Глава 2

Марика едва не сшибла меня с ног, стоило переступить порог «Веселого ворона». Господин Улаф ещё не пришёл, а её явно распирало от желания поделиться с кем-то новостями.

– Слышала, что произошло? – выпалила напарница, широко распахнув ресницы, отчего глаза, и так слегка навыкате, стали совсем как у Добби, если бы тот пользовался сиреневой тушью.

Я кинула сумку в подсобку и повязала передник.

– Нет, а что?

– Да чего только не произошло! Даже по местному радио передавали!

Я как раз прикалывала к груди бейдж, но в этом месте насторожилась и промахнулась, всадив острие в большой палец. Марика схватила меня за руку и усадила за ближайший столик.

– Этой ночью на машину господина Капелюша, возвращавшегося из поездки к родным в соседний город, прыгнул лось – можешь себе это представить? Прямо на подъезде в город!

– С ним всё в порядке?

– С лосем? Да что ему будет: умчался, прежде чем тот успел из машины выйти. А бьюик уже отогнали в мастерскую Лоцмана, можешь в перерыв сбегать посмотреть.

– Я вообще-то про господина Капелюша…

– Только вмятины на капоте странные, – задумчиво продолжила Марика, – вроде, не совсем лосиные. Там даже каблуки от сапог как будто угадываются. Может, какое-то другое животное… ещё темно было, господин Капелюш сам сказал, что толком не разглядел.

По спине потек неприятный холодок, но подготовиться к худшему мне не дали.

– А ещё кто-то выкопал принца Варлога!

– Что?! Как про это так быстро узнали?!

Марика была слишком поглощена собственными мыслями, чтобы обратить внимание на странный вопрос или лихорадочные пятна у меня на щеках.

– Рано утром приехали с инспекцией из столицы – её, оказывается, каждые полвека проводят, – уже собирались уходить, когда заметили на могиле принца очанку и мальву, которые по уставу запрещено сажать на кладбищах. А там уже пошло-поехало: обнаружили, что землю кто-то разворошил, копнули глубже, и бамс – пустой гроб, и никакого принца. Этого сумасшедшего сейчас ищут, по всем полицейским постам передают.

– Принца ищут? – охрипшим голосом переспросила я.

– Да не принца, – отмахнулась она, – а психа, который его выкопал.

– Почему решили, что она… то есть он псих?

– А нормальный стал бы похищать труп принца?

Марика запнулась, видимо, вспомнив о репутации сидящей напротив особы, но тут же продолжила:

– И это ещё не всё!

– Нет?.. – простонала я.

– На Друзилу Гримсен напали.

– Как напали? Кто напал? – выдавила я онемевшими губами, а перед глазами стояла перекушенная пополам белка.

– Она вывела Пикси на прогулку пораньше…

Пикси – это йоркширский терьер госпожи Гримсен, на редкость стервозное и вредное создание.

– …потому что у той в последнее время проблемы с мочевым пузырем. Они даже в лес не углублялись, так, слегка свернули от шоссе, и тут откуда ни возьмись выскочил парень в карнавальном костюме. Ой, ты мне так пальцы сломаешь, – Марика поморщилась и забрала руку. – Так вот, выскочил и перепугал их обеих до полусмерти. Госпожа Гримсен сразу поняла, что он собирается её обесчестить.

Я секунду подумала.

– То есть это первое, что пришло ей в голову?

– Конечно! Потому что он смотрел на неё таааким голодным взглядом.

– Госпоже Гримсен девяносто шесть.

– Для этих извращенцев нет ничего святого, – громко прошептала Марика, навалившись грудью на стол.

Звякнул дверной колокольчик, и в кафе, пригнув голову, вошёл господин Улаф. Мы, как по команде, поднялись и начали изображать активную деятельность: я принялась протирать столы, а Марика – проверять, где закончились соль и перец.

Больше всего на свете хозяин «Веселого ворона» не любил видеть нас без дела. Надо сказать, мы редко огорчали его этим зрелищем, честно отбивая жалованье.

– Так что там с госпожой Гримсен? – спросила я углом рта, когда Марика добралась до моего стола и потрясла солонку. – Она в больнице?

– О господи, нет, конечно! К счастью, господин Капелюш как раз возвращался на мятой тачке и спугнул мерзавца. Он-то и привёз её обратно и довёл до порога.

Больше до самого открытия нам не удалось перекинуться ни словом.

Но это было ни к чему. Новости крутили по радио, новости обсуждали за столами, новости сочились отовсюду и обрастали подробностями. К обеду вдруг «выяснилось», что маньяк успел порвать кофточку на госпоже Гримсен, но она проявила редкое присутствие духа и лягнула его в то самое место, при упоминании которого мужская половина слушателей поморщилась – в общем, получил по заслугам.

Последнее особенно радовало Ариэль Хук, девушку с широким лицом в следах от выдавленных угрей и мужицкими плечами, совсем не похожую на красноволосую русалочку. Она повторила фразу не меньше трех раз, смакуя.

Потом кто-то догадался связать нападение на добропорядочную жительницу города и акт вандализма на кладбище, и вскоре все единодушно решили, что оба преступления совершило одно и то же лицо – тот самый маньяк-извращенец. Оставалось только догадываться, что он сотворил с телом принца после истории-то с госпожой Гримсен.

В обед заглянула Нетта. Она часто заходила ко мне на работу, но в этот раз её появление показалось мне дурным предзнаменованием. На подруге был голубой топ с бахромой и узкие джинсы, в ушах покачивались пластиковые полумесяцы, а в волосах, как обычно, позвякивали костяные бусины.

Воспользовавшись тем, что господин Улаф скрылся в подсобке, я плюхнулась на диванчик напротив неё.

– Слышала, что случилось? – начала я, пытаясь копировать оживленный тон, которым все делились друг с другом новостями, буквально порвавшими наш городишко.

Нетта подняла голову от меню, которое разглядывала, морща нос, и её зеленые густо подведенные глаза расширились.

– Не может быть…

– А госпожа Гримсен проявляет бойцовские качества не только на распродажах, да? – предприняла новую попытку я.

– Это ведь ты? – Нетта вцепилась в мою руку.

– Не понимаю, о чем ты.

– У тебя кончик носа белеет, когда врёшь. Вот снова! Выкладывай, как ты это сделала?

– Сделала что? – Я до последнего упиралась, уже зная, что отвертеться не получится.

– Разбудила принца, конечно!

Иногда мне кажется, что Нетта больше подходит на роль внучки моей бабушки. Хотя та вряд ли потерпела бы шальные словечки, то и дело проскакивающие в её речи, и прилепленные по всему дому жвачки.

– Тише! – Я беспокойно оглянулась на соседние столики. – Такого разоблачения моя репутация уже не выдержит.

Нетта скрестила руки на груди.

– Требую подробностей.

– Давай не здесь, ладно? Встретимся после работы, тогда всё расскажу.

– Хорошо, подробности после работы, а сейчас самое главное, – она перегнулась через стол, – он правда такой красавчик, как рассказывают?

– Да, но…

– Ты с ним целовалась? – перебила она.

– И это было, – не стала отпираться я.

Она ткнула кулаком мне в плечо и откинулась на диване, одобрительно прищурившись.

– Ну ты и шлюшка!

Голос сделался циничным и прокуренным, хотя она не курит.

Нетта любит строить из себя прожженную оторву и рассуждает о парнях так, словно они каждое утро сотнями вылезают из окна её спальни, хотя на самом деле парень у неё всего один, был, есть и, без сомнения, будет. И умрут они в обнимку, как те неолитические «Ромео и Джульетта», обнаруженные при раскопках в Мантуе.

Чезаре Бартола влюбился в Лунетту Гертруду Изабеллу Раймон в тот самый миг, когда она влепила ему лопаткой промеж глаз в песочнице у озера. Обоим было по четыре, и его семья только-только переехала в город. У него даже шрам остался. С тех пор он ходит за ней, как привязанный. В кафе они обычно заказывают один коктейль на двоих, и дележ вишенки заканчивается страстным поцелуем. Иногда, глядя на них, я даже завидую: Нетта, по крайней мере, точно знает, с кем пройдёт по жизни, и может быть уверена, что её не бросят.

– Надеюсь, его поцелуи высосали из тебя воспоминания о том придурке? – Как и любая настоящая подруга, она считала своим долгом втаптывать посмевшего бросить меня парня в грязь. Тут я украдкой вздохнула: целовался Арий Лоск, как бог – такого непросто забыть. Он был настоящим совершенством, начиная с белозубой улыбки и заканчивая трогательной привычкой щипать себя во сне за локоть. – Целовались-то хоть с языком?

– Нетта, меня сейчас не это волнует. Принц съел белку.

Повисла пауза.

Лицо подруги стало обескураженным.

– До или после поцелуя?

– После, но не думаю, что тут есть какая-то взаимосвязь.

– Детка, да твои поцелуи сводят парней с ума!

– Нет, – я покачала головой, – с этим принцем что-то не так, чувствую это. Да и вообще думала, что он уже на полпути куда-нибудь, но, получается, принц Варлог всё ещё бродит в окрестностях Мистиктауна и пугает добропорядочных старушек. Это может означать одно…

– Ему что-то нужно, – кивнула Нетта, как всегда схватывая на лету. – Что если он хочет сделать тебя своей принцессой фей или типа того?

Я вспомнила полный крови и шерсти рот и содрогнулась.

– Или лечь обратно, в полной уверенности, что его больше не побеспокоят. Как бы то ни было, я должна найти его раньше полиции и горожан. За пятым столиком уже вовсю обсуждают идею разбиться на отряды и начать прочесывать лес.

– Так во сколько встречаемся?

– Для чего? – не поняла я.

– Ловить принца, конечно! Ты же не собиралась веселиться в одиночку?

Я почувствовала, как губы раздвигает улыбка.

– Спасибо, Нетта.

Она отмахнулась.

– Давай сразу, как стемнеет, – предложила я. – Только никому ни слова.

– Усекла.

– Я серьезно.

– Да поняла уже! – Глаза Нетты азартно сверкнули. – Пристегните ремни, дамы и господа. Охота на принца началась!

Глава 3

Мошкара суетливо металась в желтом конусе света от фонаря. Я зорко следила за улицей, прячась в тени между круглосуточной закусочной и кустами. Заслышав шаги, вытянула шею, пару секунд всматривалась, вышла из укрытия и откинула капюшон толстовки.

– Просила же никому не говорить!

Нетта обернулась на следовавшего за ней по пятам долговязого парня в линялой футболке с портретом Курта Кобейна, перечеркнутым надписью «Nobody dies virgin cause life fucks everyone»². Он прихлебывал газировку из жестянки и то и дело дергал головой, откидывая назад спутанные каштановые кудри.

– Это ж Чезаре, – искренне удивилась она.

Я вздохнула. Наверное, даже если бы Нетта ничего ему не сказала, он всё равно бы узнал через какой-то особый ментальный канал влюбленных.

Парень вскинул два разведенных пальца.

– Салют, Виски. Нетта сказала, от тебя принц сбежал?

– Тише, – я потянула их к кустам, поскольку в конце улицы показалась небольшая группа добровольцев во главе с Ариэль Хук.

Горожане проявили удивительное единодушие в деле поимки опасного психопата, и за время ожидания мимо прошло минимум три таких патруля. Когда они исчезли из поля зрения, я повернулась к парочке.

– Думаю, в городе искать бесполезно. Они прочесывают каждый квадратный сантиметр начиная с трех часов дня. Будь Варлог здесь, давно бы попался.

– Согласна, – кивнула Нетта. – Тогда шоссе и лес?

– Начнём с них, – согласилась я.

* * *

Поиски на шоссе ничего не дали, и вскоре мы углубились в лес. Свет с дороги сюда не проникал, поэтому карманный фонарик на батарейках, который я захватила, оказался очень кстати. Вскоре выяснилось, что не только нам пришла в голову мысль искать возмутителя спокойствия здесь: то и дело доносились голоса, за деревьями мелькали огоньки, у кого-то трещала рация, звонили рингтоны, и мигали экраны мобильных, которыми добровольцы подсвечивали себе путь. Ситуация всё больше напоминала охоту на детище доктора Франкенштейна. Я представила, как Ариэль Хук зажигает факел из болотного дерева и с решительным видом зовёт всех на мельницу. Правда были и те, для кого вылазка стала предлогом приятно провести время. Один раз мы даже вспугнули целующуюся парочку. Те выбежали из кустов и, смущенно хихикая, скрылись в темноте.

Я водила лучом фонарика по стволам деревьев и так напряженно вслушивалась в каждый звук, что едва не подпрыгнула, заслышав позади шорох. Резко повернувшись, направила свет на Нетту.

Она протянула пакетик чипсов.

– Хочешь?

– Как ты можешь сейчас есть?!

– Стоит открыть новую пачку, и он, – кивок на Чезаре, – тут как тут. Подумала, может, и с твоим сработает.

– Что верно, то верно, – заметил парень, закидывая в рот целую пригоршню сухих картофельных ломтиков.

– У меня ещё сухарики с беконом есть, хочешь?

– Так, – я остановилась и потерла лоб, – всё это никуда не годится. Чувствую, мы не там ищем.

Нетта и Чезаре слушали меня, хрумкая и по очереди запуская руку в пакетик.

– Давайте на секунду представим себя на месте принца. Вот ты, Чезаре, – я наставила на него луч, и юноша, заморгал, закрываясь ладонью, – что бы стал делать, очнувшись после многовекового сна?

Он задумался и повозил рукой в пачке, подбирая остатки со дна.

– Я бы поел.

– Согласна, именно это он бы и сделал в первую очередь. На той неделе ночевали у мамáн, так он спорол пирог, который она заказала у твоей бабушки для благотворительного собрания, а наутро, как обычно, ничего не помнил. Пришлось свалить вину на Бальтазара.

На своего кота Нетта валила вину буквально за всё последние семнадцать лет. В детстве делала это из страха перед наказанием, теперь продолжала уже по привычке. А про то, что Чезаре ходит во сне, я знала давно. В первый раз подруга подняла страшный крик, застав его в постели с недоеденной индейкой.

– Утолить голод, хорошо, это он уже сделал, а потом? Твоя версия, Нетта? – Я перевела луч на неё.

– Приняла бы душ, – ответила она, не задумываясь, – и заскочила к мамáн – сказать, что со мной всё в порядке.

Повисла пораженная пауза. Все подумали об одном и том же.

– Значит, домой, – тихо подытожила я.

* * *

Полчаса спустя мы стояли в лесопарковой зоне, начинавшейся за кладбищем, и обозревали развалины крепости. Вообще-то развалинами это можно было назвать лишь с большой натяжкой. Башня неплохо сохранилась для сооружения, которому без малого тысяча лет. Казалось, она и сейчас способна выдержать натиск осадных орудий. Стены заросли мхом и вьюнками, в зазорах кладки тут и там горели сиреневые и желтые цветки. Десятка три глыб валялось у подножия, на шершавых боках проступали полустертые клейма мастера.

Именно отсюда, если верить легенде, берет свои корни Мистиктаун. Раньше на этом месте было небольшое поселение, а в крепости жил феодал с семьей. Когда напал Враг, все жители заперлись в башне и два месяца мужественно отражали атаки. Силы осажденных и запасы уже истощились, но тут мимо, по счастью, проезжал принц Варлог, возвращаясь из военного похода с тремя дюжинами верных рыцарей. Он вступился за несчастных и обратил Врага в бегство. Отличился и его верный ворон Морок, выклевав глаза трем пехотинцам, за что был награжден миниатюрной кольчугой.

Благодарные жители долго не хотели отпускать своего героя, старейшины осыпали его дарами, а девы ласками. В итоге ему так здесь понравилось, что он передумал возвращаться к себе и остался насовсем. Далее в легенде наступала мутная часть, по итогам которой Варлог оказывался уже спящим под действием заклинания в статусе героя и покровителя города.

Поговаривали, что дело не обошлось без ведьмы. Оно и понятно: кто-то же должен был наложить чары. Одни утверждали, что вскоре после победы принц подцепил легочную болезнь, и жить ему оставалось всего ничего. Опечаленные люди прибегли к колдовству, чтобы сохранить своего героя навеки молодым и красивым – таким, каким он явился им на выручку в рассветных лучах во главе отряда. Другие напирали на то, что всё это происки колдуньи, которая, подобно многим девушкам, влюбилась в него, но, не добившись взаимности, решила низко отомстить.

Сторонники вышеозначенных версий так и не пришли к общему знаменателю, но сходились в одном: принц должен лежать там, куда его положили. Это решение было принято много веков назад, их предками, и не им его менять.

Откапывая принца, я убеждала себя, что оказываю ему услугу. Ведь если причина в болезни, наверняка, ему захочется ещё разок вдохнуть здешний воздух, поболтать ногами в озере и встретить рассвет, а если в ведьме, то я тем более поступаю благородно.

В детстве мы частенько бегали сюда вместе с другими ребятишками, несмотря на запрет родителей, даже во многом из-за него. Тогда я верила, что он связан с привидениями, а не полуразрушенными перекрытиями и опасностью столбняка.