– Тогда и мы для вас Толя и Ник, идет? Еще вопрос: как вы относитесь к мистике и колдовству?

Ростислав не выдержал, засмеялся.

– Ох и вопросы вы задаете, мужики, прямо на засыпку. Не знаю даже, как отвечать.

– А вы воспринимайте их отвлеченно, в качестве некоего теста. О колдовстве у нас речь пойдет и дальше, и нам бы хотелось знать ваше мнение, верите вы в него или нет.

Светлов стал серьезным, покачал головой.

– Странные вопросы… странные намеки… а люди вы с виду степенные, серьезные. Что ж, тест так тест. Я считаю, что колдуны, ведьмы и волшебники на Земле существуют и поныне, только не афишируют свою деятельность в отличие от шарлатанов-экстрасенсов, магистров черной и белой магии и целителей-недоучек. Сам я с ними не встречался, но истории всякие слышал. Мой дед, к примеру, утверждал, что знал одного самого настоящего волхва, который и доселе, наверное, живет в Тульской губернии. Это, пожалуй, все, что я могу сказать о колдунах. Надеюсь, мой ответ вас не разочаровал?

– Ни в коей мере, все верно. Еще вопрос. Вы владеете кэндо?

Ростислав озадаченно поправил волосы на виске.

– Вы имеете в виду рубку на мечах?

– Точно так.

– В пределах необходимого. Хотя против настоящего мастера не выстою.

– Это поправимо, главное, что вам не надо будет начинать с азов. И последний вопрос: что вы знаете о Веере Миров?

– О Веере? – Ростислав недоуменно поднял брови. – Может быть, о Розе Мира? Вы имеете в виду книгу Даниила Андреева?

– Мы имеем в виду объективно существующую структуру Мироздания. Лет двенадцать-тринадцать назад она имела вид своеобразного «веера», каждая пластина-хрон которого была сдвинута относительно соседней на определенный временной угол, на хроноквант. Теперь Веер превратился в «пенный конгломерат» Миров, проваливающихся друг в друга. Мы называем его Фракталом Миров. Вам предстоит задача спасти этот «пенный» Фрактал… если вы, конечно, согласитесь.

– Ни много ни мало, – развеселился Светлов, ожидая, что Такэда переведет разговор в шутку. – Раз плюнуть!

Собеседники посмотрели на него оценивающе, с одинаковым терпением, и Ростислав почувствовал себя неуютно.

– Ни много ни мало, – тихо повторил Такэда. – Но раз плюнуть не получится. А теперь выслушайте историю Пути одного человека, волею судьбы ставшего магом в наше время. Если поверите и согласитесь помочь, тогда мы начнем…

– Толя, ты слишком многословен, – скривил губы Никита Сухов.

– Извини, волнуюсь, – сказал японец невозмутимо.

Ростислав понял, что услышит сейчас нечто необычайное, не укладывающееся в рамки обыденного течения жизни, и попытался унять поднявшееся в душе волнение. Такэда посмотрел на него своими узкими, словно прицеливающимися глазами и начал рассказывать историю Посланника. Сухов не мешал ему, лишь изредка вскидывал на Ростислава взгляд, проверяя, как он воспринимает те или иные детали рассказа, и вставлял короткие реплики.

Сначала Ростислав слушал рассказ Такэды с изрядной долей скепсиса, как литературное сочинение, не имеющее ничего общего с реальными событиями. Потом увлекся и не заметил, как начал сопереживать и ждать развязки. Когда Такэда закончил повесть жизни Никиты Сухова битвой Семерых магов с Люцифером, Ростислав выдохнул воздух сквозь стиснутые зубы, разжал кулаки, постарался успокоить сердце и обвел глазами ждущие сосредоточенные лица собеседников.

– Это все… правда? Все так и было?

– Правда, – кивнул Сухов без улыбки.

– Но тогда… все-таки… зачем вам понадобился именно я? Обыкновенный человек, да еще инвалид. Вы же… маг! Один из Семи… в ваших силах обойтись без…

– Во-первых, я уже давно не маг, – спокойно возразил Сухов. – Перед вами только физическая оболочка, чисто человеческое тело, так сказать, носитель силы. Сухов-маг ушел, и никто не знает, где он сейчас, в том числе и я. Во-вторых, мир изменился радикально, хотя далеко не все это замечают, даже видящие. Веер Миров действительно превратился во фрактальную «мыльную пену», пузырьки которой постепенно тают, проникают друг в друга, сливаются из-за спонтанного исчезновения потенциальных «стенок» между пузырьками-хронами «пены». Этот процесс надо остановить, иначе Вселенная схлопнется сама в себя, превратится в Кладбище Миров, в часть Суфэтха – Сферы Хаоса. Но и это еще не все. Необходимо остановить последнего уцелевшего Великого игву Уицраора, который вознамерился протянуть Мост-тоннель через Суфэтх и освободить своего господина, выброшенного Волей Семерых за пределы Веера. Если Мост будет создан, наше Мироздание превратится в полигон для таких дьявольских экспериментов, по сравнению с которыми нынешние человеческие фантазии покажутся пустяковыми и смешными.

Ростислав покатал пальцем шарик из салфетки, сказал ровным голосом, ни на кого не глядя:

– Вы считаете, что я справлюсь… с обузданием этого вашего… Уицраора?

– Вы один – нет, – покачал головой Такэда. – Это не под силу никому из простых смертных. Ваша задача – защита того, кто сможет это сделать. Хотя бы на первом этапе.

– И кто же этот храбрец? – скептически хмыкнул Ростислав.

– Тот, кого еще нет.

– Не понял.

– Мой сын, – просто сказал Сухов. – Будимир.

Ростислав с изумлением посмотрел ему в глаза, но не увидел там ни капли насмешки, ни веселого огонька, ни желания разыграть собеседника, только глубокое понимание происходящего и печаль. Пробормотал:

– Вы… серьезно?

– Он потенциальный маг, – сказал Такэда. – Вернее, начинающий маг. В нем спит скрытая сила, которая должна реализоваться в будущем, и скорее всего не в нашем хроне. Но для этого он должен пройти Путь.

– Путь Меча?

– Нет, Путь Духа. Путь Меча прошел его отец, этого достаточно. Шаданакар ждет Избавителя, но и слуги Уицраора не дремлют! Если на «лестнице» Шаданакара появимся мы с Никитой, нас не пропустят в глубину Веера… м-м, Фрактала Миров. Вот почему выбор пал на вас. Мы с Ником, конечно, попытаемся вас подстраховать, сопровождать вас поелику возможно, в арьергарде, так сказать, но ответственность…

– Понял, – угрюмо проговорил Ростислав, машинально погладив здоровой рукой колено искалеченной ноги. – И все же я далек от тех кондиций, которыми владел прежде.

– Не волнуйтесь, я уже говорил, это дело поправимое. Как только выберетесь из нашего хрона, Будимчик вылечит ваши травмы. – Такэда глянул на Сухова. – В принципе руку можно было бы отремонтировать и нынче, как ты думаешь?

Сухов пожал плечами.

– Не вижу препятствий.

Японец повернулся к нахохлившемуся Ростиславу.

– Приедем в деревню, и малец заставит вашу руку действовать как в прежние времена.

Ростислав через силу улыбнулся.

– Больше всего мне хочется проснуться… со здоровой рукой. Но хорошо, допустим, я согласен помочь, побыть в роли телохранителя мальчика. Однако, если все это не вымысел, нам придется сражаться с колдунами, магами, игвами и прочими разными тварями… с той же «свитой Сатаны», с «черными коммандос»… А я обыкновенный человек, да еще неполноценный, как говорят…

– Вы, наверное, прослушали, что я говорил насчет магии, – мягко произнес Такэда. – В результате последнего Повеления Семерых, – он мотнул головой на усмехнувшегося Сухова, – все так называемое магическое оружие – шиххиртхи, хабубы, мороки, отниматели сил, суггесторы – перестало действовать. Кроме, разве что Финиста, меча Святогора, и, наверное, умертвия. Но о них разговор особый. То есть в пределах «вспенившегося» Веера Миров установлен предел магического оперирования, перейти который не может никто, даже Великий игва Уицраор. Ибо это – Закон Веера. Изменить его может только Соборная Душа Шаданакара… и по легенде Избавитель. Веер теперь находится в состоянии так называемого магического равновесия, вот почему на первое место выходит физическое мастерство боя, профессиональное владение приемами и тактиками выживания. Магического противодействия, такого, какое встретилось нам, вы не встретите. Все ваши сегодняшние враги…

– Наши, – поправил Тояву Сухов.

– Все наши сегодняшние враги будут вынуждены действовать в рамках Закона, то есть будут стараться убить нас физическим путем, с помощью ножа и меча, пистолета и гранатомета, с помощью веревки и яда. Не исключено, что некоторые магические эффекты нам все же встретятся, особенно в тех мирах-хронах, которые изначально подчинялись магофизике, но с ними, я надеюсь, мы справимся. Тем более что с вами будет Будимир.

Ростислав перестал катать шарик по столу, подозвал официанта, заказал кофе.

– Вопросы задавать можно?

– Было бы странно, если бы вы их не задавали, – хмыкнул Сухов.

– Насколько я понял, трое из четырех Великих игв погибли…

– Совершенно верно. Это Гиибель, Даймон и Гагтунгр. Остался самый мощный демономаг – Уицраор, олицетворение необъяснимого, нелогичного и непонятного. Хотя подрастает новое поколение демонических существ, последователей Великих игв, особенно в разрушении уже существующих вселенных, готовых на все ради удовлетворения своих желаний и амбиций.

– Как же мы справимся с ними?

– Опять вы меня не поняли, – качнул головой Такэда. – Мы не собираемся ни с кем воевать, разве что в порядке самообороны. Наш Путь, вернее, Путь Избавителя – это Дао, Путь Духа. Мы должны не уничтожить Уицраора, Люцифера и иже с ними, а собрать Душу Веера воедино. Понимаете? Это и есть цель похода. Дай бог, чтобы мы хотя бы полпути прошли тихо и незаметно, без драк и стычек с холуями демономагов.

– И все же, если нам придется защищаться, хотелось бы…

– Кое-какую экипировку мы достанем, на Земле в наши времена тоже научились делать хорошие защитные костюмы и оружие. Но вы правы, неплохо было бы найти и что-либо помощней. Мы займемся этим.

– Вы говорили о каком-то супермече…

– О Финисте, мече легендарного Святогора, прародителя Святой Руси, все еще ждущего своего освобождения. Гиибель заманил его, сымитировав облик еще одного русского богатыря, и, в общем, м-да… – Такэда пожевал губами. – Кажется, я начинаю повторяться. Меч Святогора – не просто конкретный вид холодного оружия, это эффектор гипервоздействия, магический оператор, созданный Творцом Веера для его защиты. Но существует еще один вид оружия…

– Умертвие?

– Да, универсальное оружие разрушения, создающее поток энтропии, смерти, отрицания любой организованной системы. Создано оно Люцифером и действует в любом хроне с одинаковым успехом. Разве что инициировать его может далеко не всякий человек. После Сражения с игвами Семерка заблокировала умертвие, спрятала в одном из разрушенных войной хронов. Хотя даже Никита сейчас не скажет – где именно. Итак, Слава, что вы нам ответите? – Такэда мельком посмотрел на часы.

Ростислав тоже глянул на циферблат своего командирского хронометра: они сидели в кафе уже почти два часа. Помедлил, цедя горячий кофе, не чувствуя его вкуса. Усмехнулся.

– Черт бы вас побрал, парни! Ведь жил себе тихо-мирно, никому не мешал, занимался любимым делом… а тут появляетесь вы и предлагаете все бросить к чертовой матери и мчаться куда-то на край света за призрачным счастьем… Кстати, вам следовало бы действовать как настоящие искусители, предложить бессмертие, власть, здоровье, деньги и что там еще полагается. Почему не обещаете?

Такэда и Сухов смотрели на него с одинаковой сдержанностью и сочувствием, уверенные в себе и ощутимо сильные, и Ростислав добавил, сгоняя усмешку с губ:

– Я с вами!