Глава 1
Военно-морской вопрос

– Должен признаться, нас очень беспокоит положение дел в Иллирии, – промолвил военный министр и со значением посмотрел на свою собеседницу.

Сидевшая в кресле напротив дама отвела взгляд от окна, наполовину завешенного тяжелой бархатной портьерой с золотыми кистями, и вопросительно изогнула брови, ожидая продолжения.

– Впрочем, с этими балканскими странами никогда нельзя быть ни в чем уверенным, – добавил министр К. с легкой улыбкой. – А в нынешних обстоятельствах и подавно. Вам, конечно, известно, что Австро-Венгрия и Германия готовы на все, чтобы подорвать наше влияние в этом регионе. До известной степени нам удалось нейтрализовать их усилия, заручившись поддержкой Сербии, и было бы замечательно привлечь на свою сторону и Иллирийское королевство.

– Так за чем же дело стало? – спросила собеседница спокойно. – Насколько я помню, министр иностранных дел граф Муравьев не так давно подписывал с иллирийцами некие договоры, которые предпочли сохранить в тайне.

– Это было еще при покойном короле Владиславе, – кивнул министр. – Как вы помните, он пришел к власти после весьма неприятных событий… после того, как республиканцы изгнали предыдущего короля, кузена Владислава. Однако республика в Иллирии не прижилась, международный авторитет державы сильно пошатнулся, а с австрийцами дело едва не дошло до войны. Поэтому иллирийцы решили призвать на царство Владислава, зная его чувство меры и другие выдающиеся качества. Изгнанный король к тому моменту уже успел отказаться от своих прав, а его сын в результате несчастного случая стал калекой и не мог наследовать трон^[1]. Кандидатуру Владислава одобрило большинство европейских монархов, и ему действительно удалось… гм… существенно поправить дела страны, не впадая при этом в крайности. К сожалению, год назад король неожиданно скончался от тяжелой болезни, а его наследник…

И министр выдержал чрезвычайно благонамеренную, но в то же время чертовски двусмысленную паузу, давая понять, что наследник оказался не на высоте положения.

– Король Владислав с готовностью подписал с нами договор о дружбе и союзничестве. Это было только начало, далее мы должны были заключить с иллирийцами соглашение по поводу Дубровника, но не успели. И вот теперь новый король… – Военный министр поморщился. – Словом, Амалия Константиновна, ситуация стала крайне запутанной. Король Стефан на словах выказывает желание сотрудничать с нами, но на деле всячески затягивает подписание договора о Дубровнике.

– Дубровник – это бывшая Рагуза? – спросила Амалия. – Морской порт?

– Совершенно верно, госпожа баронесса. Он интересен тем, что мы собирались разместить там нашу военно-морскую базу.

Амалия нахмурилась. Итак, Дубровник, а совсем рядом – земли Австрийской империи. Конечно, австрийцы с союзниками сделают все от них зависящее, чтобы не допустить никакой российской базы по соседству со своими владениями.

– Покойный король Владислав прекрасно понимал, что российская военная база на его территории заставит врагов Иллирии поостеречься. К тому же мы уже бывали в Дубровнике. Если помните, еще при Екатерине граф Орлов приводил туда нашу эскадру, так что, в сущности, ничего особенного в нашем желании не было.

Разумеется, подумала про себя Амалия, устроить военную базу в стратегически выгодном и важном месте – какие пустяки!

– Увы, при жизни короля Владислава мы не успели осуществить этот план, а его сын делает все, чтобы избежать разговора о Дубровнике и присутствии там российского флота. – Военный министр развел руками. – Между тем, госпожа баронесса, этот вопрос для нас чрезвычайно важен. У нас хорошие отношения с Сербским королевством, но у Сербии нет выхода к морю, и в этом вопросе она нам не помощник. Вот если бы нам удалось закрепиться в Дубровнике…

Амалия пошевелилась, раскрыла веер и стала им обмахиваться.

– Вам должно быть известно, Алексей Николаевич, что я больше не состою на особой службе, – спокойно промолвила молодая женщина. – Кроме того, я полагаю, что это дело скорее по дипломатической части.

Однако переубедить К. было не так-то легко.

– Мы уже пытались использовать дипломатические каналы, но все старания наших людей только запутали ситуацию. Очевидно, что король Стефан не хочет пускать нас в Дубровник, а между тем нам необходимо там закрепиться. Это обезопасит нас от, гм, необдуманных действий, которые могут последовать со стороны недружественной нам Австро-Венгрии.

– И подставит под удар саму Иллирию, – тихо напомнила Амалия.

– Это политика, госпожа баронесса. – Военный министр пожал плечами. – К тому же Иллирия будет нашей союзницей, и мы, в случае чего, всегда придем ей на помощь.

Баронесса Корф сложила веер. Глаза ее сверкнули.

– Боюсь, Алексей Николаевич, иллирийцам этого недостаточно, чтобы рисковать серьезной ссорой с таким могущественным соседом, как Австрийская империя. Кроме того, если хотите знать, что я думаю о российских войнах…

– Да?

– Россия обыкновенно так выигрывает войны, что лучше бы она их проигрывала, – сухо заметила баронесса Корф. – Все время одно и то же: неоправданные людские потери и утрата контроля над ситуацией, когда война наконец кончается. Выигрывать мы, положим, умеем, но пользоваться плодами победы – никак не научимся. Вспомните хотя бы нашу войну с турками при покойном государе Александре Николаевиче.

Однако военный министр улыбнулся.

– Неужели вы против освобождения Болгарии, Амалия Константиновна?

– Нет, но меня изумляет, с какой быстротой отвернулась от нас страна, которой вообще могло не быть на карте, если бы не наше вмешательство.

– Я вижу, вы не слишком жалуете наше правительство, Амалия Константиновна, – сказал К. после паузы.

– Правительство? – Баронесса Корф раздраженно повела плечами, и по тому, как сверкнули ее карие глаза, военный министр догадался, что его гостья разошлась не на шутку. – В России, Алексей Николаевич, бывает только два правительства: плохое и очень плохое. И нам следует благодарить бога, что мы имеем всего лишь плохое правительство, потому что очень плохое – это либо кровопийца Иван Грозный, пропади он пропадом, либо Лжедмитрий, Смутное время и гражданская война. Пусть уж лучше будет просто плохое правительство.

Военный министр почувствовал беспокойство. Разговор никак не поворачивался в нужное ему русло. Казалось бы, с начальником особой службы генералом Багратионовым было решено, что именно Амалия Корф подходит для того, чтобы выполнить деликатное задание и вынудить иллирийского монарха пустить русские корабли в Дубровник. А теперь оказывается, что эта дама не почитает ни военный престиж империи, ни правительство и мысли высказывает самые возмутительные. Да еще, нимало не обинуясь, смотрит ему прямо в глаза, словно нарочно испытывает его терпение. Однако К. был достаточно умен и терпелив, чтобы обратить любую ситуацию к своей выгоде.

– Право, не знаю, Амалия Константиновна, что с вами сегодня такое, – промолвил он шутливым тоном, откидываясь на спинку кресла. – Конечно, весна в Петербурге никак не наступит, да-с… меланхолия, так сказать… – Он вздохнул и примирительно улыбнулся, изучая свою собеседницу. – Я первый готов признать, что у нашего правительства есть недостатки, но служба отечеству…

Амалия с досадой подумала, что К., по своему обыкновению, сейчас произнесет длинную, пустую, убаюкивающую речь о том, что и так всем прекрасно известно, но министр заметил выражение ее лица и вовремя остановился.

– Однако мы собрались здесь вовсе не для политических прений, госпожа баронесса. Что бы вы – и я – ни думали о нашей державе в частном, так сказать, порядке, мы оба служим ей. И я бы не вызвал вас, если бы вопрос о Дубровнике не имел первостепенного значения.

– Я понимаю, – ответила Амалия, устало глядя в окно. – Но не вижу, каким способом я могу помочь. Я никогда не была в Иллирии, никого там не знаю и, боюсь, не смогу иметь на короля никакого влияния.

– Тем не менее мы хотели бы, чтобы вы поехали в Любляну. Мы очень, очень на вас рассчитываем, потому что если не вы, то никто другой с этим и подавно не справится.

Амалия с неудовольствием покосилась на своего собеседника.

– Мне 36 лет, Алексей Николаевич, – с некоторым вызовом в голосе промолвила она.

– Тем не менее я уверен, что вы найдете нужные доводы, чтобы повлиять на короля Стефана. Со своей стороны, мы готовы предоставить вам любую помощь. – Слово «любую» К. подчеркнул голосом.

В кабинете повисло напряженное молчание.

– Чего, собственно, король хочет? – спросила Амалия. – Почему он тянет с подписанием соглашения? Может быть, он уже заключил тайный договор с Австро-Венгрией, чтобы не пускать нас в Дубровник?

– По нашим данным, – хмуро ответил министр, – такого договора пока нет, но разговоры о нем ведутся. Все дело в балерине Рейнлейн, которая, гм, пользуется покровительством его величества. Мы полагаем, что она является австрийским агентом влияния, а это крайне… крайне осложняет ситуацию. Король Стефан немного легкомысленен и склонен принимать решения под влиянием минуты. Что, конечно, может серьезно повлиять на наши отношения, – задумчиво добавил министр.

– Сколько лет королю? – спросила Амалия.

– 27.

– Не самый подходящий возраст для легкомыслия, – заметила баронесса Корф. – Хорошо, Алексей Николаевич. Чего именно вы от меня хотите?

– Чтобы мы получили право разместить нашу военно-морскую базу в Дубровнике. Как именно вы этого добьетесь, нас не интересует. Важен только результат. – Военный министр заколебался, и это не укрылось от Амалии. – Кроме того, полагаю, вам необходимо знать еще кое-что. Период республиканского разброда, гм, очень пришелся по вкусу некоторым… безответственным личностям. Судя по депешам, которые мы с Багратионовым получаем от нашего резидента в Любляне, положение короля не так прочно, как нам хотелось бы.

Амалия пристально посмотрела на министра.

– Это ведь на короля Стефана недавно было совершено покушение, не так ли?

– На него покушались уже дважды, госпожа баронесса.

– Республиканцы?

– Судя по всему, да. Покойный король Владислав, как я уже говорил, был человеком умеренных взглядов и не слишком их преследовал. Стефан же изгнал из страны республиканских вожаков, и теперь они только и делают, что из Парижа и Лондона призывают к вооруженному мятежу. Но главное даже не попытки республиканцев ниспровергнуть существующий в Иллирии строй. Дело в том, что у короля есть только три дочери, и право наследовать престол на них не распространяется. В случае гибели нынешнего монарха трон займет его двоюродный брат, который воспитывался в Германии и находится под влиянием кайзера. Так вот, Амалия Константиновна, перемена правителя для нас крайне нежелательна. Вы понимаете, что я имею в виду?

«Как нельзя лучше», – подумала баронесса Корф. Получается, предстоит ехать на край Европы к легкомысленному монарху, чья власть висит на волоске. И мало того что ей надо убедить его сделать то, что он, по-видимому, делать не хочет, надо еще и позаботиться о том, чтобы правителя Иллирии ненароком не ухлопали до того, как он подпишет нужное России соглашение. С одной стороны, интригуют республиканцы, с другой стороны – братец и стоящий за ним кайзер, а где кайзер, там и австрийский император, потому что оба – враги России. Ах, политика, политика! Да еще эта балерина, с которой надо соперничать за влияние на короля… Амалия почувствовала, как у нее от досады сводит скулы. Она терпеть не могла балерин, чья профессия в те времена недалеко ушла от работы в привилегированном публичном доме, да и балет, надо сказать, не слишком жаловала.

– Вы даете мне чрезвычайно сложное поручение, Алексей Николаевич, – проворчала Амалия. Военный министр в ответ лишь скромно улыбнулся, и улыбка эта говорила: разумеется, будь задача попроще, мы бы вызвали не вас, уважая ваши выдающиеся способности. – Как зовут нашего резидента в Любляне?

– Петр Петрович Оленин.

Оленина Амалия не знала, и это обстоятельство ничуть не улучшило ее настроения.

– Можно еще один вопрос? Как у короля обстоят дела с финансами?

– Хорошо. Недавно в стране открыли новое месторождение, и, по-моему, там есть даже золото… или серебро… Точнее можно узнать у Петра Петровича.

Н-да. Одно дело – пытаться повлиять на монарха, которому нужны деньги, и совсем другое – искать управу на того, кто вовсе не стеснен в средствах. Однако, к счастью, не только деньги движут миром.

– У нас есть на короля что-либо компрометирующее?

К. заерзал в кресле. Оборот, который принимал разговор, военному министру нравился все меньше и меньше. Алексей Николаевич, как человек светский, безусловно, предпочел бы, чтобы по отношению к монаршей особе было проявлено больше деликатности. Вполголоса, словно кто-то мог их слышать, он ответил, что, насколько ему известно, ничего особенного за молодым королем не числится. Ну, были интрижки, различные любовные истории, но ничего особенного, ровным счетом ничего, понимаете?

– Само собой, наш резидент изучил все материалы о короле и мадемуазель Рейнлейн, и если бы что-то было, то уж наши дипломаты…

Ну да. Они бы использовали имеющиеся козыри, и никто не вызывал бы в кабинет военного министра с просьбой о помощи баронессу Корф.

– Так вы согласны, сударыня? До Любляны от нас нет прямого поезда, но «Северный экспресс», который идет в Париж, позволит вам проделать большую часть пути с комфортом. В Варшаве вы пересядете на поезд до Вены, а оттуда – на люблянский.

Таким образом, ехать придется с двумя пересадками, да еще через недружественную Вену. Не будь пересадок, не исключено, что военному министру удалось бы уломать баронессу Корф; однако судьбы стран, как известно, нередко решают самые незначительные обстоятельства, и Амалия решила, что пора ставить точку в этом затянувшемся разговоре.