Часть первая. Новое оружие вступает на поле битвы

Роль реформатора в войсках со славным прошлым является одной из самых трудных и в то же время в высшей степени неблагодарной… Поэтому даже сильные личности с легкостью стараются избегнуть ее.

Прусский фельдмаршал Кольмар фрайхерр фон дер Гольц-паша^[2]

Глава 1. Танк в Первой мировой войне, 1916–1918 годы

Принципиальные положения

История германских бронетанковых войск охватывает период Первой и Второй мировых войн, а также важнейший период их возрождения между двумя мировыми война ми. Имеет смысл подробно рассмотреть этот временной отрезок, чтобы из полученного за это время опыта и новых знаний вычленить то, что является полезным и даже необходимым для настоящего и будущего. История повторяется не только в частностях, но образует определенные подобия, а принципиальные закономерности продолжают существовать и позволяют узнавать и вычленять себя.

Чрезвычайные успехи германских бронетанковых сил в первые годы Второй мировой войны и их непоколебимая стойкость в заключительный период, когда германские сухопутные силы давно уже действовали исключительно в обороне, побуждают прежде всего к тому, чтобы обдумать причины этого. Следует также иметь в виду, что в ходе Первой мировой войны в отношении «танка» или «боевой машины» обеими противоборствующими сторонами были сделаны ошибки или неверные выводы в организационном, техническом, тактическом или оперативном отношении. Эти объекты изучения показали, что даже выдающиеся личности могут ошибаться; они также с очевидностью выявили, что даже во времена массового производства отдельные целеустремленные личности – как Гейнц Гудериан – могут влиять на развитие процесса, если они верно воспринимают реальность и располагают достаточной энергией, чтобы воплотить в действительность свои идеи.

Точно так же эти процессы показали, что солдат должен постоянно приспосабливаться к поступательному развитию техники во всех областях, чтобы эффективно использовать появляющиеся новые средства ведения боевых действий.

Уже в начале XX века, еще до начала Первой мировой войны, во всех странах, которые впоследствии принимали в ней участие, началась эта эволюция. Также и в военном секторе после появления механизированных видов оружия началось внедрение двигателя внутреннего сгорания, который до этого применялся в весьма ограниченном объеме.

Исторический обзор

Мы располагаем после Первой и Второй мировых войн уже определенной временной дистанцией, позволя ющей нам провести исторический обзор, одновременно с этим настало время для анализа, благодаря которому в столкновении мнений обрисовалась бы картина прошедшего.

До 1939 года было столь же тяжело, как и сегодня, представить истинную картину грядущей войны; но, по словам Клаузевица, «исторические примеры все проясняют», ибо они «обладают опытным знанием, которое является лучшим и самым сильным доказательством». Но к этому следует непременно добавить: с обусловленными временем ограничениями и поправками. Существо же в основном сохраняется в неприкосновенности.

Поскольку в основе «военного искусства» лежат прежде всего полученные опытные знания, которые не представляется возможным описать строгими формулами, военные, политики, а также историки должны стремиться к тому, чтобы извлечь из опыта прошлых войн определенные знания, на основании которых можно было сделать основополагающие выводы, позволяющие с высокой степенью надежности обеспечивать свои собственные оборонительные интересы. Необходимо также развивать новые идеи, чтобы для обеспечения суверенитета своей страны опираться «не на опыт «войны вчерашнего дня» (по словам англичанина Шепарда), но на возможные в будущем военные противоборства. А для этого было необходимо накануне 1939 года по крайней мере досконально изучить опыт прошлой войны 1914–1918 годов.

Надо было отрешиться от устоявшихся взглядов, внимательно проанализировать ошибочные решения, принятые в ходе войны, и критически рассмотреть вновь полученный опыт. К тому же надо было решить, куда может пойти новое развитие военных действий, чтобы предусмотреть тщательно продуманные оценки возможного хода войны в неизвестном пока будущем.

В качестве основы для наших более поздних знаний надо выбрать начало каждой крупной войны, в которой в первый раз действуют современные танки, и внимательно рассмотреть их роль в ходе военных действий.

Основные принципы военного искусства остаются неизменными. Как в античные времена, так и сегодня действуют элементарные законы военного искусства: для достижения в нужное время и в необходимой точке местного превосходства над врагом с целью гарантии победы необходимо быстро и при этом совершенно неожиданно сосредоточить превосходящие силы. Подобный принцип звучит достаточно просто; однако осуществление этой тактики из-за многочисленных препятствий в значительной мере осложняет проведение военных операций. Важнейшей предпосылкой является неожиданность, которая основывается на мобильности и скорости, делающих возможным сохранение тайны собственных намерений. Средства для этого изменяются с течением времени. В зависимости от обстоятельств необходимо грамотно их выбирать и применять соответствующим образом.

Изобретение современного танка

В ходе боевых действий былых времен, случалось, действовали колесницы, приводимые в движение лошадьми, и боевые слоны. В основе их применения лежало намерение обрести более значительную боевую мощь при приемлемых расходах, нежели у противника, который сражался пешим. Боец в колеснице или на слоне также имел преимущество перед своим пешим противником. Эти средства ведения войны перестали появляться на полях сражений, когда были разработаны новые, более действенные средства и приемы защиты.

Изобретение двигателя внутреннего сгорания и гусеничного движителя придало новую тактическую возможность древней идее о соединении скорости и боевой мощи. Однако военное министерство Австро-Венгрии отклонило в 1911 (по другим данным, в 1913-м) году направленные на его рассмотрение чертежи конструкции, разработанной обер-лейтенантом Бурштыном как неприменимые, даже не сделав попытки построить опытный образец танка.

Нечто подобное происходило и в Германии. Запатентованный проект Бурштына для конструкции самостоятельно двигающегося по любой местности на перематывающихся гусеницах и вооруженного орудием транспортного средства постигла и здесь та же судьба. Стоит только перечитать то, что писала в 1912 году «Военно-техническая газета»: «Во всяком случае, это остроумное изобретение, которое, пожалуй, стоило бы попытаться воплотить практически… Если бы только его изобретатель Бурштын был бы столь любезен, чтобы нашел ему практическое применение…»

И в других странах Европы появлялись новые, революционные идеи, столь же регулярно отклоняемые^[3]. С исторической точки зрения понять подобное отношение к ним достаточно трудно, поскольку уже Русско-японская война 1904–1905 годов ясно продемонстрировала всю эффективность обороны, построенной на массированной огневой мощи станковых пулеметов. Как еще можно было поражать эти по большей части хорошо укрытые и незначительные по размерам цели? Увеличением объема и интенсивности, доходящих до немыслимого усиления, артиллерийского огня – что впоследствии было проверено на полях сражений Западного фронта в ходе Первой мировой войны, – кажется, была найдена панацея, с помощью которой и можно было невероятным напряжением всех моральных и материальных сил разрушить оборону противника. Но ведь более удачным решением подобной проблемы была бы реализация предложенных проектов внедорожного гусеничного бронированного транспорта с орудием и применение его в качестве нейтрализатора и уничтожителя пулеметных точек! Разве уже тогда не становился понятным характер будущих войн и не следовало куда более тщательно оценивать предлагаемые проекты новых способов ведения военных действий с их предварительными практическими испытаниями?

В противоположность этому в Англии уже в конце 1914 года были сделаны выводы из безрезультатной и кровавой битвы за Фландрию. Когда явно стали видны огромная стоимость и ограниченная результативность артиллерийского огня, Филип Суинтон и Уинстон Черчилль ухватились за идею современного танка.

Схожесть ситуации привела к тому, что вскоре после этого во Франции полковник Этьенн принялся за рассмотрение этой же проблемы и, подобно британцам, посвятил себя решению этой задачи с аналогичной энергией. При этом, разумеется, командования сухопутными войсками союзников даже не подумали договориться о совместной разработке этого оружия, но предпочли делать это параллельно.

Оба этих проекта, будучи воплощенными в первоначальные образцы, оказались вполне пригодными для боевого применения. Разумеется, они имели определенные недостатки, которые с течением времени были устранены. Так возникли вполне пригодные для применения типы боевых машин, чье дальнейшее развитие энергично осуществлялось командованиями сухопутных сил союзников.

Из соображений сохранения тайны эти новые боевые машины получили в британских сухопутных войсках кодовое наименование «танк»^[4], под которым они и вошли в историю войн. Французы же назвали свои боевые машины char de combat или char d’assault.

Сущность танка

Для обеих боевых машин было характерно сочетание сильной огневой мощи и бронирования с мобильностью на местности благодаря гусеничному движителю наряду с ограниченным радиусом действия. Эти свойства давали им возможность сопровождать наступление пехоты. Оба типа танков вскоре проявили себя как боевые средства с большим моральным и фактическим огневым действием в сочетании с подвижностью. Благодаря своему неожиданному появлению в большом количестве они могли стать решающим фактором сражения, поскольку средства противотанковой борьбы имелись в совершенно недостаточном количестве либо вообще не были разработаны. Обладая довольно значительной броневой защитой для своего относительно немногочисленного экипажа, танки по сравнению с пехотой несли значительно меньшие потери.

Имеет смысл привести некоторые технические данные, относящиеся к танкам периода 1917–1918 годов:

а) Британский танк «Марк-4» имел длину 8 м, а высоту, как и ширину, 2,5 м. Его вес составлял от 26,4 (пулеметный) до 28 (пушечный) тонн. Двигатель мощностью от 125 л. с. придавал ему скорость до 6,4 км/ч (по шоссе). Танк был вооружен 2 орудиями калибра 57 мм и 4 пулеметами либо имел только 5 или 6 пулеметов. Экипаж танка составлял 8 человек. Запас хода ограничивался примерно 72 км². Броня имела толщину от 6 до 12 мм.

б) Британский легкий танк «Уиппет» 1918 года имел вес 14 тонн и развивал скорость до 12,5 (или 13) км/ч, броню 6–14 мм, экипаж 3 человека, 3 пулемета, запас хода 100 км.

в) Французский легкий танк «Рено» образца 1917 года весил всего 6,5 тонны, имел на вооружении 1 37-мм орудие или 1 пулемет и развивал скорость 9 км/ч. Его экипаж состоял только из 2 человек, броня 6–16 мм, запас хода 60 км.

Первое сражение с участием танков в 1916 году

15 сентября 1916 года новый вид вооружения британских сухопутных сил, до сих пор тщательно скрываемый в тайне, получил свое боевое крещение в сражении на Сомме. Из 49 танков «Тяжелой секции» 4-й британской армии на исходные боевые позиции удалось вывести только 32 боевые машины. Но танки, которые затем смогли принять участие в сражении, достигли только местных успехов, которые можно считать значительными. Джон Фредерик Чарлз Фуллер, в конце декабря 1916 года назначенный офицером главного штаба британского танкового корпуса, так описал это первое появление танков на поле боя: «Из-за технических дефектов и по причине труднопроходимого, изрытого воронками и разбитого поля боя лишь немногим танкам удалось принять участие в боевых действиях… Тем не менее стало ясно, что тактическая подвижность этих боевых машин наряду с их техническим усовершенствованием позволяет снова применить их в бою, причем не малыми группами, но массированным ударом. Это подтверждается высказываниями пленных немцев, согласно которым «солдаты ощущают себя совершенно бессильными против танков», это означает, что они ощущают себя безоружными. Достойно сожаления, что это не было доведено до сведения британского Верховного командования, поскольку танки вплоть до сражения при Камбре применялись в бою исключительно мелкими группами».

Хотя первые успехи, достигнутые в первом сражении с применением танков, не были впоследствии развиты, а противник оказался предупрежденным о существовании нового средства ведения войны, британское командование было убеждено в необходимости дальнейшего применения танков и приступило к их производству в количестве 1000 единиц для запланированного крупного наступления в 1917 году.

Камбре, 1917 год

После нескольких неудач в 1917 году, обусловленных частично несовершенной тактикой применения танков, а частично – недостаточной технической подготовкой проведения операций, командование британскими танками смогло наконец провести долгожданную проверку применения боевых машин в ходе сражения при Камбре 20 ноября 1917 года. В ходе этого сражения танковые войска достигли значительного успеха; эта битва стала сражением оперативного танкового соединения^[5]. Особая ценность этой победы для Антанты состояла не в захвате значительного пространства, но в том, что отныне до сих пор часто еще недооцениваемое боевое средство доказало свою надежность и стало предметом требований всех соединений и частей сухопутных сил. Это воздействие сражения при Камбре немцы отчетливо ощутили спустя девять месяцев.

Наступление под Камбре стало для германских войск чрезвычайной неожиданностью. Британское командование в этом сражении в первый раз пошло на риск наступления без проведения прежде обязательной и продолжительной артиллерийской подготовки. В течение ночи танки выдвинулись на исходный рубеж для наступления, оставаясь неуслышанными и необнаруженными. Это было идеальное, выдающимся образом подготовленное начало неожиданного наступления большого масштаба.

378 танков, входившие в состав 9 танковых батальонов, объединенных в 3 бригады, прорвали позиции ничего не подозревающих германских войск на широком фронте, проделали проходы в проволочных заграждениях и подавили пулеметные гнезда; британская пехота следовала непосредственно за ними. Кавалерия сделала было попытку проникнуть через зону прорыва, но была остановлена огнем отдельных германских пулеметов из глубины обороны. Несмотря на это, британские войска за 12 часов наступления смогли продвинуться на 9 километров вперед на фронте шириной 13 километров.

Это стало горьким уроком для германской стороны. Тысячи солдат попали в британский плен, много орудий было потеряно, но тем не менее ошеломленному германскому командованию с громадным трудом удалось остановить продвижение британских войск в глубь обороны. До этого в течение трех военных лет подобные продвижения в глубь вражеских оборонительных позиций удавалось совершать только в результате многомесячных артиллерийских обстрелов с тяжелыми потерями с обеих сторон. Британское командование даже не рассчитывало на столь масштабный успех, потому и не сконцентрировало предварительно необходимое количество пехоты для дальнейшего развития наступления и не смогло его организовать, использовав все преимущества столь существенного успеха действий танков, прорыв германского фронта с непредсказуемыми последствиями такого удара.