ВЫЗОВ

Ушли вниз отвесные стены ущелья. Горизонт накренился, брызнуло в глаза алым светом. Шедший впереди пинасс внезапно вильнул вбок, кувырнулся и, кружась, как осиновый лист, потянул к пикам Кинжального хребта. Вторая машина резко прыгнула вверх, избегая столкновения с паутиной, но гигантская, сплетенная неведомыми пауками сеть испустила вдруг сноп ярких искр, достигших пинасса, снова перекосился горизонт…

Изображение в виоме смазалось, покрылось радужными пятнами. Грехов протянул руку и выключил проектор.

– Третья попытка за последние два месяца, – нарушил молчание Шелгунов. – Погибли двое, во второй машине, – водитель-пограничник и коммуникатор; первый пинасс вели автоматы. Паутины до сих пор на контакт не идут, даже в экстремальных для них условиях.

– Мы же говорили со Свекольниковым! – Грехов резче, чем хотелось, убрал пульт в стену кабинета, нажал кнопку киб-секретаря и направился к порогу. – Прежде чем претворять идеи коммуникаторов в жизнь, он, как старший погранотряда, должен согласовывать их с руководством! Со своим хотя бы. Он что, хочет угробить контакт в самом начале?

– Меня в тот момент не было на Станции, – виновато проговорил Шелгунов. – Поэтому я ничего не знаю об экспериментах с паутинами. Есть какая-то порочная логика в том, что паутины – всего-навсего сторожевые автоматы цивилизации Тартара. Все эксперименты ученых направлены на проверку этого постулата. Отсюда и неудачи. А у тебя есть насчет всего этого свежие идеи?

Грехов задержался на пороге, покачал головой:

– Свежими идеями я, увы, тоже поделиться не могу. А Свекольникова предупреди, чтобы не шел на поводу у исследователей. Хотя за гибель людей на Тартаре первым я спрошу с тебя, а не с директора Станции. Ну и с него, конечно.

Они вышли к лифту, который вынес их под купол обзорной башни базы, возвышающейся на полторы сотни метров над дном кратера Аристарха. Голубовато-пепельное лезвие земного серпа заливало площадку над куполом мягким сиянием, скрадывающим тени и истинные размеры предметов. Площадка была пуста: сама башня давно устарела, стала памятником традиций земных строителей, пришедших на Луну более двухсот лет назад, и редко кто из сотрудников Управления аварийно-спасательной службы заходил в башню в часы отдыха.

– Меня почему-то частенько тянет сюда, – пояснил Грехов в ответ на недоумевающий взгляд Шелгунова. – Ностальгия по прошлым временам штурма Луны.

– Мне это не дано. – В голосе Шелгунова прозвучало сожаление. – Я не поэт и не лирик, но тебя понимаю. Я передам Свекольникову твои пожелания.

Грехов протянул ему руку.

Не успели они разойтись, как под куполом башни прозвучал сигнал интеркома:

– Заместителя начальника отдела безопасности вызывает секториат. Повторяю: заместителя начальника отдела безопасности вызывает секториат управления на тринадцать ноль-ноль.

Грехов переглянулся с Шелгуновым, добрался вместе с ним к залу тайм-фага и перенесся в здание секториата УАСС, располагавшееся в Брянске, на берегу Десны. Ровно в тринадцать ноль-ноль по среднесолнечному времени он вошел в кабинет руководителя пограничной службы Даль-разведки Торанца.

Кубическое помещение кабинета было погружено в полутьму, озаряемую всполохами видеоселектора. Два виома показывали пейзажи знакомых планет Солнечной системы, один отражал чей-то кабинет. Торанц, длиннолицый, длинноносый, весь словно вытянутый в длину, тронул сенсор селектора, и третий виом погас.

– Проходите. – Он кивнул на кресла. – Выбирайте место.

Грехов коротко поздоровался с присутствующими, огляделся, заметил Пинегина и сел. Петр Пинегин был начальником отдела безопасности, то есть непосредственным руководителем Грехова, уже второй год и ровно столько же его другом. Подружила их не работа, подружил Диего Вирт, друг Габриэля с детства, хотя Диего и не работал в управлении. Пинегин был великодушен и деликатен, в меру требователен, ценил юмор. Фигуру его, кряжистую, плотную, можно было узнать издалека по чуть косолапой медвежьей походке. При первом знакомстве Пинегин показался Габриэлю медлительным, ленивым и даже туго соображающим, но впоследствии оказалось, что это далеко не так, хотя медлительная осторожность и входила составляющей в черты характера начальника отдела.

– Прошу внимания, – сказал Торанц, хотя в кабинете и без того было тихо. Голос его был глуховат и невыразителен, но Грехов почувствовал смутную тревогу. Вызов к начальнику погранслужбы сам по себе не означал ничего особенного, совместные совещания безопасников и пограничников были не в диковину, но в том, что, кроме Пинегина и Грехова, были вызваны все начальники отделов УАСС, крылось нечто тревожное.

Торанц повозился и выключил остальные виомы. Вспыхнул белый свет. Грехов встретился глазами с Пинегиным, и они одновременно подмигнули друг другу.

– Итак, – продолжал Торанц, – здесь все руководители отделов УАСС и погранотряда Даль-разведки. Как вы уже знаете, в течение прошедшей недели погранслужбой второго сектора отмечен ряд непонятных исчезновений людей. В первом случае это произошло в системе гаммы Единорога, на второй планете системы, Юлии. Во время спасательного рейда в условиях ночной грозы исчез тяжелый танк-лаборатория типа «Мастифф» с двумя членами экипажа. Во втором случае без вести пропала группа археонавтов из пяти человек на Гийасе, третьей планете системы альфы Единорога. В обоих случаях причины исчезновений выяснить не удалось. Спецгруппы пограничной службы второго сектора, а это специалисты высокой квалификации, не обнаружили в местах исчезновений никаких следов.

– То есть совсем никаких? – недоверчиво спросил Пинегин.

– То есть совсем.

По рядам прошло легкое движение.

– Но это еще не все. Вчера вечером получено сообщение от дельты Орфея – как видите, это уже третий сектор – планета внутреннего пояса Быстрая. По счастью, единственный свидетель происшествия, некто Герман Лабовиц, успел перед смертью, – по комнате снова прошло движение, – заснять виновника, как мы теперь полагаем, всех исчезновений, вернее, похищений. Двух мнений здесь быть не может: мы столкнулись с проявлениями неизвестной и, весьма вероятно, разумной жизни. Посмотрите снимки.

Торанц положил руку на панель своего стола-пульта, и стенной виом воспроизвел перед ними один за другим объемные голографические снимки: сначала удивительное синее озеро с купающимся в нем человеком, потом то же озеро, сворачивающееся в полупрозрачный кокон, и наконец гигантское – судя по визирным меткам – черное сморщенное яйцо. Форма конечного продукта трансформации «озера» ничего не говорила ни пограничникам и спасателям, ни представителям Института внеземных культур.

Торанц из-под насупленных кустистых бровей оглядел людей.

– Налюбовались? Ну и каковы же мнения?

– Мнениями делиться рано, – прозвучал сзади Грехова знакомый голос. Он оглянулся и встретил спокойный взгляд светло-серых глаз Диего Вирта. – Возникает вопрос другого рода. Созвездие Единорога бедно звездами и планетами, как, впрочем, и система Орфея. Ни на одной из планет обеих систем нет неизвестных и тем более разумных форм жизни; открыты планеты давно и исхожены экспедициями вдоль и поперек.

– Неизвестная форма жизни не обязательно должна быть планетарной, – сухо сказал Торанц. – В том, что исчезновение хотя бы последних двух человек – не случайное явление, вы убедились. Как я уже сказал, двух мнений быть не может. Другое дело – кто совершил нападение? Неизвестное науке хищное существо или же разумные повелители машины с колоссальными возможностями к трансформации? Для конкретности руководство погранслужбы предложило назвать эту машину… или существо, не суть важно, сверхоборотнем. Ибо превратиться в озеро так, чтобы оно для сенсомоторных реакций человека было неотличимо от настоящего, может только суперподражатель.

На пульте зашелся писком зуммер. Торанц включил дежурную линию связи, виом отразил серо-фиолетовую пустыню, фиолетовое небо и двух человек в одинаковых белых комбинезонах и унтах, стоящих под прозрачным куполом станции связи.

– Корабль готов, – сказал один из них. – Скоро ждать пассажиров? И сколько их будет?

– Около пятидесяти. Жди через три часа по своему ТФ-каналу. Экипаж предупрежден?

Человек то ли кашлянул, то ли засмеялся.

– Что ты имеешь в виду?

– Неразглашение тайны, – серьезно ответил Торанц.

Снова тот же смешок. – В рамках инструкции.

– Стандартно отвечаешь.

– Каков вопрос, таков и ответ. Не беспокойся, не в первый раз идем в поиск, жду гостей.

Человек махнул рукой, Торанц вырубил связь, мельком посмотрел на часы и нахмурился.

– Вопросы есть?

– Я понял так, что все три случая произошли в разных звездных системах, – нарушил молчание Пинегин.

– Это не вопрос, а утверждение. Если наши предположения верны и все три похищения совершены сверхоборотнем, несмотря на то, что расстояния между посещенными им системами значительны – от четырех до одиннадцати световых лет, – факт передвижения сверхоборотня в пространстве со скоростью наших крейсеров имеет колоссальное значение! Если же сверхоборотень – порождение агрессивной цивилизации, опасность настолько велика, что недооценка ее граничит с преступлением. Мы уже на собственном опыте знаем, на опыте земной культуры, что выход в космос может совершить и цивилизация, не решившая на своей планете всех социальных противоречий. Отсюда и выводы.

– По-моему, пограничники подкинули нам хорошую свинью, – шепнул Пинегин на ухо Грехову. – Ситуация неординарная.

– Нештатные ситуации всегда необычны, а эта и впрямь таит резервы неожиданности, – отозвался Грехов.

Торанц посмотрел в их сторону, но прерывать не стал.

– В связи с появлением сверхоборотня сегодня состоится заседание Совета безопасности, но ситуация столь тревожна, что требует немедленных действий. Считайте, что вы уже начали операцию. В распоряжение поисковых групп, несмотря на огромные энергетические потери, связанные с широким пространственным поиском сверхоборотня, отдаются два крейсера А-класса «Ильмус» и «Риман». Командира «Ильмуса» Виктора Ненарокова вы только что видели. Руководителем операции назначается начальник отдела безопасности Петр Пинегин. Основная нагрузка, естественно, ляжет на безопасников («Что я говорил?» – шепнул Пинегин Грехову) и на погранотряд Вирта, ибо он начинал поиск, но всем остальным начальникам служб необходимо подготовить оперативные группы по четыре-пять человек из числа самых опытных специалистов. Группы должны быть укомплектованы аппаратурой и готовы к вылету в течение суток. Сбор на Титане у резервного ТФ-приемника, шифр я дам. Все. Грехову, Пинегину, Вирту и ученым остаться.

Кабинет почти опустел, оставшихся вместе с названными и представителями ИВК оказалось всего шесть человек.

– Продолжим, – сказал Торанц, хмуря брови. – Времени до обидного мало. Начать вам придется с оповещения населения поселков, станций и лагерей экспедиций в тревожной зоне Рукава, особенно там, где уже поставлены тайм-фаги, об опасности свободных поисков и выходов вообще. Пусть свернут на время исследования, туристские турне и прочее. Эта часть операции должна пройти в строжайшей тайне. Объявить по всеобщей информсети о появлении сверхоборотня, об опасности прямых контактов с ним мы не можем по той простой причине, что это вызовет обратный эффект: десятки, если не сотни, юнцов, молодых сорвиголов тотчас же устремятся на поиски сверхоборотня – слово «дисциплина» не всегда в почете у юных любителей острых ощущений – и не только раскроют неведомому врагу… ну, может быть, не врагу, не знаю, – наши планы и сорвут операцию, но и подставят себя под удар, защиты от которого мы не знаем. Помните о Большом радиовсплеске – вспышке на Солнце, случившейся сорок лет назад? Тогда в поток мощного корпускулярного излучения попали многие сооружения Меркурианской и Венерианской зон, об опасности лучевой волны было передано по глобальному видеовещанию, и в результате сотни энтузиастов, самодеятельных спасателей, кто на чем мог, устремились к Солнцу, тут же попадая в положение пострадавших. – Торанц помолчал. – Среди этих горе-спасателей был и я…

– Порыв их понятен, – после некоторого оживления сказал Диего Вирт. – Но допустить подобное в нашем случае нельзя. Хотя, честно говоря, я не верю, что тайна о появлении сверхоборотня просуществует долго. Слухи имеют обыкновение просачиваться даже сквозь вакуум быстрее света.

Торанц едва заметно поморщился:

– Допустим, но именно поэтому и нет времени на обсуждение гипотез. Все тайм-фаговые станции в тревожной зоне мы, конечно, поставим под контроль, остальное будет зависеть от вас, как ни тривиально подобное заявление. Думаю, на отдел безопасности ляжет дополнительная обязанность снабжать отряды обученными работе в сверхтяжелых условиях специалистами, в том числе и следователями. Петр, какого рода специалисты понадобятся в первую очередь?

– Пока никакие, – ответил вместо Пинегина Грехов. – Для начального этапа операции нужны люди с универсальной подготовкой, как технической, так и коммуникаторской, и у вас и у нас таковых достаточно. В дальнейшем, возможно, понадобятся консультанты ИВК по экзобиологии, ксенопсихологии, истории.

– Наши мнения совпадают. – Торанц встал из кресла, седой, угрюмый, кругами заходил по кабинету. – Консультанты ИВК перед вами. Сергиенко, ксенопсихолог-универсал.

Широкий, костистый старик с прозрачно-голубыми глазами привстал и слегка поклонился. Грехов знал его давно.

– Нагорин, экзобиолог и врач-универсалист.

Рослый, с коротким ежиком волос, врач напомнил Грехову Сташевского: тот же взгляд исподлобья и жесткие губы. Сташевский… На миг защемило сердце: Сташевского не было рядом уже четыре года, со дня его гибели на Тартаре.

– Распределить обязанности сумеете сами. – Торанц остановился, услышав зуммер вызова. Быстро подошел к пульту и сердито отключил сигнал. – Я же просил не соединять!

– Детали обговорим в рабочем порядке, – подтвердил Пинегин.

– В таком случае все свободны. На вас, Габриэль, кажется, возложена работа с Тартаром? Насколько она важна?

– Думаю, на время операции с ней справится руководитель группы Шелгунов. Он в курсе всех трудностей.

– Хорошо. Петр, вы задержитесь на минуту…

Грехов вышел первым, подождал Диего и пошел рядом.

– Не ожидал, что придется работать вместе. Но задание не из простых. Поди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что…

– Но там гибнут люди! – отозвался Диего, обнимая миниатюрного – сам он был на полторы головы выше – Грехова за плечи. – Если гибнут люди – это отвратительно! Понимаешь, я влип в это дело случайно: прибыл на «Римане» к Быстрой – обычная погранпрофилактика, и тут случай с Эрнестом Гиро и Лабовицем, можно сказать, прямо на наших глазах!.. Ты в отдел? Тогда нам по пути, обещал Анне навестить ее родителей. Кстати, как Полина? Где она сейчас?

– Дома, готовится к родам. Мы наконец решились…

– Поздравляю! И кого ждете?

– В этом наши желания и мнение диагноста совпадают: сына.