А теперь пребывают сии три:
вера, надежда, любовь;
но любовь из них больше.
1-ое послание к Коринфянам 13:13
1340 год. Московское княжество.
Долго бродили по дебрям братья Стефан и Варфоломей, и, наконец, поднялись они на заросшую густой растительностью возвышенность, с которой открывался чудесный вид на бескрайние лесные просторы. Тишь да благодать! И только ветер гуляет средь вершин деревьев. Местность приглянулась юноше Варфоломею.
– Гляди, брат, се, оно! – с восторгом молвил он, – словно Едем, рай земной, где жил праотец Адам. Господи, благословен Ты во веки веков, что жалуешь милостью рабов Своих!
Братья, отдохнув, взялись за топоры, и закипела работа. От зари до зари они валили деревья… Вскоре поставили келью, а немного погодя основали церковь во имя Троицы…
– Освятить её надобно, – сказал тогда Стефан, и Варфоломей согласился. Вскоре братья подались в Москву к митрополиту. Феогност радушно принял их и, выслушав Стефана, с одобрением промолвил:
– Дело божеское замыслили вы. Отрадно мне лицезреть подвижников Господних. Благословляю вас на тяжкое житие пустынное. Отца Феодора посылаю на освящение церкви…
С митрополичьего подворья братья разошлись в разные стороны: Варфоломей долго молился в Успенском соборе, а Стефан, не теряя времени даром, сходил за деньгами к брату Петру, который служил у московского князя, а потом на торгу купил хлеба мешок.
– Варфоломей аки несмышлёный младенец, – он мыслит, что можно жить в пустыне Святым Духом… – так говорил за глаза о брате своём Стефан и однажды бросил ему в лицо:
– Как же ты думаешь жить вдали от людского жилья, источников вод? Негде хлеба имать, до родника и то полдня пешком идти!
На что Варфоломей ему отвечал:
– Сказано в Писании – ищите прежде Царствия Божия, остальное приложится вам. Брат, ты погляди окрест: благодать-то какая! Какие богатства нам Господь посылает, а мы не узрим сего!
– Одною ягодой лесной да мёдом диких пчёл сыт не будешь, – угрюмо отозвался Стефан. – Волки воют по ночам, – того гляди, набегут и погубят души наши! Ты как хочешь, брат, а я ухожу в монастырь. Ноша сия мне не по плечам…
Тогда опечалился Варфоломей:
– Мнилось мне, что ты, брат мой старший по плоти, станешь для меня старшим и по духу, – желал я следовать за тобою в подвиге пустынного жительства. Но днесь ты покидаешь меня, а держать тебя я не могу, ибо сказано в Писании: кто может вместить, да вместит!
Так, Стефан оставил брата меньшого и пошёл в московский Богоявленский монастырь. Вскоре станет он духовником князя Симеона Иоановича…
Варфоломей, подобно Иоанну Крестителю, ходил во вретище76 круглый год и питался дарами природы: ягодами да диким мёдом. Пребывая в трудах и непрестанной молитве, он не примечал, как проходят дни, недели, месяцы, как времена года сменяют друг друга. Всем был доволен юноша и огорчался лишь тому, что нет никого, кто мог бы исповедовать и причащать его Святых Христовых Тайн. Церковь, построенную братьями во имя Троицы, не оглашали звуки литургических песнопений во славу Божию.
Однажды за причащением юноша отправился в близлежащую святую обитель, где игуменом был старец Митрофан, – по окончании богослужения тот выслушал Варфоломея и горячо хвалил его за подвижничество.
– Отче, жажду я духовного наставничества и руководства в своём житии, – молвил смиренно юноша.
– Увы, сын мой, не всякий из братии согласился бы жить в лесной глуши, – вздохнул игумен. – Но я желал бы узреть пустынь твою…
Вскоре воротился Варфоломей в обитель свою не один, – со старцем Митрофаном, который на другой день совершил Божественную Литургию в церкви Троицы. Немного погодя юноша смиренно склонил главу пред игуменом и просил его:
– Отче, сотвори любовь ради Господа; облеки меня в чин иноческий, – возлюбил я его от юности моей и с давнего времени желаю пострижения…77
7 октября 1342 года. День св. Сергия и Вакха.
Целую седмицу не позволял себе вкушать пищи юноша Варфоломей и только воду пил. Тем временем, игумен Митрофан сходил в свой монастырь за церковной утварью, потребной для Литургии.
И вот, наконец, настал долгожданный день. Варфоломей опустился на колени пред алтарём церкви, выстроенной им во славу Троицы. На аналое возлежали Евангелие, ножницы и Крест. Пришедшие с игуменом Митрофаном иноки держали в руках зажжённые свечи. Между тем, старец в облачении богослужебном вопрошал юношу:
– Желаеши ли уподобитися ангельскаго образа и вчинену быти лику иночествующих?
– Ей, Богу содействующу, честный отче, – отвечал юноша.
– Воистину добро дело и блаженно избрал еси: но аще и совершиши е; добрая бо дела трудом стяжаваются и болезнию исправляются, – подбодрял юношу старец Митрофан и тотчас искушал его. – Вольною мыслию приступаешь к Богу аль от нужды и насилия? Пребудешь ли в иночестве и постничестве даже до последнего издыхания? Сохранишь ли себя в девстве и целомудрии, благоговении и послушании? Потерпишь ли всякую скорбь и тесноту жития иноческого ради Царствия Небесного?
Всякий раз юноша отвечал: «Ей, Богу содействующу, честный отче». И снова спрашивал игумен Митрофан:
– В сих обетах пребывати обещаешися ли даже до конца живота, благодатию Христовою?
– Ей, Богу содействующу, честный отче.
Тогда, возложив на склонённую главу юноши Требник, старец Митрофан обратился к Богу с молитвой:
– Господи, огради сего раба Своего силою Святаго Духа, прими его чистую жертву и с отнятием влас его отними и всякую похоть бессловесную, сподобив его лёгкого Своего ига и соблюдения святых заповедей и сопричтения к лику избранных…
Затем игумен Митрофан строгим голосом повелел юноше:
– Возьми ножницы и подаждь ми я!
Варфоломей, с благоговением целуя его руку, подал ножницы, но старец бросил их наземь от себя:
– Возьми ножницы и подаждь ми я.
Юноша исполнил повеление во второй раз, но Митрофан снова не принял ножницы и проговорил:
– Возьми и подаждь ми я.
Юноша, едва сдерживая слёзы, протянул ножницы. Но теперь игумен принял их:
– Се, от руки Христовы приемлеши я; виждь, кому сочетаваешися, к кому приступаеши и кого отрицаешися.
Он остриг волосы юноши крестообразно, произнося:
– Брат наш Сергий постригает власы главы своея во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа.
По окончании пострижения инок Сергий надел параманд78, облачился в рясу и препоясал чресла свои. Старец Митрофан возложил на его рамена79 мантию, а на главу – чёрный клобук и вручил ему вервицу80.
Так, заветное желание юноши Варфоломея исполнилось: стал он иноком Сергием…
Неделю спустя игумен Митрофан собрался в обратный путь и благословил постриженика своего на тяжкий подвиг пустынника.
– Молись обо мне, отче, – горячо говорил Сергий, – дабы Господь послал мне силы противостоять брани плотской и искушениям бесовским, дабы сохранил Он меня и от лютых зверей среди моих трудов.
– Благословен Бог, – говорил старец, и крепкая вера звучала в его словах. – Он не попускает нам искушений выше сил наших! Отходя отсюда, я предаю тебя в руки Божии; Господь будет тебе прибежище и сила. Он поможет тебе устоять против козней вражеских…
Всю ночь бодрствовал инок Сергий, молился в келье, непрестанно осеняя себя крестным знамением и творя поклоны земные:
– Господи, Исусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго!
На заре в церковь петь заутреню отправился он с горящей лучиною в руке, – возжёг лампадки пред иконами и начал молитвословие.
– Благословен Бог наш всегда, ныне, и присно, и во веки веков! – возгласил Сергий. И только успел он произнести эти слова, как разверзлась стена церковная, и в проём хлынуло вражеское воинство во главе с князем Гедимином81, – с дикими воплями и свистом кинулись литвины в алтарь к ризнице. Вытаскивали они одеяния богослужебные и разрывали их на части, бросили на пол потир с дискосом, саблями порубили иконы святые и престол деревянный. Князь Гедимин, осклабившись, кричал иноку:
– Беги отсель по добру по здорову, спасайся, иначе погибнешь тут!
Страх подкрался к сердцу юноши, но уразумел он, что: «Господь – свет мой и спасение моё: кого мне бояться? Господь – крепость жизни моей: кого мне страшиться? Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его, и да бежат от лица Его ненавидящие Его. Яко исчезает дым, да исчезнут, яко тает воск от лица огня, тако да погибнут грешники от лица Божия».
Инок поднял очи… Глядь – иконы на прежнем месте, престол невредим стоит, цела и ризница…
Однажды при свете лучины совершал Сергий вечернее правило: «Святый Боже, Святый крепкий, Святый бессмертный, помилуй нас…» Но услышал он шорох позади себя и оглянулся. Келья вдруг наполнилась гадами мерзкими, – они шипели, по земле вились, подползали к нему, того гляди, в ноги вцепятся… И тогда пуще прежнего взмолился инок: «Господи, спаси и сохрани! На Тебя уповаю и предаю себя в волю Твою…». Он обернулся, глядь – исчезли гады земные…
В другой раз посреди ночи зашумел лес, поднялся волчий вой, послышались крики за стенами кельи: «Уходи отсель. Мы не оставим тебя в покое. Погибнешь бесславно ты. Беги, спасайся, покамест не поздно!».
– Господь, – возопил Сергий, – пастырь мой! Коли я пойду долиной смертной тени, не убоюсь зла, ибо ты со мной…
Вскоре тишина воцарилась окрест, а инок воскликнул: «Благодарю Тебя, Господи, яко ты не оставил меня, но скоро услышал и помиловал!»
В пустыни посреди чащи леса обрёл Сергий столь отрадное его сердцу уединение. И только один гость иногда наведывался к нему…
Однажды угодник Божий увидел пред своею хижиной большого медведя и, примечая, что зверь не столь свиреп, сколь голоден, сжалился над ним: кусок хлеба положил на пенёк. С тех пор мишка повадился приходить к келье, а инок, благодаря Бога за ниспосланное утешение, потчевал косолапого хлебом, что принёс ему игумен Митрофан. Но вскоре припасы кончились. И тогда медведь, точно злой заимодавец, настойчиво желающий получить своё, подолгу не уходил, ожидая обычного угощения…
1343 год от Рождества Христова.
С тех пор как в соборе Успения Богородицы начали происходить чудеса исцеления, люди со всех уголков Руси-матушки потянулись в Москву, дабы приложиться к мощам святителя Петра. Странствующие богомольцы всегда находили ночлег и снедь в попутных селениях.
В те времена Бога боялись люди православные! Народ верил, что странники молитвой своей мир от погибели спасают. Оттого-то крестьяне охотно принимали незваных гостей и расспрашивали, где были они и что видели, а при расставании просили: «Помолитесь за нас, отцы, в стольном граде Москве у гроба владыки Петра!». Однажды странники забрели в обитель игумена Митрофана, и монахи рассказали им о подвиге лесного пустынника Сергия:
О проекте
О подписке