Читать книгу «От Пекина до Берлина. 1927–1945» онлайн полностью📖 — В. И. Чуйкова — MyBook.
image
cover

В то же утро, 23 июля противник силами 16‑й танковой и 113‑й пехотной дивизий 14‑го танкового корпуса атаковал 84‑й гвардейский полк 33‑й гвардейской стрелковой дивизии 62‑й армии, а 60‑я моторизованная дивизия нанесла удар в стык первого и второго стрелковых батальонов 427‑го стрелкового полка 192‑й стрелковой дивизии южнее Клетской, т. е. по наиболее слабо организованной и растянутой на широком фронте обороне. Обстановка для наших войск в этом районе осложнилась еще тем, что 192‑я и 33‑я гвардейские стрелковые дивизии оказались без вторых эшелонов и танковых резервов, которые были задействованы в составе передовых батальонов. Кроме того, оборонительный участок имел большие разрывы между узлами обороны батальонов.

К 24 июля правый фланг обороны 62‑й армии на фронте – Клетская, Евстратовский, Калмыков – был прорван. Противник, введя свежие силы, начал развивать удар на Манойлин, Майоровский и через Платонов на Верхне-Бузиновку. К исходу дня 24‑го передовые части 3‑й и 60‑й моторизованных дивизий противника вышли на Дон в районе Голубинской, а также и в район Скворина.

Учитывая создавшуюся обстановку, командующий 62‑й армией В. Я. Колпакчи в 5 часов утра 24 июля решил силами 13‑го танкового корпуса и частей 33‑й гвардейской стрелковой дивизии нанести контрудар с тем, чтобы восстановить положение в полосе обороны 33‑й гвардейской стрелковой дивизии, а затем и на всем правом фланге армии. Время нанесения контрудара было назначено на 10 часов утра. На подготовку оставалось всего лишь пять часов.

Это была героическая попытка остановить многократно превосходящего противника. Армейская печать еле успевала подхватывать и распространять примеры героизма и отваги бойцов. Политдонесения и сводки о героизме бойцов и командиров шли по информационным каналам, доводились до всех бойцов. Бойцам разъясняли, что фашистские войска несут огромные потери, что захватчиков можно истреблять и что для этого нужна стойкость и умение.

На весь фронт прогремела слава о подвиге четырех бронебойщиков 84‑го гвардейского полка: Петра Болото, Григория Самойлова, Александра Беликова и Ивана Алейникова. Эти четыре героя заняли высокий курган южнее Клетской, вгрызлись в землю и устроились по-хозяйски. Между друзьями шли веселые разговоры. «Харч – дело известное, – сказал Петр Болото, взвешивая в руке тяжелый вещевой мешок. – Без него прожить можно, а вот без пушек и гранат, которыми нас снабдили, пропадешь ни за понюшку табака»…

Команда для подготовки к бою была подана одним словом «Пыль!», и восемь глаз начали считать, сколько двигается бронированных машин. «Тридцать насчитал Беликов. – По семь на брата, да еще две лишних на всех».

Танки разворачивались для атаки. Впереди двигался тяжелый танк «рейнметалл»; слева и справа от него катились два Т-3. Строй замыкали легкие танки Т-2. Танкисты в черных комбинезонах, по-видимому еще не обнаружив наших бойцов и окопов, находились в открытых верхних люках. Петр Болото отчетливо видел крест с белым окаймлением. Он прицелился в смотровую щель и нажал на спусковой крючок противотанкового ружья. Танк «рейнметалл» задымил, стал уменьшать скорость и наконец остановился. Распахнулись люки, и экипаж начал вылезать из танка.

Вторым выстрелил Александр Беликов по легкому Т-2, который сразу вспыхнул. Снаряд из противотанкового ружья, по-видимому, угодил в бензобак. Через несколько секунд Болото и Беликов, точно прицелившись, снова ударили на сей раз по двум Т-3. Сколько сделали по ним выстрелов, они не считали, но в результате оба танка остановились и загорелись. Так продолжалось до вечера, пока фашисты не прекратили атаку и не отхлынули назад. В районе кургана дымились 15 танков.

Так четыре героя закончили свой первый бой. Но этот героический подвиг был не первым и не последним.

Войска 64‑й армии к этому времени хотя и заняли указанный штабом фронта рубеж обороны, но вышли к нему не всеми силами. Только 214‑я стрелковая дивизия под командованием генерала Н. И. Бирюкова и Морская стрелковая бригада под командованием полковника А. М. Смирнова оказались в несколько лучшем положении – они были сосредоточены полностью и имели почти трое суток для организации обороны. 229‑я стрелковая дивизия продолжала подтягиваться к рубежу обороны.

66‑я морская стрелковая и 137‑я танковая бригады, двигавшиеся по приказу фронта из Суворовского на Цимлянскую, по моему расчету попадали, под фланговый удар противника.

Узнав о переходе противника в наступление на фронте 62‑й армии и наших ПО, я стал настойчиво просить командующего фронтом вернуть эти бригады обратно на прежние позиции. Гордов принял мое предложение. В 17 часов 24 июля бригады были повернуты обратно на Нижне-Чирскую.

Я решил перевести также 112‑ю стрелковую дивизию на правый берег Дона и поставить ее в оборону на нижнем течении реки Чир в стыке 62‑й и 64‑й армий. С этим командующий фронтом сразу согласился.

Контрудар, нанесенный 24 июля, по решению командующего 62‑й армией генерала В. Я. Колпакчи, силами 13‑го танкового корпуса (около 150 танков) и одним гвардейским стрелковым полком 33‑й гвардейской дивизии с батальоном танков при поддержке трех артиллерийских полков, положительных результатов не дал. Причина неудачи контрудара: 13‑й танковый корпус, только что сформированный, не имел боевой слаженности; не было времени на организацию взаимодействия с другими частями и с авиацией.

В то же время противник 24 июля, используя свое превосходство в авиации и танках, продолжал развивать наступление. 16‑я танковая со 113‑й пехотной дивизией прорвались в район Качалинской и вышли к реке Лиска.

К исходу дня противнику силами 3‑й и 60‑й моторизованных дивизий удалось разгромить штабы 184‑й и 192‑й стрелковых дивизий в районе Верхне-Бузиновки. С выходом противника в район Голубинского и Малонабатовский создалась угроза окружения правофланговых частей 62‑й армии.

Утром 25 июля командующий 62‑й армии генерал В. Я. Колпакчи решил нанести новый контрудар по противнику, прорвавшемуся в тыл армии. Для осуществления этого контрудара, кроме 13‑го танкового корпуса и частей 33‑й гвардейской стрелковой дивизии, привлекались 196‑я стрелковая дивизия с 649‑м танковым батальоном. 196‑я дивизия должна была, согласно этому решению, ночью сдать свою полосу обороны 229‑й стрелковой дивизии 64‑й армии, сосредоточиться в районе совхоза «Победа Октября», пройдя пешим порядком около 75 километров и в 6 часов утра 26 июля нанести удар в направлении Скворин, Сухановский, Верхне-Бузиновка. Дивизия снялась еще днем 25‑го и только передовым частям удалось к исходу 26‑го выйти в район Скворин, а главным силам только 27 июля.

25 июля противник ввел в сражение 100‑ю легкопехотную дивизию, подтянул 305‑ю и 376‑ю пехотные дивизии. В полдень 25‑го группа танков противника с автоматчиками прорвалась к штабу армии в район Володинский и обстреляла его с тыла.

К исходу дня 25 июля 60‑я моторизованная и 16‑я танковая дивизии противника соединились в районе Сухановского. В результате этого 184‑я и 192‑я стрелковые дивизии, 84‑й и 88‑й гвардейские стрелковые полки 33‑й гвардейской стрелковой дивизии, 40‑я танковая бригада, 644‑й танковый батальон и три артиллерийских полка усиления оказались в окружении.

Для управления этими окруженными войсками на самолете был переброшен в район окружения начальник оперативного отдела полковник Журавлев К. А. с группой офицеров. Под их руководством была организована круговая оборона на рубеже Платонов, Евстратовский, Калмыков, Майоровский.

В течение 26 июля войска 62‑й армии вели ожесточенные бои с противником, вклинившимся на правом фланге.

К этому времени в распоряжении штаба фронта накапливались значительные силы. Прибыли резервы Ставки Верховного Главнокомандования. Формировались 1‑я и 4‑я танковые армии в составе четырех танковых корпусов, в которых насчитывалось около 600 танков; прибывали 126‑я, 204‑я, 205‑я, 321‑я, 399‑я, 422‑я стрелковые дивизии и другие соединения и части усиления.

Ставка Верховного Главнокомандования и лично товарищ Сталин потребовали не только остановить наступление противника, но и отбросить его за реку Чир.

25 июля 1942 года я принял первое боевое крещение.

Главный удар противника силами двух пехотных и одной танковой дивизий пришелся по нашей правофланговой 229‑й стрелковой дивизии, которая занимала рубеж обороны около 15 километров по фронту и имела всего лишь пять батальонов; остальные четыре батальона были на подходе. В боевых порядках этой дивизии и в глубине находилась 121‑я танковая бригада, в которой было пять тяжелых танков, девять Т-34 и двадцать Т-60.

Бой начался рано утром.

Сначала противник повел наступление силами одной пехотной дивизии с танками на центр 229‑й стрелковой дивизии – на 783‑й полк.

Несмотря на численное превосходство противника, наши батальоны стойко отбивали атаки его пехоты и танков. Было подбито девять танков и убито только на участке 783‑го полка до 600 гитлеровцев.

Во второй половине дня противнику удалось вклиниться в нашу оборону до отметки 155,0 и захватить совхоз № 79. На командный пункт дивизии, находившийся в это время у отметки 155,0, напали вражеские автоматчики. Командир дивизии вынужден был быстро отойти и в результате этого потерял связь с 783‑м стрелковым полком и вторым батальоном 804‑го стрелкового полка. Посланный в эти части на танке офицер штаба дивизии назад не вернулся. По-видимому, он был убит. Так закончился мой первый боевой день 25 июля 1942 года. Усилить 229‑ю стрелковую дивизию было нечем, резервы все находились восточное реки Дон.

В пять часов утра 26 июля, после артиллерийской подготовки и авиационного налета, противник снова бросил в бой пехоту и танки. Со своего наблюдательного пункта (в десяти километрах северо-западнее Нижне-Нирской) я насчитал свыше 80 вражеских танков, шедших в атаку под прикрытием артиллерийского и минометного огня. Главный удар наносился на МТФ (молочно-товарную ферму), по подразделениям 783‑го стрелкового полка.

Я видел, как танки противника под прикрытием авиации врезались в наши боевые порядки. Одна группа немецких машин напоролась на наши тяжелые танки КВ. Завязался бой. Наши тяжелые танки выдержали атаки, зато легкие – Т-60 понесли потери и расползались по оврагам.

Вскоре командир 783‑го стрелкового полка был убит, комиссар ранен, и полк начал отходить на восток.

Командир дивизии тотчас же бросил в бой два только что прибывших батальона 804‑го полка, пытаясь остановить наступление врага, но было уже поздно. Батальоны попали под огонь танков противника и залегли, а через несколько часов они были атакованы вражеской пехотой и танками. Не успев окопаться, они не выдержали удара, оставили высоты 161 и 156 и отошли к поселку Савинский, что на правом берегу реки Чир, прикрывая фланг 62‑й армии.

Залпы гвардейских минометов по скоплениям гитлеровцев на этом участке и налеты артиллерии 214‑й дивизии наносили большой урон врагу, но, несмотря на потери, его части продолжали рваться вперед. В полдень он двинул в бой две танковые группы. Одна в составе около сорока танков преследовала батальоны, отступавшие к берегу реки Чир, другая наступала на Нижне-Чирскую.

Ко второй половине дня стало ясно, что наша оборона на участке правофланговой 229‑й стрелковой дивизии прорвана. Противник устремился к реке Чир и тем самым выходил в стык 62‑й и 64‑й армий. Резервов на западном берегу Дона у нашей армии не было. 66‑я морская стрелковая бригада с частью сил 137‑й танковой бригады, возвращенные мною с пути на Цимлянскую из района Минаева, подтягивались к Нижне-Чирской. Утомленные напрасными переходами, морские пехотинцы двигались медленно, а у танкистов кончался запас горючего. Для ликвидации прорыва противника и в особенности для обеспечения стыка 64‑й и 62‑й армий я немедленно принял такое решение: 112‑ю стрелковую дивизию, находившуюся после ночного перехода на отдыхе в районе хутора Логовский, с десятью танками «KB» 137‑й танковой бригады, срочно перебросить по железнодорожному мосту через Дон. Перед ними была поставлена задача: занять рубеж обороны от Старомаксимовского по реке Чир до ее устья и закрепиться на выгодных позициях. Надо было немедленно и надежно обеспечить стык между 62‑й и 64‑й армиями и не допустить удара противника во фланг и тыл 62‑й армии.

Этот маневр удался. К вечеру 26 июля 112‑ю стрелковую дивизию удалось переправить и вывести на рубеж железнодорожного полотна Рычковский Старомаксимовский, где была установлена связь с 229‑й стрелковой дивизией. Нам также удалось подтянуть часть сил 66‑й морской стрелковой бригады с артдивизионом северо-западнее Нижне-Чирской во второй эшелон за 229‑й стрелковой дивизией, но зато легкие танки 137‑й танковой бригады из-за отсутствия горючего до Нижне-Чирской не дошли. Им пришлось подвозить горючее с восточного берега Дона. Вместо танков на обеспечение стыка 214‑й и 229‑й дивизий пришлось поставить батальоны морских пехотинцев 66‑й бригады с их артиллерийским дивизионом, которые вскоре были атакованы с воздуха, а затем и немецкими танками. Моряки залегли и начали отбивать вражеские атаки.

В это время наиболее опасным было направление на Нижне-Чирскую. Выходом туда танков противника они одновременно захватывали переправы через Дон и Чир. Противотанковых средств в армии не было, легкие танки 137‑й танковой бригады стояли без горючего.

Одна надежда была на артиллерийский дивизион 66‑й морской стрелковой бригады, который имел конную тягу. Лошади выбивались из сил, но дивизион все же мог двигаться.

Около 14 часов дня 26 июля командиру дивизиона капитану Новикову была поставлена задача: развернуться западнее и северо-западнее Нижне-Чирской и не пропустить танки противника к переправам через реки Дон и Чир.

Этот дивизион быстро развернул в боевой порядок все три батареи на фронте около двух километров. Командиры батарей: первая и третья – под командованием двух родных братьев, лейтенантов Датриева Д. У. и Датриева Б. У., вторая – под командованием лейтенанта Рожкова, развернув батареи на открытых огневых позициях, не успели окопаться до появления танков противника. Артиллеристы-моряки не дрогнули, приняли бой. Около 25 танков, не доходя 1,5–2 километров до огневых позиций наших батарей, развернулись, и открыли беспорядочный огонь по нашим батареям.

Исполняющий обязанности командира дивизиона лейтенант Датриев Д. У. подал команду всем офицерам батарей дивизиона: «По местам!» Офицеры стали к орудиям, чтобы бить противника прямой наводкой. Танки усилили огонь. Но артиллеристы молчали. Они хладнокровно и спокойно подпустили танки на 400–600 метров и обрушили шквал огня. Два танка закрутились на месте и задымили. Началась дуэль между танками и артиллеристами-моряками. Танки ползли вперед, ведя огонь с ходу, невзирая на потери. Один за другим они вспыхивали огненными факелами, над полем стлались чад и дым. Дуэль велась не на равных. Немецкие танкисты были защищены броней, они находились в движении; наши батареи стояли на открытых позициях. Но никто не дрогнул. Места убитых и раненых занимали их товарищи – разведчики и даже связисты. Разведчикам было приказано подготовить противотанковые гранаты и бутылки с горючей смесью.

Этот бой продолжался около часа. У наших артиллеристов нервы оказались крепче, чем у танкистов противника. Потеряв 12 подбитых и сожженных танков, противник откатился назад. До самого вечера танки и пехота противника к Нижне-Чирской не подошли. Упорство артиллеристов и морских пехотинцев противник принял за хорошо подготовленную оборону. Чтобы сломить сопротивление на этом участке обороны, на морскую пехоту и артиллеристов 66‑й бригады противник бросил свою авиацию, которая волнами по 20–25 самолетов бомбила боевые порядки, тылы и переправы через реки Дон и Чир.

Я особенно отмечаю заслугу артиллеристов 66‑й морской стрелковой бригады, которые отразили атаку сильной группы танков противника, нацеленной на станицу Нижне-Чирская и на переправы в этом районе. Захватив Нижне-Чирскую днем 26‑го, противник смог бы в этот же день переправиться через реку Чир и, опередив выход на рубеж Старо-Максимовский, железнодорожной станции Чир, Рычковский 112‑й стрелковой дивизии, выйти сразу во фланг и тыл 62‑й армии с юга.

Казалось, что нам все же удастся остановить противника, не допуская к рекам Дон и Чир, и закрыть образовавшийся прорыв. Но в медсанбаты, в артпарки и в обозы частей, расположенных на правом берегу Дона и Чира, кто-то сообщил, что немецкие танки находятся в двух-трех километрах. Многие устремились к переправе.

Чтобы остановить людей и повозки, я послал на переправу находившихся около меня работников штаба и генерал-майора артиллерии Я. И. Броуда. Но все было напрасно: авиация противника уже заметила большое скопление людей и машин у переправы и начала их бомбить.

Во время этой бомбежки были убиты генерал Броуд, начальник оперативного отдела подполковник Т. М. Сидорин, начальник инженерной службы армии полковник Бурилов и другие командиры штаба армии.

К вечеру мост через Дон у Нижне-Чирской был разбит авиацией противника. 214‑я стрелковая дивизия и две морские стрелковые бригады 64‑й армии оставались на западном берегу Дона без переправы. Начальник штаба армии полковник Новиков Н. И. с членом Военного совета дивизионным комиссаром Абрамовым К. К., находясь на основном КП штаба Ильмень-Чирский, проявили излишнюю инициативу: без моего ведома (я был еще в Нижне-Чирской) они передали приказ по радио: «214‑й стрелковой дивизии, двум бригадам морской пехоты и 137‑й танковой бригады отходить назад за Дон». Об этом я узнал лишь по прибытии в штаб армии, ночью 26 июля. Я пришел в ужас от мысли, что может произойти ночью на реке: ведь в это время не работала ни одна переправа.

Надо было не отходить за Дон, а организовать оборону на западном берегу, упершись в него обоими флангами. Мы мобилизовали все средства связи для того, чтобы довести это решение до войск. Не помню, какие средства связи выручили нас, но войска этот приказ получили, и отход к Дону принял более или менее организованный характер и во время отхода за Дон потерь не было.

Переправа стоила нам больших усилий. С фронта наседали части 71‑й пехотной дивизии противника. Не было почти никаких переправочных средств. Переправу прикрывал один из полков 214‑й дивизии, которой командовал генерал Н. И. Бирюков. И он, и комиссар дивизии А. Ф. Соболь проявили большую организованность и личное мужество, руководя отходом дивизии. 214‑я стрелковая дивизия и другие соединения армии, переправившись через Дон, тут же, с ходу заняла оборону по его восточному берегу.

В результате принятых мер к вечеру 27 июля образовавшийся прорыв был ликвидирован на всем фронте 64‑й армии. Противник хотя и прорвал первую полосу обороны 64‑й армии, но дальше развить наступление не смог. Он был остановлен на реках Чир и Дон.

Опасность прорыва противника из района Нижне-Чирской с ходу на Сталинград была ликвидирована. Противник также не смог прорваться с юга к переправам у Калача.

Три боевых дня – срок небольшой, но для меня. недавно прибывшего на фронт, этот малый срок оказался во всех отношениях очень важным.

Правофланговым войскам 64‑й армии пришлось отступить. Первые неудачи, однако, не обескуражили нас. Я верил, что настанет время и зазнавшимся гитлеровским генералам еще придется испить горькую чашу поражений, которые нанесет им Красная Армия.