Цитаты из книги «Принцесса в академии. Суженый»

хороших манерах, раз уж у нас сегодня ожидается такое утонченное общество. Как я тебе? – Она встала на цыпочки и покрутилась, томно покачивая бедрами. – И тебе, красавчик? Пастух потерял дар речи (хотя он и раньше не отличался разговорчивостью), и было с чего. Обольстительница облачилась в зеленое муаровое платье с самым глубоким из виденных мною вырезов, помеченным для верности гигантским желтым топазом, как клад – крестом, голову украшала сдвинутая чуть набок шляпка с пером павлина, а плечи обволакивало боа. – Шикарно выглядишь! – Знаю. Там есть один блондинчик… – она мечтательно вздохнула, – с такого только портреты рисовать. Полюбуюсь на него с натюрморта. Только Атросу ни слова. Знаешь ведь, какой он темпераментный, а я не желаю этим вечером дуэлей. Она небрежно провела бархоткой по коготкам, а я вдруг представила, как дракон отгрызает призраку полупрозрачное ухо, а тот в ответ надевает на него буйволиную голову. – Мой рот на замке. А ты случайно не о том блондине с желтыми клыками, который сидел рядом с Г… рядом с… Г… Если кто и заметил столь необычную форму заикания, то не стал заострять внимание. Дракониха витала в облаках, предвкушая вечер, а Магнус и не подозревал о том, что терзало меня последние дни. Я, как и раньше, прилежно пересказывала ему события… вот только опускала некоторые детали. Я и сама в них не разобралась. Если уж на то пошло, скорее даже все больше запутывалась. – Да, той скорпионихой, Грацианой, – повела плечом Данжероза, отчего платье еще чуть приспустилось. – Мало ей Якула и половины самых знатных холостяков, могла бы хоть Кольцони оставить в покое! – Какая подходящая фамилия! И как ему удалось до сих пор остаться в холостяках? С языка готов был сорваться вопрос, когда можно будет поздравить господина Кроверуса, и не успела ли Данжероза подобрать платье подружки невесты, но я сделала над собой усилие и справилась о другом: – А почему она входит в ковен? Я думала, там только мужчины. – Так и есть, но леди Железный Штырь ни в чем не знает отказа. Втерлась на правах почетной гостьи. – За какие заслуги? – Этого уже никто не вспомнит, – отмахнулась дракониха. – Главное, с насиженного места ее теперь не сгонишь. Если во что вцепилась, не отпустит. Эгей, не разгоняйся. – Последнее относилось к пастуху, попытавшемуся приобнять ее за талию. – Любоваться можно, трогать нельзя. Она деловито поправила лиф, подняла глаза и поморщилась, кажется, впервые с момента появления внимательно меня рассмотрев. – Что это? Я недоуменно опустила глаза. – Это я. – Ты собралась опозорить Якула в

Последний из Фьерских уселся на трон, В стране он устроил разгром и дурдом. Тогда лишь законным монархом он станет, Как только готовность делами докажет. И в случае этом скажу, не тая, Лучшего вам не сыскать короля.

счастливые люди не тратят себя на зависть и злобу.

любезно слушая другого посла, низкорослого кругленького

Первый советник готова заплатить любую цену, отдать сколько угодно золота ради своей цели. Золото вообще легко отдавать, когда оно не твое.

– У нас нет пути назад, только вперед!

Нет ничего более раздражающего, чем двое, хранящие общую тайну, тогда как ты – третий.

Глава 1 ПРО ВСТРЕЧУ СО СТАРЫМ ЗНАКОМЫМ И ТАИНСТВЕННУЮ ВОЗДЫХАТЕЛЬНИЦУ ХОРРИБЛА Эол Свирепый целеустремленно тащил меня к выходу из Академии. Я старалась не выронить хрустальную жабу, с огромным трудом добытую в зале под кабинетом ректора. В холле уже установили новый колпак, и под ним по обыкновению дежурил Август. Я кивнула привратнику издали, он хотел ответить поклоном, но внезапно замер и, близоруко прищурившись, потянулся за лорнетом. Рассмотреть украденную реликвию хорошенько он не успел, потому что мы уже достигли дверей. Там покровитель факультета доблестных защитников поймал пробегавшего мимо студента, отобрал у него рюкзак и вытряхнул содержимое под возмущенные вопли владельца, после чего сунул внутрь жабу и выволок меня наружу, где ярко светило солнце. Хоть я и не одобряла его методов, великан поступил предусмотрительно, иначе сияние нашей добычи углядели бы даже в соседнем королевстве. Рюкзак он понес сам, и я вздохнула с облегчением, избавленная от ноши. – Уже можете отпустить мою руку, дальше я могу идти сама. Принц ничего не ответил, но послушался. Мадоний Лунный завел песню о песочной деве, но великан грубо его оборвал. Покровитель факультета ранимых романтиков никак не отреагировал и продолжил перебирать струны, правда беззвучно. Я шла, пытаясь собраться с мыслями и понять, что произошло там, внизу, а главное, почему. Эол Свирепый словно прочел мои мысли: – Что ты натворила? – Вы мне поверите, если я скажу «ничего»? Оно само натворилось. Гигант фыркнул и продолжил путь размашистым шагом, мне приходилось почти бежать. Плиты под его ногами проседали и жалобно трескались. На другой стороне улицы собралась небольшая толпа жителей королевства. Они выстроились как на параде, двое или трое закинули ребятишек на шею и снабдили леденцами на палочке, однако ближе подойти ни один не осмеливался. Все благоразумно предпочли наблюдать с почтительного расстояния. Эол Свирепый не обращал на любопытствующих ни малейшего внимания: они для него не существовали до тех пор, пока не вставали на пути. Внезапно на дорогу перед нами выбежала невысокая фигурка с огромным венком орхидей, сплетенных в виде бус, и звонко воскликнула:

ОБРАЗОМ – Простите, что отвлекаю, но вы не подскажете, где мне найти «Пособие по воспитанию отпрысков королевской крови, собственноручно записанное матерью одного из таких отпрысков»? Помнится, этот трактат еще в мои времена пожертвовала библиотеке Принсфорда Ее Величество королева Мессалина. Господин Буковец вздохнул, коротко взглянул на рогатого гостя и снова уткнулся в справочник. – Третий ряд, пятнадцатый стеллаж, четвертая полка сверху. Между «Церемониями и обрядами погребения особ королевской крови» и «Поваренной книгой Безумной Вероники». Кто-нибудь непосвященный мог бы углядеть в этом ответе свидетельство непрофессионализма господина Буковеца, его небрежного отношения к расстановке книг. Но непосвященных в Потерии, да и во всем Затерянном королевстве не было. Все знали, что он лучший из лучших. Вообще-то господин Буковец втайне гордился своей системой организации библиотечного фонда, им

Нет ничего более раздражающего, чем двое, хранящие общую тайну, тогда как ты – третий