Глава 4

Свалиться к ногам герцога Левертона! Нет, Джиллиан совсем не так представляла себе их первую встречу. Впрочем, в последнее время все ее планы шли наперекосяк.

Бабушка сердито посмотрела на Джиллиан.

– Вижу, ты опять подслушивала? Надеюсь, никто из слуг не видел тебя в такой неэлегантной позе.

– Парсонс видел, – ответила Джиллиан. – И, кажется, пришел в ужас.

На самом деле дворецкий безучастно посмотрел на нее. Видимо, уже привык.

– Право, моя дорогая, мне бы очень хотелось, чтобы ты прекратила подкрадываться и подслушивать чужие разговоры, – сказала бабушка. – Это дурной тон!

– А как иначе я узнаю, что обо мне говорят? Ведь ясно же, что обсуждают меня.

– Может быть, просто попытаться спросить? – Левертон произнес это низким, благородным голосом с безупречно отмеренной ноткой сарказма.

Джиллиан скрестила на груди руки и окинула его вызывающим взглядом.

– Не припомню, чтобы я интересовалась вашим мнением по этому вопросу. Опять же я всего лишь дикарка, как вы изволили слышать.

Аристократическое лицо герцога раздраженно напряглось, но маска любезности тут же вернулась.

«Надо отдать ему должное, – подумала Джиллиан. – Можно побиться об заклад, он не привык, чтобы леди падали на колени и создавали неловкие ситуации. А с другой стороны, может, для него обычное дело, когда женщины падают к его ногам. Он и богат, и достаточно привлекателен, чтобы они от восторга лишались чувств».

Однако оскорблять его? Судя по тому, что она слышала, люди искали его благосклонности.

– Поскольку вы подслушивали за дверью, мисс Драйден, то должны знать, что я уже принес извинения за свое грубое поведение, – заявил герцог.

– Только не мне. Впрочем, мне, черт возьми, плевать, извинитесь вы или нет.

Бабушка тяжело вздохнула, и даже Гриффин неодобрительно покачал головой. Зато герцог смотрел на нее с безупречной невозмутимостью, словно она какой-то недавно открытый вид мыслящих существ. У Джиллиан возникло весьма скверное ощущение: наконец-то она встретила достойного соперника.

Она уже несколько недель подряд слышала разговоры о том, что Левертон – ключ к решению «небольшой проблемы Джиллиан», как называли это родственники. По их словам, он идеально подходит для того, чтобы научить ее, как добиться благосклонности высшего общества, и только ему удастся сгладить даже самые неприятные обстоятельства ее прошлого.

Если это правда, он, черт возьми, должен быть настоящим чудотворцем.

Настороженно наблюдая за герцогом, Джиллиан пришла к выводу, что в известной мере он и впрямь выглядит безупречно – намного привлекательнее, чем она, – с густыми рыжеватыми волосами, ярко-голубыми глазами и лицом греческой статуи. Безусловно, он куда элегантнее, чем она. Впрочем, это будет правдой по отношению к кому угодно. Джиллиан могла оценить, как превосходно сшитый сюртук обтягивает его широкие плечи, как бриджи без единой морщинки облегают мускулистые ноги. Что до галстука, так это почти произведение искусства.

Он был настолько безупречен, что у нее заныл живот. Однажды совершенство уже привлекло ее – и едва не погубило.

– Прекрати пытаться шокировать нас, Джиллиан, – сказала бабушка. – Ты прекрасно знаешь, что это не подействует.

– Au contraire^[1], леди Марбери, – вмешался Гриффин. – Лично я просто трясусь от ужаса.

Он заговорщически улыбнулся Джиллиан. Эта улыбка всегда была свидетельством, что брат по-настоящему ее понимает. И что более важно, Гриффин, в отличие от очень многих в Лондоне, не считает ее придурковатой и неполноценной. Она с отчаянной надеждой ждала, когда наконец покинет Англию и вернется на Сицилию. Поскорее бы.

– Мисс Драйден совершенно права, – произнес Чарлз.

Джиллиан нахмурилась.

– Вот как? И в чем именно?

Левертон неторопливо пересек комнату и остановился рядом с девушкой. Нет, он не крался, но что-то в его движениях напомнило ей… волка, бесшумно скользящего в ночи во время охоты. Чрезвычайно умного волка, уточнила для себя Джиллиан, волка, острые зубы которого запросто разорвут в клочки ее упорядоченную жизнь.

Левертон был такой высокий, что ей пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Джиллиан уткнулась взглядом в глаза дивного оттенка кобальта. Приходилось признать: они действительно поразительны.

– Пожалуйста, поверьте, мисс Драйден, я не хотел никого оскорбить. Я всего лишь удивился некоторым подробностям относительно вашего положения, и это заставило меня забыть о манерах. – В глазах Чарлза сверкнули озорные искорки.

При мысли, что он над ней смеется, у Джиллиан скрутило желудок. Но стоило Чарлзу улыбнуться – ее охватил сладостный трепет.

– Ну же, дорогая мисс Драйден, – произнес он своим благородным голосом. – Умоляю простить меня, пока я не совершил чего-нибудь радикального – к примеру, не бросился к вашим ногам. Это было бы неловко для нас обоих.

– Чертов хлыщ, – пробормотал Гриффин.

Левертон проигнорировал его замечание, продолжая смотреть на Джиллиан. Сердце ее внезапно заколотилось, по шее вверх пополз жар.

– Ну хорошо, – буркнула она. – Я вас прощаю.

– Вы очень любезны, – отозвался Левертон. – Может, теперь мы начнем сначала, оставив эту неловкость позади?

Что ж, до сих пор никто и никогда не называл ее любезной, в особенности когда речь шла о подобных глупостях.

– Превосходная идея, – обрадовалась тетя Люси. – Ваша светлость, моя внучка, мисс Джиллиан Драйден.

Герцог поклонился, как будто Джиллиан не рухнула через порог и последние несколько минут они не оскорбляли друг друга.

– Джиллиан, я имею удовольствие представить тебя герцогу Левертону.

– Боже праведный, да знаю я, кто он такой! – Джиллиан не удалось скрыть раздражения.

– В таком случае сделай ему реверанс, моя дорогая. Подобающий.

С трудом сдержавшись, чтобы не закатить глаза, – с точки зрения Джиллиан, один реверанс ничем не отличался от другого – она присела и тут же выпрямилась.

– Над этим придется поработать. – Левертон слегка вскинул брови.

Надо полагать, для него это означало в ужасе ахнуть.

– Если спросите меня, так это все чушь, – заявила Джиллиан. – Все эти поклоны и расшаркивания – как крестьянин перед хозяином. Может, вам и сапоги заодно почистить?

Его неодобрительный взгляд заставил ее моргнуть, и она едва не попятилась. Этот мужчина не любит, когда ему перечат.

– Джиллиан Драйден, немедленно прекрати вести себя как невежественная особа! – рявкнула Люси.

– Я понятия не имел, что у вас такие революционные наклонности, мисс Драйден, – заметил герцог. – До чего интересно. Нет, я не потребую от вас чистить мои сапоги. Мой камердинер этого не одобрит.

Теперь он говорил утомленно. А если она ему надоела, он скорее всего уйдет и оставит ее в покое. Превосходно.

И все-таки он задел ее своим пренебрежительным тоном и поведением. Герцог Левертон определенно сноб, а возможно, еще и фат. Она не могла решить, что хуже.

– С чего это вы взяли, что у меня революционные наклонности, сэр? – сахарным голоском поинтересовалась Джиллиан. – Потому что я считаю себя не хуже других, несмотря на мой прискорбный социальный статус? – И приготовилась услышать унизительную грубость.

Она выросла с клеймом «принцева байстрючка», а то и похуже. Лучше всего просто принять это, а потом стараться избегать тех, кто из-за ее происхождения смотрит на нее сверху вниз. Джиллиан усвоила этот жестокий урок давным-давно.

Герцог несколько секунд смотрел на нее, прежде чем ответить.

– Конечно, это так.

– Что – так? – спросила она.

– Вы ничуть не хуже других. Любой разумный человек скажет то же самое, – ответил он.

– Это исключает большую часть общества, – сказал Гриффин.

– Полагаю, ваша оценка чересчур пессимистична, Стил. – Казалось, Левертон взвешивает язвительное замечание ее брата. – Может, остановимся на пятидесяти процентах?

Эта перепалка показалась Джиллиан такой глупой, что она не удержалась от смеха.

Левертон снова вскинул брови, но, как ей подумалось, без неодобрения. А потом он так ослепительно улыбнулся, что пол поплыл у нее из-под ног.

– Так гораздо лучше, – произнес герцог.

Джиллиан раздраженно помотала головой.

– Я не понимаю.

– Неважно. – Левертон взглянул на тетю Люси. – Мадам, вы не будете возражать, если я задам мисс Драйден несколько вопросов? Просто чтобы понять, что к чему.

– Вы имеете в виду, чтобы выяснить, насколько я безнадежна? – бросила Джиллиан.

Гриффин взял сестру за руку, подвел к бабушке и усадил.

– Давай сразу покончим со всем этим, дорогая.

– Тебе легко говорить, – огрызнулась Джиллиан. – Всем плевать, что ты королевский байстрюк. Никого это не волнует, когда речь идет о мужчинах.

– Не совсем верно, – заявил Гриффин. – Мне тоже проблем хватает, хотя, должен признать, твое положение сложнее, чем мое.

– Но ничего непреодолимого нет – так мы решили несколько минут назад, – заметил герцог, усаживаясь в кресло.

– Во время этого разговора меня не было в комнате, – сказала Джиллиан.

– Но вы подслушивали, – отозвался герцог. – Следовательно, я делаю вывод, что вы с нами согласны.

Проклятье! Этот человек непрошибаем.

– Это мы еще посмотрим.

Он глянул на леди Марбери, потом снова на Джиллиан.

– Мисс Драйден, должен ли я понимать ваше замечание так, что вы не желаете быть принятой в приличное общество? Наверняка это не может быть правдой.

– Конечно, нет. – Бабушка пригвоздила Джиллиан взглядом, который отчетливо говорил: «Попробуй-ка не согласись!» – Ведь так, дитя мое?

Дьявольщина! Попалась в собственную ловушку.

Мать и бабушка ясно дали понять, что представление Джиллиан высшему обществу Лондона состоится независимо от ее желания. Отказ идти им навстречу вряд ли поможет достичь желаемой цели – получить согласие родственников вернуть ее на Сицилию. Они искренне верят, что здесь, в Англии, она непременно добьется успеха, невзирая на доказательства противоположного.

Семья уверена, что возвращение домой, на Сицилию, равносильно для нее смертному приговору. Джиллиан была не согласна с этим. Вероятно, некоторое время положение ее и будет несколько щекотливым, но в конце концов она найдет способ справиться с ситуацией. Ей это всегда удавалось.

– Конечно, я хочу быть принятой в приличное общество. – Джиллиан посмотрела на герцога с самым серьезным видом. – Разве это не главное желание каждой благовоспитанной английской девушки?

– Остальные девушки меня не интересуют, – заявил Чарлз. – Я хочу знать, что об этом думаете вы.

Джиллиан небрежно махнула рукой.

– Ни к чему тревожиться обо мне, ваша светлость. Я само послушание.

Бабушка издала такой звук, будто подавилась.

– Счастлив это слышать, – ответствовал Левертон. – Стало быть, приступим?

– Разумеется.

– Насколько я понял, вы говорите на нескольких языках и ваш английский превосходен. Это, безусловно, поможет решить задачу.

Краткий миг послушания и уступчивости испарился.

– Я не кретинка, сэр. На самом деле мне кажется, я намного образованнее, чем средняя английская девушка. Успела заметить, что большинство лондонских барышень размазни и простофили.

– Джиллиан! – предостерегла леди Марбери.

– Прости, бабушка, но это правда. Десять минут общения с дочерьми леди Алистер подтверждают мои слова.

Леди Алистер была старинной подругой матери. Джиллиан пришлось выдержать две отвратительные встречи с леди Алистер и ее дочерьми. Девушки бесконечно щебетали, как парочка слабоумных воробьев, не интересуясь ничем, кроме нарядов, мужчин и последних сплетен. Они даже не пытались скрыть тот факт, что считают Джиллиан недостойной своего внимания, и относились к ней с презрением, когда мама и леди Алистер не смотрели в их сторону. Джиллиан потребовалась вся ее сила воли, чтобы не надрать им уши. Удержало ее только отчаянное желание матери найти дочери подруг.

– Пожалуй, соглашусь с вашим мнением о сестрах Алистер, – произнес Левертон. – Невыносимо занудная пара девиц.

– О! Спасибо, – на мгновение растерялась Джиллиан. – Я уже говорила бабушке, что пыталась дать им возможность показать себя с лучшей стороны.

– Ты назвала их дурындами и велела перестать визжать… – отрезала бабушка. – На людях.

– Да они устроили нелепейшую суматоху, – сказала Джиллиан, – всего лишь из-за того, что какой-то паучок заполз на рукав младшей мисс Алистер. Можно было подумать, что французы начали полномасштабное вторжение в Англию.

– Ты не исправила положение, когда сорвала с себя шляпку и ударила ею мисс Алистер, – продолжала бабушка.

– Я просто пыталась сбить этого чертова паучка с ее платья. И что мне от этого пользы? – пробормотала Джиллиан.

– Ах вот что там произошло, – протянул Гриффин.

– О боже, – вздохнула леди Марбери. – Ты слышал о том случае?

– Полагаю, половина Лондона слышала, – ухмыльнулся Гриффин. – Не каждый день юные леди устраивают драку в чайной лавке Гюнтера.

– Я с ней не дралась, – возразила Джиллиан, – я пыталась помочь. И не моя вина, что она упала и опрокинула стол.

Все мороженое и напитки оказались на юбках леди Алистер. Вопли раздавались такие, что у Джиллиан еще несколько часов звенело в ушах.

– Поскольку ты, Чарлз, об этом не слышал, может, все не так плохо, как мы думали сначала, – с надеждой произнесла леди Марбери.

Герцог смотрел на Джиллиан с выражением восторга, но быстро взял себя в руки.

– Я вернулся в Лондон всего несколько дней назад, и все это время провел, запершись, в кабинетах и не слышал последних сплетен.

– О боже, – горько вздохнула леди Марбери.

Герцог сочувственно посмотрел на нее.

– Не переживайте, тетя Люси. Почти все согласны с беспристрастной оценкой мисс Драйден касательно девушек Алистер, поэтому не думаю, что ущерб слишком велик. – Он бросил на Джиллиан суровый взгляд. – Если, конечно, в дальнейшем вы будете воздерживаться от подобных инцидентов.

– Обещаю, – отозвалась она смиренным голоском.

К сожалению, впечатление было испорчено многозначительными взглядами, которыми обменялись Гриффин и леди Марбери.

– Рассказывайте остальное, – попросил герцог.

– На днях был инцидент в Гайд-парке, когда моя внучка рано утром поехала кататься верхом…

– Надеюсь, не одна? – осведомился герцог.

– Конечно не одна! – возмутилась Джиллиан. – Со мной отправился грум.

Об этом позаботилась леди Марбери. Слуги практически не выпускали Джиллиан из виду.

– В таком случае что же произошло?

– Она надела бриджи, – покачала головой леди Марбери.

Левертон удивленно заморгал.

– Я могу ездить верхом только так. Ненавижу дамские седла, – объяснила Джиллиан.

– Кто-нибудь вас видел? – спросил Левертон.

– По крайней мере, никто не узнал, – ответила девушка. – Так что я не понимаю, в чем проблема.

Его взгляд снова похолодел.

– Уверен, вы совершенно точно знаете, в чем заключается проблема, мисс Драйден, поэтому, пожалуйста, не надо оскорблять мое доверие.

Щеки Джиллиан жарко пылали. Конечно, она знала, в чем проблема, именно поэтому и поехала кататься так рано. Девушка действительно не хотела конфузить свою семью, но это не значило, что она не роптала против навязанных ей ограничений, а при случае не старалась их обойти.

Гриффин пошевелился.

– Кстати об оскорблениях. Я бы порекомендовал вам обращаться к моей сестре более уважительным тоном. Оскорбляя ее, вы оскорбляете меня, и поверьте, лучше вам этого не делать.

Похоже, угроза Стила ни капли не смутила Левертона. Более того, мужчины уставились друг на друга так, что у Джиллиан волосы встали дыбом.

– Все в порядке, – быстро произнесла она. – Я уверена: герцог не хотел меня оскорбить. Ведь правда, сэр?

Он еще несколько секунд смотрел в глаза Гриффину, затем перевел взгляд на Джиллиан.

– Разумеется нет, мисс Драйден.

– Вот и прекрасно, тогда давайте продолжим. – Чем скорее этот ужасный допрос закончится, тем лучше.

– Леди Марбери довольно подробно рассказала мне о вашем образовании, – произнес Чарлз. – И я понял, что вас недостаточно обучали традиционным женским занятиям.

– Вы имеете в виду рисование и вышивание? Простите, но я никогда не видела в них смысла.

Она умела зашить рубашку и приготовить тушеное мясо: эти умения полезные, от них есть толк, но тратить время на салфеточки или пейзажики?.. У Джиллиан хватало более интересных занятий.

– А как насчет музыки? Вы играете на каком-нибудь инструменте, поете или и в этом тоже не видите смысла?

Джиллиан любила музыку, особенно оперу, но ей не хватало терпения научиться играть. А говорить о ее певческих талантах и вовсе не приходилось. Так что она просто пожала плечами.

– Дорогая мисс Драйден, – уже с откровенным раздражением заявил Левертон, – у вас вообще нет никаких увлечений?

– Отчего же, есть, – ответила Джиллиан. – Я хорошо выслеживаю бандитов…

И тут она отчетливо услышала, как герцог скрипнул зубами, заглушив стон леди Марбери.