Вероятное будущее. XXVII век

Космолёт «Расёмон» вышел из «струны» внепространственного движения в миллионе километров от Луны.

– Вот мы и дома, – с удовлетворением сказал капитан космолёта Рай-Бо Волгин, откидываясь на спинку центрального модуля управления. – Марио, связь.

– Ищу, – отозвался драйвер-прима экипажа Марио Ван Алварец.

Третий член экипажа, выполняющий роль бортинженера и второго пилота, Прасад Рама Ли, промолчал. За людей всё делали автоматы, подчиняясь командам компьютера, которого назвали Мудрым, и обмен репликами капитана и первого пилота показался бортинженеру наигранным мальчишеством.

Прошла минута.

Космолёт миновал орбиту Луны, продолжая двигаться к Земле, повисшей впереди голубой горой со смазанными атмосферой очертаниями, со скоростью около пятидесяти километров в секунду, и вскоре должен был выйти на геостационарную орбиту с радиусом в семь тысяч километров, чтобы дождаться буксировщиков, которые должны были подтянуть корабль к главному космопорту планеты, представлявшему собой комплекс космических станций, отелей и карантин-блоков. Но шло время, никто не спешил к космолёту, никто не отзывался на его запросы, и в конце концов озабоченный молчанием космических служб человечества Марио Ван Алварец воскликнул, с трудом сдерживая чувства:

– Командир, что происходит?!

Волгин и сам был озабочен этим обстоятельством, потому что космос и в самом деле был нем и тих, в то время как при отлёте год назад приёмники корабля ловили передачи со всех сторон, Земля была накрыта «шубой» спутников, излучающих миллионы радиоголосов, Солнечная система сверкала деловыми разговорами, шутками, смехом, приказами, беседами и развлекательными передачами. В данный же момент корабль окружали пустота и неестественная тишина, словно он упал на дно глубокой океанской впадины.

– Мудрый.

– Я весь внимание, капитан.

– Кого-нибудь слышишь?

– Никак нет, капитан, тишина на всех диапазонах.

– Где мы?

Поясной экран, охватывающий модуль по периметру, показывающий космос: Луна позади, Земля внизу, Солнце чуть левее, за кормой, звёзды везде, – мигнул и нарисовал чёткую объёмную карту Приземелья с указаниями светил, планет и космических станций. Корабль отделяло от космопорта расстояние около ста километров.

– Мы здесь, – сверкнул красный лучик, упираясь в ползущий по карте серебристый овальчик.

– Покажи спутники. Кто-нибудь сейчас летает в Приземелье кроме нас?

– В моей памяти заложена информация о сорока тысячах спутников разного класса, наблюдаю около трети от общего количества. Связь поддерживают около тысячи из них, но это всё машинные интеллекты, такие, как я. Людей на борту станций и спутников нет.

– То есть как нет? Почему?!

– Они исчезли.

Волгин оторопело посмотрел на первого пилота, сидевшего в кресле слева.

– Ничего не понимаю…

– Бред! – бледно улыбнулся Марио Ван Алварец.

– Что значит – исчезли?!

– По докладам моих коллег, все люди исчезли одновременно шесть дней назад. То есть физически их не стало. Все производственные процессы ведутся автоматически. Наблюдателей и контролёров нет, обслуживающий персонал заводов и производств также исчез.

В модуле управления повисло тяжёлое молчание. Экипаж переваривал невероятное сообщение компьютера.

– Причина исчезновения?

– Нет данных.

– А что на Земле? – заикнулся Прасад Рама Ли.

– Судя по резкому падению, почти до нуля, мощности радиоэфира, люди исчезли и на Земле.

Головы членов экипажа повернулись к капитану.

– Что будем делать, Рай? – ломким голоском спросил Марио Алварец.

Волгин помолчал, ища правильные слова.

– Идём к космопорту.

– А потом?

– Потом суп с котом.

Волгин поймал ошеломлённый взгляд драйвера-примы, добавил мягче:

– Потом стыкуемся и дальше по ситуации. Если персонал порта и в самом деле отсутствует… возьмём челнок и приземлимся.

– Где?

– У ЦУПа.

– А не лучше сразу в столицу? Сядем у Кремля, поищем кого-нибудь, кто объяснит нам это безобразие.

Волгин наконец поборол флегму, рождённую необычным положением.

– Может быть, так и сделаем.

Последующие полтора часа с минутами ушли на манипуляции стыковки с первым причалом космопорта, переход в центр управления полётами и поиск «живого» персонала.

Поиск ни к чему не привёл. Все жилые и технологические зоны комплекса были пусты, словно их только что построили и ещё не сдали в эксплуатацию. Но автоматические системы жизнеобеспечения и создания искусственного тяготения работали исправно, переговариваясь между собой на только им понятном языке, и космолётчики иногда вздрагивали от внезапно включённых устройств, слыша голоса людей, которых на самом деле не было.

Молча пообедали в роскошном ресторане «Тунгус», принадлежащем космопорту. Обслуживали гостей дроиды, ничем не отличимые от людей, отчего экипаж поначалу невольно косился на них, ожидая «человеческой» реакции, основанной на уважении и преклонении обывателей перед «героями, вернувшимися из рейда к звёздам». Но если уважение и вежливость дроиды демонстрировали как данность, следуя заложенным программам, то любопытства и стеснения в их глазах прочесть было нельзя. Программы поведения этого не предусматривали.

Зашли в зал центра управления, заполненный тихим шелестом работающих компьютеров, постояли, разглядывая пустые модули операторов. Волгин попытался ещё раз связаться с ЦУПом на Земле, поговорил с главным его компьютером, сообщившим об отсутствии обслуживающего персонала.

– Как это произошло? – спросил он. – Люди были… и вдруг исчезли?

– Совершенно верно, – извиняющимся тоном ответил компьютер, прозванный Умником ещё при создании центра. – Камеры зафиксировали мгновенное исчезновение всего коллектива.

– Что было перед этим?

– Сбой программы. Нечто вроде вирусной атаки. Я перешёл на запасной интерфейс, включил антивирусную очистку… и люди испарились.

– То есть?

– Они были – и их не стало.

– Понятно. С кем ты поддерживаешь связь?

– С Большим Умником планетарного ЦУПа.

– Что он говорит по этому поводу?

– Он в недоумении, для анализа ситуации не хватает данных… и соответствующих решений. Им отмечены те же необычные атаки на планетарную Интерсеть. Все ведомые интеллекты переключались на резервные операционные системы, но это не помогло.

Волгин стиснул зубы. Надо было садиться за клавиатуру компьютера и попытаться выяснить, что произошло. Но мешали мысли о судьбе родичей, отца и матери, сестёр и девушки Иннары, оставшейся ждать его в Москве. Надо было срочно выяснить, где они и что с ними стало.

Он пытался связаться со своими, ещё находясь на борту «Расёмона», – сначала с помощью корабельного компьютера, потом по мобильной связи, однако никто ему не ответил, и настроение стало окончательно минорным. В душу заползал страх, что он никого больше не увидит.

– Включи сопровождение местных транспортных линий.

– Включено.

И космолётчики двинулись к эллингу второго причала, откуда к Земле уходила прозрачно-светящаяся колонна орбитального лифта длиной в четыреста километров, служащая для доставки экипажей и мелких грузов.

– В БКК не пойдём? – неуверенно спросил Прасад Рама.

Волгин отрицательно качнул головой.

В былые времена космолётчики обязаны были пройти карантин-контроль, невзирая ни на какие привилегии и отговорки, даже в тех случаях, если они не выходили из корабля наружу. Экипаж «Расёмона» тоже оставался в корабле во время рейда к Орилоуху, где работала научная экспедиция Вотана, пытавшаяся установить контакт с обитателями планеты – «живыми математическими уравнениями», но сейчас можно было правилами пренебречь. Заразить кого-нибудь вернувшиеся из космического полёта не могли.

Кабина орбитального лифта за десять минут опустила группу в терминал Чисмены в пригороде Москвы. Вышли из кабины в совершенно пустой пассажирский зал, пугаясь собственных шагов.

– Куда теперь? – спросил притихший Марио.

– Предлагаю разделиться, – сказал Волгин, ощущая странную эйфорическую лёгкость во всём теле; ему всё ещё казалось, что происходящее вокруг – запрограммированный сон, который скоро закончится. – Я мотанусь к своим… вы тоже, если захотите… и через час встретимся в ЦУПе.

– Да, это правильно, – с облегчением сказал Прасад Рама Ли, родители которого жили в Дели. – Заодно выясним, что происходит.

– Согласен, – кивнул курчавой головой Марио Алварец, проживающий в испанском Адирондаке.

– Будьте осторожны, – пробормотал Волгин, представляя, как он доберётся до городка Жуковского, где жила Иннара, и позвонит в дверь её жилой капсулы на пятьдесят пятом уровне жилой башни.

Космолётчики пересекли терминал, разошлись по кабинам метро^[2], не встретив ни одного человека, и Волгин набрал код транспортного узла метро Жуковского, с трудом справляясь с нетерпением и жаждой двигаться быстрее.

Зал терминала метро Жуковского был пуст так же, как и метро Чисмены. Шаги Волгина породили цокающее эхо, и он невольно пошёл тише, нервно оглядывая зал в надежде встретить человека. Однако надеждам его не суждено было сбыться, на пути не попался никто. Лишь бесшумно взмаргивали информационные табло на стенах зала, когда он проходил мимо, да на колонне перед выходом светился виом всеобщей телесети, показывающий морской пейзаж и стоящие на рейде белоснежные прогулочные лайнеры, тоже абсолютно пустые.

Вернулась жуткая мысль, что, пока «Расёмон» бродил по космосу, на Земле случилась война! В седьмом веке Новой эры, начавшей отсчёт после Трансцендентного Исхода человечества двадцать первого века, более шестисот лет назад, научные разработки и технологии достигли такого совершенства, что невольно вспоминались предостережения древних философов и писателей о возможной гибели цивилизации в результате ядерной, климатической, биологической, нанотехнологической и прочих войн.

Но, во-первых, люди Новой эры ни с кем не воевали и не стремились к лидерству до безумия, как предки в прежние времена.

Во-вторых, после Исхода, причину которого до сих пор не удалось разгадать, на Земле осталось всего полтора миллиона человек, и лишь спустя шесть столетий численность человечества достигла пятидесяти миллионов человек. Заселён был практически только один материк – Евразия, остальные континенты, несмотря на чудеса науки и техники, представляли собой развалины безвозвратно погибшей многорасовой цивилизации, заселённые полуразумными рептилиями и сообществами насекомых.

Масштабы катастрофы, почти неразличимые с высоты орбиты космических станций, стали заметны, когда Волгин вышел из здания транспортного терминала наружу.

Людей не было видно и здесь, зато везде на площадках и на аллеях парка, окружавшего метро Жуковского, лежали разбитые антигравы – такси и частные машины, а высокая арка перед входом в терминал была сожжена. Причиной пожара могла послужить дыра в основании арки, проделанная не то взрывом, не то разрядом плазмера.

Сомневаясь в своей трезвости, Волгин обошёл купол метро кругом, остановился перед паркингом, на котором стояли неповреждённые такси-антигравы и колёсные машины. Несмотря на овладение гравитацией, что позволило транспорту уцелевшего человечества выйти не только в атмосферу, но и в космос, любителей наземного экстрима хватало, и современные города не росли из леса, как грибы, но были пронизаны сетью дорог и соединялись прекрасными автострадами.

Волгин покосился на остов сгоревшей автомашины, уткнувшейся в столбик ограждения. Создавалось впечатление, что машина – серебристого цвета «Маршалл» – врезалась в столбик на большой скорости и загорелась. Но куда подевался водитель и почему при этом в машине не сработала аварийная система безопасности, догадаться было невозможно.

Сглотнув, Волгин повертел головой, ловя краем глаза какое-то движение, но ничего опасного не увидел: ветер шевелил ветви деревьев, да по лугу невдалеке пробежало какое-то животное, то ли собака, то ли кот.

Облюбовав двухместный антиграв жёлтого цвета, с шашечками на борту, похожий на каплю расплавленного металла, Волгин продиктовал автомату адрес, и машина поднялась в воздух. Стали видны ущелья улиц в сплошной зелени парковых насаждений, застывшие монобусы, десятки автомобилей, разбившихся и не повреждённых с виду, готовых к использованию. Однако прежние воздушные транспортные потоки над городом отсутствовали, и лишь редкие «тарелочки» климат-контроля бороздили небо, подчиняясь заложенным в их компьютерах программам.

Такси доставило пассажира к рукотворному «дереву» жилого комплекса «Макарьева роща», в одной из ветвей-башен которого жила Иннара. Уже когда он садился в лифт, показалось, что над «деревом» пролетел странный аппарат, напоминающий хищную птичью голову с клювом, и снедаемый нетерпением Волгин, забыв о птице, нажал на панели задатчика уровней кнопку пятьдесят пятого этажа.

Никаких консьержей, живых охранников и полицейского контроля современные дома не имели. Всеми функциями по уходу за жильём и наведению общественного порядка заведовала федеральная компьютерная обслуживающая система, опиравшаяся на датчики движения, видеокамеры и мобильные гаджеты, давно соединившие в себе функции устройств связи, коммуникаторов, компьютеров и датчиков физического состояния абонентов. Дома никто не грабил, всем всего хватало, да и слой преступников был исчезающе мал, так как большинство криминальных авторитетов и заключённых в тюрьмах двадцать первого века (по старому летоисчислению) попало под всеобщий Исход. Поэтому Волгин, родившийся в Дебрянске двадцать шесть лет назад, в эпоху благоденствия, не ждал никаких сюрпризов и противоправных действий ни с какой стороны. Его пожелание товарищам «быть осторожнее» не несло иной психологической нагрузки, кроме той, что в необычной обстановке им следовало соблюдать инструкцию космолётчиков, называемую ими СРАМ: сведение риска к абсолютному минимуму.

Обслуживающий комплекс домоком знал его в лицо: вопроса – к кому направляется гость – не последовало. Двери перед ним открывались автоматически. Дом Иннары тоже представлял собой систему полного обеспечения. Его датчики следили за всеми бытовыми устройствами и мониторили не только состояние квартир и капсул, но и здоровье обитателей дома, в особенности – пожилых людей, а также поведение детей, оставленных под присмотр домашней автоматики.

Дискуссии – не станет ли глобальный контроль за населением планеты системой ограничения свободы – ушли в прошлое, люди переболели конспирологией и доносами друг на друга, поэтому нынешняя политика контроля за всеми социальными процессами на Земле никому не казалась излишней или чрезмерной. Жили открыто, как в старые добрые гиперборейские времена.

Дверь в квартиру Иннары открылась, Волгин вошёл, прислушиваясь не столько к тишине дома, сколько к своим ощущениям.

– Здравствуйте, Рай-Бо, – раздался мягкий бархатный голос личного мажордома Иннары; всё чаще эти автоматы называли домовыми.

Волгин торопливо оглядел комнату; квартира по сути представляла собой жилую капсулу площадью в десять квадратных метров, ничего лишнего разместить в ней было невозможно. Кровать и все шкафчики, стулья, кресло, стол – убирались в стены по надобности, окно было единственным, зато во всю стену, и из него лился поток солнечного света, пронизывая весь объём комнаты.

Иннара работала ландшафтным архитектором, а в свободное время занималась созданием скульптур, поэтому вдоль стен и по углам комнаты стояли её работы – изваяния животных и сказочных героев, выполненные из пластирона в стиле фант-реализма. Смотрелись они как живые.

– Где хозяйка? – спросил Волгин, дотрагиваясь рукой до оставшейся неубранной кровати со смятыми простынями. Впечатление было такое, будто девушка только что встала и куда-то вышла на минуту, хотя выйти она могла разве что в бытблок, оставив открытый шкафчик с одеждой и стол с прозрачным кубом виома – компьютер работал до сих пор!

– Что случилось?

Голос стал хриплым, он откашлялся.

– Инна вышла, – с прежней вежливостью ответил домовой.

– Куда?

– В личку.

– Там её нет!

Личкой Иннара называла комнату для личной гигиены, а по сути – бытовой блок.

– Прошу прощения, Рай-Бо, это всё, что я могу сказать. Хозяйка вышла… и не вернулась. Мы ждём.

– Чего?

– Когда она появится.

Волгин провёл дрожащей рукой по лицу, присел на кровать. Надежда увидеть подругу таяла с каждой секундой. Иннара исчезла точно так же, как все жители Земли – внезапно, мгновенно, бесследно, и ждать её возвращения не стоило.

Виом на столе мигнул.

Он встрепенулся, подсел к столу, активируя клавиатуру. Дождался ответа, сделал запрос в информарий ЦУПа, потом продублировал его в базы данных соцсетей и специальных служб. Ответы пришли быстро: Умники и Стратеги всех служб не получили от операторов-людей никаких объяснений по поводу их исчезновения, а высказывать гипотезы и предположения, несмотря на все свои интеллектуальные возможности, они не могли.

Волгин попросил показать ему другие города Федерации.

Ему сбросили пейзажи Пекина, Дюссельдорфа, Вены, городов России – Дебрянска, Большеграда, Пензы, Екатеринослава, но все они стояли пустыми, поддерживаемые лишь автоматикой бытовых служб. Однако внезапно Волгин увидел в небе над Москвой странный аппарат в виде головы хищной птицы, вспомнил, что такой же пролетал над Жуковским, когда он входил в дом Иннары.

– Покажите ещё раз! – спохватился он.

– Что? – спросил терпеливый Умник соцсети «Фэйсбук».

– Воздушную обстановку над Москвой, примерно с середины недавней передачи.

– Уточните.

– Я только что рассматривал московский Кремль…

– Минуту.

Картинка в виоме компьютера зависла, расплылась сизым дымком, показались красные башни и стены резиденции верховного князя Федерации. Над Спасской башней сверкнула в небе серебристая стрелочка.

– Вот этот момент! Можно увеличить изображение летательного аппарата?

Умник, управляющий сетью «Фэйсбука», понял, он был сообразительным компьютером. Стрелочка превратилась в наконечник копья, потом в голову птицы с хищным клювастым рылом. Над её «спиной» был виден прозрачный вихрик, похожий на зонтик, при ближайшем рассмотрении оказавшийся пропеллером. Таких летательных аппаратов Волгин ещё не видел, поэтому поинтересовался:

– Можешь определить марку антиграва?

– Нет, – ответил компьютер бесстрастно.

– Что у него наверху?

– Пятилопастный винт. Вероятно, это вертолёт.

– Вертолёт?!

– В моей памяти заложена история перехода воздушного транспорта на антигравы. Вертолёты существовали около четырёх столетий назад.

– Откуда он здесь?

– Извините, не могу знать.

Внезапно виом компьютера Иннары мигнул, и оттуда кто-то внимательно посмотрел на оператора.

Волгин невольно отшатнулся от него как от вставшей на хвост змеи.

Взгляд «змеи» стал оценивающе-злобным. Весь куб видеообъёма потемнел, налился багровым свечением. Движимый подсознательным ощущением опасности Волгин одним движением выключил компьютер, отодвинулся от стола, не понимая, что его насторожило, встал, вытер пот со лба.

– Чёрт!

Виом засветился снова – компьютер заработал сам собой! Внутри льдисто мерцающего пустого куба проявилась чья-то нечёткая голова, цепко и неприятно посмотрела на человека.

Облившись потом, Волгин попятился, не спуская глаз с «ожившего» виома, выскочил из комнаты. Пришла мысль созвониться с космолётчиками. Он дотронулся до пуговки на плече уникоса, представлявшей собой модем йотафона.

– Марио?

Треск в ушах, тихое шипение.

– Марио? Прасад?

Тишина в ответ.

Сжалось сердце, предчувствуя беду.

Волгин припустил к лифту, спустился в вестибюль, выскочил из дома, направляясь к паркингу личных машин обитателей комплекса.

– Марио! Прасад! Отвечайте! Где вы?!

В ухе вжикнуло, кто-то быстро выговорил короткую фразу на незнакомом языке, вслед за ней прилетел знакомый голос первого пилота:

– Рай… нас… пали! Стреляя… бегу…

– Марио?!

Что-то бухнуло, голос пилота пропал.

– Марио?!