День второй, 13:45

Потянувшись в постели, Костя посмотрел на висевшие над телевизором часы: без четверти два, уже даже обеденное время как бы закончилось. Итак, попытку перейти на дневной режим можно снова считать проваленной, хотя как минимум на время расследования желательно не сильно заигрываться в сову: наверняка предстоит еще немало визитов и встреч, и вряд ли удастся все их начинать часов эдак с четырех-пяти.

Потянувшись за мобильником, Костя не без удивления увидел целых четыре пропущенных. Видимо, в этот раз одного вибро-режима телефону не хватило, чтобы разбудить хозяина. Один из звонков был с СТО, куда перезванивать пока смысла особого не было: для ремонта машины нет ни нужной суммы на руках, ни понимания, стоит ли вообще за этот ремонт браться. А вот остальные три звонка были от Павла Константиновича.

– Алло, Павел Константинович! Телефон на беззвучном был, вот только увидел…

– Костя, да я по голосу слышу, что ты только глаза открыл! – спокойно, но явно без особого позитива отметил редактор. – Ты с сегодняшнего дня должен уже начать заниматься делом, и я вообще надеюсь, что ты вчера не нажрался.

– Да Павел Константинович, вы что!? – такие слова собеседника Костю действительно зацепили. – У меня работа вчера уже и началась, я почти до утра занимался. И, кстати, пришлось потратиться на симки, я с рук вчера десяток взял, что б зарегистрировать аккаунты в социальных сетях, буду на живца ловить…

– Если уже начал, то хорошо, затраты запиши, я завтра с человеком говорить буду, он там тебе еще что-то передаст по деньгам. Да тебе вообще фартит, хочу сказать, я ведь поэтому и звоню.

«Ага, фартит», – подумал Костя, вспоминая серию проблем и неудач за последние пару лет, где место успеху находилось с трудом и натяжкой. Но так как вслух ничего сказано не было, то Павел Константинович продолжил:

– Здесь со мной человечек один связался. Тоже по нашей теме, ну по этой твоей – про китов, про группы смерти эти. Информация у него есть, интересовался, с кем поговорить можно из журналистов. Мне как передали – я тебя сразу набрал, а ты вон только к концу рабочего дня из постели вылезти собираешься.

– Не у всех еще обед закончился, а мой рабочий день сегодня, считайте, что начался в ноль-ноль часов ноль-ноль минут по Москве. И вчерашний рабочий день в это же время завершился.

– Трудяга, – сыронизировал Павел Константинович.

– Так а что за человечек-то, что там у него за информация?

– Ну, информацию сам и узнаешь. Не бойся, не псих это.

Подобное уточнение Костю обрадовало, потому что он по своему опыту прекрасно знал, как могут доставать разные параноики и шизофреники с «особо важной информацией» по резонансным темам. Главред же продолжал:

– Тебе сейчас скажу только, что человек еще в НИИ при КГБ работал, а чем точно занимался – я без понятия. Бери ручку и записывай номер давай…

– Павел Константинович, ну какая ручка в четырнадцать утра? Ну неужели нельзя просто сбросить через SMS его визитку, на дворе вон…

– Костя, ты немножко охренел, или стареешь раньше времени! – перебил главред. – Может, мне еще за тебя все по расследованию сделать, а? У меня этот номер вон у самого на листке записан, продиктовать тебе хочу. Я человеку лично сказал, что вот буквально сейчас с ним свяжется наш человек, я тебе с утра наяриваю, а ты мне тут рассказываешь, как я тебе номер буду скидывать!?

– Все-все, Павел Константинович, уже ручку нашел, готов писать! – Костя вполне обоснованно счел, что момент для шуток и споров был явно не подходящий, к тому же если уже завтра можно будет получить еще денег «на работу», то было бы идеально продемонстрировать как можно более высокую результативность «на старте».

День второй, 14:10

Костя рассматривал в блокноте им самим сделанную минуту назад запись под диктовку Павла Константиновича: «Дима» – и номер мобильного. Ни отчества, ничего. А ведь этому Диме, раз он работал еще в каком-то или каких-то НИИ при КГБ, должно быть ну очень хорошо за пятьдесят, а то и за все шестьдесят. А может и вовсе дряхлый старичок под сотню. Но раз надо звонить как можно раньше, то и смысла откладывать нет, решил Костя, потянувшись за мобильным.

Длинные гудки в трубке сменяли друг друга, но дождаться снятия трубки так и не удалось. По крайней мере, пропущенный высветится, а если никто не перезвонит, то можно будет перезвонить самому где-то через полчасика-часик, решил Костя. Однако обратный звонок прозвучал буквально через считанные минуты.

– Алло, – раздался приглушенный и словно слегка настороженный голос на том конце. Ни «вы мне звонили», ни каких-то уточнений или вопросов – ничего.

– Дмитрий, здравствуйте, меня зовут Константин Мотко, я журналист-расследователь, мне Смирнов Павел Константинович ваш номер дал по поводу доведения подростков до суицида! – по деловому выпалил Костя, вновь возвращаясь в роль маститой акулы пера. Однако собеседник явно не был настроен со старта начинать полноценный разговор, и пауза стала затягиваться до неудобной.

– Да, Паша говорил, что у вас там тоже занимаются этой темой.

Такой настрой собеседника Костю немного нервировал: «Эй, друг, это ты сам объявился и заявил, что имеешь какую-то ценную информацию, это ты просил у главреда связать тебя с журналистом, работающим по этой теме, это ты сейчас должен предлагать и говорить, что ты вообще хотел и зачем была вся эта спешка для связи с тобой!» – именно такие мысли были сейчас в Костиной голове, но высказывать их в слух он, естественно, не стал.

– Давайте тогда, наверное, встретимся, – как-то уж очень отрешенно произнес Дмитрий, явно ожидая предложения и не проявляя особой инициативы.

– Ну, тогда предлагайте, где вам будет удобней и когда. Можем не откладывать, раз у вас есть важная информация, я готов подстроиться.

– Хорошо, как скажите, – тень безразличия в голосе собеседника Костю раздражала все больше. – Тогда давайте часа через два в «Жар-пицце», вас это устроит? Знаете, где это?

– Да, вполне устроит, и это совсем рядом со мной!

– Я одет в свитер, такой с серо-черными полосками, думаю, увидите меня.

Даже во время этого короткого ответа Костя уже сориентировался, что чек из заведения надо будет прихватить с собой и сдать его завтра тоже для компенсации накладных затрат. Эти мелочи он, наученный опытом и «профессиональными мытарствами» последних лет, умел улавливать очень четко.

День второй, 16:05

Дмитрий оказался на вид отнюдь не так стар, как представлял себе Костя: да, мужчине этому было за пятьдесят, но вряд ли больше шестидесяти. Среднего роста, суховатый, с острым морщинистым лицом и усталым, но весьма колючим взглядом. По свитеру с серо-чёрными полосками узнать своего визави Косте не составило труда: Дмитрий пришел в кафе раньше, и уже даже получил свой заказ.

– Мотко Константин, здравствуйте, – не сомневаясь в правильности своего выбора, протянул руку для знакомства Костя. Рукопожатие выдало сухую холодную ладонь флегматика – скидка на зимнюю пору здесь вряд ли была уместна, ведь, судя по уже начатой пицце, Дмитрий в заведении достаточно долго, чтобы согреться.

Колкий взгляд и пауза с ответом в несколько секунд создавали чувство, что сидящий за столиком мужчина то ли не доверял своему новому знакомому, то ли был чем-то насторожен. Слабое рукопожатие и быстро отдернутая рука только подтверждали эти ощущения.

– Здравствуйте, Константин. Присаживайтесь, – Дмитрий при этом неторопливо вернулся к своей пицце.

Костя снял куртку и показательно стал распаковывать свою папку, будто невзначай выронив на стол журналистское удостоверение, а секундой позже демонстративно положив перед собой диктофон. Последняя вещица, судя по реакции Дмитрия, его несколько удивила.

– А вы собрались нашу беседу записывать? – удивленно, но весьма спокойно спросил он, указав взглядом на диктофон.

– Ну а как же? – здесь Костя удивился искренне. – У вас же есть информация, нам, я так понимаю, есть о чем с вами пообщаться, а запись поможет мне не упустить важных деталей. Поверьте, так намного удобнее и практичней!

«Да ты сюда жрать пришел, или о деле говорить!?» – в сердцах подумал Костя, наблюдая, как его немногословный собеседник вновь взял паузу, тщательно пережевывая кусок пиццы. Однако прерывать процесс этого малопонятного молчания или пытаться что-то ускорить казалось шагом совсем неуместным.

– Знаете, Константин, – наконец-то прозвучал голос все еще почти незнакомца. – Если вы хотите – действительно хотите – разобраться с этим делом… С этими группами смерти, с этими китами и всем прочим… А какие, собственно, ваши планы и цели?

«Смотреть, как ты жрешь тут», – про себя огрызнулся Костя, но при этом выдавил из себя улыбку и сдержанно ответил:

– Я – журналист-расследователь, – на этих привычно подчеркнутых Костиных словах Дмитрий закивал, глядя в тарелку и продолжая жевать. – Есть важная тема, которая волнует общество, есть множество непонятных пробелов, есть явное недовольство общества тем, что органы не могут дать адекватный ответ на происходящее, есть опасения, что ситуация может ухудшиться со временем…

Перечисляя этот набор аргументов, Костя «методом тыка и подбора» пытался по реакции оппонента прочитать его эмоции и сделать для себя выводы о личных мотивах этого человека. Но Дмитрий лишь покачивал головой, как бы одобрительно кивая, но в то же время демонстрируя, что все сказанное – не более, чем формальность.

– Замечательно, я вас полностью поддерживаю, – с некой колкостью приподнял брови Дмитрий. – Но вы лично… Да-да, лично. Вы. Что для вас это расследование? Вам оно для чего?

Подошедшей в этот момент официантке Костя, не выходя за рамки учтивости, жестом показал дать меню и отойти. Дмитрий в это время испытывающе приподнял глаза, ловя реакцию оппонента. Усиленное подчеркивание слов «вас», «вам» и «лично» немного озадачивало таким акцентированием.

«Ты меня разбирать пришел, или мы о деле поговорим?! – возмущался про себя Костя, взяв на раздумья паузу и вуалируя ее якобы внимательным изучением меню. – Какое уж тебе-то дело до меня и того, что нужно мне? Денег дать хочешь? Нет? Ну так передай информацию, которую хотел – и всем замечательно!»

– Понимаете, Дмитрий, – в этот момент Костя вспомнил, что его собеседник так формально и не представился. – Лично мне будет мало просто хорошего репортажа для регионального отдела пусть и весьма известного издания. Я вижу здесь расследование в масштабах страны, которое заинтересует и центральные телеканалы, и вообще всех.

И вот здесь Дмитрий закивал уже куда активнее, явно услышав то, что и хотел.

– А вот это мне уже нравится от вас слышать, Константин, – чавкая, произнес он. – Вот сейчас я услышал ваши мотивы – и они мне подходят.

«Да ты себе цену не набивай-то заранее, клоун», – в мыслях огрызнулся Костя, но вслух лишь сухо попросил вернувшуюся официантку «принести все то же самое», имея в виду заказ Дмитрия. Тот же, в свою очередь, продолжал, но уже куда более живым тоном, чем все время до этого.

– Я ведь почему и про диктофон вас спросил. Это не та тема, которую вот так взял – и на пальцах разложил. Здесь придется копать, здесь придется разгребать и информацию, и кое-что куда менее приятное. И без желания начать с сути, которая на первый-то взгляд отношения к делу не имеет – не удастся. Ничего не удастся. Здесь нам и на шаг назад в истории надо будет отойти, и рассмотреть целый ряд кажущихся не связанных прямо вопросов.

– Девушка! – окликнул официанту Костя. Раз уж он все равно собрался отнести этот визит в кафе к накладным расходам, то сами эти расходы можно слегка и увеличить – моральная компенсация за необходимость слушать такие вот жизненные наставления. – Мне еще крылышки «Барбекю», салатик «Цезарь» и десертик на ваш выбор.

Дмитрий же продолжал:

– Я не совсем представляю, что обо мне рассказал Паша…

– Павел Константинович? – тут же уточнил Костя.

– Да-да, он самый. Так вот. Я даже не вполне себе представляю, что Паша сам знает, но это сейчас и не важно. А вы что-то слышали о проекте «Маньяк»?

Костя удивленно поднял брови. Изменение тона собеседника на последней фразе дополняло эффект неожиданности.

– Нет, ничего не слышал. Но могу нагуглить, – привычно для таких случае ответил Костя.

– Да перестаньте, – с легким смешком отмахнулся рукой Дмитрий. – Если вы что об этом и найдете – то так, обрывки сплетен, которые только уведут вас далеко в сторону. Я ведь еще с этим проектом успел поработать. Так вот, вернемся немного назад. Почему я обратился к Паше? Почему не дернул кого-то из телевизионщиков? У меня ведь информация такая, что кого-угодно заинтересует.

Дмитрий отодвинул свою тарелку, оперся локтями на стол, сложив руки в замок, и, пристально глядя Косте в глаза, слегка к нему наклонился. Косте ничего не оставалось, как удивленно пожать плечами и лишний раз подумать, что впредь для таких встреч «за счет заказчика» надо будет выбирать рестораны подороже, а уж точно не кафе.

– Мне нужна не сенсация, не беглый анализ, – Дмитрий после этих слов многозначительно приподнял брови и на какое-то время сжал губы. – Здесь можно и нужно докопаться до всей сути. Нравится эта суть кому-то или нет – дело другое, но важно, чтобы было поднято все. Целиком. И здесь вот уже у меня проблемка: с одной стороны, большим телевизионщикам нет времени скрупулезно копать не в поисках только сенсационной стороны, а именно сути. А журналисты рангом намного мельче – вроде вас…

«Ах ты ж мудак!» – чуть не вырвалось у Кости.

– …Журналисты вроде вас могут за деревьями не найти леса, а то и попросту превратят материал в какой-то малозначимый и малозаметный. Так – пшик в информационном пространстве, безумная сводка желтых газетенок.

Костя, чтобы погасить свои эмоции, мял руки, но сдержаться с уже назревшим вопросом он тоже не мог:

– Хорошо, Дмитрий. Давайте так: а что у вас вообще есть за информация такая, что все прям так должны ее хотеть заполучить? И речь вообще идет о чем? О домыслах, мемуарах, документах – о чем конкретно?

Теперь уже Костя пристально и испытывающе глядел на своего собеседника.

– Документы? Да, безусловно, они есть. Но с документами надо уметь работать, – попытку Кости заявить о том, что он-то уж точно с документами разобраться сумеет, пресек легкий жест Дмитрия. – Моя работа, связанная с рядом интересующих вас проектов… Или, скажем так, проектов, которые точно должны быть вам интересны в этом расследовании… Так вот, моя работа там курировалась со стороны КГБ. Справки на эту тему, что Иванов Иван Иванович работал над секретным задание комитетчеков с подписями и печатями я вам тоже предоставить не смогу, но здесь не надо большого ума, чтобы где-то копнуть, а где-то сопоставить факты и получить подтверждение ключевых вещей. У меня есть информация: иногда в виде отдельных документов, иногда в виде уже известных фактов, которые вам просто потребуется правильно вставить в общую и более широкую картину на основе того, как сама эта картина будет перед вами раскрываться. Но у меня нет для вас главного: вашего понимания сути темы, о которой мы говорим. Здесь все зависит только от вас: потребуется ваше четкое понимание.

Колючий и настойчивый тон Дмитрия все же не был агрессивным. Костя пытался расставить в своей голове собственные мысли, что называется раскладывая их по полочкам. К тому же официантка поднесла ему заказ, и это давало дополнительный повод для паузы.

– Если вы, Константин, действительно таковы, каким вас описал Паша… Нет, даже не так. Если Паша правильно понял, чего я от него хочу, то у нас с вами все получился.

«Какое к черту «у нас с вами»?» – пронеслось в Костиной голове.

Прозвучавшее действительно было словно намеком на то, что придется делиться если и не гонораром, то славой. А Костя видел в Дмитрии только источник информации, пусть и не анонимный, пусть даже с указанием его где-то и как-то, но – источник и не более того.

– А вы намерены присоединиться ко мне в этом расследовании? – холодно и несколько язвительно спросил Костя. – Я думал, Павел Константинович сказал вам, что я – не командный игрок. Я – одиночка…