Иерархии социальные и биологические

Естественно сложившиеся работающие иерархические системы полицентричны, это полииерархические системы, они предполагают возможность дополнения их новыми иерархиями на основе иных признаков, то есть в некоторой мере открытые^[10]. Грубое вмешательство в такую систему, если оно далеко зашло и не может быть компенсировано, приводит к возникновению искусственной закрытой моноиерархии (а можно говорить о квазииерархии, так как она поддерживается не внутренней структурой, а воздействием извне, например искусственным отбором или террором); здесь уже речь идет о гибели исходной системы.

Ликвидация медицинской генетики в Советском Союзе была связана с письмом коммуниста и одного из пяти крупнейших генетиков мира, будущего нобелевского лауреата Германа Мёллера Иосифу Сталину, письмом, посвященным его программе евгенических мероприятий в социалистическом государстве, ради принятия этой программы в СССР. Письмо было написано в связи со свежей книгой Мёллера «Прочь из ночи»^[11] и подразумевало успех книги и ее идей в СССР.

Доминирующие интересы Германа Германовича (как он называл себя в России, после общения с Н. В. Тимофеевым-Ресовским) Мёллера – радиационные воздействия на структуры наследственности, социалистическое переустройство общества, преодоление наследственной природы человека – все они указывают на характернейшие черты европейской цивилизации Нового времени, которая заменяет веру в Творца верой во всемогущество человеческого разума, придает особую значимость прогрессу и свободному развитию индивидуума, подчеркивает роль индуктивных знаний. Тенденция культуры этого типа к полной независимости отдельных ее сторон – искусства, науки, философии, религии, морали, права – проявляется в разобщенности отдельных ориентаций (эстетической, этической, научной, религиозной) каждого участника ее интеллектуальной жизни.

Богатая натура Мёллера до известной степени ограничила эту разобщенность: он последовательно прилагал возрожденческий тезис о преодолении человеком природы и к лабораторной генетике, и к устройству общества, и к наследственной природе человека^[12]. Он вполне логично вывел из этого тезиса связь между большевизмом и евгеникой как в письме И. В. Сталину от 5.V.1936, так и в книге «Прочь из ночи». С его мнением следует согласиться на том основании, что русские большевики и американские евгенисты имели одну и ту же доминанту – стремление к вмешательству в существующие иерархии, социальные и биологические.

Однако нет нужды переоценивать роль частных мнений ученых: мы не должны упускать из виду, что евгенические и социальные мероприятия осуществляются государством и обществом, а не отдельными учеными. Что же до профессиональной области Мёллера, то здесь он тщательно соблюдал иерархию – филогенетическую: он подвергал тератологическому и летальному воздействию мух дрозофил, которые принадлежат к подцарству беспозвоночных – классу насекомых и весьма далеки от подцарства позвоночных, класса млекопитающих и их вершины – человека.

Письмо Мёллера (о нем см. ниже) посвящено социалистической евгенике. Он критикует нацистскую идею чистоты расы и капиталистическую евгенику (которые «создают искусственную иерархию рас и классов») как псевдонаучную основу вмешательства в естественные биосоциальные иерархии человека и противопоставляет им свой «позитивный, или, как я хотел бы назвать его, «большевистский» взгляд».

Кратко коснемся спектра значений, вкладываемых в слово евгеника, и особенно первоначального смысла слова.

Евгеника Френсиса Гальтона

Понятие «евгеника» ввел в 1883 году пионер математической статистики Френсис Гальтон (1822–1911)^[13], применив идею отбора Чарльза Дарвина к человеку. В Англии начала XIX века Роберт Оуэн проповедовал, что человек рождается как tabula rasa, на котором окружающие условия пишут все, что угодно, как на чистой доске. В середине века Гальтон решал проблему «nature – nurture» в пользу «природы», т. е. наследственности.

Гальтон и Мендель родились в один и тот же год, 1822-й. Оба имели глубокий интерес к использованию статистических методов к проблемам естествознания. Статья Гальтона «Наследственный талант и характер», открывшая длинный ряд его работ по вопросам наследственности человека, вышла в свет в том же 1865 году, что и главная работа Менделя «Опыты над растительными гибридами». Однако методы, которые они развивали, радикально различались. На деле это были взаимоисключающие методы, в равной мере призванные дать основу будущей науки генетики.

Область исследований Гальтона сложилась под влиянием его ранних путешествий, которые привели его, как Дарвина и Хаксли, к наблюдениям над примитивными племенами. Он поэтому обратился к изучению наследственности человека (в которой преобладают континуальные признаки). Мендель желал приложить к биологии закон кратных отношений, яркое достижение тогдашней химии. Он, по-видимому, логическим путем вывел знаменитые отношения 3:1, 1:2:1 и т. д. и затем дал им экспериментальное подтверждение в опытах с дискретными признаками на горохе посевном.

В 1887 году Гальтон выдвинул «закон регрессии» признаков в чреде поколений. Регрессия состоит в том, что дети, отклоняющиеся в ту или иную сторону от родителей, стоят в среднем ближе к типу данной популяции, чем к родителям. В начале XX века Вильгельм Иоганнсен, разрабатывая концепцию «чистых линий», подчеркнул, что регрессия Гальтона выполняется в целостной популяции и не работает в чистых линиях. Современный исследователь Станислав Малецкий пишет, что нетривиальность взглядов Гальтона на популяции состоит в двух моментах: он опирался на представление о слитной наследственности, и он рассматривал популяцию «как структурно организованное генеалогическое древо с переплетающимися ветвями»^[14].

В начале XX века регрессия родитель – потомок была преобразована в понятие наследуемости. Слитное наследование уступило место дискретной наследственности. В начале XX века концепция менделевской популяции надолго вытеснила гальтоновскую модель популяции. Менделевская популяция – сообщество свободно скрещивающихся организмов; ее характеристики – частоты генов, генотипов и фенотипов дискретных признаков. Гальтоновская модель опирается на генеалогии, так что особи различных поколений образуют структурное единство, и подразумевает слитное наследование. В настоящее время исследователи континуальных признаков обращают на нее особое внимание. Для нашей темы интересен генеалогический момент модели Гальтона.

Первая книга Гальтона по наследственности человека, «Hereditary Genius» (1869), вышла в свет через два года после 1-го тома «Das Kapital» Карла Маркса. Это схождение событий замечательное, ибо обе книги посвящены улучшению человечества и их пафос заключается в альтернативной интерпретации эволюции человеческого общества: одна основана на внутреннем моменте наследственности, другая на внешнем моменте среды – точнее, социальной среды. Для нашей темы важно, что Брюссельский конгресс Интернационала (1868) рекомендовал рабочим всех стран изучать 1-й том «Капитала».

«Евгеника есть наука, которая занимается всеми влияниями, улучшающими качества расы», – писал Гальтон в книге «Исследования человеческой способности и ее развития»^[15] и говорил о расах животных, растений, особенно человека. Наукой евгеника все же не стала: она была движением, в том смысле, как мы говорим о зеленом или феминистическом движении, – иногда с сильным и качественным научным моментом; кое-где с добротной моралью, но без особой науки; а порой и с низкой моралью, опиравшейся на фальшивую науку. О евгенике Гальтон говорил: «Приятно придумывать утопии» (и не отказывал себе в этом удовольствии). Он полагал, что евгеника обречена стать новой религией человечества. Действительно, среди евгенистов разных стран не было ни одного верующего человека, и евгеника заменяла им веру.

Евгеника Гальтона включала исследовательскую программу, целью которой было раскрытие фактов наследственности человека и относительной роли наследственности и среды, и программу социальных действий, направленных на улучшение человеческого племени. Здесь различаются два направления евгенической деятельности, позитивное и негативное. Одно долженствует способствовать бракам, дающим здоровое и одаренное потомство, ценное для общества. Другое стремится препятствовать бракам, дающим дефективное и больное потомство, нежелательное для общества.

Близкие мысли о «гигиене брака» изложил русский врач проф. В. М. Флоринский в книге 1866 года «Усовершенствование и вырождение человеческого рода» (СПб., в 1926 году М. В. Волоцкой выпустил в Москве 2-е издание; в 1995 году в Томске напечатано 3-е).

Гальтон тяготел к позитивному направлению: сливки профессионального среднего класса Британии, его круг общения, включал одаренных и не всегда обеспеченных людей. Он пропагандировал поддержку государством молодых пар с выдающимися природными качествами^[16] и аргументировал, что такие действия будут не благотворительностью нищим, а ценным вложением капитала. Родословную Гальтона и Дарвина опубликовал Н. К. Кольцов по материалам Карла Пирсона (см. в этой книге); легко видеть из родословной, что Гальтон имел основания гордиться своими предками.

Взгляды Гальтона на эволюцию и наследственность человека, то есть на евгенику, изложенные в его книгах^[17], заинтересовали Дарвина. «Вы обратили в свою веру оппонента, – говорил он, – в том смысле, что я всегда утверждал, что помимо дураков, люди не особенно различаются в интеллекте, а только в усердии и настойчивой работе». А в «Происхождении человека» он писал, что благодаря впечатляющей работе Гальтона мы теперь знаем, что гений имеет тенденцию наследоваться. Однако публика встретила эти взгляды Гальтона весьма критически. Для разъяснения своей позиции он выступил в 1901 году в лондонском Антропологическом обществе с докладом о «Возможности улучшения человеческого рода при существующих условиях закона и морального чувства»^[18]. Природный характер и способности человеческих существ столь же различны, как и домашних животных, таких, как собака и лошадь, с которыми мы близко знакомы, говорил Гальтон. Он обсуждал расовую ценность лиц, принадлежащих к разным классам вариационного ряда одаренности. (Представьте себе пирамиду, наверху малочисленный класс талантов W, выше – класс выдающихся талантов X; спускаясь ниже, видим все более крупные классы вариационного ряда и все меньшие способности.) «Мозг нации находится в высших классах», – говорил Гальтон. Он продолжал: если бы люди, относящиеся к W и X классам, могли быть раскрыты в детстве и приобретаемы за деньги с целью воспитать их как англичан, то «плата за каждую голову нескольких сот и даже тысяч фунтов оказалась бы не обременительна для нации».

Три года спустя Гальтон формулирует предложения в докладе лондонскому Социологическому обществу. Программа 1904 года предполагала: 1. Распространение знаний о наследственности. 2. Историческое исследование роли различных социальных классов в размножении общества у разных народов и в разные эпохи. 3. Систематическое собирание фактов для изучения условий возникновения больших и процветающих семей. 4. Изучение условий, влияющих на браки. 5. Превращение евгеники в ортодоксальный религиозный догмат будущего^[19].

Его вторая евгеническая программа в докладе Обществу в 1905 году включала следующие мероприятия: 1. Оценка качеств потомства супружеских пар через изучение истории семей. 2. Результаты деятельности государственных институций по отношению к преступника и слабоумным. 3. Влияния, которые поощряют браки или препятствуют им у определенных социальных классов. 4. Наследственность: сбор материалов и их обработка (включая вопрос о применимости менделевской гипотезы к человеку). 5. Сбор литературы по евгенике. 6. Кооперация с исследователями евгеники. 7. Сертификаты о евгенической доброкачественности^[20].

В 1904 году Гальтон пожертвовал Университетскому колледжу в Лондоне 500 фунтов в год на исследования в области национальной евгеники. Первый получатель гранта был хорош во всех отношениях, кроме одного: он любил зоологию, а не социологию и захотел вернуться к опытам над животными. Но в 1906 году Гальтон отозвал грант и превратил Бюро в Galton’s Laboratory of National Eugenics; ее возглавил Карл Пирсон. С 1925 года он издавал журнал Лаборатории, «Annals of Eugenics». При Пирсоне подзаголовок журнала был: «for the scientific studies of racial problems». Рональд Фишер изменил его на «devoted to the genetic study of human populations». В 1954 году Лайонел Пенроуз дал журналу заглавие «Annals of Genetics».

Со смертью Гальтона в 1911 году на завещанную им сумму в 45 000 фунтов была создана кафедра евгеники при Лондонском университете. Пирсон стал первым гальтоновским профессором евгеники.

Для распространения евгенических сведений в 1908 г. в Лондоне было учреждено Общество евгенического воспитания, Eugenics Education Society. Леонард Дарвин стал его президентом, Гальтон – почетным президентом, а Хавелок Эллис, Джон Бернард Шоу и Герберт Уэллс были среди его членов. Общество издавало квартальный журнал «The Eugenics Review», оно имело отделения в ряде городов Британии и 4 отделения в Новой Зеландии.

К концу жизни Гальтона евгеническое движение приобрело мировой характер. Первый интернациональный конгресс по евгенике состоялся в 1912 г. в Лондоне, второй и третий в Нью-Йорке в 1921 и 1932 гг.^[21].