Часть 6. Встреча

……………….

Годы с той войны уже прошли …

Многие в селенье не пришли …

Женщины, оплакав тяжело,

Взялись за мужское ремесло …

Обучились тракторы водить,

Мужиков – то надо заменить,

Что ушли – в июне на войну

От фашистов защитить страну.

«Бабы, мы должны суметь всё сами …»

Обучились править лошадями,

Справились со сбруей, с хомутами,

И – косить и – строить приловчились …

Так вот вдовьи годы и катились …

Грузовик проехал, весь в пыли.

Три собаки, молча, подошли

И беззлобно улеглись все в тень,

Гавкать от жары им было лень.

Пусто летним днём и в холодке,

Время – травы на лугах косить.

С кузова – мужчина в пиджаке …

И спешит село оповестить!

– Милая! Вернулся я! Живой!

Вера! Твой Степан пришел домой!

Кто у нас, родная, расскажи?

Но вокруг Степана ни души.

У сельмага мухи и Касьян,

Старый и беспомощный от ран.

И Степан к Касьяну:

– Будь здоров,

Да, прошло порядочно годков …

Старичок Степана не узнал

И от скуки радостно болтал …

Как расказчик лучший на селе,

Тарахтел Касьян, что и игле

Между слов протиснуться едва ль …

Старика Степану было жаль,

Не дослушав, грубо перебить,

Старичку и так несладко жить …

А Касьян, как важные дела,

Рассказал все случаи села …

Всё, что донесла ему молва …

И про то, как Вера родила …

Как в село весть горькая пришла,

Что погиб Степан за край родной

И не возвратится уж домой.

Как решила Вера умереть …

Как хотела взять Полина плеть …

Но взяла гитару и запела,

Дочь спасти от гибели сумела …

Как вернулся Тимофей без ног,

Он без Веры выжить бы не смог …

А Степана детки хороши!

В пыль рюкзак… И горький стон души …

М-м-м …

Нет дороги от дум!

А-а-а …

Ты догнала, война!

Взрыв … Осколки … Тьма… Чужая речь …

Хрип овчарок, рвущих кожу с плеч …

Плен! Неволя! Каторга! Побег!

Кровь, под гогот извергов, на снег …

Смрадный дым колючих лагерей …

Лица умирающих друзей …

Сколько их – побегов и утрат …

Сколько на чужой земле преград …

Тут старик вгляделся и узнал …

– Ты прости, Степан, что рассказал

О тебе – тебе же самому.

Скучно, знаешь, здесь вот одному,

Я и разболтался, старый пень,

Слушателю рад за целый день.

……………….

Катилось Солнце ввысь и ввысь …

Из горьких слёз слагалась жизнь

У одиноких строгих вдов,

С печальной вереницей снов …

И Вера, выстояв едва,

Всё так же мысленно – вдова,

С печалью скорбной о Степане,

Забвенья нет сердечной ране,

Спешила улицей села …

У каждого с утра дела …

Но кто там … Кто … Степан! Родной!

Степан вернулся! Он живой!

……………….

Степан куда-то вдаль глядел …

Потом, с натугой, прохрипел:

– Выжил … вот …, сном вечным не уснул …

Как в бреду, Степан пиджак рванул …

И застыл с поднятою рукой,

Веру увидав пред собой …

Как стена беленая – бледна,

Перед ним была его жена!

Его – радость, счастье, солнца свет!

Для нее стерпел он столько бед,

Чтобы выжить и прийти домой

К ней, желанной и такой родной!

…………….…

Стояла Вера, как в бреду …

«К тебе как, милый, подойду?

Как обниму, до слёз любя?

Чем оправдать могу себя?»

И прошептала:

– Мой родной!

Ты возвратился к нам живой!

Но на меня ты не глядишь …

Ты всё узнал и вот, молчишь …

Степан рюкзак с земли поднял

И виновато ей сказал:

– Прости, родная, что не мог

Давно вступить на наш порог …

Чуть слышно Вера прошептала,

Как будто тайну поверяла:

– Я знаю, милый, это больно,

Но поступила я невольно,

Ты, ведь, мальчишкой его знал,

Он жить на свете не желал …

Степан в ответ ей промолчал,

Прикрыв свои глаза руками,

Они туманились слезами …

А Вера, милая, родная,

Стояла, бледная такая …

Рюкзак поправив на спине,

Степан сказал своей жене:

– Родная, в чем твоя вина…

Виной всему не ты, война …

Война – разлучница, не ты,

Война убила все мечты,

Похоронила все надежды,

Разрушила, что было прежде …

Ни в чём тебя я не виню …

Я, милая, тебя люблю

Сильнее во сто тысяч крат

И что вы живы, этим рад.

……………….

Часть 7. Одиночество

……………….

Один с походным рюкзаком

Степан вернулся в отчий дом …

От дома лишь одна стена

Осталась только, но она,

Как мостик в тот далекий свет

Счастливых лет, которых нет.

Здесь он родился, рос и жил …

И Веру с юности любил.

Степан погладил дом рукой:

«Прости и ты меня, родной,

Я возвратился вновь к тебе,

Хотя бы и к одной стене …

Вот у нее и буду жить.

И Веру милую любить».

Сельчане звали «на – постой»,

«Мы рады все, что ты – живой!»

Всем отказав: «Здесь буду жить» …

Степан начал «свой дом» «лепить» …

И первый, бригадир Кондрат

Пришёл под стену до Степана,

Воскликнул громко «очень рад»,

Предложил крепкий самосад,

В кисете вынув из кармана …

И Аннушка вдова пришла,

Подушку с кружкой принесла,

И сала жёлтого кусок …

«Поешь, Степанушка, чуток» …

Примчался Дмитрий-агроном,

Он был в колхозе новичеом,

Но прискакал с полей верхом,

Помочь Степану строить «дом»!

Пришёл ветеринар Матвей,

Да не один, с женой своей,

Идёт давно молва о ней,

В селе нет женщины сильней,

К тому ж, пригожестью своей

Она свела с ума парней,

И сватались все к ней, робея,

Но вышла замуж за Матвея

Краса округи, Пелагея,

Хоть был он многих поскромнее,

И статью, и красой своею.

И председатель «заглянул»,

Привёз на новоселье стул,

И литр домашнего вина,

Передала, дескать, жена.

Все одобрительно кивали,

Вино не лишним посчитали,

Ведь как-никак, но – новоселье,

А без вина, что за – веселье!

И сельский врач пришёл, хромая,

Степана крепко обнимая,

С приездом громко поздравляя,

Сказал, что, только вот узнал,

(С больной ногой с утра лежал),

И поспешил обнять его,

Степана, друга своего!

Пришла с цветком в горшке – подарком,

В туфлях «парадных», в полатье ярком,

Одета, будто – на свиданье,

Учительница рисованья,

Давно бы – замужем ей быть,

Если б жених остался жить,

Но в танке он сгорел в бою,

Спасая Родину свою

От страшных нелюдей зверей,

За Родину встав жизнью всей.

А девушка всё ждёт и – ждёт,

Когда жених с войны придёт …

И вот опять ей мнится чудо –

Вернулся же Степан оттуда,

А тоже была «похоронка» …

И девушка смеётся звонко,

И сладкий вкус надежды вновь

Жжёт сердце и волнует кровь …

И весь наряд её сейчас

Ни для кого-то, в этот час

Она свиданья с милым ждёт,

Вот, как Степан, и он придёт …

И верой вновь окрылена,

С надеждой думает она,

Через всю девичью стыдливость:

«Должна ж свершиться справедливость!

Любимый, милый мой, родной,

Не побывав ни дня – женой,

Я без тебя навек – одна,

Твоя невеста и – вдова …

Нет, нет!

Молю тебя, родной,

Вот, как Степан пришёл домой,

Вернись и ты ко мне – живой!»

И восхищает всех она,

Став в этот вечер не – одна,

Живой, жених её, живой,

И, как Степан, придёт домой …

Пришёл Евсей … Пришёл Данил,

Не надо ли помочь, спросил …

Пришли другие мужики,

Подростки, парни, старики …

И притащили лист фанеры …

Вот, только Тимофея, Веры,

Здесь видно не было, они

Ни врозь, ни вместе, не пришли …

…………….…

Был будний день и Тимофей

С утра в канторе был своей,

Значения не придавая,

Что Зинаида, тётка злая,

Поспешно кофту поправляя

На молодой своей груди,

Всё метит ближе подойти

И наклониться к Тимофею,

Сметая грудью всё своею,

Что подвернётся под неё,

Папье-маше, линейку, всё …

Но в это время дверь открылась

И Вера тоже появилась

За – Зинаидой, у стола,

И радостная и – бледна …

И видно было, что она

Не просто так зашла в контору,

В рабочую дневную пору …

И вспомнил Тимофей те дни,

Когда всегда вдвоём, они

В контору и с конторы шли …

Протезы «жгли», а они – шли …

Теперь он может с – костылями,

Но, всё же, сам дойти – «ногами» …

И Тимофей встал за столом,

Счастливый, что сейчас – вдвоём

Они в обед пойдут селом …

«Но, что ты бледная такая?» –

Спросил тревожно Тимофей, –

«Случилось – что, скажи, родная?»

И слышит от жены свей,

«Степан вернулся, Тимофей!» …

…………….…

А Зинаида до Полины

Помчалась: «Знает ли она?»

Ей хочется язык свой длинный,

Хоть с кем-то «почесать» сполна …

Полина хворая лежала,

Когда «сорока» к ней вбежала,

И знать, конечно, не могла …

Но с первых слов всё поняла …

И Зинку не любила с детства,

Хотя и жили по соседству,

За нрав её недобрый, злобный …

И не дала той «всё подробно»

«Пересказать», а – прогнала …

«Чего ты, выпучив глаза,

К нам прибежала?! Хоть хвораю,

И без тебя, сама всё знаю!»

…………….…

А у Степановой стены

Стук молотка и визг пилы

Далёко по селу слышны …

И каждая вдова сама

Себе занятие нашла …

И занавеска для окошка …

И уже ходит важно кошка,

Обнюхивает стула ножку …

Ведь ясно, дом не – дом без кошки!

Времянку строили – селом!

– А – дом мы выстроим потом, –

Сказал колхозный землемер,

– Вот здесь, у ели, например …

И к полночи «дворец» был – слажен …

И быт Степана «весь улажен»,

И даже, где – сварить и спечь,

Печник колхозный сладил печь!

Степану всяких благ желали

И с новосельем поздравляли …

И разошлись все по – домам,

Немало всяких дел и там …

Полина, хоть давно хворала,

Но вечерком уж побывала,

Степана «в гости» пригласила,

О детях речи заводила …

Сказала – рада, что – живой,

И возвратился «к ним, домой» …

Степану было всё немило …

Как будто всё внутри остыло …

И где-то там саднит в боку,

Слагая из всего тоску …

И он молчал, смотрел угрюмо,

Стараясь спрятать свои думы

За спешкой неотложных дел …

А дел найти Степан умел …

Так первый день и – «пролетел» …

Но вновь Полина у Степана,

Для этого поднялась рано

И, поднимая клюшкой пыль,

Шла рассказать Степану быль …

Про «похоронку» вспоминала …

Как Вера в горе умирала …

И про младенцев, что едва

Не померли без молока …

Как сын его и дочь кричали …

Про все поведать их печали

Упрямая вдова решила …

И вот опять к нему спешила

Со свежим хлебом, с молоком …

Прикрыв от пыли всё платком …

И рассказать про Тимофея

Вдова решилась, не краснея,

Сказав, что нет и в том стыда,

Если Степан, «хоть иногда»,

К «своим детишкам забежит»,

Что «жив отец, а не убит»,

Им радостно, «ведь – два отца» …

Степан менялся весь с лица …

И избегать стал встречи с ней,

Один, как волк, в тоске своей …

Но думал: «Вот ведь, Тимофей,

Мальчишка, но, скрипя зубами,

Привык к протезам своих «ног»,

И за сапожными делами

На курсах выучиться смог …

И стал бухгалтером отличным,

И для колхозников – привычным,

Что ходит по селу – без ног,

Совсем мальчишка, а, ведь, смог …»

……………….

Часть 8. Друг

……………….

И – Тимофей не шёл к Степану,

Не мог себя переломить …

«Вот, как я перед ним «предстану»,

Я кое-как могу ходить …»

И вспоминал, как был мальчишкой,

Как бегал в поле, к тракторам,

Степан считал его братишкой,

И Тимофей так думал сам,

Как ждал из армии Степана,

Неделю поднимался рано

И за селом, у большака,

Был утро каждое, пока

Своёго брата не дождался,

Как он с ним вместе возвращался

В село …, где ждал уж их отец,

Кивая сыну –, молодец!

И вот теперь, такой, калечный …

Степан-то, промолчит, конечно …

Но лучше б он – поколотил!

Степана Тимофей любил,

Любил, как – брата и как – друга …

Как выйти из такого круга …

«Вот, подойду к нему – такой,

Совсем без ног, с одной рукой …

Здесь, дескать, пожалеть лишь в пору,

Где уж «прижиться» тут укору …

Я его право понимаю,

И все укоры принимаю …

Во всём я уступлю ему,

Но жить без Веры не могу!

Вот, что Степану мне ответить?!

Для меня, Вера, всё на свете,

Источник жизни, силы, воли …

Бальзам от нестерпимой боли …

Я тело закалил своё

Только для Веры, для неё

Немыслимую боль терпел,

Пока протезом овладел …

Да и теперь, один лишь взгляд,

Один лишь нежный Веры взгляд,

И я стерпеть все боли рад …

И, стиснув зубы, «ковыляю» …

В протезах по селу «шагаю» …

Но и тебя я понимаю,

Степан,

Мой брат, мой лучший друг …

Вот так война создала «круг»,

«Кольцом» преград нас разделяя …

И как разъять «кольцо», не знаю …»

И Тимофей ждал каждый час –

Сам подойдёт Степан сейчас …

…………….…

Ну а, Степан, себя робея,

Умел в конторе не бывать,

Чтоб ненароком Тимофея

Там, где-нибудь не повстречать …

Но если встреча с Тимофеем

Уж неминуема была,

Степан, краснея и бледнея,

Спешил за угол, до куста …

И удалялся – по кустам …

Как будто потерял что там …

И так он бегал, от Полины,

От Тимофея, от – села,

Зарывшись с головой в дела …

……………….

Часть 9. Полина

……………….

Но вот опять под воскресенье,

Со свежим лакомым печеньем,

С куриным свежим пирогом,

Пришла Полина вечерком,

Открыла двери без запора,

Найдя предлог для разговора,

Уселась с клюшкой у стола …

Она жалела, как могла,

Своёго зятя, так считала

Вдова и устали не знала,

Больная ль, но опять прийти,

Степану снеди принести …

И проследить, чтоб он поел …

Степан из жалости терпел

Заботу старенькой Полины …

К тому ж и вечер, скучный, длинный …

И слушал он, а сам – молчал …

И ничего не отвечал,

Терпел, хоть – мучился, страдал …

Вот и теперь вдова седая,

Под чашкой скатерть поправляя,

Рассказ неспешно начала:

– Война смешала все дела,

Ушёл и Тима из «художки», –

Хлебнув чайку из чайной ложки,

Кусочек сахара лизнула,

Зачем-то на стакан подула,

Хоть чай и так остыл давно,

Видать, ей было всё равно,

Холодный он или какой,

Ей – главно – обрести покой,

Хоть – относительный, в своём

Усталом сердце и больном …

Полина ещё раз лизнула

Кусочек сахара, хлебнула

Остывший с чабрецом, чаёк …

– Так вот, любимый мой зятёк,

Я про его отца, Панкрата …

Его теперь пустует хата …

Нет, нет, сынок, конечно, здесь

Ты будешь жить, удобства есть …

Кровать, и стул, и стол, и – печь!

И можно что-нибудь испечь …

Я завтра, утречком приду …

И прямо здесь сварю еду …

Суп из куриных потрашков …

Вон, сколько возле печки дров …

Степан в сторонке … нож точил …

И ничего не говорил …

Но что-то там, внутри, «свербело» …

Тоскливо ныло … и – болело …

Вдова немного помолчала

И начала рассказ сначала:

– Так вот, сынок, я про – Панкрата …

Его, ведь, близко с нами хата …

Вот Тимофей домой приехал …

И сразу же – на фронт уехал,

Так же, как ты, на – грузовой …

А что – Панкрат? Хоть волком вой,

Хоть – плачь, хоть – бейся головой …

И всё твердил: «Лишь бы – живой …»

И как сыночка проводил,

Всё – за околицей бродил …

До самой полночи глухой …

Не мог идти в свой дом пустой …

А когда весть пришла, собрался,

И тут же – в госпиталь помчался …

И там при сыне оставался …

При госпитале так и жил,

Пока долечивался сын …

И бережно привёз домой,

Весь – постаревший …

Сам – больной …

Но – улыбался:

«Вот, дождался,

Мой сын – живой!

Мой сын – со мной!

А – раны … Раны заживут …

Врачи протезы подберут …

Живой, мой Тимофей, живой!».

И все кивали головой …

Полина чаю отхлебнула,

На зятя своего взглянула,

Горюя втайне обо всём …

О Вере, Тиме, и о нём:

«Как тяжело ему сейчас,

Но нет вины пред ним на нас …

Уже закончилась война,

А Вера всё была одна,

Хотя колхозный бригадир

Со сватовством к нам приходил,

С ногами целыми, с руками,

Всё – породниться метил с нами …

И если б жив был сам Панкрат,

Что сыну был любому рад,

То Тимофей и жил бы с ним,

С отцом заботливым своим …

И если здраво рассудить,

Мне как-то надо помирить

Теперь Степана с Тимофеем …

Мы все о прошлых днях жалеем,

Когда нам было – так легко …

Но это прошлое – ушло …

Его назад не возвратить …

И чтобы стало можно жить,

И – это надо – пережить …»

Вдова краюшку в чай макала …

И тихо, грустно, продолжала ….

– Нам с доченькой за – то, так тяжко,

Что «похоронка» к нам – дошла …

Хоть бы треклятая бумажка

В наш дом дороги не нашла!

А Вера, в этом всё и дело …

Лицо Степана «помертвело»,

Он сел подальше от стола

И весь «ушёл» в свои дела –

Вот, затупилась и пила …

Вдова немного помолчала …

«Упрямо» дальше продолжала,

Что Вера видеть не смогла,

Как Тимофей в реке топился …

Как жить на свете разучился …

Вот так – союз их получится …

Но Тима жил сначала с ними,

Ни – как там – кто, а как с – родными.

Вдова рассказами своими

Степану сердце бередила,

Но – говорила, говорила …

Так было жалко всех троих …

Ей как-то «помирить бы их …»

Вдова немного помолчала

И грустно дальше продолжала …

– Мы помогали ему – жить,

В протезах по двору ходить …

У него «ноги» так – кровили,

Мы с Верой долго их – лечили …

Он по ночам скрипел зубами,

А утром с белыми губами,

Смотрел со страхом на протезы …

А его раны, как – порезы,

Всё кровоточили, но он

При нас глотал поспешно стон …

Я ночью к Тиме подходила

И лист капустный всё – ложила

На его раны, плакал он,

Но – молча, сглатывая стон …

Как только раны заживали,

Мы вновь протезы надевали

Ему на «ноги» и втроём

Ходили по двору …, не днём,

А по – ночам, он всех стеснялся,

Расплакаться при них боялся …

Степанушка, так было страшно …

И говорил он, что напрасно

Мы «беспокоимся» о нём

И возимся, «как с тем – дитём» …

Что он «ходить уже не сможет» …

И что «ничто помочь не может»,

Чтобы «привыкли его швы …»

Ты знаешь, сколько я травы

Поперепробовала, страсть,

Стараясь все-таки напасть

На ту, что сможет залечить …

И чтобы Тимофей смог жить …

И на руке … швы … расходились …

Кровили, лопались, гноились …

А Вера принесла тетрадь …

Давай с ним «курсы» изучать!

И в город к доктору возила …

Как малое дитё … носила …

Ведь потому терпел он муки,

Не наложил на себя руки,

Что был всё это время с нами …

Что занят был всегда – делами …

Что я и Вера были с ним …

Мы, Стёпушка, уж так грустим,

Что всё вот так – перекрутилось …

Но, что – случилось, то – случилось …

А сын и дочка – все – в тебя!

Похожи оба на тебя!

Такие – умники! Такие …

Вы, Стёпушка, мне все – родные,

Душа за всех за вас болит …

Вот и в – груди саднит, саднит …

Степан пилу свою точил

И ничего не говорил,

А думы ткали: «Инвалид,

А вот – бухгалтером сидит,

Весь искалеченный, мальчишка,

Настойчивый такой, парнишка,

Прошёл через такие муки,

И всё ж – сумел себя взять «в руки»,

И – ходит … тихо, осторожно …

Под мышками два костыля …

Не просто всё и очень – сложно …

Но – действует уже рука,

Жизнь у мальчишки – нелегка …

Но – стал бухгалтером, всё – смог,

С рукой искромсанной, без ног …

Конечно же, забота Веры,

И матери её, безмерны …

Но Тимофей, видать, так – страстно,

Так – сильно Веру полюбил,

Жить ему стало – не напрасно,

И он себя «переломил» …

Протезы – с кровью, а – носил …

Измученный, и всё ж – учил

Разноски, сметы и счета,

(Когда, здоровым – маята,

Всё это выучить и – знать),

И смог бухгалтерам здесь стать …

Как смею к ним врываться в дом,

О праве заявлять своём,

Что это я – отец, не – он …

Всё, будто – сон, ужасный – сон …

И так и будет длиться он …

Рассвет не может наступить …