Цитаты из книги «Жизнь после утраты. Психология горевания»

огда нужно сказать что-то на прощание. Последствия неразрешенных утрат могут пагубно сказаться и на близких отношениях. Тот, кто не способен горевать, не способен, возможно, и к длительному любовному чувству. Это один из парадоксов жизни: если мы не можем освободиться, когда этого требует смерть, мы зачастую неспособны опереться на другого, когда

ить утраченным нами людям уйти, то они бродят в нашем бессознательном .

Это произошло около тридцати лет назад. Я понял тогда, как мы горюем и что происходит, когда мы не можем горевать; и если мы не способны проделать необходимую эмоциональную работу, чтобы позво

Это были попытки деструктивной идентификации с умершей матерью, которая при жизни не могла ходить

утраченного человека. На протяжении всего процесса сны пациента являются той нитью, которая указывает на этапы повторного переживания. Моему пациенту Келли в начале терапии приснилось зеленое поле. В последующих снах по полю проходит узкий ров, затем умерший отец появляется живым, но в инвалидном кресле. В одном из последних снов Келли кладет отца вместе с инвалидным креслом в ров. Примерно через неделю пациент сказал мне, что ему снова приснилось чистое зеленое поле. «Но теперь, – сказал он, – я знаю, что мой отец под зеленой травой, мертвый и похороненный». Это свидетельствовало о том, что он завершил работу горя.

Эмпатические замечания подталкивают пациента к необходимости разобраться в том, почему он попеременно хочет то «воскресить» утраченного человека, то «освободиться» от него. На этом этапе пациент начинает испытывать гнев, а также иными способами проживает прошлый опыт, связанный с утратой и утраченным человеком. Пациент начинает повторно переживать горе.

Прежде всего, терапевт проводит диагностическое интервью, чтобы выявить причины, по которым пациент не способен горевать и при этом принимать в расчет как утраты, понесенные пациентом в детстве, так и те, которые привели его к терапевту. Я также стараюсь понять, есть ли у пациента интроект или какая-то болезненная идентификация и определенный связующий объект, однако не открываю пациенту моих намерений. Так как пациент поглощен утраченным человеком, одной из первоначальных целей терапии повторного переживания горя является оказание ему помощи в проведении различия между ним и ушедшим из жизни. Например, пациент говорит о резком письме, которое он получил от отца незадолго до его смерти. Позже на сессии пациент начинает критиковать себя, бессознательно вторя словам отца. Я указываю на сходство критических высказываний и прошу пациента отделить его чувства от отцовских. Такой подход помогает распутывать узы, связывающие скорбящего с утраченным человеком. Парадоксально, но при этом одновременно усугубляются чувство вины, гнева и печали, так как факт смерти становится более реальным.

Проще говоря, Вольпе верил, что если мужчина у мужчины фобия собак, то она происходит от пугающего опыта с собаками в прошлом, хотя мои познания привели меня к уверенности в том, что если человек и был напуган собаками, то полезно было бы еще узнать, не воплощало ли собой животное какие-то бессознательные и подавленные страхи.

Реакция детей на смерть зависит от возраста, как об этом говорилось в предыдущей главе. Однако даже маленькому ребенку нужно знать, что горе – это переживание, у которого есть начало и конец. Важно, чтобы ребенок видел, что взрослые погружаются в горе и оставляют его позади.

Общество может помочь переживающим горе, сняв табу с разговоров о смерти. Мы можем поощрять их откровенные разговоры с родственниками и друзьями об этом опыте и сопровождающих его чувствах. Большая часть духовенства знает, как протекает неосложненное горе. Их миссия общения с семьями смертельно больных и опыт участия в похоронных ритуалах дают им понимание потребности скорбящих выражать противоречивые чувства, боль и гнев. Нерелигиозные люди обычно сами создают ритуалы, чтобы отметить это трагическое событие в своей жизни. Например, они выбирают символическое место для того, чтобы развеять прах любимого человека, или иным творческим способом стараются увековечить его память. Такие программы, как «Вдова вдове» или «Соболезнующие друзья», весьма полезны тем, что дают возможность переживающим горе встретиться с другими людьми, которые страдают от схожих утрат. Подобные группы поддержки обеспечивают безопасные условия, в которых скорбящий может избавиться от вины и гнева. Первые главы этой книги могут послужить источником по выработке терапевтической установки тем, кто профессионально помогает переживающим утрату. Например, потерявший жену в результате сердечного приступа вдовец, которые жалуется на боли в груди, но однако не обнаруживает физических симптомов для таких жалоб, возможно, находится в начальной фазе нездоровой идентификации. Хорошо, если он будет это понимать.