: дрессировали свои флоты по тем программам, которые мы им подарили, переводили промышленность на военные рельсы и, самое главное, учились жить вместе! Ты обратил внимание, что они прилетели на одной яхте?

– Да, сэр! – вздохнул я. И попытался привести еще один аргумент: – Значит, все это время они учились. А мы?

– А мы делали все возможное, чтобы в их системах не всплыл ни один Циклоп! Кроме того, мы на свои деньги построили для них тридцать три орбитальные крепости, которые ждут своего часа в одной из мертвых систем. И под завязку забили их боекомплектом.

Я ошалело захлопал глазами, пытаясь представить себе планету, защищенную пятнадцатью Ключами!

– Единственная сила, способная остановить Циклопов, – это вы, Демоны. Для того чтобы вы могли делать свою работу, нужно немногое: чтобы вам не мешали. Те, кто этого не понимает, – такие же враги, как и Вел’Арры! Нет, эти хуже: они предают собственную расу! – Генерал сделал короткую паузу, перевел дух и добавил: – Теперь задумайся вот о чем: восемь месяцев назад за вас вступилось население всего одной системы. Сейчас таких систем уже четыре. Дальше продолжать?

– Нет, сэр.

– Слава богу! – Харитонов отключился.

За время нашей беседы в настроении президентов Арлина, Квидли и Дабога произошли существенные перемены: Агния Фогель теребила обшлаг делового костюма и недоверчиво вслушивалась в то, что ей говорил Фарелл. Андрэ О’Хара вдумчиво изучал вывешенный перед ним голофайл и что-то бормотал себе под нос. А Николас Веллингтон смотрел на голограмму, изображающую осенний лес, и ошалело улыбался.

Сообразив, что пропустил самую важную часть переговоров, я влез в бэкашку и нашел момент, когда меня «повело».

– Это не акция, господа: народ потерял веру в государственные структуры и хочет попробовать сделать то, что не удалось нам, – договорив, О’Хара пристально уставился на Элайю Фарелла. Так, словно пытался понять, верит он ему или нет.

– Что ж… Воля народа – это весомый аргумент, – выдержав небольшую паузу, сказал президент. – Мы пойдем ему навстречу.

– Что вы сказали? – растерянно переспросила Фогель.

– Что мы готовы к переговорам. – Генерал Роммель склонил голову к плечу и задумчиво поинтересовался: – И для начала нам бы хотелось бы услышать ваши условия.

– Вы нас не поняли, генерал! – криво усмехнулся Веллингтон. – С нашей стороны не будет никаких условий: мы готовы на все что угодно, лишь бы вы взяли нас под свою защиту.

– Я понял. Просто хотел услышать это еще раз, – улыбнулся Роммель и мгновенно превратился в того самого «импозантного мужчину», который так нравился Элен. – Что ж, такая позиция нас вполне устраивает. Поэтому… завтра, в два часа ночи по общегалактическому, в ваших системах всплывут орбитальные крепости. По одиннадцать штук на каждую. Схемы их взаимного расположения, рекомендации по комплектованию, методика подготовки экипажей и еще кое-какие мелочи будут у капитанов транзитных команд. Далее…

– Простите, я, наверное, ослышалась? – выдохнула Фогель. – Вы сказали, что в каждой системе всплывет по одиннадцать Ключей?

– Со слухом у вас все в порядке: мы считаем, что для полноценной защиты ваших систем требуется минимум по пятнадцать Ключей нового типа, – усмехнулся Роммель. – А также боеспособный флот…

– С ума сойти! – Агния с трудом сглотнула.

Зато подал голос президент Квидли:

– А Демоны?

– И Демоны тоже нужны, – улыбнулся генерал. – Поэтому в каждой из ваших систем будет базироваться по сто человек. Пока… А в дальнейшем, по мере прохождения через Проект ваших соотечественников, их число увеличится в разы.

Все три президента посмотрели на меня и… побледнели! Видимо, увидев выражение моего лица.

– А что, полковник Волков против вашего решения?! – спросила госпожа Фогель.

– Нет, – отрицательно помотал головой Харитонов. – Большой Демон готовится к очередному рейду и, видимо, что-то обдумывает.

– А-а-а… – протянула Агния и снова покосилась на меня.

Взгляд Харитонова остекленел, а через мгновение вниманием президентов завладел Элайя Фарелл:

– Все одиннадцать ваших Ключей оборудованы комплексами межсистемной связи «Игла». Соответственно, с момента их всплытия начнется обновление Галанета в режиме реального времени. О плюсах мгновенной связи распространяться не буду – вы их знаете не хуже меня. Далее, в течение трех-четырех дней к вам прибудут представители компании «Гэлэкси-комм».

– Все, необходимое для строительства систем связи, будет предоставлено незамедлительно! – протараторил О’Хара.

– Мы в этом не сомневаемся, – улыбнулся Фарелл. – Надеюсь, что вы с таким же рвением решите и остальные вопросы, которыми будут заниматься эти господа.

– Решим, – твердо пообещал президент Квидли. А уже потом поинтересовался: – А что за вопросы, если не секрет?

– В основном перепрофилирование некоторых предприятий: если мы – одно государство, то должны сделать все, чтобы повысить КПД нашей общей промышленности.

Все три президента склонили головы в знак согласия.

– Ну и последнее… – Фарелл прикоснулся пальцами к виртуальной клавиатуре своего комма, и гости Лагоса, получив пакеты информации, развернули свои локалки. – Тут – модель того, во что бы мы хотели превратить Окраину. Схемы органов законодательной и исполнительной власти, социальная и экономическая структура, силовые структуры и тэ дэ. За базовое законодательство будет принято действующее у нас. Если не вдаваться в подробности, то основные изменения произойдут в области, касающейся взаимоотношений между расами. И нашего общего будущего.

О’Хара задумчиво посмотрел на меня и… кивнул:

– Логично!

Потом прищурился и неуверенно пробормотал:

– Господа, у меня возник один вопрос. Заранее прошу прощения за некоторое… э-э-э… любопытство. Разрешите?

– Конечно.

– Вы… знали? Ну… как все это… э-э-э… сложится?

Агния Фогель вцепилась в обшлаг костюма и застыла, а Николас Веллингтон ненадолго оторвался от своей локалки.

Фарелл пожал плечами и кивнул:

– Мы – такая же часть человечества, как и вы. В одиночку нам не выжить. Поэтому мы… скажем так, ждали… и надеялись…

О’Хара откинулся на спинку кресла, уставился на голограмму осеннего леса и облегченно вздохнул:

– Спасибо… Знаете, первый раз в жизни я чувствую себя счастливым от осознания того, что кто-то взвалил мою ответственность на свои плечи.

Глава 6

ИРИНА ОРЛОВА

Босоножки на невысоком каблучке. Открытый, белый, совсем не просвечивающий (!) сарафанчик с V-образным вырезом и оторочкой самыми настоящими кружевами. Ажурный платиновый браслет вместо комма. Волосы, аккуратно уложенные в затейливую, но чертовски скромную прическу. Подведенные глаза. Губы, чуть тронутые нежно-розовой помадой. Робкая (!) улыбка, играющая на лице одной из самых безбашенных Демониц подразделения. Наманикюренный ноготок, осторожно касающийся закопченного обтекателя «Беркута». Увидев Вильямс, я потеряла дар речи. И даже пару раз моргнула, чтобы удостовериться, что эта картинка – не плод моего воображения.

Тем временем Элен шевельнула правой рукой, и я закусила губу, чтобы не заржать: с ключ-карты от ее истребителя свисало нечто белое и пушистое, напоминающее заячью лапку. Или хвостик!

Увидев выражение моего лица, Вильямс зачем-то одернула подол сарафана и покраснела.

– Зачетная форма одежды! – не в силах сдерживаться, захихикала я. – А аксессуар – так вообще улет! Интересно, сколько нужно зайцев, чтобы снабдить такими брелками весь личный состав подразделения?

– Орлова!!! – Вильямс возмущенно сжала кулаки и… спрятала руку с заячьей лапкой за спину!

– Поняла, поняла, поняла, – ухмыльнулась я. – Уже транслирую.

– Что? Куда?! Зачем?!!! – взвыла Элен.

– Изображение! В ОКМе! Чтобы парни увидели твой новый скафандр.

– Не надо!!! – Вильямс дернулась и… застыла. Видимо, подключаясь к общему каналу мыслесвязи.

Естественно, никакой телеметрии там не оказалось, и она наконец сообразила, что я шучу:

– Фу-у-у… Я аж перепугалась.

– Еще бы: если Гарри увидит, в каком виде ты летаешь на Комплекс, то честно заработает кличку «Отелло». И перекалечит половину сотрудников Рамона.

Элен обиженно надулась:

– Чем издеваться, лучше бы подумала тем местом, в которое ешь: мы прилетели к детям! Значит, и выглядеть должны соответственно.

Я вгляделась в ее глаза и почувствовала, что Вильямс не до шуток. Смеяться над ней мне тут же расхотелось, и я, опустив взгляд, еле слышно пробормотала:

– Извини.

– Проехали… – Элен прошла мимо меня и, элегантно помахивая брелком, двинулась по направлению к Комплексу.

Мягкие, теплые тона косметики и белый сарафан сделали свое дело: буквально через минуту после появления в детской Вильямс оказалась облепленной детьми. Девочки, покачиваясь на подгибающихся ножках, восторженно теребили заячью лапку, с интересом изучали ткань сарафана и деловито расширяли малюсенькими, но уже по-демонски сильными пальчиками дырочки в кружевах. А мальчишки пытались стянуть с руки Элен блестящий браслет и отобрать ключ-карту. При этом мелкие Демонята издавали такой шум, что морщились даже их мамы.

На меня, «разодетую» в обычный полевой комбез, дети обращали приблизительно столько же внимания, сколько на сенсоры тревожной сигнализации, расположенные на потолке. Несмотря на то что я от всей души старалась привлечь их внимание сюсюканьем и жестикуляцией.

В общем, в какой-то момент я почувствовала себя лишней и, присев на стул рядом с терминалом ВАК, с грустью принялась вертеть в руках одну из кукол, купленных в прошлые выходные.

– Почему ты такая мрачная? – прикоснувшись ко мне рукой, мысленно спросила Арагаки Кейко, мать прелестного мальчугана по имени Ямамото.

– Я не мрачная, а грустная. Устала, наверное, – криво усмехнулась я. Потом посмотрела на счастливое лицо Вильямс и попробовала перевести разговор на нее: – Да это ерунда: вон, Элен сияет за двоих. Хотя вернулась с патрулирования в пять двадцать по общегалактическому.

Кейко не повелась:

– Ревнуешь?

Я подумала и кивнула:

– Есть немного.

– Зря: ты тут бываешь чаще всех. И для детей давно своя. Вильямс они видят реже, поэтому и реагируют с большим интересом… Ну… и оделась она правильнее.

– Угу.

– Кстати, спасибо, что не забываете, – поблагодарила моя собеседница, и я вдруг увидела в ее взгляде тоску.

Я попыталась ее успокоить:

– Не знаю, в курсе ты или нет, но навещать вас разрешили только первой и второй очереди. Если бы не это – у вас бы жила вся слабая половина подразделения.

Арагаки обреченно посмотрела на меня и вздохнула:

– Лучше так, чем…

– Н-не поняла? Ты-то с чего такая мрачная? У тебя есть ребенок!!! Значит, ты должна чувствовать себя счастливой…

– Ребенок? – угрюмо переспросила Кейко. – А разве это все, что нужно для счастья?

– Не все, – усмехнулась я. – Но от добра добра не ищут: твой Ямо абсолютно здоров, развивается в точном соответствии с аналитической моделью и обгоняет в развитии ординаров. Да если хочешь знать, Рамон и его сотрудники писают кипятком, видя результаты анализов.

– Это – только одна сторона монеты, – опустив взгляд, еле слышно пробормотала моя собеседница. – Увы, есть и другая…

– Это какая?

Кейко закусила губу и затравленно посмотрела куда-то сквозь стену:

– Мы – ровесницы. Обе поступили в военные училища, обе выбились в число лучших курсантов и обе попали в первую очередь Проекта. Дальше наши пути разошлись: ты прошла весь комплекс изменений и стала Демоном, научилась управлять «Беркутом» и уничтожать Циклопов. Мне повезло чуть меньше: вместо кресла пилота истребителя я попала в Отсев и… превратилась в лабораторную крысу.

– Кейко…

Арагаки жестом попросила меня не перебивать, смяла пальцами пластиковый подлокотник стула и продолжила:

– Я прекрасно понимаю, что тот материал, которые Рамон и его подчиненные получили в результате проводимых со мной экспериментов, позволил отработать методику проведения операций, последовательность воздействий на организм и сознание будущих Демонов. И уже спас жизни и психику сотням, если не тысячам, людей. Да, понимаю. Но все равно не могу относиться к своему существованию в этих стенах как к работе.

Демоница собралась с мыслями и обреченно посмотрела на меня:

– Я… балансирую на грани нервного срыва… из-за Ямо: я вижу его по три-четыре часа в сутки, в основном тогда, когда сюда прилетает кто-нибудь из вас. А остальное время он проводит в лабораториях… То, от чего писает Рамон, получается в результате каких-то анализов, испытаний и тестов, которые проводятся на МОЕМ РЕБЕНКЕ! Стоит мне представить, что они выкачивают из него кровь, делают пункции или еще какую-нибудь гадость, как меня… тянет убивать. Я… боюсь, Ира! Боюсь, что в какой-то момент, решив, что его ждет то же будущее, что и меня, сойду с ума.

Боль, плеснувшая из глаз Арагаки, резанула по душе, как клинок десантного ножа. И я мигом оказалась на ногах:

– Поняла. Поговорю с Рамоном. Прямо сейчас!

Вылетев в коридор, я активировала бэкашку и, еле дождавшись соединения, зашипела, как готовая к атаке змея:

– Рамон?

– Доброго времени суток, Ира!

– Мне надо с тобой поговорить! Немедленно!

– Я тебя слушаю!

– Лично!!!

Полковник промычал что-то невразумительное и… согласился:

– Хорошо. Прилетай. Я у себя…

– Я уже на Комплексе. Сейчас прибегу.

– Опять? – удивился Родригес. – Ладно, жду.

Рамон выглядел неважно: красные, воспаленные глаза, ввалившиеся щеки, землистого цвета кожа, нечесаные волосы, измятый до безобразия китель. Даже его руки, летающие над виртуальной клавиатурой, казались пергаментно-белыми и… какими-то старыми, что ли? Однако на меня вид а-ля Забродин подействовал как красная тряпка – на быка:

– Что, вивисекторы, никак не успокоитесь?

Полковник вытаращил глаза и по-девичьи захлопал ресницами:

– Н-не понял?

Пришлось объяснить. Подробно-подробно. Перемежая свою речь «лирическими» отступлениями и, как выражается Шварц, «отглагольными прилагательными сексуального характера».