– Какая мысль оригинальная! – восхитился парень в синей футболке, не отреагировав на реплику приятеля; у него были татуировки на обоих предплечьях, изображавшие орлов, несущих в когтях змей.

– А что, разве нет? У меня подруга – училка русской литературы, она в ужасе от того, что предлагают детям издательства ради выручки. Как вам название книги для детей – «Сися»?

– Что, простите? Какая сися? – удивился парень в синей футболке.

– Обыкновенная, женская. Авторы, наслаждаясь, с удивительной простотой описывают женские прелести, доказывая, что «сися – это звучит гордо».

– Класс! Обязательно куплю! Давно мечтал почитать что-либо эротическое.

– Дурак, авторы, да и покупатели этой книги точно нуждаются в услугах профессионального психотерапевта. А так называемые «говённые истории»?

– Это ты о чём?

– По телевиду целая дискуссия развернулась, министры культуры и образования утверждали с пеной у рта, что такие книги обязательно должны читать дети. Приводили примеры.

– Вспомнишь?

– Что тут вспоминать? Только про говно и помнится. Есть такая писательница в Нидерландах – Стальфелт, она написала и издала «Маленькую книжку о какашках».

– Обхохочешься, – хмыкнул Миранда.

– Кроме того, на русский язык перевели культовое эстонское произведение «Какашка и весна» Андруса Кивиряхка. Там у них она – самое продаваемое произведение. И наши литераторы не отстают, Анна Сучкова написала «Приключения Какашки», а Сидор Пнёв издал целый цикл романов под названием «Какин город».

– Да ладно, – не поверил Веня.

– Бред! – сплюнул Миранда.

– Дан, подтверди.

– Анально-фекальная тема популярна во всём мире, – сказал Даныбай и глянул на часы. – Ее навязывают не только в литературе, но и в кино, и, что намного страшней, в Сети. Всё, мне надо бежать на встречу, встретимся вечером.

Он встал, бросил на стол радужную бумажку, стукнул ладонью о подставленные ладони собеседников и вышел, провожаемый задумчивым взглядом блондинки Андрэ.

В чём она сидела, Данияр позже вспомнить не смог.

Ресторан оказался столовой при каком-то гарнизоне, где служил Саблин-44. Он сбежал по ступенькам входа на асфальтовую ленту тротуара, глянул на небо.

Солнце торчало в зените, но почему-то выглядело бледным пятном. И небо здесь было почти белым, с лёгким оттенком голубизны. Это был сорок четвёртый мир, и его физические характеристики уже прилично отличались от параметров Земли более плотных числомиров, в том числе от одиннадцатого и тем более от второго.

Почти не глядя по сторонам, Даныбай направился к двухэтажному особняку казарменного вида, почти спрятанному за шеренгой зелёно-голубых высоких деревьев, похожих на тополя и на туи одновременно.

Данияр хотел напомнить Данимиру, что пришла пора действовать, но тот сам понимал ситуацию.

«Тук-тук, – интеллигентно постучался он в сознание Саблина-44. – Не пугайся и не оглядывайся, зайди куда-нибудь, где можно спокойно поговорить».

Даныбай всё же оглянулся, подозрительно оглядел кусты и деревья, проводил взглядом шагавших по параллельной асфальтовой дорожке парней в камуфляже.

«Нас тоже двое, но это пошли не мы, – тотчас же добавил Данимир. – Никто тебя не разыгрывает. Я заметил беседку, можешь присесть там, наши голоса никто не услышит. И разговаривай мысленно».

– Кто… вы?! – хрипло выговорил Даныбай.

«Если не хочешь, чтобы тебя упекли в психушку, разговаривай мысленно!»

– Какого… – Саблин осекся, с усилием сомкнул челюсти, повторил мысленно: «Какого чёрта? Кто вы? Где вы?!»

«Мы в твоей голове. Не оглядывайся, иди в беседку, мы тебе всё объясним».

Надо признаться, характер у «родича» оказался сильным. Он перестал бросать взгляды по сторонам, направился к новой деревянной беседке с конической крышей, окрашенной в серебристый – под металл – цвет, сел, унимая волнение, сцепил руки.

«Кто вы?»

«Формонавты, – раскрыл себя Данияр, – твои, так сказать, «родственники» по трансперсональной линии, живущие в других числомирах, во втором и одиннадцатом. Ты живёшь в сорок четвёртом».

«Не понимаю…»

«Слушай и не перебивай, – сказал Данимир. – Копи вопросы, начну издалека. Время есть?»

«Подождут».

Данимир начал рассказ о Числовселенной, о числонавтике, формологии и формонавтике, о том, почему к Даныбаю зашли «родичи» из других превалитетов.

Рассказ получился длинным, но Даныбай молчал, слушал, слегка расслабился, осознав, что он не подцепил редкое психическое заболевание. Когда Данимир закончил, он задал лишь один вопрос:

«Что вам от меня нужно?»

Саблины «переглянулись».

«Хорошо держится, – сказал Данияр одобрительно. – Наш человек».

«Наш «братан», – уточнил Данимир. – Ведь куча вопросов в голове: как мы вышли на него, как вообще можно путешествовать по числомирам, а ведь молчит».

«Дан, так ведь тебя зовут приятели? Кстати, нас тоже, для наших друзей мы все Даны. Надеюсь, ты понял ситуацию?»

«Понял… почти».

«Всё так и есть на самом деле, – вмешался Данияр. – Идёт война с Владыками Бездн, и мы оказались на переднем крае».

«Почему же вы не соберётесь и не ввалите этим Владыкам?»

Данимир фыркнул.

«Отличная идея! Мы собираемся это сделать, самим надоело всё время прятаться и бегать от агентов и ищеек Владык. Но сначала мы хотим вызволить наших парней и девчат, застрявших не то в Первомире, не то вообще в Безднах. Помоги нам».

«Что нужно делать?»

«Найти Прохора Смирнова… то есть у вас его фамилия Смирнец, и попробовать уговорить прогуляться по Безднам, поискать своих же «родичей».

«Он не согласится».

«Почему?»

«Он крутой спец, математик, живёт в отдельном коттедже за городом, к нему даже из КГБ генералы сами приезжают».

«Откуда ты его знаешь?»

«Сопровождал как-то к нему мэра Москвы, лет пять назад, там и познакомились».

«Так вы не с детства дружите?» – удивился Данияр.

«Нет, хотя встречаемся регулярно, когда я освобождаюсь от мероприятий. Разговаривали недавно, собирались вместе махнуть на море, у него есть кое-какие идеи».

«Великолепная причина для встречи. Возьмёшь нас с собой? Вместе объясним ему, что хотим предложить».

Даныбай помолчал.

Мысли в его голове судорожно метались, сбивались в стаи вопросов и громоздились горами, чтобы тут же растаять дымом возражений, сомнений и неприятия, но держался он хорошо.

«Прохор – сложный человек… его трудно уговорить… если идея покажется ему неинтересной».

«Попытаемся хотя бы».

Даныбай сдался.

«Поехали».

«Сперва позвони ему, договорись о встрече».

«Я к нему и собирался, никаких договоренностей не требуется».

Носитель Саблиных вышел из беседки, поднёс ко рту руку с браслетом, который оказался коммуникатором наподобие айкома; почти такой же носил сам Данияр. Видимо, технический прогресс сорок четвёртого числомира развивался сходными путями, здесь летали на почти таких же вертолётах, ездили на машинах с двигателями внутреннего сгорания, общались по Сети и с помощью универсальных мобильных гаджетов и ели ту же пищу.

– Дорошенко, дай служебку, – бросил Даныбай в невидимый микрофон браслета.

– Надолго? – осведомился тоненький голосок.

– До вечера.

– Ладно, бери, полковник уехал, никаких распоряжений насчёт транспорта не оставлял.

Даныбай свернул к двухэтажному зданию, действительно оказавшемуся офицерским общежитием, открыл на втором этаже дверь своей квартирки, быстро переоделся (Данияр с интересом рассматривал интерьер, когда позволял поворот головы носителя, но ничего особенного не обнаружил, кроме картин на стенах, вернее, офортов в чёрно-белом исполнении, изображавших несущихся по степям и горам скакунов) и сбежал по лестнице в пустой, не охраняемый никем холл.

Машина – дымчатого цвета «мускулистый» внедорожник, напоминающий «Рэндж-Ровер Спорт», ждал его у ворот базы, с виду тоже неохраняемых. Из кабины выпрыгнул на дорогу молоденький парнишка во всём чёрном, с красными стрелочками по плечам, козырнул.

– Аппарат в порядке, господин капитан.

– Свободен, – сказал Даныбай, занимая место водителя.

Внедорожник заворчал мощным мотором, так что затрясся весь автомобиль, выехал за ворота. Однако стоило ему набрать скорость, как дрожь убралась, и мотор стал работать почти неслышно.

Ни Данияр, ни Данимир не мешали «родичу» действовать, и один раз он даже совсем засомневался в их присутствии, на что Саблин-11 отреагировал с мягким юмором:

«Мы всё ещё здесь, братик, ваши врачи тебе не помогут».

Улицы Москвы-44 поразили «пассажиров» шириной и отсутствием пробок. Машин было достаточно, все – неизвестных марок, расцвеченные десятками световых молний и цепочек, однако развязки на перекрёстках были устроены так грамотно, что не задерживали общее движение транспорта.

«Ну у вас и порядок на дорогах!» – восхитился Данимир.

«У вас не так?» – поинтересовался водитель.

«Москва забита десятибалльными пробками с утра до ночи!»

Даныбай промолчал.

Пересекли столицу с неузнаваемыми комплексами зданий за полчаса, ни разу не простояв на перекрёстках более одной минуты. Выехали за город. Судя по солнцу справа, ехали на юг, но ни одна из улиц родной для Данияра Москвы-2 не была похожа на ту, по какой двигался внедорожник.

«Ленинский проспект?» – на всякий случай спросил Данияр.

«Тульский», – ответил Даныбай.

«У вас не называли улицы именем Ленина?»

«Кто это такой?»

Саблины «переглянулись».

«Интересная у вас история. А в Советском Союзе при социализме жили?»

«Жили».

Данияр удивленно хмыкнул.

«Ленин у нас был лидер мирового пролетариата, как его называли, который провозгласил идею коммунизма…»

«Не он первый», – перебил Данияра Данимир.

«Не он, но сути это не меняет, у нас начали строить социализм, потом коммунизм, а в результате построили дикий бандитский капитализм. После чего началась эпоха чёрного терроризма. А у вас какая общественная формация?»

«Вообще-то я не сильно в этом разбираюсь, сейчас живём как живётся, у нас, в Белроси, по-моему, работает система частно-государственного предпринимательства. Все всё продают и покупают».

«У нас тоже все всё продают… даже государственные секреты».

«Не терроризируй «братика», – сказал Данимир, – потом поговорим на эту тему».

Внедорожник свернул с хорошего шестиполосного шоссе на синюю ленту боковой дороги и через несколько минут подъехал к посёлку из десяти-двенадцати коттеджей, окружённых сосновым лесом. Коттеджи практически не отличались от тех, какие окружали Москву в числомире Данияра, разве что выглядели повычурней и покрикливей, копируя неведомые замки и храмы. И ещё одна особенность отличала их от вилл Подмосковья-2 – прозрачные заборы, не то стеклянные, не то пластиковые.

Машина остановилась возле одного из строений, выкрашенного в лимонно-жёлтый цвет. У строения было два этажа и три зубчатые башенки на крыше.

«Съёмная усадьба?» – спросил Данимир.

«Почему съёмная? – ответил Даныбай. – Собственная. Прошич хорошо зарабатывает, купил участок, построил хорезм».

«Что построил?»

«Ну, этот дом».

«У нас загородные постройки называют виллами или коттеджами».

«У нас хорезмы».

«А эта роскошь кому принадлежит?» – заметил Данияр аляповато раскрашенное трёхэтажное здание.

«Прелюбики живут».

«Кто?!»

«Однополые… трое… у вас разве нет?»

«Есть, но мы называем их голубыми».

«Педерестами мы их называем! – грубо добавил Данимир. – Ты сказал, их трое?»

«Ну, да, иногда живут целыми прайдами, да ещё детей таких же выращивают от суррогатных рожалок».

«Судя по тону, ты их не любишь».

«Зато их в верхах любят, в Думадельне у них целое прелюбное лобби, человек сто, плюс половина министров».

«Да-а-а! – протянул Данияр. – Весело живёте».

Даныбай остановился перед створкой дымчато-прозрачных ворот, посигналил фарами. Створка отошла в сторону, внедорожник заехал на территорию хорезма.

Водитель вышел, с крыльца к нему сбежал молодой человек приятной наружности, с модно небритыми щеками, излишне полный, но симпатичный, и Саблины принялись разглядывать Прохора-44, отмечая его схожесть и отличия от Прохоров – второго и одиннадцатого.

Данияру он показался ниже ростом и шире, хотя и не в плечах, вообще – в теле, Данимир заметил ранние залысины, пузечко, оттопыренные уши, но это, несомненно, был «родственник» всех Прохоров Смирновых.

Одет он был в серые кожаные штаны с пузырями на коленях и такую же серую кожаную с виду безрукавку на голое тело. Впоследствии оказалось, что материал штанов и безрукавки никакого отношения к коже не имел.

Друзья обнялись.

– Ты какой-то серьёзный, – испытующе заметил Прохор.

– Будешь тут серьёзным, – скупо отозвался Даныбай.

– Что-то случилось?

– Пойдём присядем, глотнём чего-нибудь алкогольного.

– Ты же не пьёшь.

– Сегодня сделаю исключение.

Приятели поднялись в дом, изнутри выглядевший проще, чем снаружи. По-видимому, Прохору-44 не был присущ дух показной роскоши.

Сели в столовой, в уголке, отгороженном от остального помещения настоящими пальмами, росшими прямо из пола.

Четырёхрукий, на гусеничном ходу, механизм, напоминающий повзрослевшего джепонского покемона, прикатил столик с напитками. Прохор лично сходил в бар и принёс пузатую бутылку с густой коричневой жидкостью, на этикетке которой было выдавлено золотом: «Chekiila». Открыл бутылку, налил в стаканчики жидкости, которая на воздухе вдруг стала практически прозрачной.

Приятели чокнулись, выпили.

– Что случилось? – повторил вопрос Прохор.

«Давай я буду говорить», – предложил Данимир.

– Я сам, – вслух ответил Даныбай севшим голосом; напиток оказался многоградусным.

– Что сам? – не понял Прохор.

– В общем, такое дело… – Даныбай налил себе в стакан белой пенящейся жидкости из графина. – Я не один…

– В каком смысле?

– Со мной мои… родственники…

Прохор отставил стакашек, наморщил лоб, изучая лицо приятеля.

– Ты говоришь загадками.

Данимир взял сознание «брата» под контроль.

– Слушай и запоминай, поверить в это трудно, однако необходимо, Охотники могут добраться и до тебя.

– Что за охотники?

– Слушай. – Устами Даныбая Данимир поведал Прохору Смирнецу историю открытия Числовселенной и какую роль в ней играют его родичи. – Внимательно слушал?

Прохор, сидевший с задумчивым видом, во время лекции не задавший ни одного вопроса, только вскидывающий на приятеля взгляд, полный сомнений, покачал головой.

– Бредятина.

Данимир-Даныбай усмехнулся.

– Примерно так же реагировали все мы.

«Может, продемонстрируем ему формотранс?» – спросил Данияр.

«Без эргиона?»

«Нас двое… да и, по словам ДД, наша энергетика в последующих превалитетах мощнее. Можно попробовать колдануть без модуля».

«Пока не будем».

– Странно всё это, – сказал Прохор, берясь за стакан с жёлтым напитком, бросая в него кубики льда. – Сон я видел… давно… тебе серого плаща не хватает.

– При чём тут плащ?

– Да это я к слову… значит, тебя сейчас… трое?

– Тело одно, носителей трое.

– Растроение личности.

– Ты не поверил.

– Почему… всё логично… и одновременно зыбко… чем можешь доказать?

– Мы тебя научим ходить по числомирам, хотя для этого нужно будет сделать эргион.

– Что?

– Модуль перехода, кластер многогранников один в другом, от четырёх до десятка. Я нарисую чертёжик.

– Не, не надо.

– Почему?

– Не собираюсь я шастать по каким-то там числомирам, своих дел полно.

– Там же люди гибнут…

– Это ещё вилами по воде писано.

– Мы дадим развёрнутую информацию.

– Сказал же – не надо, обойдусь.

«Упёртый, паразит, – с сожалением сказал Данияр. – Не поверил. Уходить надо».

«Прости, Дан, – отпустил волю Саблина-44 Данимир, – пришлось понасиловать, больше не буду. Мы уходим, но вернёмся обязательно, попробуем уговорить твоего друга, у нас просто нет другого выхода».

«Я тоже… сомневаюсь».

«Тебе сам бог велел сомневаться. Мы получше подготовимся и покажем кое-какие фокусы, только просьба никому о нашем визите не говорить, агенты Владык сидят во всех числомирах, и как только вы проявите активность, вам несдобровать».

«Не пугайте, мы тоже кое-что можем».

«До связи». Данимир подхватил Данияра, и через недолгое время полёта сквозь череду числомембран они выбрались в тело Саблина-11.

«Странный мир, – сказал Данияр. – Ты не находишь? В нём уживаются несовместимые вещи. Спецназовцы – философы, обличающие социум… и президент, тайно встречающийся с главой наркокартеля… депутаты-торговцы и математики на вольных хлебах…»

«Значит, усиление сакральных свойств цифр при их складывании происходит нелинейно. Одна четвёрка даёт один результат, две – уже другой».

«Интересно, а как живут люди в мире 444? Или вообще в превалитетах, порождённых множеством четвёрок?»

«Там бывал, наверно, один ДД. Жизни не хватит, чтобы обойти все миры Числовселенной. Что предлагаешь делать?»

«Надо подумать, как заинтересовать нашего сорок четвёртого Прохора. Он парень ничего себе, сильный, это заметно, но очень свободолюбивый».

«А если не заинтересуем?»

«Будем искать дальше, пойдём к двести двадцать второму «братцу», навестим других, а там посмотрим».

«Мне нравится это твоё «там посмотрим», – хмыкнул Данимир. – Заходи».

И Данияр отправился домой.