Глава вторая

– Теперь мы, по крайней мере, знаем, на чем стоим.

– Угу. А еще – где скоро окажемся.

Рекс Стаут. Праздничный пикник, 5

Меня зовут Вероника Бессонова, мне двадцать семь лет, я живу в самом обычном российском городке и, кажется, только что обнаружила, что дорого заплатила бы, чтобы никогда оттуда не уезжать. Мой рост – метр семьдесят, объем груди – фиг два я вам его скажу, волосы темные, глаза карие, черты лица ничем не примечательные; встречаются и похуже, встречаются и получше (впрочем, таких, которые похуже, все-таки больше, чем таких, которые получше, но это уже мое собственное, предвзятое и субъективное мнение). Сама себя я считаю вполне на уровне, хотя и допускаю, что вы можете не разделять мою точку зрения; но на всем остальном я решительно настаиваю, и меня потребовалось бы стукнуть по голове гораздо сильнее, чтобы я ухитрилась забыть свое имя.

Уверенность Ксавье позабавила меня. В слове «позабавила» нет ничего плохого. Ксавье был симпатичный, славный на вид юноша, из тех, кого, едва познакомившись с ними, так и тянет погладить по головке. Он разговаривал со мной почтительно, как, скажем, со старшей сестрой, и, не скрою, меня это тронуло.

– Значит, ты меня знаешь! – заметила я, даже не давая себе труда скрыть иронию в голосе.

– Кто же вас не знает, – ответил он так серьезно, что мне даже расхотелось над ним подтрунивать. – По правде говоря, я отчасти ваш поклонник.

– Да? – только и смогла вымолвить жертва недавнего нападения.

– Да, – подтвердил мой собеседник, – я в Интернете все про вас читаю, вырезки собираю, ну и… – Он смешался и сделал рукой неопределенный жест. – Ну и всякое такое.

Это уже становилось любопытным.

– Если честно, я рад, что там, в багажнике, оказались вы, – продолжал этот бесхитростный юноша. – Я никогда не думал, что вот так, ну, запросто смогу с вами встретиться.

– Я тоже, – отозвалась я довольно-таки двусмысленным тоном. – Скажи, а остальные тоже обо мне знают?

Он остановился и с некоторым (как показалось мне) испугом посмотрел мне в лицо.

– Да нет! Что вы! Они и понятия о вас не имеют. Дидье вообще газет не читает и за новостями не следит. Представляете, он решил, что вы можете обратиться в полицию. Я чуть от стыда за него не умер, ей-богу. Подумать такое – о вас!

Мне нечего было сказать. Парень явно принимал меня за кого-то, о ком я не имела ни малейшего понятия, и я решила сменить тему разговора.

– Мы идем к метро? – осведомилась я.

Ксавье пожал плечами.

– Куда хотите. А вы не боитесь?

– Чего? – уже сердито спросила я.

– Ну… Что вас узнают. Я слышал, вы в бегах.

– Я?!

– Ну да, ведь принц смылся. Уж как его охраняли, а он все равно удрал. Это правда, что у вас с ним был роман?

Меня разобрал смех. В моей жизни никогда не было никого, хотя бы отдаленно похожего на принца. Даже Денис и тот не тянул на это почетное звание, чего уж там!

При мысли о Денисе я почувствовала укол совести. Какой ерундой я тут занимаюсь – а он, наверное, уже с ума сходит, недоумевая, куда я могла запропаститься. Может быть, он уже обратился в полицию и на ломаном английском пытается объяснить, что его спутница куда-то пропала. Хотя нет, какая полиция? Наверное, он решил, что я сверх меры увлеклась шопингом. Может же такое случиться с девушкой, впервые в жизни попавшей в Париж?

– Послушай, Ксавье, – сказала я серьезно. – Ты славный парень, но, честное слово, ты меня с кем-то путаешь.

Он с опаской посмотрел на меня. Нет, мне не почудилось: по его лицу и впрямь проскользнуло облачко чего-то очень похожего на сдержанный страх.

– Вас трудно с кем-то спутать, – сказал он наконец, пожимая плечами. – Впрочем, как хотите. Но вы зря мне не доверяете, все знают, что на меня можно положиться.

– В данный момент, – объяснила я, – я не доверяю никому. Со мной такое произошло…

Ксавье одобрительно кивнул своей золотистой головой.

– Это верно. Вам здорово повезло, что мы с Роже догадались спереть именно ту машину. Думаете, это были спецслужбы?

– Зачем я им нужна? – раздраженно вырвалось у меня.

Мой собеседник снова кивнул.

– Значит, люди принца. Я так и думал. Спецслужбы же не станут перевозить человека в багажнике, верно?

Голова моя уже шла кругом, но тут на меня снизошло озарение. Разумеется, парень меня с кем-то перепутал, но он явно был полон сочувствия и желания помочь. Грех было бы этим не воспользоваться.

– Слушай, Ксавье, – начала я, – ты ведь умный парень, верно?

– Я? Ну вроде как не дурак, – немного помедлив, отозвался он.

– Когда вы там, на пустыре, разговаривали… Я имею в виду, обсуждали, что нашли меня в багажнике. Так вот, один из вас среди прочего сказал что-то такое про «маньяка за рулем». Он это просто так сказал или вы действительно видели человека, которому принадлежит машина?

– Ну, – протянул Ксавье, – вообще все было так: мы начали высматривать тачку, Роже стал с ней работать… он по замкам спец, любые замки, сигнализация, и не только машины, вообще все, что угодно… А потом подъехала другая машина, черная. Мы пригнулись, чтобы нас не увидели. Человек, который сидел за рулем, вышел… У Роже с замком не ладилось, я сказал – давай лучше сопрем ту тачку, она дороже. Так мы ее и угнали.

– То есть получается, что ты видел водителя, верно?

– Ага, – подтвердил он со счастливой улыбкой.

– Он был в машине один, никого с ним не было?

– Да.

– Можешь сейчас мне его описать?

Ксавье ненадолго задумался.

– Знаете, все это произошло очень быстро.

– Постарайся. Для меня.

Все-таки он действительно был похож на ягненка. Он метнул на меня застенчивый взгляд сквозь золотистые ресницы.

– Возраст? – подбодрила я его.

– Лет тридцати. Хотя нет, погодите. От тридцати двух до тридцати пяти, я так думаю, – поправился он.

– Белый?

– Точно.

– Блондин? Брюнет?

– Блондин, да. – Ксавье смотрел на меня со все возрастающим восторгом. – Вы его знаете, точно?

Я покачала головой.

– Нет. Нос, глаза, что-нибудь особенное – ничего не заметил?

– Нос как нос, глаза как глаза, – после недолгого молчания выдал Ксавье. – Одет в обычный костюм, кажется, серый. Да нет, не было в нем ничего особенного, Вероника.

– Худой? Толстый?

– Во-во, – закивал Ксавье, – худой. И рожа тощая.

Учитывая, сколько в Париже худых блондинов в серых костюмах, мои шансы отыскать похитителя стремительно приближались к нулю.

– Может, у него были шрамы, родинки? Ну, или там татуировки? Хоть что-нибудь?

– Да не заметил я ничего такого, – с досадой ответил Ксавье. – Если бы я знал, что это будет так важно, я бы хорошенько его рассмотрел. Но я же не знал!

– Да ладно, ничего, – постаралась я его успокоить. – Я тебя ни в чем не виню.

Ксавье насупился.

– Если честно, он не очень на француза был похож, – сказал он наконец. – Скорее уж на немца какого-нибудь.

Гм. Гастролер из Германии приезжает в Париж, чтобы сделать татуировку русской туристке, которая его вовсе об этом не просила. Я почувствовала, что меня разбирает смех, и, не удержавшись, фыркнула.

– Над чем вы смеетесь? – проворчал Ксавье. – Он ведь наверняка убить вас хотел. Странное у вас, террористов, чувство юмора…

– У кого? – подпрыгнула я на месте.

Ксавье изменился в лице и даже отшатнулся.

– Вероника, простите. Я и в мыслях не имел вас обидеть, просто с языка сорвалось.

– Ты меня не обидел.

Так-так. Стало быть, из безобидной туристки я уже успела превратиться в террористку. Неплохое продвижение по карьерной лестнице, как выразилась бы одна моя знакомая с внешностью танка и хваткой бультерьера. Впрочем, ее танк давно подорвался на неудачном браке с товарищем, который оттяпал у нее квартиру (одну из двух, которые имелись в наличии) и машину, после чего бультерьер превратился в безобидную слезливую болонку и стал названивать мне с душераздирающими подробностями того, как этот бесконечно привлекательный, но еще более бесконечно мерзкий и расчетливый Гарик ее кинул. Я честно выслушивала ее излияния, но про себя думала, что она получила именно то, что заслужила. Мораль: никогда не жалуйтесь на свои неудачи женщинам, которым вы до этого заявляли: «Зря ты обхаживаешь Дениса, он все равно на тебе не женится, ему мамаша не позволит».

– Не подумайте ничего дурного, я действительно вами восхищаюсь, – после небольшой заминки продолжал Ксавье.

– Я вижу, – отрезала я.

– Нет, правда. Как вы сбежали из той тюрьмы в Панаме, взорвав стену… Это просто здорово!

Я деликатно кашлянула, чтобы скрыть смущение. Черт меня подери, если я когда-нибудь была в Панаме. Черт меня подери, я, кажется, стала слишком много чертыхаться.

– Можно вас спросить? – робко начал Ксавье, когда мы свернули на большую улицу, сверкавшую огнями. Навстречу нам попадалось все больше и больше народу.

– Валяй спрашивай.

– Что вы собираетесь сейчас делать?

– Сначала мне надо кое-куда наведаться, – сказала я серьезным тоном, – а потом, наверное, я постараюсь найти этого типа и убить его.

Я и вправду собиралась ехать в гостиницу, но убийство в мои планы не входило. Все, чего мне хотелось, – это скинуть с себя мерзкое чужое тряпье, принять душ и посоветоваться с Денисом. Наверняка он скажет, что можно предпринять в подобном случае, – ведь происшедшее со мной вполне можно квалифицировать как попытку похищения человека. Не говоря уже о наркотиках, татуировке и всем прочем.

Ксавье, однако, мой ответ привел в восторг.

– А принца вы тоже убьете?

– Придется, – серьезно заверила я его, – раз уж без этого нельзя обойтись.

– Я ему не позавидую, – заметил Ксавье.

Он замедлил шаг, и тут я разглядела в нескольких десятках метров от нас вход в метро.

– Вот и метро, – подтвердил мой спутник. – Вы ведь сюда хотели, да?

Я остановилась напротив него. Мне хотелось что-то сказать, и я это сказала:

– Спасибо.

– Не за что, – пробормотал он, смешавшись. – У вас есть деньги?

Деньги! Черт, ведь я даже не знаю, что лежит в этой проклятой сумке. Я распахнула ее и залезла внутрь.

То, что я увидела там, настолько мне не понравилось, что я рывком задернула молнию. Спокойствие. Только спокойствие.

– Черт. Нет.

Ксавье полез в карман так поспешно, что мне стало стыдно.

– Слушай, – сказала я, сердясь на себя и на него, – ты вовсе не обязан это делать.

– И все-таки я это сделаю, – сказал он с гордой улыбкой. – Мне потом приятно будет вспомнить, что я вам помог. Вот, держите.

Он сунул мне в руку несколько пестрых бумажек. Евро, всего пятьдесят или шестьдесят. Я медленно скомкала купюры и опустила руку в карман. Дожила – одалживаться у парня, который явно не шикует и к тому же принимает меня за совсем другого человека.

– Я все верну, – пробормотала я, теряясь. – Честное слово.

Ксавье смешался и покраснел.

– Если вы… если вам вдруг понадобится помощь… Мало ли что может случиться! Это мой адрес. – Он назвал мне улицу, дом и объяснил, как туда добраться. – Можно на метро, потом на автобусе. Третий этаж, черная дверь. Это… ну… так, на всякий случай…

Я вздохнула.

– Вряд ли твои родные обрадуются, увидев меня, – заметила я.

– А я сейчас один живу, – с готовностью ответил он. – Мать с отчимом в Лионе, так что вы не стесняйтесь. Мне будет только приятно, если вы меня навестите. Честное слово!

– Мне тоже, – сказала я.

Я знала, что никогда не приду к нему, но он-то не знал этого. И, поскольку все слова были уже сказаны, я быстро поцеловала его в щеку и побежала к пасти метро, как ее называют французы – la bouche de métro.

Последнее, что я увидела, сбегая по ступенькам, было его обалдевшее и счастливое лицо – как у человека, сорвавшего джекпот в лотерею. «Бедняга, как он, должно быть, гордится собой», – подумалось мне. Он всерьез считает, что помог выпутаться из большой беды террористке, которой угрожают какой-то принц и весь мир в придачу. В этой поганой жизни людям так не хватает романтики, что они готовы искать ее где угодно, только не там, где она может быть. На миг мне даже стало жаль Ксавье, но, в сущности, я не имела никакого права, морального или иного, осуждать его. Он мне помог, да что там помог – он попросту спас мне жизнь, и то, что он считал, что я – вовсе не я, ничуть не умаляло его поступка.

Вдобавок мне предстояло нечто более важное – разобраться в схеме парижского метро, чтобы добраться именно туда, куда надо. С непривычки сориентироваться в этом переплетении линий не так просто, но главное одно: знать номер линии и конечную станцию направления, в котором собираешься ехать. Билет выбрасывать нельзя, он пригодится на пересадочных станциях, где нередко приходится снова проходить через турникеты, да и контролеров тоже не стоит сбрасывать со счетов. Кроме того, надо следить за синими табличками с названиями станций, потому что далеко не на всех линиях объявляют остановки, и пассажир сам должен определить, где и когда ему выходить. Многие любят сравнивать парижское метро с нашим, но, по-моему, это совершенно ни к чему. Да, парижская подземка отделана куда проще, и мраморных колонн там не встретишь, но зато у них, в отличие от нас, метро состыковано с системой пригородных электричек «RER», что чрезвычайно удобно, если собираешься ехать из Парижа прямиком куда-нибудь в Версаль или в аэропорт имени Шарля де Голля.

Вытащив самую мелкую купюру из тех, что мне дал Ксавье, я купила билет с магнитной полоской и прошла на перрон. Электронное табло показывало, что до прибытия ближайшего поезда оставалось две минуты и несколько секунд. Сумка оттягивала мне плечо, и я с неудовольствием вспомнила о лежавшем в ней сюрпризе. Он был черный и плоский, с тупым рыльцем и приятно холодил пальцы. Я никогда не имела дела с оружием, но видела достаточно фильмов и могла отличить, скажем, миксер или зонтик от пистолета, мирно покоившегося в видавшей виды сумке между моим локтем и правым боком.

Чем дальше, тем запутаннее становилась вся эта история. Садясь в поезд, я приняла твердое решение рассказать обо всем случившемся Денису и, если понадобится, дать знать в наше посольство. Я сделала зарубку в памяти, чтобы не забыть навести справки о типе, которого Ксавье назвал «принцем». Что-то это прозвище мне смутно напоминало, но, в конце концов, в мире столько коронованных особ, что всех и не перечесть, и я отложила дальнейшие размышления до моего возвращения в гостиницу. Поезд летел по рельсам, а напротив меня светловолосая девушка читала первый том романа «Guerre et paix»^[3] сочинения Леона Толстого.