13 января измененное исследование, проведенное командованием вермахта, лежало у военно-морского командования. Его перепроверка на оперативном совещании у гросс-адмирала Редера ясно обнаружила противоположный взгляд на необходимость операции. В то время как гросс-адмирал Редер был убежден, что Англия в ближайшее время займет Норвегию, оперативный отдел не верил в возможность английской операции из-за связанного с ней высокого риска. Гросс-адмирал Редер согласился, что поддержание норвежского нейтралитета представило бы, без сомнения, самое благоприятное решение и что требовалось бы, однако, ввиду небезопасного развития положения на фронтах «принять также овладение Норвегией в оперативную подготовку общего ведения войны». Образованный рабочий штаб должен был собраться под руководством генерала военной авиации, морской флот представлял бы начальник штаба, армию – первый офицер Генерального штаба. 27 января Гитлер приказал образовать особый штаб, сначала внутри командования вермахта, для обработки общего плана операции под условным наименованием «Учение Везер», что должно было происходить «в самой тесной связи с общим ведением войны».

Соображения, как такая операция должна отразиться на более позднем ходе войны, не были изложены письменно, так что дополнительно могло возникнуть впечатление, как если бы указание от 27 января было понято в том смысле, что никакого сомнения больше не существовало в отношении занятия Норвегии и лишь нужно было проверить, сколько соединений имелось в распоряжении для проведения этой операции. Все же такое письменное изложение может отсутствовать по причинам сохранения тайны и вопрос о том, казалось ли – ввиду положения на западе – нападение на протяженное норвежское побережье вообще желательным без того, чтобы ухудшить настоящую цель – поражение основных противников, был выяснен, возможно, уже на начальном этапе размышлений благодаря личному обсуждению между Гитлером, Йодлем и Редером. Были ли тщательно продуманы эти соображения по всем направлениям, а также их политическое воздействие, сомнительно, так как министерство иностранных дел не занималось ими и начальник главного командования вермахта генерал-полковник Кейтель не рассматривал политические взаимосвязи: «Я имел точку зрения солдата, что подготовка военной акции против Норвегии и против Дании еще не является спусковым механизмом и что эта подготовка должна была бы продолжаться месяцы, если бы вообще мы хотели проводить такую операцию, а в это время могли бы измениться также сами предпосылки. И пожалуй, этот ход мысли служил мерилом того, что я не определил какие-нибудь шаги относительно невозможности стратегически обдумать и подготовить эту интервенцию в Норвегии и Дании и что я – должен это признать – оставил это политическим соображениям. Иначе я не могу выразить это». Морской ответственный исполнитель на случай «Учения Везер», капитан Кранке, также был убежден, «что использование военно-морского флота оправданно, только если к этому мероприятию неминуемо принуждала угроза нападения врага на Норвегию. Это решение должно было принять политическое руководство, которое одно рассматривало все предпосылки, а также должно было нести ответственность за боевое использование». Выбор правильной даты также не потребовал участия командования вермахта; тогда господствовало доверие к тому, что Гитлер располагал необходимыми донесениями для принятия правильного решения.

В подготовительных работах имелось в наличии только одно исследование трех родов войск вермахта, и оно было взято за основу для исследования морского флота. Все приготовления были проведены маленьким рабочим штабом, к которому принадлежали немногие офицеры, исключительно на тот возможный случай, если бы враждебные вооруженные силы могли высадиться в Норвегии или прекращалось бы существующее состояние норвежского нейтралитета и не был бы возможен приток шведской железной руды в Германию.

В середине февраля, когда русско-финская зимняя война привела к открытому обсуждению планов союзнической акции в Скандинавии, а германское Верховное командование с растущим вниманием следило за развитием положения на севере, произошел тот имевший большие последствия инцидент, который вынудил признать правоту оценки гросс-адмирала Редера и стал известен мировой общественности как инцидент «Альтмарка». Германское судно снабжения «Альтмарк» (14 367 брутто-регистровых тонн, скорость 19 морских миль, год выпуска – 1938) возвращалось домой под командой капитана X. Дау с грузом нефти из порта Артур (Техас). Немецкому броненосцу «Адмирал граф Шпее», который выполнял отдельные операции осенью 1939 года на севере и позже в Южной Атлантике, было приказано сопровождать и снабжать припасами и топливом судно. «Альтмарк», как вспомогательное судно, плыл под флагом империи и, следовательно, не был военным кораблем в настоящем смысле. Указанного в известном справочном пособии Джейна «Боевые корабли» за 1940 год орудий калибра 4– 15 см не находилось на его борту, лишь два зенитных пулемета, которые были приняты «Графом Шпее». После потопления немецкого линкора 17 декабря 1939 года «Альтмарк» отправился домой, прорвал английскую линию блокады к югу от Исландии и стоял утром 14 февраля 1940 года к северу от Тронхейм-фьорда. Корабль имел на борту 228 англичан, 67 индийцев и 8 негров, которые были приняты благодаря «Графу Шпее» с потопленных британских кораблей. Личный состав «Альтмарка», включая обслугу зенитной пушки, составлял 133 человека. Капитан Дау намеревался возвратиться на родину по обычному судоходному торговому пути в норвежских территориальных водах.

14 февраля во второй половине дня в 15 часов 30 минут «Альтмарк» был остановлен норвежским торпедным катером «Тригг» и подвергся беглому осмотру. Начальник 2-й боевой части норвежских морских частей обороны контр-адмирал К. Танк-Нилсен в Бергене не был удовлетворен этим осмотром и отдал приказ норвежскому торпедному катеру «Снёгг» еще раз проверить груз «Альтмарка». Контр-адмирал Танк-Нилсен уже в приказе по части от 11 января указал на то, что не зарегистрированное в корабельном списке судно «Альтмарк» с 400 английскими пленными на борту ожидается с Атлантики и что об этом корабле сразу следует доложить. Когда осмотр, проведенный «Снёггом» 15 февраля в полдень во Согне-фьорде также прошел без инцидентов, адмирал Танк-Нилсен сам отправился на торпедном катере «Гарм» к «Альтмарку», которого достиг через 2 часа. Капитан Дау отказался от повторного обыска, указав, что речь идет о государственном судне, которое не подпадает под право осмотра. Норвежцы предотвратили попытку послать радиограмму немецкому дипломатическому представительству в Осло. Вместо этого контр-адмирал Танк-Нилсен сообщил по радио адмиралу в Осло, что «Альтмарк», вероятно, имеет на борту пленных. Тем не менее адмирал Дизен приказал не препятствовать дальнейшему движению корабля с сопровождением. Контр-адмирал Танк-Нилсен протестовал против этого приказа, так как он якобы не был созвучен правилам нейтралитета. 16 февраля «Альтмарк» был уже к югу от Иэренсрева, когда около 14 часов 50 минут над ним пролетели и кружились в пределах территориальных вод Норвегии три английских самолета. Без сомнения, оживленный норвежский радиообмен обратил внимание англичан на местонахождение «Альтмарка». Около 16 часов британские эсминцы «Козэк», «Интрепид» и «Айвенго» прибыли на широту Эгерсунна, вскоре после этого в поле зрения появились три следующих эскадренных миноносца. Два из них приблизились к «Альтмарку»; несмотря на протест сопровождающего норвежского торпедного катера «Скарв», они попытались остановиться и сделали один предупредительный выстрел. Все это происходило в пределах норвежских территориальных вод.

Чтобы не быть захваченным, капитан Дау по совету норвежских лоцманов вошел в частично затянутый льдом Йёссинг-фьорд длиной 3 км между Эгерсунном и Флекке-фьордом. «Скарв» и присоединившийся к нему норвежский торпедный катер «Кьелль» следовали за ним, в то время как британский эсминец «Интрепид» остался в устье фьорда. Две новые попытки «Альтмарка» уведомить о ситуации немецкое дипломатическое представительство в Осло снова были предотвращены норвежцами. Между тем немецкий морской атташе сделал представление в Осло в норвежском адмиралтействе и пытался добиться разрешения послать усиление – в данном случае самолет из Кристиансанна в Йёссинг-фьорд, так как иначе могли бы возникнуть осложнения с Берлином. Между тем торпедный катер «Кьелль» протестовал против проникновения английских эсминцев в норвежские воды и передал командующему британской флотилией экземпляр норвежских определений нейтралитета на английском языке. Норвежский торпедный катер «Тейст» и сторожевые корабли «Фирерн» и «Гфаль IV» между тем также вошли в Йёссинг-фьорд.

Начальник 1-й боевой части норвежских морских частей обороны контр-адмирал Й. Смит-Йохансен в Хортене в 20 часов 15 минут отдал приказ торпедным катерам идти вдоль борта «Альтмарка», чтобы предотвратить британскую попытку вторжения. Преодоление норвежских торпедных катеров могло бы рассматриваться как нападение. Этот приказ был отменен после консультации с адмиралом, и было дано указание не применять силу. Повторная претензия командира торпедного катера «Кьелль» была отвергнута командиром британского эсминца «Козэк» капитаном Ф.Л. Вианом со ссылкой на строгий приказ британского адмиралтейства освободить пленников «Альтмарка» также вопреки воле норвежского правительства. В 23 часа 28 минут капитан Дау заметил, что неизвестный военный корабль вошел во внутренний фьорд. На запросы у норвежских торпедных катеров, о каком корабле идет речь, ответа не последовало. Это был британский эсминец «Козэк», который намеревался идти вдоль борта «Альтмарка». «Альтмарк» шел своим ходом, стремился прижать эсминец к суше и слегка наезжал на него по ахтерштевню. Офицер и 20 моряков «Козэка» с ручным огнестрельным оружием взяли на абордаж немецкий корабль; дошло до рукопашного боя и стрельбы, часть команды убежала по льду и также была обстреляна. Из немецкой команды 7 человек были мертвы, один пьян, многие ранены. Среди англичан был ранен один человек. «Козэк» взял на борт пленных английских моряков и возвратился с флотилией эсминцев в Англию. «Альтмарк» только 6 марта ушел на ремонт в Занде-фьорд и 22 марта отправился домой.

Это бесспорное и серьезное нарушение нейтралитета вызвало огромную сенсацию. Можно признать, что это был вопрос престижа Англии – не позволить транспортировать пленных британских моряков от южноамериканского побережья до Киля и предпринять попытку их освобождения. На норвежский протест ответили британским контрпротестом, в котором выражалось лишь согласие с тем, что нейтралитет Норвегии был нарушен «технически». Неясным оставалось, было ли совершенно правильным поведение немцев; не поддающееся определению согласно международному праву двойственное положение «государственного корабля» – между военным кораблем и торговым судном – облегчило спланированный немецкий прорыв блокады. Таким образом, может появиться сомнение, имело ли место одностороннее нарушение нейтралитета, так как очевидно, что Норвегия в этом случае также придерживалась своего нейтралитета не точно и не свободно от влияний. Важно то, что норвежская служба сопровождения, главным образом во второй боевой части морской обороны, была использована для того, чтобы постоянными сообщениями направить английские военно-воздушные и военно-морские силы на немецкий корабль. Таким образом, в Германии могло возникнуть впечатление, что речь шла не о единичном случае, а о логичной последовательности норвежской правительственной политики. Такое истолкование нейтралитета – с полным основанием или нет, – без сомнения, нанесло ущерб уважению, которым Норвегия пользовалась в 1930-х годах, занимая доминирующее положение среди маленьких береговых государств.

Если бы германское имперское правительство подвергло случай с «Альтмарком» спокойному рассмотрению, взвесило бы предпосылки инцидента и еще оставшиеся возможности Норвегии, то нападение в Йёссинг-фьорде никогда не имело бы того решающего значения, которое оно фактически получило для будущего оформления германо-норвежских отношений. В то же время имперское правительство должно было признаться в том, что оно опасалось последующих нарушений нейтралитета по отношению к Скандинавии. Насколько оно было право в этом, указывает получившая позднее известность телеграмма французского премьер-министра Даладье французскому послу в Лондоне от 21 февраля 1940 года, в которой сообщалось в том числе: «Занятие самых важных норвежских гаваней, высадка первого отделения вооруженных сил союзников в Норвегии дала бы Швеции первое чувство надежности. Эта операция должна была бы продумываться независимо от крика о помощи Финляндии и выполняться в течение самого короткого срока, а именно в инсценировке, для которой случай с «Альтмарком» представляет образец для нас». И наконец, поступавшие из Норвегии сообщения свидетельствовали, что там было возможно переформирование правительства и что кабинет Хамбро – Мовинкеля был готов на основании статьи 16 пакта Лиги Наций уступить западным державам право прохождения. Германия вынуждалась таким развитием событий на севере к принятию всесторонних мер. В своем докладе от 23 февраля главнокомандующий военно-морским флотом подчеркнул, что поддержание норвежского нейтралитета желательнее всего для Германии, потому что оккупация Норвегии Англией привела бы к войне в Балтийском море; он не считал тогда возможным вытеснить англичан из Норвегии. Однако в Балтийском море важна прежде всего беспроблемная доставка шведской руды для германской военной экономики. Это было не гарантировано, если бы только Англия обосновалась в Норвегии. Германский захват Норвегии, правда, ввиду британского морского господства не мог бы гарантировать прохождение транспортов с рудой из Нарвика, которые составляли каждый год примерно от 2,5 до 3,5 млн тонн; однако, по крайней мере, было гарантировано продолжение поставок железных руд через Швецию. Они составляли примерно 10 млн тонн в год.

Это был серьезный вопрос: окупала ли эта военно-хозяйственная цель использование сил на севере и вместе с тем учреждение нового фронта? Если германское руководство намеревалось осуществить нападение на западе вскоре, тогда для немецкой военной экономики должны были захлопнуться лотарингские, бельгийские и северофранцузские рудники с намного более высокой мощностью. Решение о том, какой операции нужно отдать преимущество во времени, еще оставалось открытым. Операцию против Норвегии задумали проводить только тогда, когда наступление на западе пришло бы к определенному завершению. В любом случае необходимые подготовительные работы должны были начаться сразу, равно как и расчет мощных потребностей трех родов войск вермахта. Руководство операцией «Учение Везер» было передано – по предложению центрального отдела по вопросам личного состава Генерального штаба армии – командиру XXI армейского корпуса генералу пехоты фон Фалькенхорсту, который был проинструктирован о задании Гитлером 21 февраля 1940 года.