– Я сказал, что еду, – отозвался Макс, дернув щекой. – И точка.

По его лицу Хоакин понял, что спорить бесполезно. Макс ненавидел всякое противодействие своей воле, и, смирившись, Хоакин со вздохом проверил, на месте ли пистолет. Так, на всякий случай.

– Ладно. Тогда я еду с вами.

– Черт знает что, – проворчала Вероника. – Я что, без вас не справлюсь? Кажется, уж мне-то могли бы доверять.

– Ладно тебе, – примирительно сказал Хоакин. – Ты же у нас не специалистка по ракетам.

– Можно подумать, вы специалисты, не одну небось изобрели, – поддела их Вероника. – Что, я не права? – И расхохоталась, а за ней засмеялись и оба ее спутника.

Двадцать минут спустя вереница джипов потянулась по пустыне. Вероника сидела за рулем головной машины, в которой, кроме нее, расположились Макс и Хоакин. Макс просматривал распечатанные листы с данными о новой ракетной установке и фотографиями испытаний, Вероника молчала, Хоакин рассеянно смотрел по сторонам. Смотреть, впрочем, было абсолютно не на что: белая пустыня, белое солнце, белесое небо. Джип трясся, мотор благодушно урчал.

– Хоакин, ты никогда не думал жениться? – задорно спросила Вероника.

Макс фыркнул. Пот из-под кепи заливал его глаза. Он снял головной убор, вытер лоб и вернул кепи на место.

– Из тебя получится отличный муж, – подкалывала меж тем террористка его помощника. – Ты такой тихий…

– Заткнись, – вяло сказал Хоакин. Он не выносил тряски, и его слегка мутило. Сейчас он вообще сожалел, что поехал с ними, – но после того как Макса в его отсутствие едва не взяли, он старался не оставлять командира одного.

– А ты не хочешь выйти замуж? – спросил Макс внезапно у Вероники.

– Ну да, чтобы стирать чужие вонючие носки и нянчить детей, которые, когда вырастут, может, будут обзывать меня по-всякому? – засмеялась она. – Иди ты к черту!

– Так вот почему ты подалась к нам! – воскликнул Хоакин, делая большие глаза. – Испугалась вонючих носков! А я-то думал…

Вероника залилась веселым смехом, оскалив острые зубы.

– Ну уж не из-за твоих прекрасных глаз, это точно! – заявила она. – И даже не ради твоих, мой Принц.

И она снова задорно расхохоталась. Но Максу не понравилось то, что она сказала, и он отвернулся.

Джипы миновали гряду камней и свернули налево. Тут машины начало трясти так, что Хоакин позеленел.

– Далеко еще? – спросил он, не выдержав.

– Уже приехали, – отозвалась Вероника. – Вот они!

Метрах в двухстах впереди показались приличных размеров фура и джип. К последнему привалились две фигурки, и Макс с удивлением заметил, что одна принадлежит женщине.

– Это Аньес, – объявила Вероника. – Все в порядке. – Она с облегчением вздохнула и просигналила два раза. Аньес – женщина в пестром платке, обвязанном вокруг головы, линялой майке и светлых шортах – просигналила ей в ответ.

Вторая фигурка при ближайшем рассмотрении оказалась громадного роста детиной, лениво перекатывавшим жвачку от одной щеки к другой. Едва Вероника соскочила на землю, из-за фуры показались еще двое. Аньес махнула им рукой, они кивнули и отступили в тень, оставаясь, однако, на виду.

– Привет, Аньес, – сказала Вероника по-французски.

– Привет. Мы уж думали, вы заблудились.

– Меня задержали. – Она мотнула головой в сторону Принца. – Знакомься, это Макс.

– А-а, – вежливо протянула женщина. – Очень приятно.

Макс заметил, что у нее шрам вдоль щеки, что она загорелая, поджарая и мускулистая. Она была некрасивая и не понравилась ему, но он все же заставил себя пожать ей руку. Ладонь женщины оказалась сухой и холодной. На шее у Аньес висел черный шнурок с каким-то замысловатым плоским украшением из непрозрачного темного камня.

– Ладно, – сказала Вероника. – К делу. Мы договаривались насчет автоматов, пулеметов, стингеров… И еще одной штуковины.

– Новейшая русская разработка. – Аньес кивнула. – Ты говорила, что хочешь ее испытать.

– Это было бы занятно, – усмехнулся Хоакин, – но у нас тут нет поблизости самолета с президентом США.

По ставшему тяжелым взгляду Макса он понял, что ненароком сболтнул лишнее, и прикусил язык.

– Откуда у вас русское оружие? – спросил Макс.

– От русских, само собой, – ответила Аньес, усмехаясь. Шрам на ее щеке шевельнулся, как живой. – Все любят деньги… – Она повернулась к Веронике. – И я не исключение.

– Я помню, – отозвалась Вероника. Она похлопала ладонью по чемодану, лежавшему на сиденье. – Окончательный расчет как обычно, когда я все проверю.

– Нет проблем. Автоматы тоже будешь проверять?

– Я всегда все проверяю, – с нажимом ответила Вероника.

Хоакин придержал ее за руку.

– В чем дело?

– Большая машина, отсюда не видно, что внутри, – шепнул по-испански Хоакин, кивая на фуру. – А там может быть засада.

Вероника только головой покачала.

– Сказала же – нечего было за мной увязываться, – отрезала она.

– Вероника!

– Я знаю этих людей сто лет, ясно тебе? Отстань!

И, стряхнув его руку, направилась к фуре.

Хоакин поймал взгляд Аньес, которая укоризненно покосилась на него. В самом деле, чего он психует? Аньес и трое ее спутников – итого четверо. А их двадцать человек, не меньше. Даже если в фуре подмога, врасплох их не застать. И все-таки какая-то иголочка беспокойства покалывала его душу. Не утерпев, он отправился следом за Вероникой. Стоя возле фуры, она рассматривала содержимое ящиков с автоматами, которые вытащили подручные Аньес. Хоакин бросил взгляд внутрь прицепа. Ящики, ящики и ничего, кроме ящиков. И среди них высится какая-то здоровенная штуковина, накрытая чехлом. Он сразу же увидел на чехле русские буквы – и у него немного отлегло от сердца. Нет, здесь, пожалуй, нет никакого подвоха.

– Все в порядке? – крикнула Аньес.

– Да! – отозвалась Вероника. – Но какого черта патроны китайские? Я же просила…

– Постоянному покупателю скидка, – тотчас же нашлась Аньес. – Извини, так получилось.

Но Вероника продолжала ворчать. Аньес пожала плечами, вытянула из пачки сигарету, сунула ее в рот и полезла за зажигалкой. Поглядела на Макса и протянула пачку ему:

– Хотите?

– Спасибо.

Аньес зажгла сигарету себе и Максу, с наслаждением затянулась и выдохнула дым через ноздри.

– Лучше покурить до того, как мы пойдем смотреть нашего друга, – объяснила она.

– Друга? – удивился Макс.

– Так я его называю, ваш ракетный комплекс, – пояснила Аньес. – По мне, оружие надо называть так: «ваш лучший друг» или «с наилучшими пожеланиями».

– Неплохо. – Макс оскалился.

Аньес докурила сигарету, бросила ее на песок, тщательно затоптала и двинулась к грузовику. Ее помощники, забравшись в фуру, уже стаскивали чехол с «Зари», и даже Хоакин заинтересовался, ожидая увидеть нечто уникальное.

Макс подался вперед и восхищенно присвистнул.

– Вот это да!

Вероника саркастически рассматривала «друга», выпятив нижнюю губу. Аньес легко поднялась в прицеп и стала в позу аукционщика, продающего главный лот коллекции.

– Итак, «Заря», душка и красавица, – нараспев проговорила Аньес. – Тут система наведения. Ракета пока не заряжена, у меня здесь места маловато. Сами ракеты отдельно, в этом ящике. Если поставить установку на грузовик…

– Кажется, ты говорила о джипе, – сухо напомнила Вероника.

– Джип улетит к чертям от отдачи, – парировала Аньес, – но джип в принципе тоже может быть, если вы воспользуетесь обыкновенным дистанционным управлением. Пульт в комплекте. – Она хлопнула по какой-то коробке. – Против чего оружие предназначено? Ну, по воробьям стрелять никак не подойдет. – Она мимоходом улыбнулась Максу, и он ответил ей понимающей улыбкой. Он уже не находил эту женщину в пестром платке такой неприятной, как вначале, и ему нравилось, как она обращается со своей опасной игрушкой – любовно и вместе с тем совершенно уверенно. – Оно создано для того, чтобы сбивать самолеты, в основном военные. За оружие я ручаюсь, видела съемки его испытаний. Поверьте, его мощность как нельзя лучше подходит для ваших целей.

– Это интересно, – пробормотал Макс. – Оч-чень интересно.

Вероника недовольно поморщилась. Закупка оружия обычно находилась в ее компетенции, и она не любила, когда кто-то вмешивался в то, что она считала своим делом.

– Это все слова. Ты же знаешь, что я не люблю покупать кота в мешке. Надо испытать эту штуку хотя бы на какой-нибудь простой цели.

– Хорошо, – легко согласилась Аньес. – Но это значит, что я потеряю минимум одну ракету. Давайте сразу же договоримся, что испытание – за ваш счет. Так будет честно.

Вероника переглянулась с Максом, и он кивнул:

– Мы согласны.

– Тогда выгружаем нашего друга, – объявила Аньес.

Это оказалось не так легко, потому что «Заря» по своим габаритам все-таки была не маленькой. Пришлось вызвать на подмогу людей из сопровождения Макса.

– Не очень-то удобно, – заметил Хоакин, следивший за выгрузкой.

– Как и все русское, – жизнерадостно ответила Аньес. – Но, уверяю вас, как только вы к нему привыкнете, то сразу же обнаружите, что не можете без него обходиться… Ну что, устроим фейерверк?

…И тут он понял, не зря же он часами играл с Максом в шахматы, а Макс играл в них очень хорошо и сумел многому его научить. Все дело в глупых пешках, которых выманили с их позиций; пешки столпились возле фуры, оставив неприкрытыми короля – Макса и слона – его, Хоакина, наедине с вражеским ферзем – Аньес, которая, конечно, наверняка никакая не Аньес вовсе. Это была хорошо продуманная и просчитанная шахматная комбинация, которую разыграли с ними на белом песке пустыни, исчерченном черными тенями, как на черно-белой доске, это… Но уже нет времени додумывать сложносочиненную мысль, потому что спутники Аньес, тоже каким-то образом оказавшиеся в стороне от фуры, уже без всяких околичностей орут: «Фейерверк!» – и достают оружие.

– Макс! – отчаянно закричал Хоакин. – Спасайся! Это засада!

Нет, у нападающих ничего не получится, потому что их всего четверо, а с Максом куда больше людей, и шума вертолетов не слыхать, так что подмога не поспеет к их недругам… И тут произошло то, что суеверный человек, слабо знакомый с методами спецслужб, мог бы назвать чудом. А именно: песок расступился, и из-под него один за другим полезли французские десантники, специально обученные приемам ведения военных действий в условиях пустыни. Поддерживая их наступление, загрохотала тяжелая артиллерия, тоже до поры до времени прятавшаяся в укрытиях, нарочно для этого устроенных под землей.

От двух джипов из сопровождения остались одни обломки. Другие машины кувыркались, взрывались, взлетали в воздух. Макс и опомниться не успел, как тот самый громила, который сопровождал Аньес, кинулся на него и сбил с ног. Сцепившись, они покатились по песку. Макс был силен, но этот человек был гораздо сильнее, он подмял Принца под себя и душил его. Внезапно Макс почувствовал, что хватка громилы ослабла. Какая-то жидкость закапала ему на лицо, и он увидел рядом с собой Хоакина, который одним махом перерезал врагу горло.

– Бежим, Макс! Сюда, скорее!

Его люди, знавшие, что даже в случае сдачи их не ожидает ничего хорошего, наконец открыли ответный огонь. Несколько десантников упали. Макс стрелял, стрелял и Хоакин, не давая никому приблизиться к ним. Кепи слетело с головы Макса, глаза горели сумасшедшим огнем. Может быть, он чувствовал себя счастливым посреди этого моря огня, смерти и крови, где его спасение зависело только от него самого.

Двух его людей убили у него на глазах. Они с Хоакином отступали, их обстреливали со всех сторон. Внезапно Макс услышал шум мотора. Веронике удалось завести уцелевший джип – единственный, который еще мог передвигаться. Она подъехала к ним. Чемодан с деньгами, которые они собирались заплатить Аньес за оружие, лежал рядом с ней на сиденье.

– Возвращаемся в лагерь! – заорал Макс, перекрывая шум стрельбы. – Мы должны предупредить своих, иначе туда явятся войска и всех перебьют! А…

Вероника спокойно вытащила пистолет и, почти не целясь, выстрелила. Макс остолбенел: Хоакин с пулей между глаз медленно осел на землю.

И тогда он все понял. Вероника увела из лагеря все машины, на которых они могли отступить, Вероника уверяла их, что знает Аньес. Они ничего не подозревали. Ничего. Потому что предатель был среди них. Это Вероника, зная его, догадалась, как можно выманить его со средиземноморского острова, и нарочно требовала, чтобы он не ехал смотреть ракетный комплекс, отлично понимая, что это только его подстегнет. Но почему? Почему именно она? Неужели только из-за…

Больше Макс ничего не успел подумать. Вероника выстрелила в него дважды, потом еще раз. Он упал и покатился по мягкому песку. Вероника, перезарядив пистолет, щелкнула затвором и подошла к нему. Макс не двигался. Тогда она размахнулась ногой в тяжелом ботинке и пнула его.

– Это тебе за моего брата, – процедила она сквозь зубы.

И, ударив второй раз, добавила:

– И за все остальное тоже.

Макс лежал на спине, раскинув руки, и кровь бежала из его рта. Вероника подняла руку, целясь ему между глаз, и почти надавила на гашетку, когда кто-то перехватил ее запястье и вывернул его. Пистолет отлетел в сторону. Дико вскрикнув, Вероника Ферреро уставилась на женщину в платке.

– Тихо, деточка, – миролюбиво сказала Аньес. – Не то я испорчу тебе фасад.

Вероника знала, кто такая Аньес, и знала, насколько опасно спорить с ней. Она отступила.

– Таких, как он, надо убивать, – злобно выпалила она, дергая ртом.

– Таких, как ты, – тоже, – спокойно отвечала Аньес. – Мне лично все равно, но был приказ доставить его живым. Спасибо за сотрудничество.

Макс открыл глаза. Они были мутными, но потом его взгляд прояснился. Он увидел Аньес с наручниками и все понял. Она сковала его запястья и спокойно сказала:

– Ты можешь хранить молчание, можешь говорить, можешь звать свою мамочку, адвоката, папу римского – мне все равно. Можешь предлагать мне миллиарды, можешь сотрясать воздух и угрожать мне – плевать я на тебя хотела. Именем Французской Республики ты арестован. Я доставлю тебя в Париж, а там тебя будут судить. – Голова Макса дернулась. – Тихо-тихо, Маленький Принц.

К ней подошел один из десантников и отдал честь.

– Mon colonel^[4], мы взяли шесть человек, они ранены. Что с ними делать? – Его глаза скользнули по лицу Принца, он узнал пленника и невольно приосанился. Все-таки не каждый день берешь матерого зверя, да еще под началом такой замечательной женщины, как их мадам полковник.

– Потери? – бесстрастно спросила Аньес.

– Двое погибли, в том числе Жюль, мой полковник. Еще пять человек ранены.

– Пленных оставить здесь, – холодно уронила Аньес. – Навсегда. – Она достала из заднего кармана рацию. – «Мираж-два», я «Мираж-один». Фейерверк закончился, товар доставлен почти в целости. Никто не убежал. Приказываю приступить ко второй фазе: уничтожению лагеря. Об исполнении доложите.

– «Мираж-один», – прошелестел глуховатый голос, – вас понял. Вызываю бомбардировщики.

– «Мираж-два», конец связи. Эй! Носилки для нашего дорогого пленника.

Самолеты, начиненные бомбами, прилетели к лагерю боевиков через несколько минут.

Вечером того же дня Артюр Боннар, видный французский журналист, начал статью для завтрашней передовицы словами:

«Весь мир вздохнул с облегчением.

Французские спецслужбы обезвредили одного из опаснейших…»

Текст содержал ряд тонких намеков на то, что там, где как англичане, так и американцы потерпели позорную неудачу, Франция опять оказалась на высоте. Трехцветный флаг развевался в каждой строчке, мозоля глаза представителям всех прочих наций.

– Чушь, – высокомерно бросила полковник Мари Декрессак, она же пустынница Аньес, свернув газету и бросая ее на стол. – Бертран!

На ее зов немедля объявился вполне приличного вида господин с добрыми, как у печальной собаки, глазами. Он и Мари были женаты уже полтора десятка лет и души не чаяли друг в друге.

– Бертран, душенька, принеси мне, пожалуйста, еще кофе, – распорядилась грозная полковница. – Я надеюсь, в мое отсутствие ты не забывал поливать цветы? И, кстати, как дела в школе у Женевьевы с Феликсом?