Цитаты из книги «Айвенго»

Если господь бог терпит долгие века целый народ упорных еретиков, можно и нам потерпеть одного еврея в течение нескольких часов. Но я никого не стану принуждать общаться с ним или есть вместе с ним. Дайте ему отдельный столик и покормите особо.

ни роду, ни племени, ни совести, ни закона,

великое дело раздавить червяка.

неожиданность и заставляет людей терять голову

Цари своих мантий величье не разМеняли на скромность монашеских ряс,

Непобедимое копье,    И ею меч был вдохновлен,Сразивший мужа стольких жен:Пришел султану смертный час —Его и Магомет не спас.Сияет золотая прядь,Числа волос не сосчитать, —Так нет язычникам числа,Которых гибель унесла“.    Возлюбленная! Честь победТебе дарю; мне – славы нет.Скорее дверь свою открой!Оделся сад ночной росой;Зной Сирии мне был знаком,Мне холодно под ветерком.Покои отопри свои —Принес я славу в дар любви

Из Палестины прибыл он,Военной славой осенен.Он через вихри битв и грозКрест на плечах своих пронес.В боях рубцами был покрытЕго победоносный щит.Когда темнеет небосвод,Любимой песню он поет: «Возлюбленная! Рыцарь твойВернулся из страны чужой;Добыча не досталась мне:Богатство все мое – в коне,В моем копье, в мече моем.Которым я сражусь с врагом.Пусть воина вознаградятТвоя улыбка и твой взгляд. Возлюбленная! Я тобойПодвигнут был на славный бой.Ты будешь при дворе однаВниманием окружена;Глашатай скажет и певец:„Она – владычица сердец,В турнирах билось за нее

Из Палестины прибыл он,Военной славой осенен.Он через вихри битв и грозКрест на плечах своих пронес.В боях рубцами был покрытЕго победоносный щит.Когда темнеет небосвод,Любимой песню он поет:    «Возлюбленная! Рыцарь твойВернулся из страны чужой;Добыча не досталась мне:Богатство все мое – в коне,В моем копье, в мече моем.Которым я сражусь с врагом.Пусть воина вознаградятТвоя улыбка и твой взгляд.    Возлюбленная! Я тобойПодвигнут был на славный бой.Ты будешь при дворе однаВниманием окружена;Глашатай скажет и певец:„Она – владычица сердец,

приключениях Вениаминова племени

Черты его лица были бы приятны, если бы глаза не блестели из-под нависших век тем лукавым эпикурейским огоньком, который изобличает осторожного сластолюбца.