Цитаты из книги «Московская сага. Книга 2. Война и тюрьма»

Усилия советского командования были похожи на тришкин кафтан

Экипажу не сказали, кого им предстоит перевезти с Колымы на «материк», но летчики, конечно, догадывались, что важную личность, то ли врага, то ли героя, но, скорее всего, все-таки гада.

Если я еще с отчаянием думаю о своем равнодушии, значит, я еще не равнодушен, значит, еще жив

Генералитет представлял бивуак извечного российского солдафонства на уровне фельдфебелей.

Минуту или две царило молчание. Члены Политбюро, как всегда, боялись друг друга.

Как военный, Жуков понимал, что в принципе остановить немцев под Москвой может только неудачное для них стечение обстоятельств, какой-то их собственный просчет, но уж никак не сопротивление дезорганизованной Красной Армии.

А по мне, так эти «наци» и «больши» – одного поля ягоды. Я их ничуть не жалею, этих «больши», – заскрипел Рестон. – Конечно, народ страдает, но, если в результате развалятся обе преступные шайки, я не заплачу

Подумать только, какой в высшей степени положительный вырос юнец! Какие исключительные серьезность, ясность взгляда, четкость, спортивность, целеустремленность, самостоятельность мышления, физическая подготовка!

Разотрем их всех в пыль! Бей, насилуй, бери трофеи, то есть грабь! И совершенно понятен циничный «социальный заказ». Разнуздать в солдате мародера – значит сделать его бесстрашным, свирепым варваром, значит такой ценой приблизить цель – окончательный разгром дезорганизованного врага. Ну, а если глубже копнуть, то можно увидеть нечто еще более подлое и зловещее, осуществляемое, возможно, бессознательно, но с присущим этой банде точным инстинктом. Впервые за столько лет, после униженной рептильной жизни, наш народ совершил колоссальный нравственный подвиг, обрел новое достоинство. Надо снова превратить его в свиней, замазать всех одним говном; иначе – несдобровать!

или хотя бы к этому страннейшему кожно-мышечно-костяному контейнеру, в котором путешествует его суть.