Цитаты из книг автора «Варя Медная»

Он просматривал какие-то письма в своем рабочем кабинете, а я стояла напротив, как нашкодившая студентка в кабинете ректора. Почему-то многим этот способ выказать пренебрежение кажется удачным – принимать вас во время разбора ужасно важной корреспонденции.

В мыслях голос звучал угрожающе. Вслух получилось истерично и визгливо.

Дракон быстро зашагал прочь. Я уныло тащилась за ним, как теленок, которого ведут на базар. Зрители образовали живой коридор. Кроверус шел, не оглядываясь и никак не реагируя на приветственные крики, лишь время от времени небрежно дергал плеть, когда я отставала. Я будто снова вернулась в Шаказавр в момент выступления группы Индрика. Только моему пленителю даже не нужно было петь – симпатии толпы и так были на его стороне. Первые ряды быстро заполнили романтично настроенные барышни. Они самозабвенно визжали, признавались дракону в любви, кидали в него перышки, цветы со шляпок, ленты и какие-то записочки. – Мы любим тебя! – Долой принцев, даешь драконов! Время от времени моего слуха достигала чушь вроде: – Ты посмотри, какая у него тоска во взоре! – И вздох. – Так и хочется приласкать… – Не верю, что драконы столь ужасны, как рассказывают. – Он просто еще не встретил Ту Единственную, а тут еще на всяких принцесс отвлекаться приходится… – Такой импозантный…

Отсюда дракон казался высоченным, но иллюзию создавали игра света, плащ со стоячим воротом, как у злых королев в сказках, и мой ужас. На деле рост был просто выше среднего. Движения уверенные и при этом по-змеиному гибкие. Облик – сочетание тьмы и серебра: черный костюм, вытягивающий фигуру; длинные серебристые волосы забраны в спускающийся почти до пояса гребень; сапог нет: босые ноги оканчиваются худыми пальцами с загнутыми когтями металлического оттенка. Такие же когти венчают пальцы рук. Лицо прикрыто серебряной полумаской с рожей горгульи, а тонкие губы, когда он говорит, приподнимаются, демонстрируя полный рот заостренных зубов, черных и блестящих, как осколки обсидиана. Из прорезей маски сверкают глаза. Я как-то сразу почувствовала, что блестят они не от радости.

Вам никогда не снилось, как вы карабкаетесь на самую высокую гору за аленьким цветочком, и вот когда вы уже на вершине и пальцы готовы сомкнуться на стебельке, цветок заявляет, что хочет остаться с чудовищем и жить с ним долго и счастливо? Мне тоже не снилось, но ощущения, думаю, те же.

Вряд ли кто-то из юношей расстроится, узнав, что его возлюбленная на самом деле принцесса, но вот перспектива схватки с крылатым монстром может слегка огорчить. О таком лучше начинать издалека.

Не думай об этом, Ливи, не думай, потому что то, о чем много думаешь, сбывается! Небольшая поправочка: правило распространяется только на неприятности.

Внутри лежал листок с одной-единственной фразой, написанной скупым на украшения мужским почерком. Ещё жива, старая карга? Твой Х. Моё сердце возликовало! Я аж подскочила. Ужель эта строка вместила всю гамму чувств и бездну страсти некогда отвергнутого возлюбленного, тем не менее пекущегося о здравии профессора?

– Зачем ему это? Смерти королю желают лишь в том случае, когда хотят занять его трон. А я бы на месте Марсия не торопился отказываться от уютного положения наследного принца и травить старика, который покрывает мои шалости, и всё лишь для того, чтобы взвалить на себя бремя управления королевством. Можешь представить себе Фьерского на заседании королевского совета, с его-то природной кротостью? – Легко! – подхватила я. – Вокруг тишина, и только Марсий вещает среди чугунных болванчиков…

– Спасибо, Ливи, ты настоящее чудо! Не представляю, что бы я без тебя делала! Жила бы спокойно и избежала многих бед.