Петька одаренный, только не магически, руки у него золотые. За что ни берется, все у него ладно получается. Талант. Вот дед, да и я тоже, обучает разным ремеслам его. Я вообще постепенно многие свои знания ему передаю, кроме магических, и без них есть чему учить. Так что в бой я этот талант ни за что не пошлю… в ближайшее время. В будущем – да, от этого никуда не деться при такой жизни. Но до этого я его натренирую, он подрастет и окрепнет, а тогда уже будь что будет.

– Ты же, – обратился я к молчащему после моего отказа Лавкату, – с Аратом Петра и Дарью к нам на хутор сопроводи, как они тут у вас с делами закончат. Только сразу к нам не суйтесь, осмотритесь сначала, что у нас там происходит.

– Проводим, Егор, не волнуйся, – заговорил Тугал, восемнадцатилетний здоровяк.

Народ в их поселении до сих пор удивляется, как его невысокая и щупленькая мать вообще родить такого сумела. Он с самого детства крупный, ну и сейчас самый высокий среди мужчин, плюс его размаху плеч все кузнецы обзавидуются. При этом, несмотря на размеры, он очень подвижный и ловкий. На кулаках с ним никто справиться не может, в том числе и взрослые. Богатырище.

– Но, может, действительно в помощь с собой кого-нибудь возьмете?

– Не нужно, Тугал, мы справимся, – мотнул я отрицательно головой, хотя от его помощи, как и от помощи его друга Дагура, не отказался бы. Тот не столь высокий и здоровый – худощавый, но телом крепкий и жилистый, юркий, как харза. Отличный охотник и боец. – Будет там у нас что или не будет, еще неизвестно. Если все же кто заявится, то мы уже предупреждены и с братьями их из тайги просто не выпустим. Сам знаешь, что и как мы умеем.

Тот только хмыкнул одобрительно да кивнул, знает.

Как я ранее и говорил, женщины-старейшины со своими обязанностями по благополучию дауров отлично справлялись. Поселение разрасталось, богатело… но воинами мужчины не становились – просто отличные охотники, так как их старые охотники и воспитывали, передавая свои умения. И вот тут, увидев, как мы с братьями тренируемся, старики заинтересовались, посмотрели, что мы умеем, ну и отдали нам некоторую молодежь в обучение. Те же Арат с Лавкатом, Тугал с Дауром, Хаган, Солгор, Барлас, Арвай, Амгалан и Букур, близкие к нам по возрасту, тренировались вместе с нами, когда мы их поселение навещали. Все остальные же, как у них и принято, смотрели, что из всего этого получится и нужно ли это им. Так что да, пусть Тугал и сильнее нас физически, но вот тактически мы с братьями и его, и всех остальных на голову превосходим, так как умеем взаимодействовать друг с другом. За эти пять лет многому научились и уже без слов друг друга понимаем.

И не просто понимаем, а отработали это все в настоящих боестолкновениях. Гришка прирожденный воин, что и показал уже при первой нашей встрече, хунхуза завалив. Но и сейчас тренируется остервенело, чтобы другим казакам доказать, что он не хуже их. И пусть бою с шашкой он не обучен, но вот с ножами и без них, стрельбе и наездничеству он многих из них точно за пояс заткнет. Хрисан, златокудрый херувим, как его батюшка в церкви обозвал при крещении, самый спокойный из всех моих братьев, всегда вежливая улыбочка ну губах… С такой же улыбочкой он хунхузам глотки резал и дальше на следующих охотиться шел. Степан с Андрюхой – те в ножи бандитов еще не брали, зато в перестрелках участвовали и кровь людскую уже проливали. Это когда мы всяких-разных от наших земель отваживали, так что не только тренировались, но и практику в боевых условиях проходили.

Практику сдали на отлично, долгое время тишина стояла, и вот опять кто-то решил на крепость нас проверить.

– Кстати, – вспомнил я. – Как к нам придете, три ствола себе заберете, из новых трофеев.

Все оружие, что мы добывали, даурам отдавали. Не просто так, те всегда находили чем расплатиться. Так что у нас взаимовыгодный обмен: если оружие в хорошем состоянии было, они его себе оставляли, если же не очень, то они с китайскими контрабандистами активно торгуют, им лишние стволы спихивают. Я, кстати, через эти их связи тоже немало всего покупаю. Не все, только то, что у них дешевле можно приобрести, чем у наших купцов. Так что и эти новые трофеи, нам не нужные, даурам уйдут, а дальше они уже там сами решат, оставлять или продавать.

* * *

Особо рассиживаться не стали, так как следующий день у нас напряженный предстоял. Еще немного поболтали и разбежались, мы с братьями и Лавкатом в сенник спать пошли, а Дашка в дом, есть у нее там свое место рядом с сестрой «жениха». Ну а утром, только-только горизонт светлеть стал, как нас разбудила мать Лавката.

– Мы проснулись! Спасибо, – откликнулся я, услышав, как она в сенник вошла и нас тихонько позвала. – Подъем!

Толкнув рядом спавшего Гришку, вскочил с рогожи, что поверх сена лежала, постель мне заменяя. Вышел из сарая и вздохнул полной грудью, раскинув руки в стороны, потягиваясь от души.

Хорошо-то как.

Встряхнулся и тут же принялся за разминку, к которой и братья с другом нашим присоединились. Разогнав кровь, упали на землю и десяток раз отжались, вскочили – десять раз присели, потом снова отжиматься, и так по кругу пять повторений.

Взбодрившись, пошли по пояс умываться к корыту с водой, а там и завтрак подоспел. Мать Лавката уже все приготовила и даже в дорогу нам перекусить собрала.

– Спасибо за все, тетя Сэсэгма, – поблагодарил я ее, положив ложку на стол и сыто вздыхая.

– Не за что, Егорка, – по-доброму улыбнувшись и взлохматив мне волосы, погладила она меня по голове.

Родители Лавката с моими тутошними дружили, вот и на нас всех это отношение перенесли. Любят нас в этом доме, как сыновей всегда встречают, ну и мы в ответ тоже как к родным к ним относимся.

Как будто за дверью ждал, только мы с завтраком закончили, в дом вошел дядька Тумур, отец Лавката, уже в дорогу собранный и с оружием в руках.

– Позавтракали? – окинул он нас быстрым взглядом. – Хорошо, – кивнул одобрительно. – Оюун уже на подходе.

Услышав это, мы тут же с лавок повскакивали, еще раз поблагодарили тетю Сэсэгму за приют, убрали приготовленный ею перекус в заплечные мешки, надели на себя пояса со снаряжением, попрощались, так как уже не увидимся, подхватили оружие и на улицу направились.

Как раз вовремя…

– Доброе утро, Оюун-гуай!^[2]

Стоило со двора выйти, как мы с ней и встретились у калитки.

– Доброе утро, Егорка! – улыбнулась она мне. – Мальчики.

Мальчики, в том числе и дядька Тумур, дружно улыбнулись в ответ и наперебой с ней поздоровались.

Очень красивая женщина эта внучка старейшины, которая вчера нас от ее дома и шуганула. И не только красивая – умная, хотя правильнее будет – разумная. Никто не сомневается, что придет время и она сама старейшиной станет. Сейчас же она наш «огород» и все с ним связанное курирует. Если в этом году все удачно сложится и мы соберем хороший урожай, то ей это деяние тоже зачтется, и она еще большим авторитетом пользоваться станет.

Под понимающим взглядом Оюун я огляделся по сторонам; есть еще одна красавица, ее, кстати, родственница, старшего брата дочка, которую я и вчера не увидел, и сегодня она не пришла, что странно. Но спрашивать не стал, ей только дай повод, а мне сейчас точно не до шуток.

Особо не задерживаясь, мы сразу направились к выходу из поселения, в сторону нашего огорода. К этому времени уже рассвело, скоро солнце над горизонтом покажется. Впереди всех дядька Тумур шагал, рядом с отцом Лавкат пристроился, вслед за ними, чуть отставая, мы Оюун и Дашкой шли, а вот братья мои расположились по бокам от нас – Степан с Андрюхой, Гришка с Хрисаном и Петром же тылы прикрывали. Такой вот ромб получился.

Оюун, глянув на это, только улыбнулась, но ничего не сказала, о другом заговорила:

– Вчера мы так и не поговорили, Егор! Хочу обрадовать, мы полностью отработали получение нити разной толщины.

Ну да, вчера я к ним зашел именно поздороваться, но сразу предупредил, что задерживаться в поселении у них не буду, и объяснил почему. Так что с делами предложил разбираться после нашего возвращения из Владивостока, как изначально и было запланировано. Но вот Оюун не выдержала и все же решила о делах поговорить, хотя, видимо, еще вчера это запланировала, не зря же предупредила, что сегодня с нами пойдет.

– Уже есть результаты с тканью…

Ничего ей не отвечая, я только вопросительно посмотрел на нее: к чему это она клонит и к чему эти непонятные паузы?

– Егорка, ты просто не понимаешь, – правильно истолковав мой взгляд, глубоко вздохнув, чуть улыбнулась она, покачивая головой. – Если ткань из ихицы – обычная. Пусть она и хорошего качества получается, получше многих нам известных, но все же она обычная. То вот икскацин, – легко она выговорила название растения моего мира, при этом по губам у нее скользнула мечтательная улыбка, а глаза затянуло поволокой, – икскацин – это что-то невероятное. Когда ты только вступаешь в пору юношества и начинаешь делаешь робкие попытки в налаживании связей с вдруг заинтересовавшим тебя противоположным полом… И вот дева юная дотрагивается до твоего лица своей нежной ладошкой… Некоторые не деву, это откровения моего брата, выпытанные мной у него, а мать из детства вспоминают, ее прикосновения. Но то неважно, главное, именно такие ощущения и вызывает касание этой ткани к коже. Соприкоснувшись с ней, ты уже не сможешь по своей воле от нее отказаться. Другая, даже самая лучшая ткань – это дерюга по сравнению с ней. И тут уже неважно, кто ты, с грубой кожей крестьянин или пресыщенный разными излишествами дворянин. Не говорю уже про женщин с их нежной кожей. Факт в том, что, раз ощутив на себе эту нашу ткань, начинаешь понимать, что такое настоящий комфорт.

Слушая ее, я все шире и шире открывал в удивлении глаза. Если наша разумница так заволновалась, рассказывая про икскацин… А ведь я предупреждал, что это очень дорогая ткань получится, но, видимо, они только сейчас, когда в руках ее пощупали, осознали это. Представляю, какой ажиотаж поднимется, когда мы ее в продажу пустим.

– И в этом проблема, – заговорила она уже серьезно, отбросив в сторону всю недавнюю мечтательность. – Это очень дорогая и необычная ткань, Егор! Ты хоть представляешь, что начнется, когда мы ее продать попробуем?

«То, что ажиотаж начнется, – это я уже понял, но вот что дальше будет, об этом я как-то не подумал», – честно признался сам себе, взглянув на ситуацию под другим углом.

В моем прошлом мире это была известная ткань: пусть дорогая, но вполне доступная. Здесь же, выпуская ее на рынок, мы рискуем крупно подставиться. Ведь за нами нет никакой силы, способной защитить, когда многочисленные охотники до сверхприбылей рванут искать производителя.

– Вижу, понял, – снова улыбнулась она. – Если даже наши женщины чуть не передрались, когда с первой полученной тканью из икскацина обнимались, то что говорить об остальных людях?

«Вот это новость, – посмотрел я на нее удивленно. – И ведь никто и слова не сказал что мне, что братьям с сестрой, судя и по ее удивленному от услышанного взгляду».

Нет, я замечал, что на нас чаще обычного искоса посматривают, но как-то не придал этому значения, да и голова немного другим забита была. А тут вон оно что…

«Чуть не передрались?» – хмыкнул я про себя и заинтересованно-насмешливо посмотрел на Оюун.

– Да, Егор, я тоже женщина, – правильно поняла она мой взгляд, снова улыбнувшись мечтательно-предвкушающе. – И мне тоже, да и не только мне, – с лукавым прищуром посмотрела она на меня, но я на провокацию не поддался, – очень понравились ощущения, даруемые икскацином. Так что… ты не передумал, полученный результат делим поровну?

– Да! – ответил я, ни на секунду не задумываясь. – Прибыль от ткани поровну. Только продавать ее пока не спешите, есть у меня один контакт, может, получится безопасно для всех нас через него сбыт наладить.

– Хорошо, Егор! Мы и не думали ее продавать: пока всех наших женщин одеждой не обеспечим, и лоскута из нашей половины на продажу не пойдет.

– Не вопрос, – сразу же согласился я с ней.

Дауры вполне себе на самообеспечении по основным жизненно важным вопросам. С продуктами в этом году мы тоже частично нужды закроем, в дальнейшем еще и продавать излишки начнем. Во всяком случае, я на это надеюсь. Так что могут себе позволить хоть с ног до головы обмотаться икскацином. Меня же больше ткань из ихицы интересует. Все же икскацин – в основном для нижней одежды, хоть и для верхней тоже подойдет. Но для моих нужд именно ихица требуется. Так как я давно уже мечтаю нормальную одежду себе из нее пошить, а не то, в чем сейчас приходится ходить.

– И еще, раз вы уже начали ткань прясть, то мне нужны будут образцы разных цветов и толщины, чтобы было что предъявить знакомому купцу. Если успеете наделать, то с Дарьей передашь, когда они с Петром домой возвращаться будут.

– Хорошо, – согласно кивнула Оюун. – Образцы будут, так как наши женщины отложили в сторону шелковые и хлопчатобумажные нити и все усилия бросили именно на икскацин.

– Вы про ихицу не забывайте.

– Помним! Будет тебе и твоим братьям ткань на одежду, Егор.

Дальнейший путь прошел в молчании, хоть он не столь и долог был. Вскоре мы вышли к нашему «огороду», который располагался в распадке между двух сопок.