Боль – это данность, Страдание – это выбор! Эта мысль меня освободила и стала ориентиром в моей новой жизни. Мы так часто выбираем страдать, что даже забываем, каково это жить без этого.
Страдать я научилась еще в детстве, на примере родителей и других взрослых. Другого примера я не знала и сочла тогда, что это единственно возможный вариант восприятия реальности. Но правда в том, что у меня был выбор уже тогда, и я выбрала страдать. Я, конечно, могу написать, что дети невольно перенимают привычки и модели поведения родителей, что время было другое, что жизнь была во многом тяжела и полна лишений и ограничений… но нет, отмазываться я не буду. Я тогда не желала видеть других вариантов и свалилась в страдание, потому что это было просто, понятно и прекрасно соотносилось со всей системой того времени.
В большей степени научила меня страдать моя мама. Она это сделала на своем примере, совершенно того не желая. Она работала на руководящей должности, доставала в период дефицита посуду, постельное белье, мебель и другие вещи для дома. Это было не очень легко в 90-е, как ты понимаешь. Она решала семейные вопросы, денежные, бытовые и очень много на себя взвалила. Папа тоже работал, но с доходом у него было нестабильно, хоть он и старался.
Но дело не в том, как мы жили, и не в том, сколько у нас было денег, сервантов, гостиных гарнитуров, сервизов. Дело было в мамином отношении к жизни, в том, как она реагировала на все то, что в ее жизни происходило.
Сейчас я опишу тебе образ мамы, который у меня сформировался в детстве, и ты поймешь, какой она была тогда и какой научила быть меня.
Зарисовка 1. “Не дурей других”.
Мама всегда была и есть женщина сильная, выносливая, добивающаясятого, чего хочет. Она искренне хотела для себя и своих близких только самого лучшего. Но иной раз ее мнение о том, что лучше для меня, и мое мнение расходились. С высоты ее опыта, видения жизни и всех ее не очень приятных аспектов, она старалась оградить меня от тех вещей, которые считала опасными, стрессовыми, негативными. Сейчас я ее понимаю (но не принимаю ее модель воспитания, и это важно сейчас отметить), но, как и многие дети, категорически не понимала тогда.
История про музыкальную школу.
Моя мама окончила когда-то музыкальную школу и прекрасно играла на фортепиано. Бывало, вечерами собирались ее подруги, она играла, и все пели любимые песни: Аллегрову, Преснякова, Буланову и прочее. Это были очень теплые моменты, и мне до сих пор жаль, что наше черное пианино было однажды продано.
Но этот навык игры на инструменте мама получила, что называется “через не могу”, что оставило в ее сердце негативный отпечаток. Пойдя в музыкальную школу, ни она ни ее мама не знали, что нагрузка там большая, чуть ли не больше, чем в обычной школе, и совмещение еще и с другими ее секциями (бальные танцы) было очень сложным. Но моя бабушка тогда сказала свое веское материнское слово: “Ты что, дурей других? Другие закончили, и ты должна закончить, раз начала”. И мама продолжала учиться, ночами делать уроки по сольфеджио.
Вот тогда мою маму ее мама научила страдать, терпеть то, что ее не устраивает, доказывать другим, что она “не дурей”. Но не о том речь.
Я тоже хотела пойти в музыкальную школу, очень хотела, меня манила музыка, пение и все, что с этим связано. Но мама меня в школу не отдала. Ее аргумент был коротким, но емким: “Я там была, там очень тяжело, ты не потянешь”. И тут сразу растоптали и мои потребности, и мою самооценку.
Я в итоге пошла на вокал, но уже когда мне было лет 25, а потом возобновила это занятие в 35 в Москве. Потому что тяга к музыке у меня не пропала, и это было мое настоящее желание, которому в детстве не дали шанса раскрыться.
Вот так родительский негативный опыт может перейти по наследству вместе со “страданием”.
В итоге тогда я поняла, что мои желания и потребности могут ничего не стоить, и без одобрения окружающих я ничего не получу. Отгадай, кто потом много лет не мог купить даже платье без необходимости согласовать его с авторитетной в вопросах моды подругой? Как бы оно мне ни нравилось, если подруга говорила нет, в 99% случаев платье (или любая другая вещь) возвращалось на вешалку в магазине.
Зарисовка 2. “Все сама”.
Как я уже писала выше, мама была и остается женщиной сильной и волевой. Но часто эта сила и воля проявлялись не в самой экологичной форме. Она делала все возможное в непростое время Перестройки, чтобы у нас была и квартира обставлена, и вкусная еда, и деньги (жили мы, кстати, совсем не богато, а периодами и совсем тяжело), и одежда, и отдых. Но часто мама взваливала на себя не только женские, но и мужские обязанности, тянула семью, когда у папы-дальнобойщика были перебои в работе. И она так втягивалась в эту роль, что уже не могла остановиться и желание “тянуть” вошло в привычку.
Но речь не о ее заслугах, достижениях и умении справиться с любой ситуацией. Вопрос в ее восприятии и проявлении этой своей черты, которую называю “героизмом”. Мама могла не просить о помощи, а потом упрекнуть в том, что ей не помогли. Она могла в ссоре припомнить один из тех моментов, когда она справилась с чем-то сложным и указать на нашу с папой неблагодарность. Но самое печальное, что, получив результат, добившись желаемого, она могла снова и снова вспоминать, как тяжело ей это делось.
История про квартиру.
Я помню 1998 год, когда грянул дефолт и курс валюты взлетел до космоса. Родители, тогда как раз купили квартиру, небольшую, однокомнатную, но наконец свою. Деньги на нее брали в долг в долларах. Брали, условно, по 6 рублей за доллар, а отдавать пришлось по курсу в разы больше. Понятно, какое финансовое положение тогда было в моей семье. Родителям пришлось много работать, выкручиваться, перезанимать. Мама тогда провернула какую-то многоходовочку на работе со своей долей бизнеса (все было легально), и ей удалось закрыть большую часть долга.
Но новая квартира, которая далась очень тяжелым трудом, уже не приносила маме, которая ее так хотела, удовольствия. Да, она, как тогда говорили, вывернулась наизнанку. Но я не помню, чтобы она позволила себе насладиться этой своей победой, новым жильем и тем, что мы наконец не жили вшестером в одной квартире с ее родителями и сестрой. Мама тогда злилась на несправедливость жизни, на подставу от экономики, крутилась как могла на работе, чтобы у нас были еда и одежда. Заодно злилась на папу, у которого были перебои в рейсах, а значит и в деньгах. О ее и моем прежнем отношении к мужчинам я расскажу в другой главе. А пока важно понять, что в той истории про квартиру мама словно рассчитывала только на себя, иной раз не давала возможности папе как-то разобраться с проблемой, самостоятельно принимая решения. И частенько в спорах между родителями эта тема всплывала, особенно вопрос кто больше вложил в квартиру и ее ремонт денег и сил. Надо ли говорить, что мама обычно в этих спорах побеждала.
И тут я не могу не вспомнить историю про подоконник. Она уже про мою бабушку (мамину маму), и думаю, ты сама поймешь, почему я ее тоже решила рассказать.
Дедушка тогда взялся красить подоконник. Помнишь же, раньше были деревянные подоконники в хрущевках? Он покрасил, но что-то пошло не так. Бабуля моя, женщина волевая и сильная, долго пилила дедушку за то, что он что-то там (уже не помню что) не так сделал. Я помню, как спросила тогда ее, а чего ты ругаешься, он же покрасил? На что она мне ответила, что покрасил, но не так. Ну то есть спасибо тогда дедушке никто не сказал, как ты понимаешь. Ей был важен не результат, а чтобы сделали как ей нужно. Бабуля могла тогда выбрать иной путь: поблагодарить за работу и попросить, например, доработать недостатки. Но она выбрала страдать из-за этих недостатков и видеть только их. И бабуля в итоге сама подоконник и перекрасила. Занавес!
И здесь я укажу сразу на два урока по “Страданию”
Первый. Не наслаждаться своими достижениями, а упиваться страданиями от тяжести пережитого. Я уверена, измени тогда мои родители фокус внимания с плохого на хорошее, весь тот период прошел бы легче и быстрее. Но историю не переписать.
Второй. Быть женщиной из серии “все сама”, не просить о помощи, как бы тяжело ни было, но при этом отчаянно ее ждать и надеяться, что об этом кто-то догадается.
А еще я выросла с уверенностью, что мужчины без моего участия ничего сами не могут, и если вдруг скачет конь или горит изба – то мне точно нужно решать проблему самой. А потом ждала восхищения за мои подвиги и разочаровывалась, если восхищаться не спешили, и обижалась на весь мир за обесценивание моих усилий.
Зарисовка 3. “Как же он без меня?”.
Сколько раз мама с папой собирались разводиться я честно уже не припомню. Бывали локальные истории, где дальше слов не заходило. Бывало и то, что они разъезжались. Но так или иначе все возвращалось на круги своя. Одним из самых цепких аргументов мамы после очередного воссоединения было: “Как он без меня, я ж о нем столько лет заботилась”. Да, взрослый мужчина, который в 18 лет покинул отчий дом, переехал в другой город за 1500 км от родной деревни, который много лет был дальнобойщиком на огромных камазах и фурах (а на дорогах что только не происходило, и он справлялся всегда), который, более того, умеет прекрасно готовить и гладить себе брюки со стрелками, не сможет прожить один?
Они всегда сходились снова, а потом снова возникали ситуации, где они были недовольны друг другом. Мама же не была наивной и понимала, что все вернется к тому же самому. Но принимала решение вернуться в привычное, пусть и не самое радужное. Я не берусь судить о ее решении, может быть она боялась остаться одна, может ей так невыносимы были перемены, может быть, у нее были другие причины.
Я понимаю, что они просто не умели правильно и экологично выстраивать отношения, у них не было такого примера их родителей, и в то время не было столько возможностей для изменения мышления и своих взглядов, как сейчас.
И в итоге во мне укоренилось мнение о том, что нужно терпеть в браке все то, что не устраивает, ведь “лучше может не быть”, тянуть лямку отношений, которые давно исчерпали себя. И я ее тянула 13 лет, вместе со своим мужем, которому тоже не приносил радости наш формат отношений, передавшийся по наследству от родителей.
Я долгие годы выбирала страдать, точь-в-точь как мама и бабушка. В работе, в своем браке, в отношениях с дочерью. Я взвалила на себя все, не просила помощи, считая это проявлением моей слабости, и тащила на себе все, что только могла ухватить и взвалить на свой горб. Я не ожидала от других, что они сделают все так, как мне нужно, поэтому делала все сама. А потом жаловалась, что никто мне не помог, никто не поддержал. А скажите, зачем меня было поддерживать или мне помогать, если я об этом не просила, если со стороны люди видели, что я этого хочу, я это выбираю? Вот я и впадала в состояние жертвы, бедной и несчастной, на которой все держится, и никто не помогает.
Я не осуждаю выбор моих родителей и дальше объясню почему. А пока хочу, чтобы ты поняла: они дали мне этот опыт, который я прожила, набила шишек и сделала выводы. Они поделились со мной тем, что было у них, и не могли мне дать другого примера, потому что у них его не было. Вспомни историю с подоконником: у моей мамы была такая же ее мама. Учиться на ошибках, наверно, самый лучший, хоть и болезненный способ “зарубить у себя на носу” нечто важное.
О проекте
О подписке