Серия «Живые. Эра драконов»

© Варвара Еналь, текст, 2018

© ООО «РОСМЭН», 2018

* * *

Глава 1
Мэши. Мне нужна твоя помощь

1

– Отличная машина… Кто бы мог подумать… – проговорил задумчиво отец и приблизился к Енси.

Дракон никак не отреагировал на незнакомого человека. Даже голову не повернул. Зато когда Мэй подошла и погладила его темную морду – тихо всхрапнул и мигнул голубыми глазами. Добродушно и ласково мигнул, как хорошему другу.

– Уникальная технология, – проговорил отец. – И значит, ты, Мэши, его совсем не боишься?

– Я летала на нем. Он меня слушается. Хочешь – могу показать. – И Мэй с готовностью направилась к седлу.

– Нет. Давай без полетов сейчас, – тут же встревожился отец. – Я уже понял, что ты вместе с Люком раздобыла для меня лекарства именно на этой машине. Кто бы мог подумать…

– Что я все-таки буду летать?

– Да, что тебе придется подняться в небо. Я желал уберечь тебя именно от этого, а на деле война настигла нас даже вне Города.

– Это не война, отец. Мы не воевали, мы просто грабили. И это было легко.

Мэй улыбнулась. Она не рассказала отцу ни о Деревьях-Гигантах, ни о странных Детях Неба. Хотя ей не терпелось поделиться. Вопросы так и вертелись на языке, и думалось, что отец точно знает ответы.

Люк стоял рядом, улыбался с видом щедрого и гостеприимного хозяина и разрешал осматривать машину со всех сторон. Конечно, у драконьего хвоста отец тут же прочитал надписи и еще раз удивился мощности и уникальности робота. Технические характеристики для него говорили гораздо больше, чем для Мэй. Потому что он в этом разбирался очень хорошо.

– Удивительная вещь этот Живой металл. Он структурирован, его молекулы запоминают цифровую информацию и воспроизводят по заданной программе. Как человеческая ДНК задает программу зародышу, так и у Живого металла. Хотелось бы посмотреть на то, как такие драконы появляются…

Люк промолчал. Но Мэй уже знала из разговора с ним, что он надеется совсем скоро опустить яйцо в источник Живого металла и получить детеныша. Взглянуть бы на это хоть одним глазком, только кто же пустит Городских в Храм Живого металла? Никто.

– Дракон – мощная машина, и у него хорошо развит искусственный интеллект. Он умеет узнавать своего хозяина – идентифицирует его по звуку голоса. Все остальные для него – чужие. Опция распознавания хозяйского голоса или задается вручную в базовой системе, или включается автоматически и ориентируется на первого человека, который с ним начинает говорить. По умолчанию, – добавил отец, – так написано тут, с краю, у хвоста. Вы определяете в системе, кто будет хозяином машины?

Люк не совсем понял, о чем речь. Подошел ближе, положил ладонь на шею Енси и спросил:

– Хочешь сказать, что дракону можно поменять хозяина?

– Можно сказать и так. Дракон ориентируется на голос в первую очередь. После на дээнка. Два параметра, помогающие ему определять хозяина: голос и дээнка.

– А ты сможешь понять, как это сделать? – еще раз спросил Люк.

– Можно попробовать. Надо посмотреть программные установки в твоей машине. Это очень тонкие и сложные технологии, я могу и не разобраться в этом. Насколько я понимаю, в машине используются программы типа «Дерево», которые заключаются в маленьких файлах, но имеют свойство разворачиваться и самоустанавливаться. Такого у нас не делают уже давно, точнее, забыли, как делать. Старинные и сложные технологии. У этой машины должен быть монитор, через который ты можешь им управлять, а не только голосовые команды.

– Монитор есть. – Люк резко двинул пальцем по чешуе, и показалось слишком знакомое окошко. Небольшое, но Люк двинул еще раз и еще – и в воздухе появился прозрачный квадрат, на котором светились выпуклые странные знаки.

– Вот этой штукой у нас никто не умеет управлять. Мы больше голосом, так проще. Да и надобности особой перепрограммировать дракона не было. – Люк замолчал и выжидающе уставился на отца Мэй.

Отец приблизился, всмотрелся, попробовал потыкать пальцами в светящиеся знаки. Тут же появились какие-то колонки, разноцветные полоски и точечки. Показались графические рисунки – такие странные, что Мэй только рот открыла от удивления.

– Нет, этих вещей я не знаю, – с некоторой долей грусти сказал отец и отступил. – Думаю, что эти технологии и знания для нас утеряны навсегда.

– Убирай все, Енси, – скомандовал Люк, и тут же висящий в воздухе светящийся квадрат исчез, экран погас, и Енси шумно выдохнул тонкую струю дыма.

– Что я могу сказать? Машина великолепная, и очень жаль, что вы используете ее для нападения… – проговорил отец, развернулся и озабоченно глянул на Мэй.

Он был одет в длинную рубашку из тонкой шерсти, сшитую, видимо, матерью Всадников, и собственные штаны, заправленные в высокие ботинки. Одна рука на перевязи, глаза немного припухшие и щетина на щеках. Но отец был теперь весел, спокоен, а главное – никакой температуры у него уже не было.

Люк и Мэй прилетели прошлым утром и сразу же дали отцу лекарство. К вечеру лихорадка отступила, прямо на глазах. Вспотевший отец пришел в себя, поднялся и сел. А утром, делая ему перевязку, мать Люка удивленно вскрикнула, помянув Настоящую Мать.

– Глазам своим не верю. Рана почти закрылась, разве это возможно? Вчера утром еще все было красным и опухшим… – проговорила она и подняла глаза на отца Мэй.

– Это лекарство. Оно убивает микробов и способствует регенерации тканей. То есть помогает заживлению, – охотно пояснил отец, с улыбкой оглядывая свое плечо.

После он посмотрел на довольную Мэй и коротко похвалил:

– Молодчина, Мэши. Ты просто молодчина.

– Я не одна. Мне помогал Люк, и ему самому досталось. Зимонааки. Пришлось и ему вколоть сыворотку. Надо, кстати, посмотреть, как там его рука.

Мэй не рассказывала отцу о Детях Неба, а значит, об отравленной стреле тоже не стоило говорить. Люк сам придумает, откуда у него рана на предплечье. Ну, скажет, что поцарапался, пока убегал от ополченцев, или еще что-нибудь. Не дурак – в этом Мэй уже убедилась. Потому она только про зимонааков рассказала: как пришлось сражаться с ними и как Люк выручил и скинул червя с ее плеча.

– Значит, дракон, да? – Отец улыбнулся еще шире. – Не ящер – так дракон, выходит так?

– Выходит, что так. Это судьба, да, отец?

– Это воля Настоящей Матери, – тихо проговорила мать Люка, – случайностей не бывает.

Возможно, Всадники правы. Возможно, что не случайно попали отец и Мэй в таинственные и далекие Камлюки. Тут все было по-другому. Просто, бедно, сложно. Жарко и опасно. Но в то же время славно и потрясающе.

Тут были драконы, которых Мэй когда-то ненавидела. Она и сейчас их ненавидит… наверное…

Но только не Енси. Эту зверюгу, «скотину» – как называет ее Люк во время гневных приступов – Мэй любила. Так и есть. И отцу показывала с удовольствием. И стояла рядом с драконьей мордой, и гладила черную чешую на щеках, и ловила себя на мысли, что ей очень уж хочется забраться в седло и отправиться в полет. Люк обещал, что вечером они поедут на остров – купаться и за водой.

И Мэй уже сейчас хотела туда. Думала об этом, мечтала и поглядывала на Люка искоса и с любопытством.

Здесь, у себя дома, он казался серьезным и простым. Он был главным мужчиной в этой семье, и все держалось на нем. С утра, едва прилетели, он отправился за травой и водой для мьёков, проглотив лишь одну чашку кинеля. После помогал с укреплениями палаток, гонял Ника и Жака, чтобы они помогли матери с печкой и с кормежкой двух мьёков, которые жили у палаток.

И только когда отец пожелал глянуть на загадочного робота и Мэй спросила у Люка разрешения, только тогда он немного расслабился, улыбнулся и обратил на Мэй внимание.

– Пошли посмотрим. Что тут такого? – Пожал он плечами.

Отец передвигался медленно, но вид огромного дракона придал ему и сил, и бодрости. Похоже было, что он вовсе забыл о своей ране, рассматривая машину.

– Да, приходится нападать, – сказал Люк в ответ на отцовское замечание о нецелесообразном использовании дракона. – Главная наша задача – охранять источник Живого металла. Это заповедал нам Ким-Киган. Древняя заповедь, наше предназначение, наш долг перед Настоящей Матерью, или Эльши, как вы называете планету. Потому приходится и нападать. И добывать себе еду, чтобы род Всадников не угас.

– А вы не думали перебраться в земли получше? Судя по всему, Настоящая Земля вас не пугает, вы умеете с ней договариваться? – спросил отец, направляясь к каменному столу, у которого возились младшие черноглазые девчонки, а Ник чем-то дразнил их, заставляя пищать и возмущаться.

– Мы должны жить рядом с Храмом Живого металла. Я уже сказал, что главная наша задача – это охранять Живой металл. Для этого у нас драконы. Поэтому уехать из пустыни мы не можем. Ни одна семья не предаст и не забудет свое главное предназначение. – Люк говорил резко и твердо. Глаза его стали серьезными и даже немного злыми.

Ну конечно! Разве можно предлагать Всадникам забыть поручение Настоящей Матери? Это звучит для них как оскорбление и предложение стать трусами и предателями, это Мэй уже хорошо понимала. Потому она слегка дотронулась до руки отца и сказала:

– У них так принято. Для них это важно. Поэтому не спрашивай, почему они не переедут.

Люк улыбнулся и просто сказал:

– Мэй все понимает.

Разговор прервал длинный детский визг, Мэй повернулась и увидела, как обе малышки набросились на Ника и принялись колотить его кулаками и обутыми в льёсы ногами. При этом обе казались злыми и возмущенными.

– Обычные игры, – пояснил Люк и зычно крикнул: – А ну, мелкотня, быстро перестали! Ник, иди сейчас же и выбей оба одеяла – твое и Жака. Быстро, я сказал. И пусть младшие девочки тебе помогут. – Люк усмехнулся и добавил: – Этих надо держать в строгости, иначе все тут перевернут.

Мэй улыбнулась, но тут же встревоженно спросила:

– К нам кто-то едет? Кто-то верхом на мьёке, да?

Люк всмотрелся в далекие края барханов и согласился:

– Да, едет. И я знаю, кто это. Надо встречать гостя. – Глаза его весело заблестели, он расправил плечи и сказал: – Лучше вам будет уйти в палатку, чтобы она вас не заметила. Это подруга моих сестер, дочь одного из отцов клана. Она уже приезжала ко мне, и ты, Мэй, ее видела. Интересно, что за новости она привезла?

2

Отец не высказал ни удивления, ни огорчения. Мэй глянула на него и поняла, что тот устал. Слабость после болезни давала о себе знать, потому она тут же взяла отца за руку и потянула к палаткам со словами:

– Пойдем. Тебе надо отдохнуть.

Растянувшись на удобной шкуре, отец проговорил, с трудом переводя дыхание:

– Неплохо они тут устроились. Каждая семья – сама за себя.

– И все решают мужчины, – хмыкнула Мэй.

– И мужчины погибают в войнах. Все как у нас, в общем и целом. Только гораздо жарче и нет воды…

В палатке появилась лохматая голова Ника, повертелась в разные стороны, потом он шмыгнул носом и пролез внутрь. Посмотрел с некоторой долей уважения на Мэй и сказал, как всегда, бесцеремонно и уверенно:

– Люк хочет жениться на тебе. Думаю, что он не отпустит вас. Ты отлично летаешь на драконе, Енси признал тебя своим.

Мэй от удивления чуть не свалилась на пол – такими неожиданными были слова Ника. Мысль о том, чтобы жить в палатке и рожать мальчиков для Люка, была такой дикой, что она прыснула от смеха. Отец тоже улыбнулся, но лишь чуть-чуть. А после спросил:

– С чего ты это взял?

– Что я, Люка не знаю? Он собирался выбирать невесту, ему уже надо. А он вместо этого разъезжает с Мэй на драконах…

– Это была охота, – резко оборвала его Мэй, – это была просто охота.

Она поднялась и выбралась наружу. Слушать глупости Ника не хотелось. Будет сейчас болтать и посмеиваться, младший братишка Люка. С младшими всегда так, она и сама подшучивала над Хаши и Рошем, пока те были живы.

Темноглазая смуглая девушка стояла около Люка, улыбалась ему, и блестящие сережки в ее ушах покачивались в такт словам. На руках у нее были плетенные из кожаных шнуров обереги, на ногах – браслеты из красного металла, украшенные какими-то бордовыми камушками. Волосы заплетены во множество косичек и откинуты назад, падая каскадом до поясницы.

Девушка была очень красивой – тоненькая, гибкая, легкая. Она постоянно менялась – то улыбалась, то наклоняла голову, и глаза ее приобретали более светлый оттенок, то отступала на шаг и раскрывала ладони – странный жест, от которого подрагивали сережки в ушах и качались бусины на браслетах.

Люк смотрел на нее с улыбкой и восхищением. Да, он не может жениться на этой девушке, он уже говорил об этом Мэй. Но он в нее, видимо, влюблен. Смотрит и не отводит глаз. И улыбается, улыбается, улыбается. Сверкает зубами добродушно и ласково.

О чем они говорят? Что обсуждают?

Но вот наконец девушка сложила ладони и провела ими от подбородка до груди. А Люк выставил растопыренную пятерню, и оба двинулись к мьёку, который привез сюда девушку. Визит окончен.

Мэй страшно хотелось спросить, зачем черноволосая красавица приезжала сюда? Что ей надо?

Но собственная гордость не позволяла.

Настроение вдруг упало. Мэй вернулась в палатку, плюхнулась рядом с отцом и сделала вид, что слушает его разговор с Ником. Но отцовские слова оставались лишь внешним фоном. Внутри клубилось раздражение и еще что-то непонятное. Мэй не могла разобрать, что это сейчас с ней. Лишь хмурилась и теребила шнурок, на котором висел кулон.

Ей не нравится, что девчонка разговаривает с Люком. Не нравится, и все. Вот в чем дело. Она вообще не хочет, чтобы Люк смотрел на эту черноглазую красавицу и улыбался ей.

Раз ты не станешь женой этого Всадника, то чего шастаешь сюда чуть ли не каждый день? Что это за правила такие? Нечего сюда ездить вообще! Путока бестолковая!

Мэй дернула шнурок, и в руках оказалась гладкая, слегка теплая поверхность овального кулона. Мэй глянула на него, прикрывая ладошкой от отца и Ника, и тут же торопливо сунула за воротник футболки. Сейчас его не надо никому показывать. Пока – не надо.

И у Люка такой же кулон. И это связывает их обоих. Общая тайна, общие полеты, общая история.

А у этой черноглазой нет ничего общего с Люком и не будет. И драконов она боится. И Люк небось ни разу не целовал ее в щеку.

Мэй вдруг усмехнулась и подумала, что вот сейчас на самом деле она ревнует Люка к приезжей девушке. Вот же глупая! Сидит в палатке и ревнует Всадника, которого всего пару дней назад считала врагом. А сейчас он что? Стал другом и помощником?

Выходит, что так. Нет, Мэй не на стороне Всадников, она не переметнулась к врагам. Но что-то изменилось в ней. Только понять это невозможно. Нельзя.

Все стало запутанным и сложным. Надо бы поделиться с отцом, но рядом с ним сейчас сидит Ник и объясняет, как надо правильно кормить мьёков. Отец слушает его, задает вопросы, и, судя по всему, эти двое нашли общий язык.

В палатку заглянул Люк и позвал:

– Мэй, ты мне нужна. Я хочу кое-что сказать тебе.

Сердце стукнуло где-то у самого горла. Глупое волнение поднялось внутри и охватило с ног до головы. Что за ерунда? Почему это Мэй волнуется, ожидая разговора с Люком? С ума сошла, что ли?

Она молча поднялась и вышла.

3

– Мне нужна твоя помощь. – Люк был очень краток.

Они устроились за палатками на больших плоских валунах. Оказалось, что за палатками тоже было удобное место для костра, и называлось оно мужским. Раньше Люк и его отец обсуждали тут предстоящие вылазки.

– Что надо сделать?

– Это непросто. Я бы не просил тебя, но сейчас нет другого выхода. Видишь ли, яйцо, которое вы с отцом хотели захватить, принадлежало большому дракону. Отцовскому дракону Хмусу. Драконы не слушаются кого попало, ты сама это уже поняла. Твой отец это тоже понял. Владеть драконом может только человек, который его вырастил.

Поэтому я удивлен, что Енси признал тебя своей и подчинился тебе.

Люк замолчал, посмотрел прямо в глаза Мэй, дотронулся до ее ладони – осторожно и мягко, словно хотел просто привлечь внимание и усилить свои слова. После снова заговорил:

– После смерти отца у нас остался его дракон Хмус. Ты уже сама видела, что драконы нам нужны не только для нападения на Города. Мы привозим на них воду, траву, фрукты – все, что необходимо. Второй дракон – это возможность лучше обеспечить семью, это достаток и сытость. Это хорошая жизнь для семьи. И мне очень нужно было оставить в семье Хмуса. Чтобы выросли мои братья и сестры, чтобы семья не зачахла и не исчезла.