Реликвией этой, по словам Ефросиньи, была брошь, подаренная князем Николаем Александровичем её отцу Степану, в день венчания в храме на её матери Елизавете. Именно в тот день, станицу Старочеркасскую посетил будущий император.

– Сама я ту брошь не видела, да и на осмотре не настаивала, какой мне интерес, а Пелагея, вдруг заладила, хочу музею передать. Просила меня сходить в музей, чтобы человека прислали, дар её, как положено, оформить.

Род мой прервался, сказала она мне, а племянник пьянь, как и его дядя. Это она про мужа своего, так отозвалась.

– А ты мне говорила, что нет у неё родственников, – заявила Клара.

– Так он и не родственник. Мишка сын сестры её мужа, это Александру Михайловичу он был родной племянник, а ей никто. Правда, называл Агею тётей, а приходил только денег клянчить. Вот мать его Наташа, добрая душа, помогала Агее по хозяйству, окна помыть, в комнате прибраться, но умерла.

Не успела Зинаида договорить, как дверь резко открылась и на пороге, возник очень странный персонаж.

Крупный мужчина с большой лысиной на голове и рыжими остатками волос. Красный нос в форме картошки и пухлые, как запечённая булочка, щёки.

Он был в семейных трусах и майке. Майка серого цвета, в темных пятнах на груди, была явно ему мала. От выпиравшего вперед брюшка, она задралась, демонстрируя оголенную и не симпатичную часть его тела. Лицо лоснилось, а маленькие, едва видневшиеся сквозь узкий разрез глазки, зло улыбались.

– Ничего у вас не выйдет Зинаида Петровна. Я был у юриста и знаю, что у меня прав на комнату больше, чем у вас. Делайте, что хотите, а комната моя. Одна, на двадцати метрах живёт и ещё комнату хочет. Не выйдет. Комиссию она вызвала, да хоть сто комиссий, моя комната и точка.

Рената поняла, о чем говорил мужчина, достала из сумки свое красное удостоверение и мельком показала незнакомцу.

– Я из полиции, по вопросу убийства Пелагеи Григорьевны, а вы решили, что из жилищной комиссии. Придётся с вами побеседовать, я смотрю, мотив у вас был. Хотели комнатой завладеть, не стали дожидаться, когда старушка сама умрёт и подвинули стрелки часов.

Мужчина сделался бурачного цвета, он даже не понял смысл её слов, сказанных шутливым тоном.

– А разве она не сама, какое убийство? Нет, вы меня не путайте, ни о каком убийстве я не знаю.

Он потянул майку за края вниз, пытаясь прикрыть свой стыд.

– Убил, убил! Он давно на комнату глаз положил. Прописал к себе, бог весть кого, чтобы и мою комнату загрести. Только вот, дудки тебе, я на внука всё оформила.

Ошарашенный, неожиданной новостью, сосед выскочил за дверь.

– А что и впрямь мотив,– сказала Клара.

– Мотив есть, только на роль убийцу он не подходит, от страха, чуть инфаркт не случился.

– А кто ещё знал о ценностях?

Продолжила разговор Рената.

– Я отнесла в музей письмо, а через два дня к ней пришёл парень, сказал, представитель. Я его лично впустила и провела к Агеи.

– А Пелагея Григорьевна не сказала, как решился вопрос?

– Сказала, что дело сложное, нужны документы и экспертиза, а денег у музея на это нет. Расстроилась она очень, а через день, как будто, парень тот ей позвонил и сообщил, что нашёлся спонсор и он берёт оформление на себя.

– Не спросили, как прошли переговоры со спонсором, может ещё, кто приходил?

– Приходили, я с ними на лестнице встретилась.

Я к дочери уезжала, правнучку нянчить. Спускаюсь утром в пятницу, смотрю, идут. Парень из музея и с ним мужик. Мужик меня увидел, голову опустил, я тогда ещё подумала, тёмная личность.

– Агея рассказала, как всё прошло?

Не выдержала Клара.

– Говорю же, дома не было, вернулась в субботу утром, скорей собаку гулять. Решила, надо что будет, сама зайдёт, а позже пообщаемся. Вот и пообщались, – тихо закончила Зинаида Петровна.

– А кто с собакой гулял, когда вас дома не было?

– Внук, после работы заезжал, меня только одну ночь и не было, – тихо ответила Зинаида и настороженно посмотрела на Ренату.

– Кроме соседа, с которым мы познакомились, кто ещё на комнату мог претендовать?

Спросила Рената и отвела взгляд.

– Больше, как будто и никто.

Сосед напротив, давно живёт у дочери, в Аксае. Приезжает один раз в месяц, чтобы квитанцию за квартиру забрать. У Ниночки две комнаты и она одна.

Голос у Зинаиды, был удрученный

– Так может, сосед приезжал?

Прозвучал голос Клары.

– Может и приезжал, только я никого не видела.

– А он с Пелагеей, общался?

– Не знаю. Я не спрашивала, а она не говорила. Слышала, у них какой-то конфликт был, правда, очень давно, ещё до моего вселения.

– А что за Ниночка? Продолжила разговор Клара.

– Очень интеллигентная дама, в Университете преподает. Всё лето в экспедициях, не замужем и детей нет.

– А она, в каких отношениях с Пелагеей Григорьевной была?

– В нормальных, соседских. Вот её мать, Катерина Ивановна дружила с Агеей. Они в этом доме с детства жили, подругами были. Только пять лет назад, она умерла, так Пелагея со мной стала больше общаться.

– Надо поговорить с ней, может она, что видела?

Продолжила опрос Клара.

– Так нет её, тишина, не вернулась ещё, – грустным и уставшим голосом, сказала Зинаида Петровна.

– Мы пойдём, пожалуй.

Рената внушительно глянула на Клару, призывая на выход.

– А, что же будет дальше?

Зинаида смотрела на Ренату, вяло, но добродушно.

– Не волнуйтесь, если убийство то будет расследование. Постараюсь в понедельник узнать, что известно следствию.

Она достала ручку и записала свой номер телефона на газете, что лежала на тумбочке у двери.

– Если, что вспомните или узнаете нового, позвоните мне. Хорошо?

В конец расстроенная Зинаида Петровна, кивнула головой.

– Ух, прямо гора с плеч, – сказала Клара, когда они покинули старый дом.

– Ты, как думаешь, убийство или сама?

– Похоже на убийство.

Если ушиб на затылке и лежала она лицом вниз, следовательно, били со спины. Если бы сама упала, тогда ушиб был на лице. При свободном падении, чаще падают на спину или на бок, но не факт. Надо смотреть заключение эксперта, вдруг сердечный приступ. А вот то, что искали что-то, факт. Схожу завтра к Валерию, послушаю, что скажет, потом видно будет.

Кум, думаю, не откажет.

Рената широко и светло улыбнулась.

– Это сколько Ромочке?

Спросила Клара и принялась на пальцах считать возраст.

– Семь месяцев. Там такой, бутуз растёт, весь в отца, – сообщила Рената, не дожидаясь её подсчетов.

Заметив, как на лице у Ренаты проскочила грустная улыбка, соседка спросила:

– А на счёт броши, что думаешь, была?

– Эта версия мне больше нравиться, чем захват квартиры.

Князь Николай Александрович, наследник престола, был в станице Старочеркасской, если мне память не изменяет, в августе 1863 года. Вполне мог встретиться с прадедом Пелагеи Григорьевны и за особые заслуги перед отечеством, наградить его. Возможно, это был орден, а не брошь.

Не знаю, если они хранили это в тайне, то и история об этом умолчит, но если такой подарок был, то ему цены нет и права Агея, место его в музее.

Правда, не всегда, такие раритеты до музея доходят.

–Так может мне в музей сходить, встретиться с этим парнем,– завороженная рассказом, спросила Клара.

–Даже не вздумайте, если парень в этом деле замешан, ему лишние свидетели не нужны. Если всё, как мы предположили, на кону большие деньги. Забудьте, пока обо всём и даже приятельнице своей ничего не говорите.

– Слушаюсь, мистер Холмс, – сказала Клара, возомнив себя Ватсоном.

– Это не шутки, прошу вас Клара Сергеевна, никакой самодеятельности.

Рената с серьёзным видом, покачала головой.

Татьяны дома не было. «Погода хорошая, пускай погуляют, подумала она, вспомнив о молодых».

Достала новую тетрадь, открыла и поднесла к лицу.

– Пожалуй, начнём новую историю, – сказала она вслух и вдохнула свежий запах бумаги.

Казалось бы, ну что интересного может быть в этом деле, но историческая его основа сразу завладела Ренатой.

История, как школьный предмет, была вторым, который она любила, а истории связанные с семейными тайнами и реликвиями, так это же, полный восторг.

Достала из сумки бумаги, которые нашла в комнате Пелагеи, но не успела просмотреть и разложила перед собой.

Письмо из музея. Ответ краток, «принять не можем, ценность не подтверждена» и ни слова, о предмете сделки.

Вторая бумага, это квитанция, на получение Пелагеей Григорьевной Карбитовой денег в сумме пятьдесят тысяч рублей, где в графе «расходы», стоял прочерк, но печать музея.

«Похоже, мужчина, которого видела Зинаида в пятницу и есть тот спонсор, о котором говорил представитель. Только, не ясно, на какие расходы, получила Пелагея эти деньги?

Спонсор, как правило, оплачивает все расходы от своего имени, чтобы иметь доказательства своего меценатства и причастности к доброму делу. А музей, каким образом принял данные средства на баланс и не просто принял, а стал тратить на сделку с ещё не подтвержденной ценностью.

Зинаида сказала «тёмная личность». Скорей всего это был ювелир. Без оценки предмета, деньги выдавать никто не стал бы. Тогда получается, если и был спонсор, то он не желал в этом деле светиться. Почему? Всё как всегда, решил завладеть брошью.

Не спеши, рано делать выводы, а бумаги надо вернуть на место и пустить сыщиков в музей, так будет правильно и лучше для всех.

Письмо как письмо, а вот квитанция, надо ещё подумать, посоветоваться с бухгалтером».

Так размышляла она, пока не услышала, как открылась входная дверь.

Сёма держал в руках две корзины с яблоками, а Татьяна ведёрко с грушами. Они были уставшими, но весёлыми.

– Представляете, заставила меня копать.

Он протянул ладони и показал Ренате образовавшиеся на них волдыри.

– Я с роду, ничего подобного ни делал, а она мне, копай глубже.

Рената посмотрела на сестру и покачала головой, как бы осуждая её поведение.

– Пусть привыкает.

Она обратилась к Сёме:

– Ты что думал, мы с сестрой землю ворочали. Видел бы ты, с каким восторгом это делал Роман. Он говорил, мускулы для настоящего мужчины обязательное приложение. Белоручка, волдырями он хвастает, их прятать нужно.

Она подмигнула сестре, мол, как я его. Рената улыбалась, решив не вмешиваться в возникшую баталию.

– А я думаю мозги для мужчины важнее мускул. Ни рук, ни ног и спина не гнётся, пожалуюсь тёте Симе.

Милая, добрая, нежная, – копируя голос тётушки, говорил он, – а на деле, безжалостный рабовладелец.

– Вот, вот, пожалуйся, пусть знает какой у неё «добрый» племянник, хотел нежную и милую девушку заставить землю копать, а сам в рабовладельцах ходить. Не получиться!

Весь вечер болтали ни о чём, пили чай. Местом для посиделок, как всегда была кухня. Не большая, но довольно вместительная.

Сёма, интеллигентный парень из еврейской семьи, с пальцами, несостоявшегося музыканта, адвокат по делам с юридическими лицами, даже не мог предположить, что есть другая жизнь, связанная с трудом и заботой о земле. Лопата, как орудие труда, была ему не знакома и чужда.

Чижик лежал на подоконнике и то и дело, поднимая голову вверх, втягивал свежий воздух шедший через форточку. Его «отпуск» на даче с наступлением сентября закончился и он скучал.

– Сёма, а нет ли в твоём графике свободных полдня, – спросила Рената, неожиданно, для всех.

– Во вторник. В Арбитражном суде дело откладывается, ответчики просили. Уточню, на какой день и свободен.

– Отлично! Поедим с тобой в станицу Старочеркасскую. Кстати, ты там бывал?

– Ой, уже не помню в каком классе, историк нас возил.

– Вот и повторим экскурсию. Во вторник жду твоего звонка.

Татьяна пристально смотрела на сестру и этот взгляд, не заметить было нельзя.

– Поездка связана с просьбой Клары Сергеевны?

– Да. Похоже приятельница Клары права и там, не всё так просто.

Рената решила посветить ребят в возникшие обстоятельства.

– Ух ты, как интересно, – выслушав рассказ, восторженно воскликнул Сёма.

– Очень интересно. Только полицейские по станицам разъезжать не станут, им даже если на блюдечке всё поднести, то они и взять поленятся.

Вдруг убийца узнает о твоем расследовании, что тогда?

Укоризненно произнесла Татьяна.

Рената молчала, она понимала волнение сестры.

– Волков бояться в лес не ходить, – весело произнёс Сема и положил руку ей на плечё.

– Мы в лес не ходим, а волки сами к нам из леса приходят, – сказала она и сбросила его руку.

Вспомнив события прошлого дела, Сёма опустил голову, и слегка приподняв веки, глянул на Ренату.

– Теперь у нас совсем другая задача. Мы не будем вести расследование, а только направлять следствие на правильный путь.

Татьяна вскочила и встала у окна. Чижик потянулся и заурчал.

– Пожалуй, я поеду, завтра рано вставать.

Сёма, держась за спину, поднялся, охая, пошёл в прихожую.

Татьяна пошла проводить. Вернувшись, села напротив сестры, посмотрела ей в глаза и тихо спросила:

– Зачем тебе это? Пускай полиция делает свою работу.

– Полиция, как и твой Сёма, глубоко копать не будет и по станицам разъезжать, уж точно не станет. Похоже, женщину убили. Зная это, пройти мимо и закрыть глаза, только потому, что мы волков боимся. Нет, я так не могу. Да и потом, скорей всего, убийца не «профессионал» и возможно само убийство произошло случайно. Все будет хорошо, не волнуйся.

Она взяла сестру за руки и крепко их сжала.