Ждать пришлось двадцать минут, за которые Артур успел связаться с ведущими астрономическими институтами Земли и просмотреть их архивы. Но лишь один источник – архив Аресибо – дал ему кое-какие сведения по интересующему вопросу. Как оказалось, только этот телескоп изредка посматривал на окрестности Галактики, в том числе и на шаровое скопление в Кентавре, с целью изучения спектрального распределения звёзд и их характеристик. Остальные телескопы мира в течение последних трёхсот лет занимались изучением других участков неба и статистику по положению звёзд в скоплениях не набирали.

Перед глазами возникло изображение Омеги Кентавра, сделанное ещё в двухтысячном году на основе наблюдений за скоплением с помощью второго «Хаббла». И хотя оно было малоинформативным, синтезированным из двух десятков видеокартинок через разные фильтры, всё же Аргус нашёл в нём звезду Кентавр-2007, а также двух соседей звезды примерно такого же класса. В данном ракурсе они выглядели как шарики на спице старинных счётов, и их конфигурация мало отличалась от конфигурации столетие спустя. Разве что видел их телескоп под другим углом зрения.

– Одиннадцать… – проговорил ошеломлённый Артур, подсчитав количество звёзд на невидимой «спице». – Они движутся с одинаковой скоростью… не разбегаются в разные стороны… ещё чуть-чуть, и будет видна только одна звезда…

– Да о чём ты? – подняла брови Норма, прерывая длинное рассуждение о мужчинах, высказанное ею по личному видео какой-то приятельнице. – Что ты там обнаружил?

– Кентавр…

– В Кентавре пятнадцать тысяч звёзд плюс шаровое скопление и несколько туманов^[3].

– Ты давно смотрела на Омегу?

– Зачем? Этот шарик не в моём вкусе. Я занимаюсь гроздью в Печи^[4]. А что случилось в Омеге?

– Появилась Ось Зла.

– Что? – удивилась Норма. – Какая ось?

– Это я так её назвал. Там за «спиной» Кентавра-2007 прячется ещё с десяток звёзд, а то и больше, и все они чётко укладываются на одну прямую, представляешь?

– Нет.

– Садись, Аргус тебе покажет.

Заинтересованная женщина устроилась в операционном кресле, инк выдал ей на шлем выкладки Крестовского, и она несколько минут сосредоточенно их изучала. Затем сбросила эмскан:

– Похоже, ты и в самом деле открыл необычную линейную структуру в Омеге. Если подтвердится, что звёзды лежат на одной прямой…

– Ты же видела – лежат! За триста лет с начала наблюдений ни одна из них не сошла с прямой! Будто их скрепляет какая-то невидимая ось.

– Ладно, давай понаблюдаем, покопаемся в архивах…

– Я сам, делай своё дело. Полечу в Штернфельдовский институт, посмотрю их материалы. Вылези на секунду.

Норма освободила кресло, непривычно задумчивая.

Крестовский попросил Аргуса сделать две копии интенсионала по Кентавру, одну послал к себе домой по Интерсети, вторую – другу Зденеку Гайдну из Щецина, с которым вёл переписку уже лет двадцать. Третью копию он записал на личный информ, освободил кресло.

– Всё, я поскакал.

– Может, встретимся после дежурства?

– Обязательно, – кивнул Артур, пропуская вопрос мимо ушей; думал он совсем о другом. – Пока…

Астроном покинул вириал управления «Сферой».

Соседний кокон раскрылся, на задумчивую Норму глянул коллега из Китая, с которым она была хорошо знакома. Китайского астронома звали Сю Синьцзы, он был молод и не по-китайски эмоционален.

– Что вы открыли? – По-английски Сю Синьцзы говорил с заметным акцентом. – Твой напарник прямо светится весь, давно я его таким не видел.

– Да ничего особенного, – пожала плечами женщина, устраиваясь в своём коконе. – Звёзды в Кентавре выстроились по ниточке. Думаю, это совершенно случайное совпадение.

Китаец расплылся в улыбке.

– А выглядит твой Артур вполне счастливым. Он зарегистрировал своё открытие?

– Не знаю, спроси у него. – Норма зарастила кокон и ушла в космические дали, начиная свою работу.

Сю Синьцзы погасил улыбку, некоторое время смотрел на соседку с какой-то странной подозрительностью, потом укрылся в коконе и включил канал связи с кем-то из приятелей на Земле.

Артур в этот момент, пребывая всё в том же состоянии сладостной эйфории, торопливо позавтракал в кафе центра, где поддерживалась комфортная сила тяжести – десять процентов ниже земной^[5], спустился в отсек метро и переместился в Варшаву.

Он жил в стандартном жилом модуле типа «камон», из которых в Варшаве были построены сотни высоких – двухсотметровых – башен, но всего лишь на втором уровне. Чем выше располагались модули в башне, тем комфортнее становились и стоили, конечно, дороже. Как правило, венчали башни пента– и октохаусы – апартаменты для богатых владельцев, среди которых были и бизнесмены, и спортивные менеджеры, и чиновники Правительства. Приобрести такой модуль Артуру не помогли бы ни дружеские связи, ни его статус ценного работника. Впрочем, имеющихся двух комнат ему вполне хватало, более того, окна модуля в любой момент можно было превратить в панорамные виомы с подачей любого изображения. Он так и делал – превращал модуль в «пентхаус» с видом на незаселённый тропический остров.

Такие острова, не имеющие инфраструктуры, пока ещё существовали и находились во владении сверхбогачей, хотя Земля была перенаселена и люди всё больше устремлялись в космос, на другие планеты Солнечной системы, находя там относительное уединение и тишину.

Артур принял «половинный» – водо-воздушный – душ (чистая вода была в дефиците и стоила дорого) и подсел к вириалу личного инка по имени Войтек. Захотелось ещё раз полюбоваться на шаровое звёздное скопление и оценить своё открытие, не укладывающееся в рамки современных физических законов, определяющих динамику движения звёзд в скоплениях такого рода.

Однако прочувствовать всю полноту счастья, свалившегося на голову в результате поиска звёзд в глубинах Омеги Кентавра, ему не дали.

Сначала позвонила Норма и спросила, зарегистрировал ли он своё открытие в Секретариате астрономического Союза или нет. Он ответил: нет.

Затем через какое-то время раздался звонок в дверь.

Крестовский отреагировал на него не сразу, к нему редко приходили гости, к тому же если и приходили, то предупреждали заранее. Удивлённый, он отозвался лишь на четвёртую трель звонка:

– Кто там?

Домовый инк показал видеокартинку: перед дверью модуля стояла красивая девушка с волной огненно-рыжих волос. В руках она держала букет цветов и необычной формы полупрозрачную коробку.

– Чего надо? – грубо спросил Крестовский.

Девушка показала ослепительную профессиональную улыбку.

– Я представляю транспортно-статистическое агентство «Син». Вы выиграли приз года как стомиллионный пассажир Варшавского метро. Разрешите вручить его вам.

Крестовский озадаченно почесал затылок, но подвоха не учуял. По видео постоянно кому-то что-то вручали разные рекламные агентства, и это было в порядке вещей.

– Что за приз?

– Фламмер «Мачо».

Крестовский поколебался, но решил приз взять. Фламмерами – мужскими наборами для сексуальных удовольствий – он всё-таки пользовался.

– Войтек, открой.

Инк открыл дверь. Девушка вошла в холостяцкую обитель астронома. Крестовский, впопыхах накинув халат, вышел ей навстречу.

– Извините, что у меня не прибра… – он не договорил.

Девушка протянула ему цветы, и разряд гипноиндуктора «МГ» («Медуза Горгона») превратил Артура в изваяние. Мысли отшибло, волю тоже. Он перестал что-либо анализировать, соображать и говорить.

– Готово, – доложила девушка в бусинку рации в уголке губ.

В квартиру вошли ещё две такие же красавицы с великолепными фигурами служащих модельного агентства. Ни слова не говоря, они обыскали квартиру Крестовского, умело вскрыли все программы инка и выяснили, что хозяин после появления дома не звонил никому.

– Скан? – посмотрела на стоявшего столбом Артура первая гостья.

– Зачем? – отозвалась вторая. – Он и так всё скажет. Кому ты говорил об открытии Оси Зла в Кентавре?

– Норме… – тусклым голосом сказал Крестовский. – Беккер…

– Это его приятельница, – кивнула первая красавица. – Ею тоже займётся сотый. Кому ещё?

– Зденеку…

– Координаты? – спросила первая девица, с букетом, в котором был спрятан гипноиндуктор.

– Войтек, координаты, – проговорила вторая голосом, не отличимым от голоса Крестовского.

Инк послушно вывел на виом данные о Зденеке Гайдне.

– Сотый, – сказала третья красавица; между собой они разговаривали на английском языке. – Проверьте Щецин, даю адрес. – Она продиктовала адрес Гайдна. – Кому ещё? – обратилась она к Крестовскому.

– Никому…

– Говори правду!

– Я говорю правду…

– Всё правильно, он послал копию интенсионала Гайдну и себе, в регистрационной палате никто ничего не получал. Обрадовался, идиот.

– Все файлы стёрли?

– Связанные с Кентавром? Все.

– Тогда кончаем с ним.

Вторая «супермодель» направила на Крестовского палец. С ногтя сорвалась слабая искорка, вонзилась в шею астронома.

Он остался безучастным к этой процедуре.

– Уходим.

Девушки посмотрели на хозяина, и первая красотка бросила на пол небольшой шарик синего цвета. Затем троица покинула квартиру. Шарик вспенился, превратился в стремительно расширяющееся облачко голубого тумана, это облачко разрослось, заняло всю квартиру и растаяло, уничтожив все следы пребывания гостей в модуле.

Какое-то время Крестовский стоял в той же безвольной позе, глядя перед собой остановившимися пустыми глазами. Затем вздрогнул, будто его ударили по голове, шире раскрыл глаза… и мягко опустился на пол. Перестал дышать.

Кто-то позвонил по видео: раз, другой, третий.

Но ответить Артур не смог. Он был мёртв.