Цитаты из книг автора «Василий Чибисов»

Но всегда есть тот последний рубеж, над которым время не властно. Это тело и желание быть красивой или сильным. Поэтому у слабых агрессоров всегда есть козырь в рукаве – это атака на представление ребёнка о своём теле. Заметьте, что агрессия часто пользуется теми же каналами, что и забота: добрые бабушки кормят внуков здоровой пищей, умные дедушки учат забивать гвозди и пилить доски (вообще детям очень нравится возиться с инструментами

врождённый иммунитет против патогенных идеалов есть у каждого из нас. Но находятся среди агрессоров такие, которые рассказывают не о себе, а о ребёнке. Притом так, как будто жизнь ребёнка является их собственной жизнью. Опять же, здесь социальная эволюция выставила естественный барьер: технократический и культурный разрыв. Даже родители далеко не всегда поспевают за новомодными интересами детей. Что уж говорить о бабках-тётках, которые компьютер видели только издали и день начинают с молитвы советскому вождю. Хотя – надо отдать им должное – они иногда вполне искренне (и с благими намерениями!) стремятся понять, чем живут их внуки и племяшки.

В целом брюзжание особо вредных дальних родственников дети склонны пропускать мимо ушей. Здоровому жизнерадостному ребёнку просто неинтересно слушать про чужую несостоявшуюся жизнь, про «в наше-то время» и прочую ересь.

Откуда у нас взялись идеалы? Ответ вы уже знаете из параграфа 5.4 Это интроецированные представления авторитетных фигур. Идеалы разных авторитетов соревнуются между собой, соединяются в случайных пропорциях, образуя уникальное для каждого человека Сверх-Я. Почти генетический алгоритм [54]. Как и в любом «генетическом» алгоритме, при формировании Идеала могут возникать мутации и разрушительные сбои. Основной «мутаген» – общение с уже знакомыми нам слабыми агрессорами. У этих убогих тоже есть свои идеалы, которые они хотели бы кому-то втюхать. Но здоровые люди агрессоров посылают подальше. Остаётся отыгрываться на детях, притом чаще на чужих.

Сначала произошло то, что Фройд называл «обращением влечения на себя». Что вызовут у любого здорового человека удар по губам и попытка навязать речевую цензуру? Кто ляпнул «подставить вторую щёку»?! Мы же сказали – у здорового человека! С мазохистической навязчивостью – к терапевту, к терапевту. Здоровый человек перехватит удар или даст встречный в челюсть цензору.

объём выброшенного либидо неизмеримо выше. Как будто Солнце на миг превратилось в звезду Смерти.

Похоже, что дополнительное удовольствие мы получаем тогда, когда частично нарушаем принцип реальности. Не глушим, не забываем, не вытесняем, а сознательно нарушаем. Пьяный, перешедший Гибралтар по воде аки посуху, не испытает каких-то особых эмоций. Ему и так море по колено. А вот трезвый экстремальный спортсмен, выполняя очередной трюк, сознательно вступает в конфликт со своим Я. Возможно, это тот особый случай, когда Оно вынуждено брать на себя функции Я, потому что ни одно сознание не в состоянии работать с такой высокой скоростью, как сенсомоторный интеллект Оно. Заучивая смертельный трюк, человек впечатывает алгоритм действий в Оно, возводя выученный навык в ранг инстинкта. В итоге Оно, обычно распыляющее либидо во все стороны, делает сфокусированный мощный либидозный выброс, что типично для Я.

Потом с не меньшим кайфом кушали, пили, общались между собой, продолжали род… Так что Фройд предвидел и это, написав: «Принцип реальности не противоречит принципу удовольствия, но дополняет его». Поэтому Я, став достаточно сильным, перехватывает у Оно контроль над телом, чтобы Оно не заудовлетворяло нас в доску. Или, помня о том, что Я – это «всего лишь» часть Оно, можно говорить не о перехвате контроля, а о его более совершенной форме.

И запрет, посланный от родителей, становится ценным источником информации для ребёнка. Он любит родителей, хочет их понять, ему действительно интересен феномен запрета. Умению запрещать себе можно только научиться, с чувством запрета не рождаются. Поэтому надо спокойно и доверительно общаться с ребёнком. Чем насыщеннее коммуникация, тем проще ребёнку адаптироваться к себе, к родителям, к обществу, к запретам. Озвученный и обоснованный запрет – позитивный фактор психического развития. Немой запрет – наоборот – настолько опасен для психосоматического здоровья, что ему мы посвятим отдельную главу.

Они немедленно пресекают фекальное безобразие – и правильно делают. Главное, чтобы в ходе воспитания ребёнок усвоил: не он сам плохой, а его действия неуместны. Запрещать нужно без ругани и оскорблений, но со всей решительностью.