– Своей доверяю. Твоей не могу – я ведь не могу почувствовать твою интуицию, – резонно ответил отец.

– Скажи, ты действительно спрятал ключи от Третьего сервера? Как тебе это удалось?

Отец завозился в темноте, поудобнее устраиваясь. Подсунул под голову руки, после принялся рассказывать.

– Да, Люк сообразительный парень. Он сразу понял, о чем следует спрашивать. Мне повезло, можно сказать, иначе Мара добралась бы до Третьего сервера и в ее распоряжении оказалась бы армия роботов и Гадины для того, чтобы перевозить армию в любую точку планеты.

– Но ты не успел выключить сервер?

– Не успел. Вот как было. Вы высадили меня на площадке. Удобный спуск с нее уводил в сторону от развалин моста, в густые заросли. Я спустился – для этого мне понадобилось минут двадцать. Потом направился к мосту, под которым находился вход на военную базу, на этот самый Третий сервер. В тех местах протекал небольшой ручей, а берега песчаные. Да и сам ручей мелкий. Вот в нем я и увидел свежие отпечатки ног Мариного вездехода. Железные ноги ее машины оставляют вполне определяемые следы, и я их узнал. Совсем свежие следы на влажном песке. И тогда я понял, что Мара где-то поблизости. – Отец вздохнул, повернулся и продолжил свой рассказ: – Я ведь был уверен, что Мара за нас и помогает нам, поэтому оставался спокойным. Я даже обрадовался: ведь она немного разбирается в управлении этими самыми серверами и наверняка поможет мне. Я именно так и решил, что Мара мне поможет. Я двинулся было к проходу под мостом, но вдруг увидел татику. Круглые твари летали над самым входом, но летали тихо. Не гудели, двигались абсолютно бесшумно, только поблескивали. Знаешь, свет Буймиша отражался от их блестящих тел, и получались такие слабые, бледные отсветы в воздухе. Они для меня стали предупреждением.

Отец замолчал, и в наступившей тишине Мэй совершенно отчетливо уловила дыхание младших девочек, спящих неподалеку, тесно прижавшись к своей маме. Эти мирные, добрые звуки и оранжевый свет почти прогоревших угольков успокаивали и утешали. Вдруг показалось, что нет никакой войны, и не работают старые серверы, и роботы вовсе не угрожают людям. Да и распростертое над ними крыло принадлежит Енси, а не странному и непредсказуемому Тхану, и Люк где-то рядом…

Вспомнив о Люке, Мэй с трудом подавила горестный всхлип, готовый вырваться из горла.

– Ты ведь знаешь, Мэй, – тихо продолжил отец, – я не религиозен. Но, пожив с Всадниками, я стал осторожным. Их вера в приметы, их готовность реагировать на малейшие намеки на опасность помогали им выжить. Возможно, это и есть интуиция, но утверждать не стану. Потому, заметив эти сиреневые отсветы в воздухе, этот блеск летающих татику, я вдруг понял, что это предупреждение. Я почти уверился в этом, поэтому не стал торопиться, притаился в кустах и решил понаблюдать. Татику висели очень высоко, и если бы я шел к проходу под белым мостом другим путем, не в обход, не спускаясь с противоположной стороны посадочной площадки, я бы их не заметил. Вот тогда я и решил зарыть ключи. Закопал их прямо там, в зарослях кустов, у россыпи белых каменных осколков. Приметное место, если знать, что там закопаны ключи. А после решил поискать Мару. И нашел. Это оказалось ошибкой. Но я ведь был уверен, что Мара за нас и помогает нам. Она захватила меня, ключи не нашла, пришла в ярость. Сервер был запущен, он работал. Но управлять им Мара не могла, потому что не обладала ключами. Тогда она связалась с вами и предложила обмен.

– Но сначала избила тебя, – сердито сказала Мэй.

– Это потому, что я сразу не сдался роботам – вот мне и досталось. Но Мара не пытала меня, если ты об этом. В этом плане она оказалась очень цивилизованной. Культурный робот, можно сказать.

И отец невесело усмехнулся.

Уставшая Мэй больше ничего не спрашивала. Надо было отдохнуть, набраться сил. Ведь завтра им предстояло немало дел. И, поворачиваясь на бок, она вдруг заметила, как хитро блеснули в темноте желтые глаза Тхана.

Неужели старый дракон слышал их разговор и теперь знает, где закопаны ключи от Третьего сервера?

3

Утро не наступало долго – так показалось Мэй. Она несколько раз просыпалась, и над нею по-прежнему была темнота. Вокруг нее – тоже темнота, и даже потухшие угли костра уже не разгоняли фиолетовый мрак. Деревья закрывали свет звезд и сияние Буймиша, а здоровенное крыло Тхана, простертое над ними, и вовсе прятало все семейство от внешнего мира.

А когда едва-едва посерел воздух и, приподнявшись, Мэй смогла рассмотреть очертания Тхановой головы на фоне толстых стволов, около нее послышалось шуршание, и раздался горячий, торопливый шепот:

– Ты не спишь?

Мэй повернулась и увидела Тигаки. Распущенные густые волосы упали девочке на лицо, и сквозь пряди блестели выразительные темные глаза, похожие на два черных отполированных камушка. Тигаки дотронулась до Мэй – пальцы теплые, мягкие – и сказала:

– Мне снился плохой сон. Очень плохой сон. Мне снились драконы, которые нападают. Наши драконы, и они нападали на нас. Они пытались сжечь всех нас, и мы от них прятались. И знаешь что?

Мэй не знала, потому мотнула головой и приподнялась.

Тигаки наклонилась поближе, и мягкие волосы коснулись щек Мэй.

– Верхом на одном драконе был Люк, и он сражался против нас… – совсем тихо проговорила Тигаки.

Так тихо, что Мэй едва расслышала ее слова.

– Этого не может быть, это просто дурацкий сон, – решительно и твердо сказала она и отодвинулась так, чтобы волосы сестренки Люка не касались ее лица.

– Я это видела, – твердо ответила Тигаки.

– Видела во сне. А сны – это просто сны.

– Мне снятся настоящие сны. Сны, которые сбываются. Иногда. Я… – Тигаки заколебалась, торопливо убрала волосы и села рядом с Мэй. – Я видела, как погибает мой папа, еще до той его последней охоты. Видела во сне и сказала об этом маме. Мама не поверила, вот как ты. Она тоже сказала, что это просто сон. И я тогда подумала, что мне приснился плохой сон. Просто плохой сон. А он сбылся, и через два дня мой папа погиб, а Люк прилетел один с пустым Хмусом.

Тигаки вздохнула и снова взяла Мэй за руку. Заглянула в лицо, и ее черные глаза заблестели еще больше, если только это возможно. Взгляд стал горячим и гипнотизирующим, и нельзя было отвести взор от этих больших глаз, наполненных тревогой, страхом, переживанием и сомнением.

– Люк сражался против нас, и он был на драконе. Мэй, ты должна найти Люка. Ты понимаешь? Мне снилось, что все вокруг горело и что только ты смогла остановить драконов и Люка.

– И что мне делать?

– Вставай. Прямо сейчас надо вставать и поднимать детей. Надо собираться. Нам надо уйти в пещеры. А Тхан сам о себе позаботится.

– В какие пещеры? Тут нет никаких пещер.

– Есть, я знаю. Я пошла будить маму, а ты буди своего папу. У нас мало времени до рассвета.

Тигаки поднялась, длинные волосы рассыпались по ее плечам, словно каскад темной воды, и сама девочка вдруг стала похожа на древнюю ворожею – загадочная, темноглазая, невероятно красивая.

Мэй невольно подчинилась ей – столько власти и уверенности было в этой хрупкой и тоненькой фигурке. Она затеребила отца и, не заботясь о том, что он подумает, стала уверять, что всей семье надо прятаться.

– Мы должны уйти, прямо сейчас. Тигаки знает, где находятся пещеры, – говорила она, а Гайнош в это время протирал глаза и удивленно слушал свою дочь.

– Хорошо, – сказал он, – пещеры – это хорошо. Там должно быть сухо и спокойно. Пошли искать пещеры. Но нет смысла идти всем вместе. Пусть Еника приготовит младших девочек, а близнецы помогут собрать вещи. Тигаки покажет нам с тобой пещеры, мы их осмотрим, а после, если мы увидим, что пещеры пригодны для жизни, попросим Тхана перевезти семью. Как тебе такой план?

– Очень хороший план, – сказала Мэй и принялась натягивать льёсы.

4

Светило выползало из-за океана медленным тяжелым колесом. Ветер шумел и трещал в верхушках деревьев, трава цеплялась за штанины, доставала до кончиков пальцев и щедро брызгала росой. Впереди летел Облак, деловитый и торопливый. За ним шагала Тигаки, и ее две косы подпрыгивали в такт быстрым шагам хозяйки. Дальше следовали Гайнош и Мэй.

Тигаки была молчалива и сосредоточенна. Она не стала ничего объяснять Гайношу – никаких рассказов о плохих снах. Мэй тоже промолчала. Она не верила в способности сестренки Люка. Страшные сны снятся всем, правильно ведь? Но это не значит, что надо прислушиваться к любым снам.

Мэй и сама видит сны. Всякие ростки, деревья и Настоящую Мать.

Только никакого толка от этих снов нет. Если Настоящая Мать желала помочь, то могла бы подсказать, например, что Мара на самом деле робот. Или, там, что пророки – роботы. Но ведь Настоящая Мать никогда не предупреждала ни об опасностях, ни о предательствах – ни о чем страшном и смертельном.

Значит, нечего искать мистику там, где ее и быть не может.

Потому Мэй шагала за Тигаки с огромным недоверием в душе. Но зато ее отец заметно обрадовался, когда Тигаки пояснила ему, что знает, где на острове находятся пещеры. Он сказал, что надежное укрытие весьма кстати, и сразу же собрался в дорогу. И вот они шагают по лесным прогалинам, приближаются к скалам, и шаги черноволосой девчонки становятся все быстрее, все торопливее.

Они миновали речную излучину, ту самую, где Люк зарыл остальные первичные ключи, забрались по скалистым уступам наверх, туда, откуда падал серебристый и шумный водопад. Миновали густые заросли деревьев – молодых деревьев, ветви которых, растущие до самой земли, пускали такие длинные воздушные корни и столько новых молодых веточек, что из одного деревца выходил целый шатер, под сенью которого могла спрятаться семья из нескольких человек.

Тигаки уверенно нырнула под сень светло-серых ветвей, раздвинула облако тонких, узких листьев бледно-розового цвета (некоторые листочки тут же посыпались на землю, и под ногами Мэй образовалась яркая дорожка) и скрылась за коричневым, довольно толстым стволом. Отец поспешил следом, Мэй за ним.

Пещера оказалась спрятанной за этой группой деревьев. И если смотреть прямо, то и не заметишь, что за раскидистыми кронами прячется низенький скалистый уступ, расколотый ровно посередине. А за расколом – удобная нора, прикрытая каменным козырьком.

А дальше проход увеличивался и превращался в довольно удобный зал с песчаным полом и такими гладкими стенами, будто их специально полировали.

– Здесь раньше тоже пробегал водопад. Но после река изменила свое русло, и пещера высохла и опустела, – пояснил отец. – Нам будет тут удобно. Вода рядом, деревья надежно спрячут нас от чужаков. И если спускаться по проходу дальше, то мы окажемся глубоко под землей.

– Лучше никуда не спускаться, – торопливо и испуганно сказала Мэй.

– Тогда возвращаемся и забираем своих, – бодро распорядился отец.

Едва выбрались из пещеры, как Тигаки остановилась и замерла на самом краю спуска. Розово-красные лучи Светила скользили по ее фигурке, придавая ей какую-то зловещую трагичность. Перед Тигаки лежал лес, над которым розовел огромный купол неба. А где-то вдалеке, над самым океаном, видевшимся узкой блестящей полоской, двигались крупные черные точки. Несколько черных точек.

Мэй смотрела и слишком ясно понимала, что она видит.

На остров надвигались драконы. Множество черных драконов летело прямо к острову, на котором пряталась вся их семья.

– Пожалуй, мы очень вовремя нашли пещеры. И пожалуй, у нас слишком мало времени, – четко произнес отец.