На груди у приближающихся молодчиков Никифор увидел белые кинжальчики и понял, что это парни из скингруппировки «Белые охотники». Их задачей было «очищение столицы от всех черномазых и кавказцев». По телевидению не раз показывали инциденты, связанные с избиениями скинхедами африканцев, индийцев, узбеков, чеченцев, азербайджанцев и других ярко выраженных «неславян». Никифор вспомнил, что совсем недавно в программе «Русский дом» передавали сообщение об убийстве скинами сына посла Гвинеи-Бисау и о нападениях на переселенцев с Кавказа.

Молодчики в черном шли уверенно и шумно, как истинные хозяева улицы, города и вообще всей страны. Они выискивали среди отдыхающих лиц «кавказской национальности» и обращали их в бегство зуботычинами и подзатыльниками. Сопротивляющихся били дубинками, мгновенно появляющимися из-под курток, и ногами.

– Бандиты, – пробормотал старик-кукольник. – Отходы человеческие. Мы вышли из пещер, но пещера еще не вышла из нас.

Никифор промолчал. С одной стороны, он был на стороне скинов, горевших желанием «очистить» город от «черномазых», с другой стороны, понимал, что ни в чем не повинные граждане страдать не должны. «Чистку» надо было начинать сверху, с верхних эшелонов власти, с чиновников, торгующих свободой и жизнью простых людей.

– Вас они не трогают? – спросил он.

– Я здесь нечасто бываю, – ответил кукольник. – Да и что они сделают старику? Я таких в молодости не боялся, ни тем более в старости.

Внезапно Никифор заметил ту самую молодую женщину – смуглянку, которую встретил в церкви. Только на этот раз она была не одна, а с молодым человеком, подростком, таким же смуглолицым, черноволосым и черноглазым, как она сама. Скрыться от скинов они не успели.

Один из молодчиков схватил парня за руку, ударил по шее и швырнул к ограде кафе. Еще двое начали пинками гнать его прочь. Женщина вскрикнула, бросилась к спутнику, пытаясь его защитить, но ее тоже отшвырнули, так что она не удержалась на ногах и упала, и ударили ногой в бок. Но она вскочила, снова кинулась на обидчиков, стала прикрывать собой не то брата, не то сына, и ее сбили на цветные плиты улицы снова.

Никифор больше не раздумывал.

Он вышел из толпы перед группой бритоголовых, держа руки за спиной, угрюмо поинтересовался:

– Может, хватит воевать с женщинами, богатыри?

– А тебе чо надо, оглобля? – удивился круглолицый безбровый здоровяк, накачанный так, что куртка на нем, казалось, вот-вот лопнет. – Чо встреваешь не в свое дело?

– Когда бьют женщин, это мое дело. – Никифор посмотрел на бритоголового с квадратной челюстью, державшего незнакомку, с которой слетел платок, открывая заплетенные в десяток косичек волосы. – Отпусти ее.

Толпа людей вокруг притихла.

– Не, орлы, вы только гляньте на него! – тем же тоном сказал круглолицый качок, видимо, вожак группы. – Он будет командовать, что нам делать. Кока, отодвинь деревню.

Громадный Кока с усиками над губой «а-ля Адольф» подошел к Никифору и толкнул его в грудь пудовым кулаком. Вернее, хотел толкнуть. И вдруг согнулся, присел и тихо лег.

Бритоголовые замолчали.

Хмель шагнул вперед, тяжело сказал, глядя в глаза парня с квадратной челюстью:

– Отпусти!

– Да иди ты! – очнулся тот, замахиваясь.

Никифор оказался сбоку, сделал неуловимый глазу выпад, и бритоголовый атлет, ойкнув, выпустил женщину, отступил, не понимая, почему рука его не слушается. Никифор в изумленной тишине приблизился к молодчику, избивавшему дубинкой юного спутника смуглянки, выхватил у него дубинку, перетянул ею по спине, по затылку, воткнул дубинку концом в солнечное сплетение бугая и, не глядя на согнувшегося, протянул руку избитому, закрывающему голову локтями, парню.

– Не бойся, идем со мной.

Женщина бросилась к юноше, обняла его, повела прочь, приговаривая что-то на незнакомом языке, бросила на Хмеля странный взгляд, выражавший удивление, благодарность и страх.

– Ну, козел, ты сам напросился! – опомнился главарь отряда. – Орлы, сделайте из него отбивную!

Молодчики бросились на Хмеля, размахивая дубинками (одна из них оказалась электрошокером), и Никифору пришлось входить в т е м п, чтобы нейтрализовать преимущество противника в численности и остудить чересчур разгоряченные головы. Через несколько секунд четверо из шестерки бритоголовых оказались на земле, а вожаку Никифор врезал отобранным электрошокером по загривку, а затем ухватил его и оставшегося на ногах скина пальцами за уши и повел, скулящих от боли, к переулку, выходящему на Новый Арбат. Отпустил, дал одному и другому под зад, сказал ровным голосом:

– Еще раз увижу здесь – переломаю кости! Хотите навести порядок в стране – начните с себя.

Не слушая угроз вожака стаи, Никифор вернулся к старику кукольнику, еще не пришедшему в себя от того, что случилось, взял у него фигурку востухи, протянул три рубля.

– Спасибо, отец. Мне этот игрунец пригодится.

– Ох, и здоров ты, сынок! – покрутил старик головой. – Спецназовец, что ли? Спортом небось занимаешься?

– Спорт – это физкультура, доведенная до абсурда, – вспомнил капитан чье-то изречение, улыбнулся. – До свидания, отец.

Побитые скинхеды удалились под улюлюканье, свист и смех. Движение по улице возобновилось. Милиция же так и не появилась, хотя Старый Арбат просматривался телекамерами из конца в конец.

Никифор поискал глазами смуглянку с сыном, заставившую его изменить принципам и вмешаться в драку, не нашел, и настроение испортилось. Он не ждал от женщины какой-то особой благодарности, но ее поспешное бегство не могло не породить в душе глухую досаду. Могла хотя бы спасибо сказать, подумал Хмель, шагая домой. Затем пришла другая мысль: он мог попасть в милицию, а засвечиваться бойцам «Тайфуна» не разрешалось ни под каким предлогом, начальство вполне могло снять погоны за демонстрацию приемов боя, приравненных к холодному оружию. Недаром они давали подписку не применять «оперативную рукопашку» вне территории базы.

Он уже сворачивал на Сивцев Вражек, изредка посматривая на свою покупку и размышляя, чем она ему так приглянулась, когда его окликнули:

– Извините, мужчина…

Никифор оглянулся. Его догоняли спасенные им женщина и ее молодой спутник. Она сняла платок, и теперь стало окончательно понятно, что женщина еще очень молода.

– Мы просто хотели поблагодарить вас. – Она остановилась перед Хмелем, покраснела под его оценивающим взглядом. – Меня зовут Шарифа, а это мой брат Алан. Мы чеченцы, переселились сюда к родственникам мужа.

– Никифор, – назвался капитан, переживая странное чувство раздвоенности, досады и стеснения.

– Моего мужа убили бандиты, – продолжала женщина, – он был русским, отказался платить боевикам… Поэтому я и была в церкви, видела вас там. Извините за то, что из-за нас вы попали в неприятную историю, и спасибо.

Брат Шарифы под ее взглядом смущенно буркнул:

– Спасибо…

– Не за что, – махнул рукой Никифор. – Как вы оказались на Арбате?

– Мы тут живем недалеко, – улыбнулась молодая чеченка, – как раз напротив церкви.

– Так мы почти соседи, – удивился Никифор. – Я живу через дом от угла.

– Очень приятно, – снова улыбнулась Шарифа, отчего ее лицо становилось еще более красивым. – До свидания.

– Давайте я вас все-таки провожу, – неожиданно для себя самого предложил Никифор, чувствуя необычную тягу продолжить знакомство. – Мало кто встретится, народ тут у нас разный живет.

– Хорошо, – согласилась Шарифа. – Только люди здесь добрые, никто нас не обижал, наоборот, все помогали. А те молодые парни в черном просто зомби, такие везде есть.

Никифор с любопытством взглянул на чеченку.

– Вы знаете, что такое зомби?

– Я закончила Владикавказский университет по специальности химик-технолог. – Лукавый взгляд из-под длинных ресниц. – Там и с мужем познакомилась. А потом его убили… за то, что отказался помогать партизанам… Ну, вот мы и пришли.

Никифор окинул взглядом старый пятиэтажный дом с лепными карнизами, посмотрел на новых знакомых.

– Что ж, рад был познакомиться. Может быть, я вам позвоню как-нибудь?

– Зачем? – удивилась Шарифа.

– Просто так, – пожал плечами Никифор. – Спросить, как дела, как здоровье, нужна ли помощь.

– Помощь не нужна. – Улыбка отразилась в ее глазах внутренним светом. – Но если хотите – позвоните. – Она продиктовала телефон. – Всего вам доброго. До свидания.

– До свидания, – пробормотал неразговорчивый Алан.

Они вошли в арку, скрылись за углом.

Тебе только чеченцев спасать не хватало, проговорил внутренний голос Никифора. На кой черт тебе это знакомство?

– Если бы я знал… – вслух ответил капитан.

Дома он умылся, поговорил с мамой, довольной, что сын пришел рано, о том о сем, долго кружил по комнате, вспоминая перипетии знакомства с красавицей чеченкой, и с трудом заставил себя не звонить ей в этот же вечер, не понимая, что с ним творится. В конце концов он рассердился на себя, разделся, позанимался растяжкой мышц и сухожилий, принял душ и забрался с книгой на диван. Однако почитать на ночь не успел. В десять часов вечера в дверь квартиры позвонили.

Открывать пошла мама.

Послышался мужской голос.

Никифор насторожился, бесшумно приблизился к двери, приоткрыл. Мать разговаривала с высоким седоватым мужчиной в строгом костюме, с костистым сухим лицом и цепкими серыми глазами. Под глазом у мужчины был виден беловатый шрам. Никифор был уверен, что видит незнакомца впервые. Вышел в прихожую.

– Это к тебе, сынок, – сказала Валентина Ивановна. – По работе.

Она не знала, что сын служит в спецподразделении «Тайфун», Никифор всегда говорил, что работает в таможне.

– Не удивляйтесь, Никифор Петрович, – раздвинул гость узкие губы в деловой улыбке. – Вы меня не знаете, зато я о вас наслышан. Извините за поздний визит, да еще без приглашения, однако нам есть о чем поговорить.

– Проходите, – посторонился капитан, пропуская незнакомца с выправкой армейского офицера, посмотрел на Валентину Ивановну. – Мама, приготовь нам кофе.

– Мне чаю, если позволите, – попросил гость.

Никифор закрыл дверь, кивнул ему на диван, сам сел на стул.

– Я вас слушаю. Кто вы?

– Гвоздецкий Кирилл Наумович, полковник службы безопасности президента. Давайте поговорим как профессионал с профессионалом, капитан. Мне о вас известно все, в том числе – даже ваш последний инцидент со скинами на Арбате.

Никифор поднял угрюмоватые глаза на гостя, неприятно пораженный его осведомленностью.

– Я удостоился чести быть под колпаком спецслужб?

– Буду откровенен, Никифор Петрович, мы заинтересованы в вашем сотрудничестве с нами, поэтому немножко понаблюдали за вашим поведением. Кстати, ваше романтическое приключение не является дополнительной рекомендацией, скорее наоборот, хотя и характеризует вас как отзывчивого человека. Однако это далеко не лучшая характеристика для специалиста вашего уровня. И тем не менее мы предлагаем работу.

– Кто это – мы?

– Скажем так: группа граждан, озабоченных ситуацией в стране.

– Так не пойдет, – покачал головой Хмель. – Или вы говорите все, или пьете чай и уходите.

– Хорошо, зайду с другого конца. Я представляю службу безопасности президента…

– Это я уже слышал.

– Точнее, самого президента. По его распоряжению мы и готовим команду профессионалов, готовую выполнить любое спецзадание.

– Какое именно?

Глаза полковника похолодели.

– Надеюсь, нет необходимости рассказывать вам, оперу «Тайфуна», о коррупции и разгуле криминала в стране? Официальные органы, к сожалению, не справляются с этим валом преступлений, так как связаны по рукам и ногам несовершенной системой законов. Поэтому решено создать особый отряд по очистке страны от преступников. В первую очередь – от главарей бандформирований, похищающих людей. Как вы к этому относитесь?

– Никак, – равнодушно сказал Никифор. – Идея не новая.

– Не новая, – согласился Гвоздецкий. – Однако ее эффективность вне всяких сомнений выше существующих планов по борьбе с оргпреступностью. Между прочим, в портфеле заказов отряда, который, вероятно, получит название ЧК – Чрезвычайная карательная комиссия, есть розыск и отстрел чеченских боевиков, известных садистским уничтожением военнослужащих и заложников в войну и после.

Никифор встретил взгляд гостя и понял, что тот знает о смерти брата и о поисках Хмелем его убийц.

– Вы хороший вербовщик, полковник, – криво улыбнулся он. – И все же мне надо подумать.

– Разумеется, – кивнул Гвоздецкий. – У нас есть время. – Он посмотрел на часы. – Десяти минут хватит? Я пока чайку похлебаю.

Никифор невольно рассмеялся.

– Вы на всех так давите?

– Нет, – усмехнулся полковник президентской службы безопасности, – только на тех, в ком уверены на сто процентов.

Вошла Валентина Ивановна, неся на подносе чай, кофе и бутерброды с сыром и ветчиной.

– Угощайтесь, пожалуйста. Может быть, лимон принести, сливки?

– Будьте любезны, ломтик лимончика.

Валентина Ивановна ушла и вскоре принесла на блюдечке порезанный на дольки лимон. Гость и хозяин принялись пить каждый свой напиток. Потом Никифор сказал:

– А если я не соглашусь работать в вашей команде?

– Вы согласитесь, – спокойно отозвался Гвоздецкий. – Во-первых, такие дела доверяют только избранным и хорошо проверенным людям, таким, как вы. Во-вторых, вы будете работать не на какого-то конкретного человека, будь он даже президентом, не на группу лиц и даже не на конкретную организацию, а на страну! Согласитесь, трудно найти более важный аргумент. И в-третьих: пора показать всем подонкам, считающим себя недосягаемыми, творящим беспредел, живущим по законам вседозволенности, что они т о ж е смертны.

Наступило молчание.

Полковник пососал дольку лимона, начал жевать бутерброд.

Никифор вспоминал запись убийства брата, свои встречи с бандитами и предателями, до которых не мог дотянуться вследствие их высоких должностей, раздумывал, взвешивал решение, пока вдруг не понял, что готов подписаться под каждым словом полковника. Поднял голову и встретил его холодновато-сочувствующий взгляд.

– Кто будет командиром группы?

– Я, – сказал Гвоздецкий. – Вы согласны?

– Да.

– Я не сомневался в вас. Быстрое, но умное решение.

– Ум – это способность находить убедительные оправдания, – Никифор усмехнулся, – собственной глупости. Вы предусмотрели мой перевод из ГУИН в вашу епархию?

– Мы предусмотрели все. – Гвоздецкий вынул из внутреннего кармана пиджака плотный толстый конверт. – Это ваши новые документы и материалы задания. С завтрашнего дня вы уволены из рядов «Тайфуна», кстати, вместе с вашим коллегой лейтенантом Крупкало.

– Лёнчик… – пробормотал Хмель.

– На работу в Управление можете не заходить, вы уже переведены в другую часть. Здесь же, в конверте, адрес части, куда вам следует прибыть в течение двух суток. – Полковник допил чай, встал. – Засим разрешите откланяться. До встречи. – Он протянул руку.

Никифор тоже встал, ошеломленный быстротой и напором, с какими была решена его судьба, пожал твердую, сухую руку гостя, покачал головой.

– Вы взяли меня тепленьким…

Гвоздецкий засмеялся, вышел в прихожую.

– Не вас первого, капитан. Скажу честно: я не рассчитывал, что вы легко сдадитесь, но надеялся. – Полковник заглянул на кухню. – Спасибо за чай, хозяюшка, чай был заварен по-моему. Доброй ночи.

Он исчез.

В прихожую вышла мать, глянула на сына, задумчиво склонившего к плечу голову.

– Это твой начальник, сынок?

– Да, – кивнул Никифор. – Теперь это мой начальник.